Он летит на ваш зов, как ночная бабочка — на огонь! И вы хотите меня уверить, что взяли его кольцо только лишь для того, чтобы удержать его?!Он снова рассмеялся, и смех этот заставил дрожь пробежать по спине Беатрис.— Вы хотите сказать, что это было вовсе не нужно? — запальчиво спросила она.— Что, взять кольцо? Или удерживать его? Деточка, — сказал Данмор, — я хочу сказать, что вы с таким же успехом могли бы просить ветер не играть ветвями или птицу — не махать крыльями, камни — не катиться с горы вниз, а луну — не светить по ночам!Он замолк. Беатрис ошарашено смотрела на него.— Все это была игра? — с трудом спросила она. — Вы все время притворялись, да? Ну… что не умеете говорить правильно?— Бог ты мой! — всплеснул руками Данмор. — Да я и не думал об этом! Просто школьные уроки вдруг всплывают в памяти, и как раз тогда, когда об этом меньше всего думаешь!Беатрис отвела глаза.— Я ничего не могу с вами поделать, — убитым голосом прошептала она. — Это выше моего понимания. Вы здесь по какой-то неведомой мне причине. Хочу понять вас — и натыкаюсь на какую-то стену! Я могу говорить и говорить, могу сердце свое разорвать на куски… и что же? Вы даже не смотрите на меня! Господи, да ведь, кроме вас, и мне и поговорить-то не с кем! Бог мне судья, но порой я жалею, что вообще родилась на свет!Данмор встал.Беатрис заступила ему дорогу. Она плакала, и слезы текли у нее по лицу. Все было в точности, как предупреждал Джимми, но это не были истерикой. Просто слезы вдруг выступили у нее на глазах и хлынули по щекам.Она снова заговорила, тихо, как будто стыдясь, что не может сдержать слез, и изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрожал.— Наверное, вы правы, — сказала она, — он никуда не уедет. Он останется. И все это было напрасно! Все напрасно! Лучше бы он умер!— Ох, да перестаньте, Беатрис, — поморщился Данмор. — Сколько шуму из-за этого мальчишки! Скажите, вы плачете потому, что обручены с ним? Или по какой-то еще причине?Она отпрянула в сторону.— Вы, жестокий… — захлебываясь слезами, крикнула Беатрис. — Холодный, бессердечный человек, и вы готовы убить его, не моргнув глазом!— Ничуть, — усмехнулся Данмор. — Просто я деловой человек, Беатрис. И я готов поторговаться с вами! Ваша цена? Глава 34. Странное предложение Беатрис так удивилась, что слезы мгновенно высохли на ее щеках. Приоткрыв рот, она изумленно захлопала глазами.— Что…какая цена? — бормотала она. — Что вы хотите сказать?Внезапно он отвернулся. В узкой щели между двумя деревцами вдруг мелькнула рожица Джимми, но в следующую минуту он уже и думать о нем забыл. Потому что в это мгновение он внезапно вспомнил, зачем он здесь, и со всей отчетливостью понял, что без помощи этой девушки никогда не сможет вытащить молодого Фурно из банды Танкертона. Именно она должна была сыграть роль приманки.— Что я хочу сказать? — Он пожал плечами. — Только то, что сказал! Я деловой человек. И протягиваю руку только затем, чтобы взять то, что мне приглянулось.— И для чего же вы тогда пришли ко мне? Отпускать комплименты? — подозрительно спросила Беатрис.— А для чего же еще? — галантно улыбнулся Данмор.Она досадливо поморщилась.— Еще один способ потешаться надо мной! — вспыхнула девушка.Подобрав с земли опавший листок, Данмор положил его на ладонь. Подхваченный ветерком, тот вспорхнул, затрепетал в воздухе и опустился в воду.— Почему же потешаться, — удивился он. — Каждый волен смеяться, когда ему смешно! Ну скажите сами, что еще могло привести меня сюда, если не вы?— Надежда захватить власть, — быстро сказала она, — надежда стать хозяином… королем этой поднебесной страны…То, что она сказала, настолько было близко к правде, что Каррик вздрогнул. Даже слова она выбрала точно те же, которые говорил он сам, когда собирался ввязаться в это дело.Беатрис рассмеялась.— Значит, вы отправились в горы за девушкой? Ну вот, вы и нашли ее! Счастливчик Каррик!И добавила:— Правда, вы и в глаза ее не видели! Но ведь это не важно, верно?— Беатрис, вы когда-нибудь слышали о Рыжем Иноходце?— Вы имеете в виду мустанга?— Да.— Кто-то говорил, что его поймали.— Угу. Он проходил под седлом пять лет. А поймал его мой друг. Кстати, если хотите знать, он тоже до этого в глаза его не видел. Но рыскал по пустыне восемнадцать месяцев, пока не заарканил его! Просадил не одну тысячу долларов и нанял не один десяток людей. А уж сколько лошадей загнал! И все ради того, чтобы поймать Рыжего!— Вы хотите сказать, что испытываете то же самое по отношению ко мне? — с нескрываемой иронией произнесла девушка. — По горам разнеслась весть обо мне и вы, не скрывая страсти, ринулись в погоню!— И что тут странного?— Чепуха! — отрезала она. — Мужчины не раз говорили мне это и до вас! Кстати, куда убедительнее! Послушайте, Каррик, разве я не вижу, что вы влюблены в меня не больше, чем старик Леггс. Или вы решили, что у меня мозгов столько же, сколько у грудного младенца?— Нет, ну что вы? — запротестовал Данмор. — Вы гораздо старше, я же не слепой! Вы старее, чем этот каньон… но не намного! Вам нравится делать из меня дурака. Беатрис? Тогда так и скажите, и я с радостью буду забавлять вас и дальше!С этими словами он придвинулся к ней почти вплотную.Он ясно видел, как сомнение, смущение, надежда, написанные у нее на лице, поочередно сменяли друг друга. Тут налетевший ветер обмотал шарф вокруг ее загорелой шеи и мягко подтолкнул Беатрис прямо в его объятия. Что-то вдруг словно взорвалось в голове у Данмора. Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе.У Беатрис перехватило дыхание. Она ахнула и засмеялась.— Ты просто самый великий актер в мире, — воскликнула она. — Мне и в голову не приходило, что ты можешь сыграть даже любовную сцену!Улыбка тронула его губы. Данмор ни минуты не сомневался, что Беатрис, уставшая от переживаний, сейчас не способна поверить в его искренность. Только простое любопытство влекло ее к нему. И поэтому, усилием воли подавив бушевавшую в груди бурю, он изобразил на лице самую равнодушную улыбку.— Так, значит, ты не веришь, что я безумно в тебя влюблен?— О, перестань! — поморщилась она. — Мне казалось, что с этим уже все! Только ради всего святого скажи, что тебе все-таки от меня нужно!— Тебе, похоже, это интересно.— Интересно?! А если бы горному льву вдруг вздумалось устроиться перед тем самым пнем, на котором ты сидишь, тебе бы было не интересно, скажи на милость?— Батюшки! — фыркнул Данмор. — Ну и сравнение!— Не знаю, кто ты на самом деле: призрак или дикий зверь, — сказала она, — но готова поклясться чем угодно, что тебе по силам проходить сквозь стены или, оседлав ветер, перелетать с вершины на вершину. И ты хочешь, чтобы я поверила, что нужна тебе… такая, как есть?!— Это ты хорошо подметила, — кивнул Данмор. — Будем считать, что это первый шаг к деловому соглашению.— Так, значит, это в конце концов деловое соглашение?— Само собой!— Ну что ж, пусть так. И что ты предлагаешь?— Жизнь Фурно, — коротко бросил он.Девушка съежилась. Потом подняла голову и вызывающе посмотрела ему в глаза.— Ты не убьешь его… Господи, да что ты так его ненавидишь?!— Как тебе сказать? — пожал плечами Данмор, — Ревную, наверное! Ты так интересуешься им, что порой я ловлю себя на мысли, с каким бы удовольствием влепил бы пулю прямо ему в лоб!Губы его медленно раздвинулись в улыбке. Ослепительно блеснула полоска зубов, и вся кровь разом отхлынула от лица Беатрис.— Когда-нибудь ты сведешь меня с ума — почти со страхом сказала она. — Стоишь передо мной, смеешься, шутишь, как ни в чем ни бывало, а сам говоришь об убийстве!— Разве я говорил об убийстве, Беатрис? Это будет честный бой!— Как будто у кого-то есть шанс против тебя?! Да ты и охотишься только ради того, чтобы пощекотать себе нервы! Как это на тебя похоже!— У тебя такой затравленный взгляд, — усмехнулся он, — будто ты обречена жить в доме, населенном призраками! Неужто я такое чудовище?— Так оно и есть, — кивнула Беатрис. — Мне порой кажется, что я так и живу и все эти призраки копошатся за моей спиной!Она сделала жалкую попытку улыбнуться, но в глазах еще метался страх.— Ты не убьешь Родмана, — прошептала она. — Сколько бы ты там не говорил, что завидуешь ему… или ревнуешь… так, кажется?— Так оно и есть, — кивнул он.— Чепуха! — отрезала она. — Ладно, оставим это! Ты не убьешь Фурно, если я… так что тебе от меня нужно?— Твое общество… всего на десять дней, — ответил Данмор.— На десять дней?! — не веря своим ушам, воскликнула она.— Именно так.— Для чего? — потребовала она.— Чтобы вместе со мной поехать в горы.— Куда?— А вот это уже мне решать.— Так ты мне не скажешь?— Нет.— Не может быть, чтобы ты это серьезно.— Поверь, я сейчас серьезен, как никогда в жизни.— Уехать с тобой… в горы… на десять дней? То есть, ты хочешь сказать… провести их с тобой наедине?— Да. Только ты и я.— Ну, — взвизгнула девушка, — тогда, значит, ты окончательно спятил!Данмор пожал плечами.— Ну скажи на милость, — простонала она, — что это тебе даст? Кроме того, конечно, что мое имя станут трепать на всех перекрестках?!Он помрачнел.— Я уже думал об этом, — кивнул Данмор. — Можем, если хочешь, вначале обвенчаться…— Не хочу! — буркнула она, губы ее презрительно искривились.У него вдруг запершило в горле. Чтобы не видеть пренебрежения на этом прекрасном лице Данмор отвел взгляд в сторону, туда, под солнцем ослепительно сверкала гладь реки, и легкий ветерок гнал по ней белые барашки волн… на выбеленную солнцем гальку и прохладную тень под деревьями.Он обернулся. На лице его вновь играла его обычная легкая улыбка, та самая загадочная улыбка, что сбивала ее с толку и сводила с ума.— Впрочем, — усмехнулся он, — не думаю, что кому-то придет охота сплетничать о моих друзьях, какого бы пола они ни были!Он запнулся.— А если такой и найдется, — наконец сказал он, — клянусь, что пошлю ему вызов. Надеюсь, это хоть немного утешит тебя.Она взглянула на него в упор.— И мы будем вместе целых десять дней… в лесу?— Да. Таков мой план.— А если я расскажу обо всем Танкертону?— Думаю, он соберет своих людей и отправится в погоню. И уж тогда ему придется драться! Конечно, если его люди согласятся последовать за ним.— Ты считаешь, они могут отказаться?— Не знаю, — протянул он. — Они, конечно, люди надежные, но есть вещи, которых нельзя требовать даже от них.— То есть, сражаться с тобой, ты это имеешь в виду?— Просто им не по душе связываться с таким славным парнем, как я.— И чего ты этим добьешься, позволь узнать, — вспыхнула девушка, — Разве что покроешь меня позором и заставишь всех в округе преследовать тебя, как дикого зверя?Данмор снова пожал плечами.— Я старался объяснить тебе, — сказал он, — но, видно, зря. Так что просто ответь, ты согласна?— Неужели ты решил, что я соглашусь на это безумство?— Но тебе ведь не хочется иметь на совести смерть Фурно, правда? — напомнил он.— Что бы там ни было у тебя на уме, видно, мне так и не понять. Что ж, похоже, мне придется поехать с тобой, а там будь, что будет. Но, видит Бог, хотела бы я знать, есть ли еще женщина, которая бы согласилась на такое?!Она шагнула к нему, вся дрожа от волнения. В глазах ее стоял вопрос.— И все-таки я хотела бы знать, почему ты хочешь, чтобы я уехала с тобой?— Любовь, Беатрис, — улыбнулся он. — Разве ты не понимаешь, что я до смерти влюблен в тебя?— И при этом ты смеешься мне в лицо?! Господи, что делать?! Что мне делать?!— Постарайся решить это к обеду, — усмехнулся Данмор, — иначе молодой Фурно умрет еще до того, как опустеют тарелки! Глава 35. Конец Чака Харпера Она отшатнулась и бросилась в сторону от него, на другой берег ручья, прыгая по выступавшим из воды камням. Там на мгновение замешкалась, переминаясь с ноги на ногу, словно собираясь что-то сказать, но передумала. С опущенной головой она поплелась к лесу и кусты сомкнулись у нее за спиной.— Похоже, девчонка до последнего надеялась, что вы шутите, — проговорил чей-то голос за спиной у Данмора.Он оглянулся и увидел перед собой Джимми.— Разве она ошиблась? — спросил Данмор.— А то нет? — ухмыльнулся Джимми. — Открыла бы глаза пошире, и сама бы в этом убедилась!— По моему, Джимми, глаза у нее были открыты.— Уж очень она ломала себе голову, а это, знаете ли, вредно для глаз, — глубокомысленно заявил Джимми. — Вот возьмите хотя бы меня! Когда как-то раз Чак Барнард вернулся в город, ух, я перетрусил! Его папаша в свое время махал кулаками на ринге, и Чак перенял у своего старика чертову пропасть всяких хитрых штучек! Представляете, каково с ним драться?— А для чего с ним драться?— Ну, а как же? — удивился Джимми. — Неужто сразу дать стрекача, даже не попытавшись потрепать его?! Ну так вот, значит, затеяли мы это дело возле гумна старика Шулера. Он сразу кинулся на меня с кулаками. Хотел ударить левой в челюсть, а потом правой — в плечо. И несдобровать мне, если б я не заметил озадаченное выражение у него на лице, вроде как он пытался что-то припомнить. Я сразу приободрился. Нацелился ему в живот, да как двинул! А он-то, бедняга, решил, что это ложный выпад, а я мечу ему в лицо. Ну вот, после парочки таких же ошибок он уже стал никакой, сник, захлюпал носом и решил, что лучше пойти домой и перестать валять дурака.Запыхавшийся Джимми , сверкая счастливыми глазами, облизал губы— Уж слишком много он думал, если хотите знать, вместо того, чтобы следить за моими кулаками! Да и Беатрис тоже… вместо того, чтобы раздумывать, что там кроется за вашими словами, лучше б повнимательнее пригляделась к вам!— И что бы она сделала тогда, а, Джимми?— Ну… пошла бы и хорошенько подумала, наверное, — хихикнул Джимми.— А потом?— Ну как же? Что будет, если женщина сядет и хорошенько подумает?— Вот ты мне и скажи!— Сказать-то я могу, да вы и сами это знаете. Однажды, как сейчас помню, моя тетка вот так же села и подумала, покупать ли ей новую шляпку. И думала до тех пор, пока весь хлеб в печи не сгорел. После этого она пошла-таки и купила шляпку!Данмор захохотал.— И что же, все женщины так?— Само собой! Когда мужчина садится и думает, это значит, что он еще ничего не решил. А возьмите любую женщину! Все наоборот! Она разве думает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32