Зрители немного притихли, наблюдая, как Беатрис поставила ногу в подставленные Танкертоном ладони, собираясь вспрыгнуть в седло. В это время из лавки мясника, пошатываясь, вышел Билл Огден — здоровенный толстяк с заплывшими жиром плечами и длинным, как лошадиная морда, жестоким лицом. Джимми Ларрен не ошибся — он и в самом деле сильно смахивал на раскормленного кабана.Сжимая в руке толстую палку, он мигом протолкался сквозь толпу к Джимми и со всей силы огрел его по плечам.— Ах ты, маленький негодник! — заорал Огден, заглушив пронзительный визг, который от боли и неожиданности издал Джимми. — Я тебе покажу, как шляться без дела! Я тебя научу…Джимми опрометью рванулся в сторону, но тяжелая лапа ухватила его за плечо. Вторая вцепилась ему в волосы с такой силой, что он покачнулся. Раздался треск оплеухи, и Джимми волчком отлетел в сторону.И хотя у него все плыло перед глазами, у парнишки хватило сообразительности понять — на открытом месте его поймают в ту же минуту. Повернувшись на каблуках, он встряхнул головой и опять ринулся в самую гущу толпы.Похоже, к подобным сценам все давно привыкли, потому что зеваки с хохотом послушно расступились перед ним. Мальчишка с перекошенным от боли и страха лицом мчался, как ветер, а за ним по пятам, протянув мясистую лапищу, тяжело топал толстяк. Губы его кривились в угрюмой ухмылке.Девушка резко обернулась, услышав испуганный крик Джимми. Вспыхнув от бешенства, она соскочила с лошади и бросилась наперерез. Заслонив собой мальчика, она неустрашимо взглянула в глаза его преследователю и подняла над головой тяжелый хлыст. Кожаный ремень, будто клинок, со свистом разрезал воздух, и на жирной физиономии Билла Огдена осталась багровая полоса.— Ах ты, дикая кошка! — завопил мясник, отскочив назад. — Я… клянусь, я проучу тебя ! Я…Девушка шагнула к нему.Украдкой покосившись на нее, Данмор невольно поежился, столько было в ее лице жестокой радости, даже свирепости, свойственной скорее диким животным.— Негодяй! — бросила она. — Я тебе покажу, как издеваться над людьми!С каждым словом в воздухе раздавался угрожающий свист и тяжелый кнут оставлял еще одну багровую отметину на физиономии и руках Билла Огдена.Придя в себя, он ринулся на нее. В то же мгновение в руке Танкертона зловеще блеснул револьвер. Заметив его, мясник заколебался и тут же на его голову обрушился еще один удар кнута, рассекший лицо ото лба до подбородка. Пронзительно взвыв от ярости и дикой боли, Билл Огден повернулся и, ковыляя, укрылся у себя в лавке.Беатрис Кирк проводила его презрительным взглядом, потом сунула хлыст за пояс и вернулась к своему жеребцу. — Жирная свинья! — фыркнула она с яростью, — Как ты можешь позволять подобным чудовищам жить в наших краях, Джим? Зачем они тебе?— Не думаю, что после такого урока он задержится надолго, — засмеялся Танкертон.— А где мальчик? — Она оглянулась вокруг. — Я бы хотела взглянуть на него!Кто-то вытолкнул вперед юного Ларрена. Мальчик еще потирал гудевшую голову, но лицо его уже приняло прежнее выражение беспечного спокойствия.— Больно, малыш? — сочувственно спросила девушкаИ Данмор, навостривший уши в ожидании, что сейчас наконец ее голос станет таким, как ему и положено быть — мягким и женственным, с горечью понял, что обманулся в своих ожиданиях.— С чего вы взяли, мэм? — буркнул Джимми.Закинув назад голову, девушка весело расхохоталась, ничуть не задетая его грубым тоном.— И ничуть не больно! — фыркнул Джимми. — Слишком уж он жирный, чтобы стукнуть по-настоящему! Во всяком случае, мне плевать!— Да что ты? И часто тебе перепадают колотушки?— Достаточно, чтобы не разжиреть!И снова серебряными колокольчиками прозвенел ее смех. Шагнув к набычившемуся мальчишке, она ласково положила руку ему на плечо.— Ну-ка, посмотри мне в глаза! — велела она.— Это мы завсегда с радостью, — хмыкнул паренек.Задрав голову вверх, он поймал ее взгляд, и они пару минут внимательно разглядывали друг друга. Данмор с откровенным любопытством тоже любовался этой парочкой. Судя по всему, мальчишка и насвистывал под его окном «Кэмпбеллы идут», заставив его в конце концов подняться с постели… как раз вовремя, чтобы встретить Танкертона.Девушка окинула мальчишку с головы до ног проницательным взглядом. Толпа затаила дыхание.— Ну, — проронила она наконец, — как твое имя?— Джимми Ларрен.— Это твой отец?— А что, неужто похож? Нет, он мне не отец!— Что-то не похоже, чтобы ты был мне благодарен, — хмыкнула она.— Угу, — буркнул он. — А че благодарить-то то? Я бы и сам справился, не в первый раз! Да и потом, кабы не вы, он бы мигом остыл. А так…. теперь, небось, станет таскать меня за волосы каждый день! Как увидит в зеркало свою исполосованную рожу, так мне по шее!Но потом великодушно добавил:— Да я вас не виню. Вы ведь хотели, как лучше, верно? Так что спасибо вам!— Джеймс! — вдруг встрепенулась девушка.— Что? — оглянулся Джимми.— Нет, я не тебя, — отмахнулась она. Танкертон вырос у нее за спиной. — Почему бы не взять мальчишку с собой? Ведь у него здесь нет семьи!— Что это тебе вдруг пришло в голову, Беатрис? — удивился Танкертон.— А что такого? Я позабочусь о нем. Да и потом он такой… настоящий! Не какой-то самозванец!Она полоснула Танкертона уничтожающим взглядом, потом перевела глаза на стоявшего в сторонке Данмора.Взгляды их встретились, и сердце Каррик затрепетало, но радостный трепет почти сразу же сменился стыдом и болью.Танкертон молча повернулся на каблуках.— Эй, парень, поедешь с нами?— Я?! Почему нет? — воскликнул Джимми.— А тебе известно, что мы почти всегда в седле?— Ну и ладно, значит, поскачем наперегонки, — ухмыльнулся Джимми.В толпе раздались смешки. Не смеялись только Данмор и Беатрис. Она не сводила глаз с паренька, а Данмор ломал голову над мрачным, даже жестоким выражением ее лица.Как только смех стих, вмешался Танкертон.— Ты понял, Джимми? Если ты поедешь с нами, вряд ли у тебя каждый день будет крыша над головой!— Ясное дело, — кивнул Джимми. — Да на что мне дом? Будто он у меня когда был?!— Все, довольно, — оборвала девушка. — Он едет с нами! Джимми — хороший мальчик. Может, со временем из него получится настоящий мужчина! Дай ему лошадь, Джеймс, мы поедем вместе!В высокомерном голосе Беатрис появились металлические нотки, и Танкертон повиновался беспрекословно. Не прошло и пяти минут, как им подвели оседланного мустанга, и Джимми Ларрен вихрем взлетел в седло. Все его одежда, в соответствии с приказом главаря бандитов, была связана в узел, и Билл Огден вышвырнул ее прямо на улицу. Теперь этот узел болтался у луки седла, и вся четверка была готова тронуться в путь.Усаживаясь в седло, Данмор слышал, как Танкертон вполголоса обратился к Беатрис.— А где парнишка?— Какой еще парнишка?— Молодой Фурно. Хочешь сказать, что он позволил тебе уехать одной из лагеря и даже не попытался увязаться вслед?— Ах, Фурно… с ним все в порядке, — хмыкнула она. — Но он мне порядочно надоел. Само собой, он поехал следом, но я завела его в чащу и смылась! Держу пари, он не скоро выберется оттуда!Данмор навострил уши, но они уже ехали через толпу, и до него не доносилось ни слова. Вскоре густая завеса пыли, поднятая копытами лошадей, скрыла ехавших впереди. Солнце стояло уже низко, на востоке небо окрасилось багрянцем, вдалеке синели далекие вершины гор. Со дна ущелий поднимался голубоватый туман, плотной пеленой окутывая деревья. Лошади тонули в нем, и Данмору порой казалось, что он и впрямь в Поднебесье, где сотни лет назад правил его далекий предок.Девушка с Ларреном ускакали вперед, оставив его позади вместе с Танкертоном. Погрузившись в собственные мысли, тот то и дело покусывал крепко сжатые губы.— Она из ваших? — спросил Данмор.— Она? Кто, Беатрис? — отсутствующим тоном переспросил Танкертон.Потом кивнул.— Ее отец был сыном судьи Кирка. Того самого великого Кирка, знаешь его? Которого выгнали из Теннеси из-за вендетты с Ходжкином-Кирком. Его сын, видишь ли, принял это близко к сердцу. К тому же их семья все потеряла. И вот Фил Кирк, отец девушки, после смерти отца решил вернуться в Теннеси… уладить кое-какие дела. Он прикончил то ли троих, то ли четверых, уж и не помню точно.— В открытом бою?— Да, похоже. да и потом, кажется, в вендетте это не так уж важно. Как бы там ни было, он с ними разделался, и вместо того, чтобы поступить с ним по законам кровной мести, знаешь, что они сделали? Вызвали полицию!— И ему пришлось уехать?— Бежать! Бежать сюда, в эти самые горы! Здесь он и жил, пахал и сеял, выделывал шкуры и чуть не умирал с голоду вместе с дочерью, пока я не объяснил ему, как можно заработать не только себе на жизнь, но и на образование для Беатрис.— Так она получила образование?— Самое лучшее, какой можно только получить за деньги, — угрюмо кивнул Танкертон, — но…— Что?Тот не ответил, только мрачно уставился на дорогу, словно ехал тут в первый раз.Данмор решил не расспрашивать его. Того, что он успел увидеть и услышать, было достаточно, чтобы сообразить, что тут кроется нешуточная проблема. Вскоре он поймал себя на том, что, запрокинув голову, любуется глубокой синевой неба и строгими очертаниями гор, сомкнувших шеренгу по обе стороны дороги. Глава 19. Джимми Ларрен, философ Там, где дорога делала крутой поворот у подножия гор, где вековые сосны толпой сбегали вниз по пологому склону, а обгорелые пни, оставшиеся после лесного пожара, вздымали к небу почерневшие сучья, словно умоляя о возмездии, из леса выехали двое. Каждый сидел верхом на крепкой низкорослой лошадке. Выехав на тропу, они замерли, как изваяния.Танкертон пришпорил коня и выехал вперед.— Кто здесь? — окликнул он.— Хэнк и Лью Дисоны, — был ответ. Всадники подъехали ближе, будто собираясь доказать, что намерения у них самые мирные.В сумерках Данмор разглядел их — крепко сбитые, мускулистые молодцы, ростом и весом почти не уступавшие своим лошадкам. С тяжеловесной грацией оба спешились и подошли к Танкертону.— Что вам нужно? — спросил он.— Уделите нам полминуты, мистер Танкертон.— В чем дело?— Вот уж пару лет мы не можем поделить кусок земли ту неподалеку, в пойме реки. Его оставил наш дядя, он умер внезапно, не оставив завещания. Земля принадлежала ему, и он пообещал оставить ее Лью, потому что всегда любил его больше, чем меня. Но я старший. А завещания-то нет. Поэтому я хочу, чтобы он уступил мне половину.— Почему бы тебе не согласиться? — обратился Танкертон к Лью.— Да пусть меня лучше вздернут! — прорычал тот. — Змея подколодная, вот он кто! Да еще и трус — боится решить этот спор с оружием в руках, как подобает настоящим мужчинам!— Ложь! — взорвался Хэнк. — Я готов проучить тебя прямо сейчас, наглый щенок!Молодой человек угрожающе нахмурил брови, но голос его чуть заметно дрогнул.— Забудь об этом, — велел Танкертон. — Поделите землю пополам и живите спокойно.— А дом как же? — взорвался Лью. — Тоже пополам?! Да и потом от одного вида его физиономии у меня начинается изжога!— Сколько акров в этом участке?— Сорок.— Сколько он стоит, как по-вашему?— Больше двух тысяч. И это только одна земля. А дом, конюшня, остальные службы, да еще лошади и все такое… держу пари все это потянет еще тысячи на три без малого!— Лью, — очень спокойно велел Танкертон, — отправляйся домой и собирай вещи! Уедешь сегодня же, а Хэнк выплатит тебе двадцать пять сотен — твою половину!— Ух ты! — воскликнул Лью. — Да пусть забирает хоть за двадцать! Только у него не то, что сотен — и двадцати центов не наберется!— Будет выплачивать тебе по частям с процентами на протяжении четырех лет. Слышишь меня, Хэнк?— Это мне по душе! — воскликнул Хэнк.— Ну, погоди, — рявкнул второй брат. — Не очень-то радуйся. Я до тебя доберусь!— А ты, — повернулся к нему Танкертон, — отправляйся на лесопилку Эриксона, да скажи ему, что это я тебя прислал. Или, если хочешь, могу найти тебе что…— Спасибо. Мне и это по душе.— Вот и ладно. Но только помните оба, что ваше соглашение вступило в силу. Впрочем, за этим я тоже прослежу. Да, и вот еще что. Если не секрет, когда вы в последний раз пожимали друг другу руки?— Господи, да такого за нами и прежде не водилось!— Значит, самое время начать, — усмехнулся Танкертон. — Эй вы, двое, ну-ка, пожмите друг другу руки, да чтоб я видел!Хэнк послушно протянул руку, но Лью спрятал свою за спину.— Да я лучше мертвяку руку пожму! — возмущенно буркнул он.— Что?! — с неожиданной яростью вдруг прогремел Танкертон. — Или ты думаешь, что раз вымахал под потолок да сил, как у молодого быка, значит, на других можно наплевать?! Запомни мои слова, Лью — у каждого из нас столько власти, сколько ему дают друзья — не больше, ни меньше. А ты-то где возьмешь друзей, коль скоро не можешь найти их даже в собственной семье?! Тот, кто полон ненависти, похож на дом с закрытыми ставнями! И сам ничего не видит вокруг, да и про него все забыли! Так что пожми Хэнку руку, и больше чтобы я об этом не слышал!Лью промолчал. Он неохотно, как-то боком шагнул вперед и пожал протянутую ему руку.— Спокойной ночи, — кивнул им Танкертон. — И помните — вы должны гордиться, что в вас течет родная кровь, гордиться друг другом.Он пришпорил коня, а братья так и остались стоять плечом к плечу. Темнело на глазах, но они все еще стояли, разглядывая друг друга сквозь плотную пелену пыли. Данмор очнулся и вдруг понял, что остался один. Танкертон вместе с Беатрис уехали далеко вперед. Только малыш Джимми поджидал его.Мальчишка вдруг тихонько засмеялся.— Что тут смешного? — поинтересовался Каррик.— Это все Танкертон! — фыркнул Джимми.— А мне показалось, что он чертовски ловко управился с этим делом, сынок.— Это точно! Эти двое, небось, всю дорогу домой теперь будут плакаться друг другу в жилетку! Только я не из-за них смеялся! Нет, вы только посмотрите на него, что он делает! Бог ты мой!С залихватским гиканьем двое, ехавшие впереди, вдруг съехали с дороги и скрылись за ближайшим поворотом.— Ух, и достается же ему! — хмыкнул Джимми Ларрен. — Сдается мне, пожелай она только, он даже своего Ганфайра не пожалеет — отдаст ей с потрохами вместе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32