Фурно шагнул к ней и тень от него упала на Беатрис.— Вы опять играете со мной в кошки-мышки? — сурово спросил он. — Неужто вам не жаль меня, Беатрис?Девушка отчаянно надеялась, что он не видит ее лица. Вытянув вперед руку, она слепо отталкивала его, пока, наконец, ладонь ее будто случайно не опустилась на его плечо. Таков был ее ответ. По крайней мере, она рассчитывала, что Фурно именно так и поймет эту сцену. Уголком глаза она оглядела поляну. Там не было ни единой души, кроме Джимми Ларрена, усердно чистившего кобылку Данмора. И вдруг Беатрис страшно обрадовалась, что вокруг нет посторонних глаз.— Мы не можем тут поговорить, — шепнула она. — Кажется… кажется, я немного сошла с ума, Родман.Юноша загорелся.— Можно укрыться среди деревьев, — ответил он. — Ах, Беатрис, помоги тебе Бог, если ты опять играешь мной!Она молча погладила его по плечу, и они рука об руку двинулись к лесу. Сердце девушки трепетало, как трепещет сердце истинного игрока. Упоение и страх смешались воедино, к тому же она чувствовала в этом юноше мрачное упорство, граничившее с безжалостностью. Прохладный зеленый купол сомкнулся над их головами. В следующее мгновение он резко остановился и, зажав ее лицо в своих ладонях, вгляделся в него с какой-то страстной, почти яростной надеждой. Душа Беатрис ушла в пятки. Сейчас она отчаянно сожалела, что зашла так далеко, но пути назад уже не было. Овладев собой, она старательно заморгала. Потом робко подняла к нему глаза, подернутые дымкой слез.— Беатрис, — воскликнул он, — неужели я и в самом деле тебе не безразличен? Ты и вправду любишь меня?— Не знаю, — прошептала она. — Просто я думаю о тебе, как никогда не думала ни о ком другом. Не знаю, что это такое… может, и правда любовь… но я с ума схожу при мысли, что больше тебя не увижу!В эту минуту чей-то громкий голос позвал— Фурно! Фурно!Это был Танкертон, и девушка мгновенно догадалась, что ее уход с Фурно не остался незамеченным. Судя по всему, Танкертон решил дать ей благовидный предлог прервать тягостную для нее сцену.— Это он, — не скрывая раздражения, буркнул Фурно. — Подождешь меня немного? Если Танкертон не ушлет меня куда-нибудь, я через минуту вернусь.— Я подожду, — тихо сказала она.Он уже было шагнул к лагерю, но заколебался. Потом снова повернулся к Беатрис.— Фурно! Фурно! — звал Танкертон.— Если я хоть чуть-чуть тебе не безразличен… если я хоть что-то для тебя значу, — заикаясь, пробормотал юноша, — носи это. По крайней мере, пока я не вернусь!Он надел кольцо ей на палец и на мгновение крепко прижал девушку к себе. По выражению его глаза она поняла, что он готов пойти гораздо дальше. Не желая этого, Беатрис постаралась принять опечаленный и задумчивый вид.Танкертон снова окликнул его и Фурно вынужден был уйти. Проклиная все на свете, он бросился бежать, то и дело оглядываясь, чтобы взглянуть на нее еще раз. Беатрис это не удивило. Она улыбалась и махала ему рукой. Наконец деревья сомкнулись у него за спиной, и он скрылся из виду.А мгновением позже сквозь просветы среди деревьев она увидела, как он вскочил на лошадь и поскакал прочь. Беатрис догадывалась, что так оно и будет — Танкертон не упустит случая отослать его куда-нибудь хотя бы ненадолго. Она погладила его кольцо. Крохотный рубин, словно капелька крови, алел у нее на руке. Глава 27. Джимми приступает к делу Беатрис выбралась на поляну, и Танкертон с улыбкой подошел к ней.— Надеюсь, тебе хватило времени? — спросил он.Вместо ответа она подняла руку, и рубин кроваво блеснул у нее на пальце.— Вот это да! — присвистнул он. — Неужто ты обручилась с ним? Не думал я, что ты готова зайти так далеко!— Еще нет, — ответила Беатрис, — но чертовски близка к этому. Ты позвал его как раз вовремя, чтобы до этого не дошло. Мне пришлось дать ему понять, что я влюблена в него и… ненавижу… ненавижу эту игру, Джеймс! Оставь меня, я хочу побыть одна… хотя бы до вечера!Она убежала, зная, что он стоит и улыбается ей вслед и ненавидя его за это еще больше. Первый, кого она увидела, был Джимми Ларрен. Он расчесывал гриву Прошу Прощения. Беатрис направилась к нему, надеясь, что разговор с ним заставит ее выбросить из головы ту неприятную сцену, участницей которой она только что стала. Ей казалось, что ее вываляли в грязи.— Привет, Джимми, — кивнула она. — Ты теперь помогаешь на конюшне?Он повернулся к ней и она увидела, как сияют его глаза.— Да нет, — ответил мальчик. — Просто хочу поближе познакомиться с Прошу Прощения!— Лучший способ свести знакомство с кобылой, это проехаться на ней, разве нет? — поддразнила Беатрис.— Как раз утром попробовал, — хмыкнул Джимми. — Мистер Данмор отпустил меня ненадолго. Но это не кобыла, а чистый порох! Так подбросила меня в воздух, что я уж думал, не вернусь! А слышали бы вы, с каким грохотом я шлепнулся! И борозду пропахал — любо-дорого посмотреть!Он расхохотался.— Поэтому-то я и решил потолковать с ней. Может, тогда она станет полюбезнее.— Интересно, откуда у нее такое имя, — удивилась Беатрис.— Ну… наверное, она это говорит прежде, чем отправить очередного парня носом в землю! Сначала взбрыкнет, так что любой полетит вверх тормашками, а потом еще и укусить норовит. Точь-в-точь дикая кошка, верно?— Но ведь Данмору она позволяет садиться на себя?— Ему-то? Ну, конечно. Но ведь они с ней друзья — приятели! Да он с любой лошадкой справится, уж вы мне поверьте!— Похоже, вы с ним успели подружиться, верно, Джимми?— С ним-то? Ну, я бы так не сказал. Но очень бы хотелось, чтобы так оно и было.— Ну, не знаю, как уж вы подружитесь, особенно раз он заставляет тебя ходить за его лошадью!— Так ведь надо же ему отдохнуть, — очень серьезно возразил мальчик. — Ой, какое у вас красивое колечко!Беатрис инстинктивно спрятала руку за спину.— Неужели он может спать в такое прекрасное утро?— А он говорит, что для него поспать часок полезнее, чем весь день любоваться окрестностями, — засмеялся Джимми.— Все равно непонятно, как он может столько спать.— То-то и оно, что Данмор спит так же, как верблюд пьет. Зато потом, когда выспится хорошенько, может хоть месяц не смыкать глаз.— Да ты-то откуда знаешь? Можно подумать, вы познакомились сто лет назад.— А разве так уж обязательно знать его сто лет, чтобы понять, что он за человек?! Да и кто сможет обучить меня так, как Данмор?— Это ты о лошадях, Джимми?— О лошадях, само собой! А ездить верхом, а стрелять из винтовки?! А как он владеет ножом, вы видели?— Я слышала, что он просто творит чудеса.— Чудеса! — презрительно фыркнул мальчишка. — Только дайте ему в руки ножи, так он ваш портрет на дереве нарисует!Она посмотрела вокруг, на кружевную листву деревьев, дрожащую на ветру, на ослепительной голубизны небо, по которому, словно крохотный кораблик, плыло единственное облачко.— Так он все еще спит? — повторила девушка.— Коли хотите потолковать с ним, так я могу сбегать, взглянуть, может проснулся, — охотно предложил Джимми.— Потолковать с ним? Ах, нет, не надо! Впрочем, хочу. Сбегай, скажи, что я хотела бы узнать, за сколько он согласен продать мне Прошу Прощения. Иди, Джимми.Джимми живо унесся. Ворвавшись в хижину, он тут же убедился, что она пуста. Только Данмор, так и не сняв сапог, лежал на топчане в своем углу.— Она спрашивает, за сколько вы продадите Прошу Прощения! — затрещал с порога Джимми.— Кто «она»? Беатрис Кирк?— Ага!Джимми присел на краешек топчана и зашептал ему на ухо.— Сказать ей, что вы спите?— Но ведь я же не сплю!— Да ее не кобыла интересует! Что я, не вижу, что ли? Она на вас глаз положила, сдохнуть мне на этом месте, если не так! Уже одним скальпом сегодня завладела, так ей все мало, теперь жаждет заполучить и ваш!— Ты это о чем, Джимми?— Да все о том колечке, которое еще давеча было на пальце у Фурно! А теперь оно у нее!— Вот оно что! Стало быть, они обручились!— Да судя по тому виду, в каким он уехал из лагеря, я бы так не сказал! А она сейчас тут, неподалеку.— Ладно, пойду поговорю с ней, — сказал Данмор. — Джимми, тебе же хорошо известно, зачем я здесь. Если она заарканит Фурно, пиши пропало! Значит, я только зря потратил время и мне ни за что не вытащить его отсюда.— Угу, — понурился мальчик, — только держите ухо востро!— Что ты хочешь сказать, Джимми?— Да вот когда я был еще совсем мальцом, обожал строить крепости из грязи и песка. Знаете, что мне больше всего нравилось? Рушить и ломать то, что выстроил накануне. Так и она. Сегодня обручилась и рада до смерти, а назавтра разорвала помолвку, и рада еще больше!— Ох, Джимми, да ты женоненавистник, как я погляжу! Погоди, вот станешь постарше, посмотрим, что тогда запоешь!— Ну конечно, — буркнул Джимми. — Думаете, в один прекрасный день и я тоже буду таять, как воск, да? Ну нет, моя голова всегда при мне останется! И ее я вижу насквозь, учтите!— Ладно, ладно, — ухмыльнулся Данмор. — Еще что скажешь?— Да как ей вообще пришло в голову обручиться с каким-то Фурно, когда вокруг нее есть парочка настоящих мужчин?!— Но Фурно — настоящий джентльмен, — задумчиво проговорил Данмор.— Конечно, — согласился паренек. — Но ей-то что с того? У нее своих денег пруд пруди. То есть, я хочу сказать, это вовсе не ей пристало палить из пистолета или хвастаться силой и гонять во весь дух по горам! Но ей это нравится.— Брось, Джимми, она вовсе не такая, как ты расписываешь!— Да что там! — не унимался Джимми. — Она лузгает парней, будто семечки — крак! и нету! Понятия не имею, как у нее это получается! Готов поставить серебряный доллар против одного из ваших ножей, что среди наших ребят не осталось ни одного, кто бы в свое время не ползал в ногах у ее милости! Кроме вас и Танкертона, конечно!— Джимми, попридержи язык!— Да вы сами убедитесь, ей Богу! Вот только выйдите, она живо вас взнуздает, и оглянуться не успеете! Уж больно любит, когда каждый день новый за ней бегает. Да смазливые девчонки все такие!Данмор встал.— Пойду поговорю с ней, — сказал он.— Э эй! — завопил Джимми. — Погодите чуток. Сначала я с ней потолкую, идет? Попробую, может удастся сбить ее со следа.Он ринулся к двери, потом вернулся.— Босс, — прошептал он, — если вы и впрямь хотите вытащить отсюда Фурно, есть одно средство. Схватите девчонку, суньте ее в мешок и ходу, а уж тогда парень потащится за вами на конец света!— Джимми, ты спятил! Неужто собираешься посоветовать мне ее похитить?— О, вот еще? С чего это вы взяли? — возмущенно проворчал Джимми, — Я и словечком об этом не обмолвился!И весь кипя от негодования, вылетел из хижины.А Данмор, проводив его взглядом, озадаченно поскреб подбородок. Само собой, то, что предложил мальчишка, было смехотворно, но пока что он, как ни ломал себе голову, все же не видел способа оторвать Фурно от шайки. И если правда, что молодой человек обручился с Беатрис, значит, дело проиграно. Теперь его клещами не оторвать от Танкертона!Так, гадая, что делать, Данмор задумчиво расхаживал взад и вперед по дому, пока наконец не приблизился к двери настолько, что до него донеслись отголоски чьего-то разговора. Он прислушался. Через мгновение ему стало ясно, что это Джимми и Беатрис. Они стояли на другом конце поляны, похоже, не имея ни малейшего понятия о том, что их могут услышать.Данмор услышал, как девичий голос спросил:— Все еще спит?— Да нет, почти проснулся. Один глаз открыл, факт! — ответил Джимми.— Ты с ним говорил?— Угу.— Джимми, не валяй дурака! Что он сказал?— Это о чем?— О том, чтобы продать кобылу, само собой!— Сказал, что можете, если хотите, покормить Прошу Прощения, и лучше всего овсом!— Он не мог так сказать! — воскликнула она.— Это почему же?— Он придет?— Сказал, что подумает. Но с утра, говорит, ему думается с трудом. Данмор привалился к стене, разразившись беззвучным хохотом.Отсмеявшись, он сделал шаг к двери, собираясь выйти, когда вдруг услышал голосок Джимми.— Есть только одна-единственная причина, по которой он может решиться продать кобылу.— И что же это, Джимми?— Ну, вы же понимаете, это все-таки кобыла! А Данмор женщин на дух не переносит!— Что за глупости, Джимми!— Чтоб мне провалиться на этом месте! И так всегда! Лошади, птицы, собаки — но только мужского пола! Сами увидите — коли дело доходит до женщин, он прямо сатанеет. Говорит, не понимает, за каким чертом они вообще нужны!— Просто он еще слишком молод! — беспечно отмахнулась Беатрис.— Да нет, — весело хмыкнул мальчуган. — Наоборот, всю эту чепуху он уже перерос! И он говорит, что именно женщины мешают мужчинам выбрать свою дорогу! Глава 28. Неожиданное пари Странное чувство неловкости, смешанной с торжеством овладело Данмором, пока он шел к девушке и Джимми, по-прежнему занятым беседой. Парнишка уже умудрился поставить его в весьма двусмысленное положение, и он совершенно не понимал, как после этого должен держаться. Дурацкая ситуация, ворчал про себя Данмор, словно играешь втемную!— Я просто без ума от этого животного, — сказала девушка. — Не согласитесь уступить ее мне?— Ради вас — все, что угодно! — весело ответил Каррик.— Прекрасно, — обрадовалась она. — Тогда скажите вашу цену.— Думаю, — протянул Каррик, — что она сейчас стоит никак не меньше восьми сотен монет! Или даже всю тысячу!— Идет! — радостно воскликнула Беатрис Кирк.— Но кроме этого, — перебил ее Данмор, — она еще много значит для меня!— Вы хотите сказать, что любите ее?— Само собой. И это значительно отразится на ее цене. В сторону увеличения, само собой. Ну, скажем на пару сотен долларов!— Ну, так скажите же наконец вашу цену!— Да, и вот еще что, — словно не замечая ее нетерпения, продолжал Джимми. — Такая лошадь, да еще в нашем деле, бесценное сокровище! Ни одно живое существо здесь, в горах, не угонится за ней!— Что?! — вскричала она. — А Ганфайр?!— Пфф! Вы стегаете его кнутом!— Ха! Танкертон справится с Ганфайром одной рукой! А уж коли возьмется за поводья двумя, так даже с его весом он на Ганфайре обгонит вас на милю!Данмор покачал головой.— Не думаю, что Ганфайру, кто бы на нем ни сидел, удалось вырваться вперед!— Даже если это буду я?!— Даже тогда.— Пари! — крикнула Беатрис.— На все, что хотите!— Вот даже как?! Ну, держитесь! Тогда ставлю кобылу против Ганфайра!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32