Достаньте мне другую, но точно такую же.У портье отвисла челюсть.— Хорошо, мистер Ламбретта.— Отправьте мне в номер лед.— Да, мистер Ламбретта. Напитки, как обычно?— Только лед, — устало ответил Болан. — Машина понадобится мне через час.Он повернулся и пошел к лифту.— Э-э-э... Мистер Ламбретта, возможно, возникнут трудности с цветом "мерседеса". Я хочу сказать...— Точно такую же, — сухо отрезал Болан.Он поднялся к себе в номер, сбросил грязную и пропотевшую одежду и пошел в ванную. Вплотную подойдя к зеркалу, он недружелюбно уставился на маску Ламбретта, к которой еще не совсем привык, и сам удивился своему усталому, запыленному виду. Мак влез под душ и надолго застыл под хлещущими струями холодной воды, иногда поднимая кверху лицо и глотая живительную влагу, освежая пересохшее горло.Когда он вышел из ванной, на столе уже стояли два небольших ведерка с колотым льдом. Грязная, провонявшая потом и пылью одежда исчезла; оба револьвера лежали на кровати возле стопки чистого белья. Мак натянул трусы, бросил в рот кусочек льда и набрал номер телефона, что стоял в библиотеке Диджордже. Трубку сняли почти сразу же и Болан узнал голос Фила Мараско.— Да?— Говорит Фрэнк. Передай Диджу, что дело сделано.Повисла тягостная тишина.— Хорошо, Фрэнки, я передам. Где ты?— В отеле. Чертовски устал, но скоро буду у вас.Болан услышал в трубке отдаленный голос Диджордже, но слов не разобрал. Мараско заговорил снова.— Дидж хочет знать, у тебя ли рисунок?— Какой рисунок?— Объект контракта вез хирургический рисунок, имеющий отношение к другому интересному объекту. Он у тебя?— Конечно, нет, — отрезал Болан. — Мне некогда коллекционировать сувениры.В трубке снова забормотали приглушенные неразборчивые голоса, затем Мараско спросил:— Дидж интересуется, где ты оставил контракт.— На пересечении горной дороги и шоссе через пустыню, — ответил Болан. — Там, где один объект мог бы устроить засаду другому.— Хорошо, я понял. Дидж просит тебя вернуться сразу же, как только ты сможешь.— Скажи ему, что я прошел десять километров пешком под палящим солнцем. Я появлюсь, как только смогу прийти в себя.Мараско рассмеялся.— Согласен, Фрэнки, я ему все передам. Отдохни и приезжай. Тут есть кое-что интересное для тебя.— О'кей.Мак положил трубку, вытащил из пачки сигарету и, разглядывая рисунок ковра, прикурил, потом вытянулся на кровати.— Да, я приеду, — мрачно повторил он, словно продолжая диалог с самим собой, — чтобы пропеть вам отходную. * * * Поиском руководил Фил Мараско. Он приехал со своими людьми на двух машинах, по пять человек в каждой, на указанный перекресток и без труда нашел следы бойни, устроенной Счастливчиком.Парни Мараско перебегали с одной точки перекрестка в другую, возбужденно переговариваясь и жестикулируя, восстанавливая все детали драмы. Мараско лично обыскал каждый труп, перетряхнул всю машину, а затем, расставив своих людей цепью на расстоянии вытянутой руки друг от друга, тщательно прочесал тот участок песков, через который пролег последний маршрут лимузина.Вернувшись на виллу, Мараско печально предстал пред очи Диджордже.— Если у Лу и был рисунок, то он его съел, не иначе. Ты бы видел, какое побоище устроил твой Фрэнки Счастливчик. Я никогда не встречал ничего подобного.— Но какой был смысл возвращаться без рисунка? — в сердцах воскликнул Диджордже. — Чтобы вернуться, Лу обязательно должен был что-то найти. В живых, конечно, никого не осталось?— Не то слово, — вздрогнув, ответил Мараско. — Там не было даже ничего целого. Никогда еще я не видел таких ужасов. Счастливчик — опасный исполнитель. И, должен сказать тебе, Дидж, напрасно он не рискует, а ведь выступил один против шестерых.Диджордже молчаливо кивнул.— Для него не было никакой разницы, а?— Ему было бы все равно, будь он даже один против целой дюжины, Дидж! Я тебе говорю, если Фрэнки найдет Болана, то я бы хотел посмотреть, что произойдет.Устремив взгляд прямо перед собой, Диджордже напряженно размышлял. Наконец, он откашлялся и сказал:— Послушай, Фил, а тебе не приходила в голову такая мысль, что кто-то хотел подшутить над стариной Диджем?Мараско недоуменно уставился на капо, который внешне выглядел совершенно бесстрастным.— О каких шутках может идти речь, Дидж?— Что мне в действительности говорил Фрэнки Счастливчик? Что он сцепился с Боланом? Он сказал, что видел его за городом, узнал и что они обменялись парой выстрелов. И это через несколько дней после того, как Болан ускользнул от нас в Палм-Вилледж, не так ли?— Э-э... да, но...Мараско соображал с трудом. Наконец, до него дошло и он широко раскрыл глаза.— О, дьявол! Вилли Уокер сказал по телефону, что Болану сделали пластическую операцию как раз в день перестрелки в Палм-Вилледж.— Именно об этом я и подумал, Фил. Значит, кто-то лжет. И мне интересно, кто же?— Зачем Фрэнки тебе врать, Дидж?— Над этим я и ломаю голову, Фил. Давай рассмотрим эту проблему со всех сторон. Допустим, Скрюи Луи говорил правду. Скажи-ка, Фил, ты когда-нибудь уличал Лу во лжи? Хоть когда-нибудь? По крупному?Мараско задумался, потом отрицательно качнул головой.— Не думаю, чтобы Лу когда-нибудь тебе врал, Дидж. Но нужно допустить и другое. Может быть, Лу показалось, что он кое-что узнал. Может, кому-то хотелось, чтобы он в это верил?— Ты знал кого-нибудь из тех, кому переделывали лицо?— Да. Когда-то это было модно на восточном побережье.— Через сколько времени снимают повязку?— О! Обычно проходит две-три недели.— Да, — буркнул Диджордже. — Те, кого я знал, иногда еще по месяцу носили повязки и пластыри. Это поганая вещь — сделать себе новое лицо.— Дидж, сегодня делают операции по пересадке седрца. Не сомневаюсь, что и в этой области медицины ученым удалось добиться прогресса.— Ладно! Пусть кто-нибудь займется этим и наведет нужные справки.— Конечно, Дидж.— А пока Счастливчик у нас снова под подозрением. Если Болан перелицевался, то Фрэнки не мог его видеть в пустыне несколькими днями раньше, даже если медицина добилась больших успехов. Изменение внешности Боланом предполагает два пути развития событий. Первый: Счастливчик видел его с повязками; второй: он видел его с новым лицом. Все ясно, не так ли? Фрэнки Счастливчик не смог бы узнать Болана через три дня после пластической операции!— Факт, Дидж! — у Мараско даже дыхание сперло.— Если допустить, что Лу говорил правду, то врет Счастливчик.Диджордже тяжело вздохнул.— Да, Фил. Так ты говоришь, что этот парень крутой профессионал?— Если бы ты видел то, что довелось увидеть мне, Дидж... — Мараско содрогнулся.— Тем не менее, будет ужасно, — снова вздохнул Диджордже, — если вдруг окажется, что Фрэнки Счастливчик — новое лицо Болана.Мараско побледнел, как смерть.— Давай не будем заходить так далеко, Дидж.— Не могу, — бесцветным голосом возразил Диджордже. — Потому-то я и капо, Фил. Думаю, что так оно и есть. Когда ты ожидаешь прибытия Виктора Поппи?— Его самолет в два часа дня прибывает в лос-анджелесский международный аэропорт, — механически ответил Мараско. — Может быть, Фрэнки просто пустил тебе пыль в глаза, Дидж? Чтобы привлечь твое внимание, он сочинил эту байку с Боланом.— Я об этом тоже думал. Приходится думать обо всем, Фил. Так что ты не беспокойся, я ничего не упустил. Но мне не терпится посмотреть на подарок, который везет нам Виктор.— Лично я готов биться об заклад, Дидж, что Фрэнки Счастливчик чист, как ангел, — необычно решительно высказался Мараско.Диджордже устало улыбнулся ему.— Делай ставки, Фил. Я подумаю. * * * Болан остановился перед одинокой телефонной будкой и набрал номер Лайонса. Тот оказался на месте и сразу же нетерпеливо спросил:— Что вам известно об утренних событиях в Палм-Вилледж?— Достаточно много. Давайте обменяемся информацией.— Я бы рад, да нечем обмениваться. Браддок одной ногой стоит в могиле, но есть кое-что похуже... Такие зверства...— Я знаю, Лайонс. Как вы считаете, Браддок выкарабкается?— У врачей есть надежды. В лучшем случае, он надолго выйдет из игры.— Он хороший полицейский, — сказал Болан.— Лучший из некоторых, известных мне, — ответил Лайонс, невольно думая о самом себе. — Почему вы позвонили мне, Пойнтер? Что-то случилось?— Мое прикрытие затрещало по швам. Мне нужна кое-какая информация.— Секундочку... Здесь, рядом со мной, находится Броньола, и он исходит слюной от желания поговорить с вами. Он осуществлял связь между Браддоком и нами... одну секундочку, Пойнтер.Болан услышал в трубке неразборчивые голоса, потом послышался щелчок другого аппарата, с которого сняли трубку.— О'кей, — снова заговорил Лайонс. — Броньола на проводе. Скажите сначала, что вам известно. Кто в этом замешан помимо Пена?— Я не знаю их по именам, но вы сможете установить их личности по трупам. Вы найдете их на скрещении дорог, ведущих в Палм-Спрингс. Их там шестеро, включая и Пена.— Все, конечно, мертвы, — раздался спокойный голос Броньолы.— Мертвее не бывает, — отозвался Болан. — Давайте лучше поговорим о моей проблеме.— Кто их убрал?— Это был двойной контракт. Джулиан Диджордже посчитал, что Пена предал его. Другие стали на сторону Пена.— Значит, их убийство не имеет ничего общего со смертью четы Каннов и хирурга?— Я этого не сказал.Лайонс начал нервничать.— Этот тип водит вас за нос, мистер Броньола. Болан, это вы прикончили их, разве не так?— О ком он говорит? — спросил Болан у Броньолы.— Мафиози узнали, что Брантзен изменил вашу внешность и захотели повидаться с ним, чтобы выяснить, как вы сейчас выглядите. Это очевидно, не рассказывайте нам сказки! Вы приехали в клинику, увидели, что они сделали с вашим приятелем-хирургом, и отправились сводить с ними счеты. Теперь вы говорите, что ваше прикрытие дало трещину. Какую информацию Пена удалось передать организации, прежде чем вы прикончили его?— Прошу вас, подождите с ответом, мистер Пойнтер, — вмешался в разговор Броньола. — Не вешайте трубку.И Болан снова услышал неразборчивое бормотание...Опять заговорил Броньола.— Мистер Пойнтер, мы высоко оценили ту работу, которую вы сделали за нас, и ни в коем случае не хотим компрометировать вас. Вы не обязаны говорить нам ничего, что могло бы быть вам инкриминировано.— Что ж, вполне разумно, — заметил Болан.— Нас также не интересует ваша личность. Но ответьте нам вот на какой вопрос: были ли убийства в Палм-Вилледж совершены по приказу Диджордже?— Нет. Это была инициатива Пена.— Понятно. А сейчас Пена и его команда мертвы?— Точно.— По приказу Диджордже.— На Пена был заключен контракт.— Все ясно, — смущенно ответил Броньола.Болан вздохнул.— Ладно, Лайонс. Мне бы не хотелось, чтобы вы ставили под сомнение точность моих сведений. Вы правы, сейчас не время ломать комедию, к тому же мне уже и так предъявлены обвинения во всех смертных грехах, в коих только можно обвинить человека. Да, я Болан. Мне удалось проникнуть в семейство Диджордже, и это я сегодня утром отправил Пена с компанией к праотцам. Но за этот акт ответственность я полностью беру на себя.Наверное, вы видели или, по крайней мере, слышали, что они сделали с Брантзеном?— Да, — тихо ответил Лайонс. — Браддок довольно хорошо описал внешность того парня, который оказал ему первую помощь. Его описание очень ярко напоминало мне одного человека, с которым я недавно встречался в Редланде.— Ага. Так как насчет моей проблемы? — напомнил о себе Болан.— Что вас интересует?— Я слышал, что "Коммиссионе" располагает особой командой убийц, которым поручаются самые грязные дела. Я бы хотел знать, кто возглавляет эту команду.— Это по вашей части, мистер Броньола, — сказал сержант.— В настоящий момент в "Коммиссионе" состоят только десять капо, — начал Броньола. Он перечислил их имена. — Как вы заметили, Диджордже не входит в их число. Он ушел, громко хлопнув дверью, года два тому назад из-за какого-то недоразумения с наркотиками. Но он участвует в заседаниях "Коммиссионе", когда рассматривается дело, касающееся интересующей его личности. Он по-прежнему имеет голос в Совете.Болан проявил к этому сообщению самый живой интерес.— Значит, между ним и Советом существуют трения?— Да, — заверил его Броньола. — Совет хотел стабилизировать цены на зелье, но Диджордже об этом даже слышать не пожелал. Он контролирует значительную часть контрабандных наркотиков и считает, что установление фиксированных цен задевает его интересы, ведь он продает оптовые партии наркотиков другим семействам и при этом сам устанавливает цену. Отсюда и трения.— Спасибо, — поблагодарил федерального чиновника Болан. — Тут есть над чем поразмыслить. Но меня особенно интересуют головорезы "Коммиссионе". Вы можете мне что-нибудь рассказать о них?Броньола откашлялся и продолжил:— Нам известно, что наиболее грозной бандой убийц заправляют братья Талиферо. Их зовут Пат и Майк. Они...— Я слышал о них. То, что вы говорите, вполне логично. Но, может быть, мне удастся...— Будьте осторожны, Пойнтер, — умоляюще произнес Броньола. — Братья Талиферо чрезвычайно опасны. Говорят, что, получив приказ, они действуют словно ракеты с головками самонаведения. Ни отменить, ни приостановить исполнение контракта не в силах уже никто. Их люди — все равно, что элита гестапо. Они исполняют приказы только Пата и Майка. Сами братья получают указания непосредственно от "Коммиссионе".— Именно это мне и нужно было знать, — заключил Болан. — А теперь я должен вас покинуть.— Э-э... Пойнтер, — быстро позвал Броньола.— Да?— Сегодня вечером я вылетаю в Вашингтон и хочу подать прошение в вашу пользу.— Что за прошение?— Нечто вроде официального отпущения грехов. Вы слышите меня?Болан рассмеялся.— Так кто теперь вешает лапшу на уши?— Он говорит совершенно серьезно, — отрезал Лайонс.Между тем Броньола продолжал:— Ряд высокопоставленных должностных лиц в курсе ваших... э-э... усилий. Мы догадывались о том, кто вы на самом деле, и теперь, когда вы это подтвердили... в общем, конечно, я ничего не могу обещать, но... думаю, что смогу добиться для вас официального прикрытия, если вы собираетесь продолжать вашу... э-э... плодотворную работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19