Задорина не ответила. Иван предложил гостье сесть за стол. Анна осталась у окна. Она не думала, что все произойдет так быстро. Хотя бы денек еще, ну часок, а не сразу в омут. Сигарета дрожала в ее руках.
— Ваши пленки, Иван Игнатьевич, признаны экспертизой подлинными. Генерал Корякин подтвердил факт видеосъемки и привел в прокуратуру исполнителя Филиппа Самохвалова. Грановская выгнала на улицу всех сотрудников своей службы безопасности, и они поливают бывшую хозяйку грязью из такого брандспойта, что дознаватели едва успевают записывать показания. Что касается второй пленки, то в ней хватает фактов для возбуждения уголовного дела против самой Грановской. Я думаю, на этот раз ей никакие адвокаты уже не помогут. Падение с вершины благосостояния неизбежно, тяжелое падение. Мы отправили дело Анны Железняк на пересмотр, а материалы по ее месячному путешествию по Москве упали на глубокое дно ящика моего стола. Я не думаю, что ими кто-нибудь заинтересуется. Если только авторы приключенческой беллетристики.
— Мое дело будет пересмотрено? — удивилась Анна.
— Да, не без участия вашего будущего мужа, госпожа Железняк-Ушакова, а пока побудьте его бывшей женой. — Задорина положила паспорт Нины Лаврушиной на стол. — Удачно вклеили фотографию. Да и к имени вы уже привыкли. О результатах я вам сообщу.
— Значит, мне не надо возвращаться в лагерь?
— А Иван Игнатьич вам ничего не сказал? Его эмиссар ездил в вашу колонию.
Не знаю уж, на каких условиях они там договорились, но из колонии пришел факс, что произошла ошибка и Анна Железняк находится в тюремной больнице. Вас сняли с федерального розыска. Если решение судебных инстанций будет в вашу пользу, а я в этом не сомневаюсь, то вам придется съездить в ИТК, где вы отбывали срок, оформить досрочное освобождение и забрать свои вещи.
Анна зарыдала и упала в кресло.
— А как же убийцы? — спросил Иван.
— Они уличены на семьдесят процентов. При обыске на квартире одного из них найден диск с видеозаписью, очевидно, его сделал ваш сын. Но это уже не имеет значения. Обвиняемые погибли. Лучше не говорить об этом, иначе у меня к вам возникнет много вопросов. Они есть в отношении губернатора Котельникова — отца зачинщика убийства. Его собирались выпустить под залог, но сегодняшняя публикация в центральных газетах приостановила это решение. Вряд ли он выйдет на свободу. — Ксения достала из сумочки свернутую газету и положила перед Иваном. — Я уверена, вас это заинтересует. Некий Константин Нечипоренко публикует дневник губернатора с комментариями. Там и о Грановской немало сказано. Страшно подумать, сколько голов полетит с плеч! У меня к вам просьба, Иван Игнатьич. Постарайтесь сделать так, чтобы оригинал дневника в конечном счете попал в прокуратуру. Я знаю, вы можете это сделать. У вас все получается так, как вы задумываете.
Ксения встала, взяла сумочку и направилась к двери. Ее провожал Кешка.
Выйдя на площадку, Задорина склонилась над мальчуганом и спросила:
— Не страшно было в лесу? Там же зверей полно! — Кешка отрицательно покачал головой. — Я так и думала. У вас отличная семья, а главное — очень смелая. Рада была с тобой познакомиться, герой!
Иван раскрыл газету. На первой полосе красовались фотографии Грановской и Котельникова. Заголовок гласил: «Тем тяжелее будет падение!» Читать Иван не стал, Анне это не интересно, а он все знал, но на четвертой полосе обнаружил другую фотографию. Иван показал газету Анне. Она прочитала: «Знаменитые картины Николая Поспехина выставлены на суд зрителей в Центральном доме художника».
— Кажется, все, — улыбнулся Иван. — Пора вытереть слезы.
Он обнял Анну за плечи, и они подошли к окну. Между ними тут же втиснулся Кешка, и все трое наблюдали, как по ровной дорожке по направлению к воротам идет элегантная женщина. Наверняка она тоже улыбалась, но со спины было не видно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37