— Но ведь не поехал же… Ну что, пошли?
Алтынов не хотел, чтобы она уезжала. И она была совсем не прочь составить ему компанию. Но в то же время спасу нет, как хотелось побыстрей оказаться с Вадимом в постели. Ведь у них первая брачная ночь.
Домой их отвезли на свадебном лимузине. Красиво, дорого и сердито… Как будто в новую жизнь на белом коне въезжали. В сущности, так оно и было…
Квартиру сдали на две недели раньше установленного срока. Но на качестве это никак не отразилось. Единственное, что не получилось, так это поучаствовать в процессе. Олимпия хотела, чтобы и ремонт, и обстановка соответствовали ее вкусу. Но перед свадьбой ее закрутила такая карусель, что на квартиру просто не оставалось времени. Спорное это утверждение — что ни делается, все к лучшему. Но в данном случае эта сомнительная истина подтверждалась. Видно, прораб нанял очень толкового дизайнера. А Прокин не скупился на деньги. Олимпия чуть не задохнулась от восторга, когда зашла в свои апартаменты. Верх совершенства. И хорошо, что квартиру отделывали и обставляли без нее…
Алтынову бы здесь понравилось. Вряд ли бы у него возникло чувство, что его деньги были выброшены на ветер. Но Иван Александрович остался в ресторане. Да он Олимпии был сейчас и не нужен. Вадим знал, что его жена сгорает от нетерпения. И без промедления рухнул вместе с ней на роскошное брачное ложе…
2
Солнце палило нещадно, но Олимпия изнывала не от жары, а от наслаждения. Кипр, окрестности Ай-Напы, прекрасная вилла в «средиземноморском» стиле — словом, шик-блеск. И сама она — тоже блеск; как тот алмаз, но без обрамления, в том смысле, что нет на ней ничего. Ничегошеньки нет — даже тоненькой ленточки, чтобы обозначить набедренную повязку. Олимпия ходила по дому голышом, и у бассейна загорала в том же виде. А чего стесняться? Ее великолепное тело не имело изъянов, которых можно было бы стыдиться. А от соседских глаз двор защищен непроницаемой растительной оградой — пальмами, кипарисами, лимонными и мандариновыми деревьями. Только один Вадим имел возможность любоваться ее красивой обнаженной фигурой, но на то он и муж…
Она и сейчас возлежала у бассейна в шезлонге, потягивая через трубочку тропический коктейль. Солнце клонится к закату, со стороны моря дует приятный ветерок. Тишь да гладь… Скучновато, правда. Неплохо было бы выйти на пляж да отдаться во власть мягкой средиземноморской волне. Но на пляже люди, там в «наряде Евы» не походишь, она же приличная девушка, тем более мужняя жена. Вадим, он мягкий, покладистый, но злить его не стоит…
Вадим не вышел, а выскочил из дома. Глаза по пять копеек. Неужели что-то случилось?
— В Ивана Александровича стреляли!
Он так и не научился называть Алтынова отцом…
— Убили?! Ранили?! — встрепенулась Олимпия.
— Нет! — облегченно вздохнул Вадим. — По «Новостям» передали, что жив… Даже не ранен… Но ведь стреляли!
— Кто?
— Личность убитого устанавливается…
— Убитого?!
— Да, в результате перестрелки один нападавший был убит. Двое других скрылись на машине. Ведутся оперативно-розыскные мероприятия… Все, больше ничего не говорили…
— А Ивана Александровича показывали?
— Нет… Но он жив. Правда, погиб его телохранитель…
— Но это уже не наши проблемы…
— Наши — не наши, а человека нет…
— Было бы гораздо хуже, если бы погиб твой отец…
— Мой отец?!.. Ну да, мой отец… Да, было бы хуже…
— Где он сейчас? Ты бы ему позвонил…
— Да, конечно…
Но дозвониться до Ивана Александровича Вадим не смог. Его мобильный телефон был заблокирован…
Да, несладкая жизнь у олигархов. Вернее, сладкая, но всегда есть люди, которым не терпится влить ложку дегтя в бочку с медом… Козлы!.. Даже страшно представить, что было бы, если бы Алтынов погиб. Ведь Вадим не был его наследником, все бы досталось стерве Марине… А ведь она даже не жена Ивану Александровичу, вся ее заслуга в том, что у нее сын от него. А Шурку он любит. И наверняка гораздо больше, чем Вадима… Если с Алтыновым вдруг что случится, Вадим останется с носом. И вместе с ним у разбитого корыта окажется и Олимпия. А ее такая перспектива не устраивала…
Утром Олимпия проснулась от стука в дверь. Стучались в их с Вадимом спальню. Это значило, что в доме посторонний человек. Как он мог здесь оказаться, если все двери были закрыты?.. Олимпию как током ударило.
— Кто там? — в панике крикнула она.
И в ответ услышала знакомый женский голос:
— Сто грамм!
Дверь открылась, и в комнату вплыла дражайшая подруга Нинка. Именно вплыла — походкой от бедра. На губах приветливая, но в то же время снисходительная улыбка.
— Какого черта? — вытаращилась на девушку Олимпия.
Вадим смотрел на нее так же удивленно. Он тоже не мог понять, как Нинка оказалась здесь, за тридевять земель от родных краев.
— Принимай гостей, подруга!
Нинка и сама понимала, что произвела эффект разорвавшейся бомбы.
— С Луны ты, что ли, свалилась?
— Скорее с самолета…
— Как ты нас нашла?
— А я и не искала. Куда Иван Александрович меня привез, туда я и приехала…
— Иван Александрович?! — потрясенно воскликнула Олимпия. — Ты что, с ним?
— Ну а с кем же еще! — с видом победительницы улыбнулась Нинка.
Нетрудно было понять, какую победу и на каком фронте она одержала… Неужели она смогла охмурить самого Алтынова?.. Олимпия чуть не задохнулась от возмущения и зависти. Она попыталась скрыть нахлынувшие эмоции, но, судя по злорадному выражению Нинкиного лица, это у нее вышло из рук вон плохо…
— И где Иван Александрович? — очнулся Вадим.
— Внизу, отдыхает… Ты же понимаешь, что он в своем доме, — насмешливо сверху вниз глянула на него Нинка.
Быстро же она остервенела… Олимпия готова была ее задушить. «Сука! Такого мужика урвала!..»
— Он это понимает, — улыбнулась она. — А ты должна понять, что Вадим должен идти к отцу . И мне тоже нужно одеться….
И у нее тоже был на руках серьезный козырь. Она — невестка Алтынова. Любовницы приходят и уходят, а родственницы остаются… Но почему-то ей самой этот козырь казался каким-то несущественным.
— Да, конечно, одевайтесь, — сказала, как позволила, Нинка. И вышла из комнаты.
— Ты что-нибудь понял? — Олимпия беспомощно посмотрела на мужа.
— Твоя блудная подруга закадрила моего блудного папашку, — усмехнулся он.
— И тебя это не злит?
— Да мне как-то все равно… А тебя это, похоже, злит…
— Меня?! Злит?! Ничего подобного!.. Просто никогда бы не подумала, что Нинка на такое способна…
— Ну, девчонка она симпатичная…
— Так, еще тебе на нее запасть осталось!
— И не мечтай…
Он оделся, вышел из комнаты. Олимпия устремилась за ним в халате на голое тело. А что тут такого? Халат-то запахнут!.. А могла бы и голой перед Алтыновым предстать. Пусть видит, что тело у нее во сто крат лучше, чем у какой-то дешевой Нинки…
Иван Александрович сидел в глубоком кресле, на журнальном столике перед ним распечатанная бутылка коньяку, большущее надкусанное яблоко. Вид у Алтынова — разморенный, уставший. И, похоже, Иван Александрович хорошо под градусом.
— А-а, сынок! — обрадовался он.
Нехотя поднялся с места, пожал Вадиму руку, привлек к себе, пару раз легонько хлопнул по плечу.
— А вот и наша прекрасная гречанка! — улыбнулся он Олимпии.
— Почему гречанка? — с веселым удивлением спросила она.
Никаких сомнений в том, что она прекрасна. Но на гречанку она не была похожа.
— А остров какой? Греческий. А имя у тебя какое… То-то же!.. Ну что, за встречу!.. Хозяюшка-а! — позвал Алтынов. — Где тут у нас рюмки?
— Не знаю… — тут же отозвалась Нинка. — Но сейчас найду…
— А разве ты у нас хозяюшка?! — удивленно уставился на нее Иван Александрович.
Олимпия язвительно глянула на зазнавшуюся подружку и с торжествующим видом достала из бара фужеры под коньяк. Нинка надулась, как та дура с Барнаула…
— Вчера по новостям передавали… — напряженно посмотрел на отца Вадим. — Я тебе звонил…
— Уже знаешь… — задумчиво усмехнулся Алтынов. — Хорошо, что звонил. Беспокоишься, значит…
— Мы оба беспокоились, — поспешила вставить Олимпия.
Но Иван Александрович даже ухом не повел в ее сторону. И Нинка это заметила. Обрадовалась. Как будто заработала очко в свою пользу.
— А телефоны я отключил… И пропал. Для всех… Никто не знает, что я здесь… Да, такая вот у нас жизнь, сынок, чем выше летишь, тем больше ружей на тебя направлено…
— Это опасно? — не без тревоги в голосе спросил Вадим.
— В данном случае не очень. Ситуация под контролем… Но недельку здесь поживу. Отдохну заодно. Если ты не возражаешь…
Разумеется, Вадим не возражал. И Олимпия была бы только рада такому гостю, если бы он приехал сам, без Нинки. Но, увы, Алтынов притащил ее сюда в качестве своей любовницы. Олимпия окончательно убедилась в этом, когда он уволок ее в свою спальню. Не такая уж она и дура, чтобы не понять, для чего…
3
Белая океанская яхта на всех парусах бежала по волнам. Но, в отличие от Нинки, Олимпия не испытывала никакого восторга. Ее душила зависть.
— Представляешь, он отдал за эту яхту пять тысяч долларов! — восхищенно вещала Нинка. — И это только за сутки проката!.. И только для того, чтобы мне угодить!.. Пять тысяч для него не деньги! Раз плюнуть!.. А знаешь, как в постели с ним классно! Полный улет! Супер ваще!.. А меня как любит! Звезду с неба, говорит, достану!
Они стояли у самого борта яхты. Нинка смотрела на море и болтала, болтала. А Олимпия злилась. Ей Алтынов звезд с неба не обещал…
— Сказал, что квартиру мне купит, машину! — продолжала злить ее Нинка. Внутри уже все кипит от возмущения, а она не унимается. — Сейчас у него проблемы, но скоро все уладится. Тогда он замуж меня возьмет…
— А он для тебя не старый? — спросила Олимпия.
Сама поняла, что спорола чушь.
— Ты что, шутишь? — рассмеялась Нинка. — Да он в самом соку!.. А меня как любит!
— Ты в этом уверена? — съязвила Олимпия.
— Ха! Да он жить без меня не может!.. Только со мной, только вместе!.. Знала бы ты, Лимка, как я счастлива!
«Еще бы! Такого мужика урвать!..»
— Лучше бы спасибо сказала…
— За что?
— Как за что? А на чьей свадьбе ты его закадрила?
— Я?! Его закадрила?!.. Даже не думала! Сам подошел… Вы, говорит, самая чудесная девушка на свете…
— И ты ему поверила? — язвительно хмыкнула Олимпия.
— Да у него в глазах все было написано… Так что, Лимка, скоро я буду твоей мамой…
— Чего?!
— Ну ты же замужем за Вадимом, а он сын Ивана. Выходит, что я буду твоей мамочкой…
— А сиську тебе не пососать?
— Фи! Какая ты пошлая! — скривилась Нинка. — Мамочка тобой недовольна!
— А в гробу я такую мамочку видала!
Чаша терпения была уже переполнена. Да и фальшборт у яхты был таким низким… Как будто бес вселился в Олимпию. С искаженным от ярости лицом она толкнула Нинку с такой силой, что та перекувырнулась через бортик и свалилась в море. А яхта продолжала нестись по волнам.
— Мать твою! Человек за бортом! — взвыл охранник Алтынова.
Олимпия не ведала, что творила. Но когда до нее дошло, что Нинка можешь утонуть, никакого желания спасать ее не возникло…
Но Нинку спасли без ее участия. Бросили ей спасательный круг, развернули яхту, подняли на борт. Олимпия не жалела о том, что сделала, но тем не менее чувствовала себя преступницей. Поэтому заперлась в своей каюте.
Вадим долго барабанил в дверь, прежде чем она ему открыла.
— И зачем ты это сделала? — возмущенно спросил он.
— Да она сама споткнулась!
— Нет, она сказала, что ты ее столкнула!
— Я не поняла, дорогой, ты кому больше веришь, ей или мне?
— Тебе, — растерялся Вадим.
— Тогда в чем дело?
— В том, что Иван Александрович тебя к себе зовет…
— Разбор полетов, да?
— Похоже на то…
— Да? Летала Нинка, а разбирать меня будут? — истерично хохотнула Олимпия.
— Что с тобой? — внимательно посмотрел на нее Вадим. — Ты не перегрелась случайно?
— А может, и перегрелась, тебе-то что?.. Не ты же меня отчитывать будешь, а твой папочка. Он здесь круче некуда, а ты так, сбоку припека…
— Ты что несешь?
— Что есть, то и несу… Ладно, пойду к твоему папочке, пусть он меня по попке похлопает…
— Ты точно с ума сошла! — возмутился Вадим.
— А ты чего стоишь? Иди свою Ниночку утешай!
— Лима, не дури!
— А если у меня настроение такое?
— Тогда успокойся… Пойду скажу Ивану Александровичу, что ты не в себе.
— Не надо никуда ходить. Сама к нему схожу…
Переодеваться она не стала, явилась к Алтынову в пляжной одежде — короткие шортики, ярко-желтый топик, едва прикрывающий обнаженную грудь.
— Вы хотели меня видеть? — виновато улыбнулась она.
Всем своим видом Иван Александрович давал понять, что у него не хватит совести наброситься с упреками на такую красавицу. А если и набросится, то не с упреками…
— А ты как думаешь, зачем?
— За Нинку пилить… У вас же ай лав ю…
— Ну, наверное, что-то есть. Но дело не в том. Дело в том, что она могла утонуть…
— Но ведь не утонула…
— А если бы утонула?.. Я отвечаю за эту яхту. Я отвечаю за все, что происходит на борту. В конце концов я в ответе за саму Нину…
— А если ее ветром сдуло? — усмехнулась Олимпия.
И словно невзначай провела пальцем под нижним срезом топика.
— Ветер у тебя в голове… Что вы с ней не поделили?
Палец нашел себе пристанище в ложбинке между упругими бугорками бюста. Алтынов не сводил глаз с ее руки…
— Она хочет стать моей мамочкой.
Олимпия не врала и даже не преувеличивала.
— Твоей мамочкой?
— Да, сказала, что выйдет замуж за вас и заставит меня сосать сиську…
В конце концов она имела право и на небольшое преувеличение.
— Так и сказала? — завороженно протянул Иван Александрович.
— А что вам не нравится? То, что она выйдет за вас замуж, или то, что я буду сосать ее сиську?
Она призывно смотрела на него. Палец выскользнул из ложбинки и забрался на бугорок.
— С вами, с женщинами, одна морока…
— Морока может быть разной. Как может быть и очень приятной. Я не хочу, чтобы Нинка выходила замуж за вас…
— В общем-то, этого ей никто и не предлагает…
— Но она сказала…
— Мало ли что она сказала.
— Значит, это неправда… Что ж, я пойду!
Она не хотела уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40