Бесформенная шляпа лежала
перед ним на столе; а сам он, облокотясь на одну из колонн, вел беседу с
одним из гостей -- крупным молодым блондином, эдаким крепким орешком,
добродушное лицо которого в этот момент было омрачено тревогой. Рядом с этим
последним к столу были прислонены огромные ножны, как раз под стать тому
мечу, который видел Ши на стене.
Исследователь чужих миров скользнул взглядом по лицам собравшихся и
остановился на стройном юноше. Тот кивнул ему и, обогнув стол, подошел
ближе.
-- Не возражаешь, если я присяду? -- застенчиво улыбнулся он. -- Ведь
еще Хавамал говорил:
Горе сердце снедает. Коли добрым друзьям Не поведаешь мысли свои.
Эти строки он произнес нараспев, своеобразно выделяя аллитерацию, что
придавало старинному нерифмованному стиху удивительное обаяние.
-- Наступает Время... У меня есть еще минута, чтобы поболтать с простым
человеческим существом. Знаешь, мне страшно, и я этого не стыжусь. Кстати,
меня зовут Тьяльви.
-- А меня -- Харальд, -- ответил Ши, произнеся свое имя на манер
Сверра.
-- Тебя ведь Странник сюда привел? Ты случайно не из заморских
ворлоков?
Ши уже второй раз слышал это странное слово.
-- Да я и понятия не имею, что такое "ворлок", честное слово! --
воскликнул он. -- И Странника вашего знать не знаю. Я просто заблудился, а
он показал мне дорогу сюда. Кто бы мне объяснил, в конце концов, куда это я
попал?
Тьяльви расхохотался и основательно отхлебнул медовухи.
-- Не понимаю, чего тут смешного? -- буркнул Ши.
-- Не обижайся, друг Харальд! Но знаешь, когда человек говорит, что
заблудился на Распутье Мира... Ха-ха-ха! В жизни ничего смешней не слышал!
-- Где-где? На каком, говоришь, распутье?
-- На Распутье Мира, конечно! Ты что, с луны свалился? Очнись! Да еще и
времечко не лучшее выбрал -- Они же все в сборе... Вон сидят. -- Тьяльви
мотнул головой в сторону четырех бородачей. -- Знаешь, на твоем месте я бы
помалкивал. Пусть никто не знает, что ты не наделен силой. Хавамал, знаешь,
как говорил? --
Мудрецу молчаливому ль Лиха страшиться, Когда гостем вступает он в дом?
Боюсь, плохо тебе придется, когда начнется заваруха: тебя же ни один из
Них не взял под крыло... Но, впрочем, покуда они воображают, что ты ворлок,
все в порядке. Дядюшка Лис, -- указал он на одного из бородачей, маленького
человечка с острыми чертами лица, -- Дядюшка Лис тогда тебе поможет. Слушай,
а может, ты герой? Героя я мог бы устроить на службу рыжебородому, когда
настанет Время.
-- Какое время? О чем ты? Я ничего не...
Но тут появилась Од в компании с другой девушкой, неся нагруженные едой
деревянные блюда.
-- Привет, сестрицы мои! -- жизнерадостно завопил Тьяльви, пытаясь
ухватить с блюда ломоть потолще. Вторая девушка -- Ши ее до этого не видел
-- отвесила юноше легкого пинка и поставила еду перед тем, кто явился
последним.
На блюде лежали куски мяса и большая хлебная лепешка, похожая на
стеганое одеяло. Ни ножей, ни вилок, ни овощного гарнира здесь явно не
предусматривалось. Да, до столового серебра они еще не доросли, -- вздохнул
про себя Ши, отломил кусок хлеба и вгрызся в него. На вкус тот оказался куда
лучше, чем с виду, и он решился попробовать мясо -- что-то вроде вареной
свинины, довольно неплохо приготовленной и богато приправленной.
Разохотившийся Ши нацелился уже на следующий кусок, когда заметил, что
воительница Од все еще стоит рядом.
Увидев, что гость уставился на нее, девушка вежливо шаркнула ножкой и
затараторила:
-- Господин мой, и яства эти, и все, что есть в доме -- все к услугам
твоим, желания твои -- закон для нас! Не угодно ли тебе еще чего-нибудь?
Ши следовало понять, что слова эти -- всего лишь дань вежливости, и ему
полагалось бы в свою очередь похвалить хозяйскую стряпню, но крепкая
медовуха, выпитая на голодный желудок, сделала свое черное дело. В нем
неожиданно проснулись амбиции здорового американского едока.
-- Гм... Не будет ли особым нахальством с моей стороны попросить у вас
немножко овощей?
Всеобщее молчание продолжалось несколько секунд. Од с Тьяльви, разинув
рты, воззрились на Ши. Затем они внезапно разразились хохотом, причем
девушке пришлось прислониться даже к стене, а молодой человек, упав грудью
на стол, катался по нему в полном изнеможении. Ши смущенно моргал глазами,
зардевшись и бессмысленно вертя в руке недоеденный кусок мяса. Он даже не
заметил, как грозно нахмурились те четверо, что сидели с другой стороны
стола. Рыжеволосый гигант слегка повернул голову в их сторону и буркнул:
-- Та-ак! Человечьи отпрыски уж позволяют себе смеяться в присутствии
Асов! Тьяльви, мальчик мой, а ну-ка поведай нам, что наполнило твое сердце
таким весельем?
Несмотря на грозный тон рыжебородого, Тьяльви даже не попытался
сдержать хохот и между взрывами смеха смог только выдохнуть:
-- Этот... этот ворлок Харальд решил скушать... репку!
И тут же смех его потонул в громоподобном хохоте великана, который
откинулся на спинку стула и ухватился за бока:
-- Хо-хо-хо-хо! Харальд-репка! Ха-ха-ха! Его подобное урагану веселье
постепенно заразило всех его троих соседей, даже затянутого в голубой плащ
угрюмого Странника. Когда они немного успокоились. Ши повернулся к Тьяльви:
-- А что я такого сказал? -- пробормотал он. -- В конце концов...
-- Послушай! Во-первых, ты заработал себе прозвище -- Харальд-Репка,
отныне и навсегда. А во-вторых, боюсь, под знамена рыжебородого тебе уже не
стать. Вряд ли ему нужен герой, поедающий репу вместо мяса. Между прочим, мы
в Асгарде откармливаем репой свиней.
-- Но позволь...
-- Лучшего ты ничего не придумал? Теперь молись на Дядюшку Лиса -- он
твой единственный шанс, и благодари меня, ведь это я ему сказал, что ты
ворлок. Да и хорошую шутку он тоже любит, изо всей компании у него
единственного с чувством юмора все в порядке. Но репа... Есть репу? В жизни
не слыхал ничего забавнее с тех пор, как великанша сваталась к Метателю
Молота!
Совершенно сбитый с толку и понемногу начинающий злиться. Ши повернулся
к четырем бородачам за объяснениями, но не успел он облечь свои мысли в
слова, как в дверь громко забарабанили. Сверр отпер засов и впустил высокого
светловолосого человека с бледным безбородым лицом, исполненным гордости и
достоинства. За спиной пришельца висел громадный золотой рог.
-- Ну вот, еще один из Них, -- прошептал -- Тьяльви. -- Это сам
Хеймдалль. Неужто все двенадцать заявятся сегодня сюда?
-- Черт возьми, что значит "Они"?
-- Ш-ш!
* * *
Бородачи приветливо кивнули вошедшему. Тот изящно присел на скамью
рядом со Странником и тут же принялся ему что-то рассказывать. Старик слушал
весьма внимательно, то и дело кивая в знак одобрения. Ши сумел уловить всего
несколько последних слов:
-- ...огненных лошадей. Да что об этом толковать, тут же Вестник Неудач
сидит, -- презрительно кивнул гость в сторону Дядюшки Лиса.
Тот покосился на беседующих и проговорил, слегка повысив голос и
обращаясь почему-то к рыжебородому, словно в продолжение начатого разговора:
-- Да, вот ведь как бывает: приходит какой-нибудь лжец, и врет да врет
и думает, что его и уличить некому...
-- А еще бывает, -- сказал Хеймдалль, глядя Дядюшке Лису прямо в глаза,
-- сядет среди друзей твоих какой-нибудь Спутник Беды, а потом возьмет и
передаст врагам их беседы...
Дядюшка Лис и глазом не моргнул, но поспешил сообщить все тому же
рыжебородому:
-- Или еще: бывают люди такие, что сами гроша ломаного не стоят, а туда
же -- поносят достойных мужей на чем свет стоит...
Тут Хеймдалль взвился и грохнул кулаком по столу.
-- Лжец! Ты -- лжец и вор! От ярости он даже оскалился, и Ши с
удивлением заметил, что зубы у него золотые.
-- Тише, тише, -- благодушно пророкотал рыжебородый, -- асы, умерьте
свой гнев, на вас же взирают смертные!
-- Ладно, пусть только, -- огрызнулся Дядюшка Лис, -- поумерится поток
брани, струящийся из глотки...
-- При чем тут брань? -- быстро откликнулся Хеймдалль. -- Я истину
глаголю, и не брань то, а факт.
-- Истина? Факты?! Да чтоб из болтливого рта этого исходила истина -- в
жизни не поверю! Слыхали мы твои факты: сказку о том, что у тебя, мол,
девять матерей, или треп о твоем дурацком роге -- он-де так затрубить может,
что и мертвый услышит. Да в нем давно мыши гнезда свили! Он сам пищит
по-мышиному!
-- Ты услышишь трубу мою, когда придет Время, Отец Лжи! Смотри не
обделайся со страху.
-- По-моему, тут кто-то напрашивается, чтобы я встал и взялся за меч...
-- Давай-давай! Видал клинок? Сейчас он мигом порубит твою вонючую тушу
на котлеты!
-- Слушай, ты...
Лис с Хеймдаллем вскочили и заорали друг на друга, а трое бородачей в
это же время орали на них, а две черные птицы -- спутницы Странника --
кружили у них над головами и орали просто так, от возбуждения. Шум стоял
такой, что Ши зажмурился.
Настал момент, когда разошедшиеся диспутанты были уже окончательно
готовы вцепиться друг другу в глотки, но тут рыжий гигант ухватил маленького
Лиса за плечи и силой усадил на скамью.
-- Посиди-ка! -- громыхнул он.
Гневный, но полный достоинства. Странник гаркнул зычным голосом:
-- Совсем распустились! Ужель совсем уваженья в нас к себе не осталось!
Умолкните немедля! Это обоих касается.
-- Но как же!.. -- завопил было Хеймдалль.
Движением руки Странник заставил его замолчать.
-- Далеко не все, что сказать ты желаешь, выслушать следует. Если
кто-нибудь из вас до ночи хотя бы пикнет -- буду я очень разгневан.
Хеймдалль притих, уселся на дальнем конце стола и оттуда принялся молча
буравить взглядом Лиса, которому ничего не оставалось, как платить ему той
же монетой.
Тьяльви прошептал ошеломленному Ши:
-- И так всякий раз. Чуть соберутся втроем-вчетвером -- и пошло, и
пошло... Ведь именно Они должны подавать нам пример благородства! А
посмотришь -- ну просто шайка пьяных берсерков.
-- А все-таки: кто такие Они?
-- Ты что, правда ничего не знаешь? -- Глаза Тьяльви были полны
откровенного деревенского недоумения. -- Просто с ума сойти. Знаешь, если бы
ты не попросил репы, я бы тебе ни за что не поверил. Ну вот, смотри: тот,
что сцепился с Хеймдаллем -- это Локи. Рядом с ним, здоровый такой,
рыжебородый -- Тор. Старик, Странник -- Один. А толстый -- Фрейр. Ну что,
узнал наконец?
Ши пристально посмотрел на Тьяльви, но не увидел в его лице ничего,
кроме абсолютной серьезности. Может, формула вызвала у него продолжительный
сон, граничащий с бредом? Или его просто разыгрывают? А может, эти пятеро
действительно какие-то скандинавские вожди, зачем-то называющие себя
именами, позаимствованными в замшелом северном пантеоне? Единственная
оставшаяся версия -- что перед ним и в самом деле боги -- по-прежнему
выглядела слишком уж дико. Хотя эти птицы... И взгляд Странника, который он
испытал на себе... А Одина всегда изображали одноглазым,..
Меж тем рыжий гигант -- тот, которого звали Тор -- встал и пошел к
двоим, которых Тьяльви окрестил Одином и Фрейром. Они пошептались,
собравшись в кружок и заговорщицки сблизив головы. По окончании конференции
Один поднялся, нахлобучил свою бесформенную шляпу, завернулся в голубой
плащ, глотнул на посошок медовухи и широким шагом вышел за дверь.
Как только та захлопнулась. Локи с Хеймдаллем повскакали было со своих
мест, но Тор с Фрейром тут же их остановили,
-- Хватит? Сыны Асгарда, поберегите себя до Времени!
Тор усмехнулся.
-- А если вам так хочется подраться, давайте со мной! -- И поднял кулак
величиной с окорок.
Противники притихли.
-- Спать пора. Пойдем, Локи. И ты, Тьяльви.
Тьяльви с недовольной миной поднялся.
-- Утром я замолвлю за тебя словечко перед Дядюшкой Лисом, -- шепнул он
на прощанье. -- Хотя знаешь, работать на асов -- это тебе не орешки щелкать.
Народ они горячий. Но все же лучше быть с ними, чем без них, когда наступит
Время. Знаешь, как Ульф-поэт говорит:
Когда грохот дружин, И дрожит вся земля, Знамя даже важнее оружья!
Спокойной ночи.
***
Трудно сказать, так ли уж хотелось Ши работать каким-то там "ворлоком"
у Локи. Да и сам Локи чем-то ему не приглянулся -- было в нем что-то
скользкое, неприятное. Вот Хеймдалль -- дело другое, -- думал он, --
честный, благородный воин, хоть и с чувством юмора туговато.
За дверьми что-то загромыхало, потом оттуда высунулась голова Сверра.
Он обвел глазами комнату и снова исчез. Исчезли и дородные скандинавские
красотки -- ушли, прихватив с собой деревянные блюда. Обитатели дома
определенно укладывались спать, а вот у Ши сна ни в одном глазу не было.
Времени-то от силы девять. Впрочем, здесь и ложатся, и встают по солнцу -- с
факелами не особо-то рассидишься ночью. Неужели и у меня, -- размышлял Ши,
-- появится эта дикая привычка? Не исключено -- особенно если не получится
вернуться обратно. Мысль эта была не из веселых. Но, черт возьми, на риск он
шел совершенно сознательно! Пусть этот мир -- не совсем то, что он ожидал
увидеть, но ведь он -- человек двадцатого века, и у него имеются кое-какие
преимущества перед этими дикарями! Сейчас психовать нечего, вот когда...
-- Эй, как там тебя?.. Репка! -- неожиданно рявкнул из своего угла
Хеймдалль. -- Наполни-ка пару кувшинов да тащи их сюда поживей!
Ши затрясся от негодования. Кто он такой, этот Хеймдалль, чего он тут
раскомандовался?! Впрочем, с ним здесь считаются. И вообще-то, несмотря на
повелительный тон, в голосе его явственно ощущалось добродушие. И Ши
подчинился.
-- Садись. -- Хеймдалль ткнул пальцем в скамью. -- Э-э... как бишь
тебя? Харальд?
-- Да. А тебя зовут Хеймдалль, как мне сказали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64