Встречался с Хьюиттом — специальным помощником Буша. Виделись раньше, но поговорили впервые. Все о том же — о судьбе Союза, о намерениях Горбачева, о национализме республик, о вооруженных силах и ядерном оружии!
15 ноября Сегодня с утра Соланки. Скучный, серый человек. М. С. ему объяснил ситуацию, призвал к терпению и еще беречь накопленный при Радживе Ганди капитал отношений.Потом тот пошел к Ельцину, который министра наставлял: не связывайтесь с Союзом, у него ничего нет, а у меня все — и нефть, и машины, и оружие на экспорт. И у вас возьму, что России нужно. Заключайте с нами политический союз, и все у нас с вами будет хорошо… Нет? Не хотите? Ну и гуляйте со своим Горбачевым!И это после Н.-Огарева, после договоренности о «конфедеративном демократическом государстве».С утра Андрей Грачев мне «художественно» изобразил, как и что там было («Ванька на деревне»…). А потом сам М. С. рассказывал еще более красочно… со своими жестами, выраженьицами… Надо бы это воспроизвести, но сейчас — слишком устал.
17 ноября О Ново-Огареве. М. С. задержал нас с Андреем у себя в комнате и, стоя за своим столом, стал картинно рассказывать, что было. А было так. М. С.: Ельцин начал с пошлого скандала еще до начала заседания — «Вот вы вчера на презентации книги опять нападали на Россию, на ее президента». Я ему: откуда ты взял, наоборот, защищал тебя.Е.: Мне рассказали. Опять вы начинаете конфронтацию. А без России вам все равно никуда.М. С.: Да опомнись, все наоборот. Андрей, покажи ему стенограмму.У Андрея под рукой ее не было, послал в Москву машину… Потом, уже на обеде, М. С. показал Ельцину. Тот поглядел, отвел лист на расстояние руки, вроде как полюбовался: «Ну, это совсем другое дело!» (Речь шла о месте, где М. С. говорил о Чечне.)М. С. продолжал: "Я для себя решил (как на кон поставил) добиться главного: государство или что-то неопределенное, аморфное — тогда ухожу! В проекте Союзного договора эта тема еще в преамбуле… И началось… Каждый предлагал какие-то «гибкие» термины… Ельцин (со слов своих бурбулисов): «Союз с некоторыми государственными функциями»…Я ему: «Что это такое?»Е.: «А вот такое — чтоб не было Центра».Я тоже против старого Центра, но я требую, чтобы было государство, то есть нечто с властными функциями. Исчерпал всю свою аргументацию. Никто из руководства республик, даже Назарбаев, активно не поддерживал. А спорили мы в основном с Ельциным".Присутствовавшие Кудрявцев (академик) и Яковлев (его советник по праву) — предложили вставить слово «конфедеративный».Е.: «Ну и что! Где конфедерация, там и федерация, и опять к Центру!.. Не пойдет».Кудрявцев: «Но это же демократическое образование!»Е.: «Ну, раз демократия, тогда можно…»М. С.: «Давайте и назовем: „конфедеративное демократическое государство“…»Посудачили и согласились, на это ушло почти 4 часа — все время до обеда.Андрей откомментировал поведение Ельцина так: это, знаете, как большой Ванька на деревне. «Ну, Вань, ну, давай, это же тебе ничего, тебе же на пользу…» — «А я не хочу, не хочу, и все, мне это не подходит!» — «Ну, Вань, подумай, все тебя просим, смотри, вон, люди глядят, ждут, от тебя зависит!» — «А я не хочу». — «Да ты подумай, ну проспишься, сам пожалеешь, что не соглашался. Ну, перебрал немного… Завтра-то все яснее будет». — «Ладно. Согласен. Только смотрите у меня!»…М. С.: "Дальше речь пошла о властных структурах, о президенте. Я им говорю: он должен избираться народом. В ответ все, как один: как же так? Ведь в каждом из наших государств будет президент, зачем еще? Ведь тогда двоевластие… Я им: «Не двоевластие, а четкое разделение полномочий и полное распоряжение делегированными правами и обязанностями». Они: «Ладно, только пусть президента назначают (или выбирают) парламенты суверенных государств». Я им: «Нет… Быть куклой, свадебным генералом или чтобы каждый ноги обтирал о президента — на это нельзя идти. И дело не во мне. Кто бы ни был, раз договариваемся о государстве— субъекте международных отношений, с едиными Вооруженными Силами, с согласованной внешней политикой, с общим рынком, финансовой системой и т. д., — должен быть полномочный и властный глава государства, который имеет мандат народа».Уломал в конце концов: избирается президент гражданами суверенных государств — членов Союза, а гражданство тройное («автономий», бывших союзных республик и общесоюзное)… Чтобы человек на всем пространстве чувствовал себя одинаково полноправным — одно для всех «союзное» гражданство. Выборы — «по закону», т. е. суверенные государства могут их проводить по-разному, возможно, через выборщиков. Но все равно — мандат от самих граждан, а не от парламентов или каких-нибудь других властей.Ельцин бросил реплику: это хорошо — через выборщиков, как в Америке! М. С. на это заметил: не знает, что ли, что в США президент ого-го!Потом в этом же духе (пошло-поехало): каким должен быть общий парламент. Ельцин настаивал, чтоб однопалатный — из делегаций от парламентов государств. Я круто выступил против. Ибо это опять превратило бы президента в марионетку. Ельцин сопротивлялся, но я его «купил»: говорю — тогда так ведь, Борис, получится: от Туркменистана 50 депутатов и от России — 50!!— Что?! — взревел Ельцин.— Ну, а как же, раз ты за такой парламент, тогда так… И знаете, — М. С. смеется, — при всех я это сказал, при Ниязове (будущий президент Туркменистана — «Туркмен-баши»). И быстро договорились: другая палата избирается всеми гражданами.С положением о Министерстве внешних сношений, МВД, Министерстве обороны и о единых Вооруженных Силах справились без скандалов. Но уткнулись в бюджет — в запрос М. С. о 30 миллиардах на квартал до конца года. Тут опять Ельцин начал ваньку валять: «Не дам включить печатный станок — и все. И так деньги ничего не стоят…» Вызвали Геращенко и других финансовых экспертов. Один за одним Ельцину разъясняли, что государство, какое-никакое, ни дня не может существовать без денег. А денег в Госбанке нет. Ведь что-то от государственных органов остается: армия остается, Академия наук остается… Зарплату люди должны получать, а студенты — стипендию…— Не дам, и все!.. — реагировал Ельцин.Препирались два часа… В том числе уговаривали не разгонять ( 15 ноября — срок) Министерство финансов, потому что некому будет даже распределять деньги, если их дадут.— Ну ладно! До первого декабря пусть еще поживут! — облагодетельствовал Ельцин.Финал: никто не захотел участвовать в пресс-конференции — вы, мол, Михаил Сергеевич, и скажите все, о чем договорились. Нет уж, возражал Горбачев, давайте вместе, если действительно договорились…Пошли все к выходу, но никакой уверенности, что они завернут к толпе журналистов. Однако Андрей выстроил журналистскую бригаду так, что увильнуть было некуда. Удалось «раствориться» только одному — Муталибову. Остальные вынуждены были сказать, что «Союз будет».Впрочем, на другой день Ельцин заявил, что не удовлетворен Ново-Огаревом: «Пришлось пойти на большие компромиссы, чем следовало бы».Журналу «Цайт» перед своей поездкой в ФРГ сказал: я все проблемы практически могу решить без Горбачева!М. С. мне «жаловался» на этот счет по телефону позавчера вечером, уже после интервью «Штерну». Я успокаивал. Поговорили о «падении нравов в политике». С перестройкой М. С. начал поднимать этическую планку в политической деятельности (честность, доверие, правда, о чем договорились — свято и т. д.). А теперь все снова вразнос, но уже под прикрытием демократии, плюрализма и гласности. И зараза эта пошла в международные отношения, где М. С. создал атмосферу доверия и верности слову. А теперь и Буш, и Миттеран, и Коль «под давлением real politik» изменяют своим заверениям в поддержке его политики, быстро переориентируются на новые «реальные» центры власти — Россию, Украину, даже Узбекистан…Проверкой в этом отношении будет поведение Коля с Ельциным, который едет в Германию 21 ноября .С Нелей ездили в Марьину Рощу. Ходили по едва узнаваемым улицам моего детства. Купили французский батон в конце 6-го проезда, где я родился. Постояли между гаражей на откосе к «Виндавской ж.-д.», по которой когда-то ездил в Павшино на дачу, а после войны на лыжах —в Опалиху. Постоял возле лужайки, где раньше был дом, с которым связано все: с первых сознательных лет до ухода на войну, а потом несколько лет и после. Прошли мимо клуба «Корешка» (завод вторичного алюминия, страшно тогда дымивший). Взамен его — блочное административное здание… Тот был барак, но отражал эпоху, в том числе первый мой пионерский отряд, когда еще мы, не больше дюжины, ходили «за линию» к филиалу завода с горном и барабаном, в синей форме, и люди останавливались, смотрели с любопытством. Прошли мимо больницы, где родилась Аня… Мимо 10-й школы — она одиноко стоит среди новых зданий, внутри разрушена, но двери на замках: кто-то прибирает к рукам. Мимо 1-й Опытной им. Горького — в Вадковском переулке… Там строительное управление чего-то, а в угловом здании, где учились с 1-го по 7-й классы, — турецкое посольство. Мимо 2-го автобусного парка — архитектуры начала 30-х годов, мимо дома Тамары Красовской, подруги Ленки Мойсюк-красавицы из 7-го класса (видел ее в последний раз в сентябре 1941 года у Красных Ворот в форме медсестры). По улице Октябрьской, мимо дома, где в 1933-1934 годах был «закрытый распределитель» — от того же «Корешка», мимо ЦДКА —с библиотекой, где меня обхамила библиотекарша в 1938 году. Запомнил на всю жизнь! Мимо гостиницы ЦДКА, где останавливались красные командиры — элита нашей тогда «кадровой» армии. (И Неля, еще девчонка, со своим отцом.) По Екатерининскому саду — к машине.Человеческая память. Исчезает ли она со смертью? Или куда-то улетучивается, наполняя «ноосферу», и, как в компьютерную память, закладывается навечно? Неля понимает и сопереживает эту мою память.
19 ноября Вчера был на ланче у Брейтвейтов в британском посольстве. Все разговоры — о нас: что-то будет после Госсовета 14 ноября ? Россия — Ельцин — Украина… Долги — «шерпы»: они семеро как раз здесь сейчас…Предвидел ли М. С., что так получится с КПСС? Когда он понял, что с ней ему не по пути?..Но — держится посол со мной, хотя это едва заметно, уже иначе: я теперь не представляю сверхдержаву и всемирно авторитетного Горбачева.Сегодня — посол Блех… Перед визитом в Германию Ельцина… Много я ему сказал… И, между прочим, конфиденциально, сославшись на М. С., следующее: для вашего канцлера это будет проверкой верности его дружбе с Горбачевым, его собственным заявлениям о поддержке политики Горбачева и целостности Союза… Не в том дело, что сам М. С. поддерживает в принципе политику Ельцина, не видит ей альтернативы и честно спасал его в казусе с Чечней! О Хонеккере. Ельцин готов его запродать за марки или что-то в этом роде… Но, если его вам выдаст М. С., его осудят даже самые отъявленные антикоммунисты, хотя Хонеккера у нас никогда никто не любил.М. С. подписал распоряжение о назначении меня «специальным помощником по международным вопросам» — это в компенсацию за мой отказ стать государственным советником.Сегодня эпопея с назначением Шеварднадзе министром, а Панкина — послом в Лондон. Звонит М. С.: соедини срочно с Мейджором (я подумал, чтоб надавить на «семерку шерпов» в Москве)… Мейджора никак не найдут… Звонит: дай мне твоего Брейтвейта… Отвечают: он обедает-святое дело для англичанина! М. С. матерится. Наконец находят Мейджора. Оказывается, речь идет об агремане (тут же!) для Панкина. Тот обещает, вопреки всем дипломатическим канонам, сделать немедленно. Только вот поговорю, мол, с королевой. Через час позвонил мне Брейтвейт и сообщил: Ее Величество согласна!Все это происходило в присутствии Шеварднадзе и Панкина, в кабинете М. С. Панкину он предложил должность госсоветника по международным вопросам при себе, члена Политического Консультативного Комитета. Тот, с каменным лицом и своей выдвинутой челюстью, попросил вернуть его на посольскую работу.М. С. в его присутствии в трубку очень хвалил его Мейджору: мой друг, замечательный человек, так много успевший за три месяца.В чем же дело? На Госсовете, когда утверждали Министерство внешних сношений, договорились о Шеварднадзе… Не думаю, что инициатива принадлежала Ельцину (его Козырев — мальчишка рядом с Э. А., а с Панкиным тот мог бы и на равных). Это скорее всего нужно было республикам: чтоб у их министерств был патрон — фигура, а не «случайно выскочивший вверх»… Горбачеву это нужно тем более: раз Э. А. соглашается — это сигнал, что союзные структуры жизнеспособны и у «согласованной» общей внешней политики есть будущее. Перед Западом сейчас — очень кстати…
21 ноября Всего три месяца с момента вызволения из «Зари». Но как же давно это было!М. С. после вчерашнего очередного неудачного выступления в Верховном Совете по бюджету, над чем сегодня откровенно издеваются «НГ», «Российская газета», уехал в Иркутск.Сегодня положил на сберкнижку (как же не люблю это делать — предпочитаю заначку дома) 12 000, что копились многие годы.Но поговорим о Горбачеве.Вот с легкостью расстался с Панкиным: «реаль политик!» Вернул Э. А., который до самого последнего дня давал в прессе унижающие Горбачева оценки и, конечно, — возвышающие его самого. В свое время он отпихнул Яковлева (ради Лигачева и Рыжкова) — «реаль политик». Из-за нее он держался за Лигачева до последнего — из страха потерять одну из казавшихся незыблемой опор — КПСС. Между тем, если б он не тянул с 6-й статьей Конституции и сразу после ее отмены ушел с генсекства, партия бы, естественно, раскололась, но была бы сохранена наиболее умная и прогрессивная ее часть — для него самого, для перестройки. А так он не только всю ее потерял, но и сделал своим лютым врагом.Вот Коль тоже делает «реаль политик» с Ельциным. Но этика, которую М. С. ввел в мировую политику, — это тоже реальность. Без нее не было бы доверия, а без доверия ничего бы не было, в том числе и объединения Германии. Пока не заметно, чтоб до канцлера это дошло — через Блеха или по собственному разумению. Посмотрим — позвонит ли он Горбачеву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48