Поломав голову над загадочной фразой, я вспомнил, что метрдотель Инноченцо родом с острова Сицилия. И подозвал его, не подозревая, что поджигаю бикфордов шнур, соединенный с бочонком пороха.— Что-нибудь не так? — спросил он, озирая стол большими карими глазами.— Все чудесно, — ответил я. — И я не поэтому подозвал тебя. Ты ведь говорил, что родился на Сицилии, верно?— Так точно, — кивнул он, — на Сицилии.— Так, может быть, ты переведешь для меня вот это? — Я указал на заинтриговавшее меня выражение.Эффект был странный и совершенно неожиданный. Прочтя фразу необыкновенно расширившимися глазами, он посмотрел на меня, растерянно отступил на несколько шагов, вернулся, прочитал еще раз, снова посмотрел на меня и отпрянул, как если бы у меня вдруг выросла вторая голова.— Что это за книга? — спросил Инноченцо.— Хэвлок Эллис. «Психология секса».— Вы уже целую неделю читаете ее, — укоризненно произнес он, точно поймал меня на чем-то недозволенном.— Так ведь он написал девять томов, — возразил я.— Девять?! Девять? И все о сексе?— Ну да. Это обширный предмет. Но меня сейчас интересует — верно ли, что вы на Сицилии так говорите о женщинах?— Я? Никогда, никогда! — поспешил заявить Инноченцо. — Я никогда так не говорю.— Никогда? — разочарованно осведомился я.— Может быть, мой дед иногда так выражался, — сказал он. — Но теперь так не говорят. О, нет, нет! Только не теперь.Он не отрывал глаз от моей книги.— Вы сказали, что этот человек написал девять книг? И все о сексе?— Ну да. О всех аспектах секса.— И вы всю неделю читаете про это?— Ну да.— Стало быть, вы теперь эксперт. — Он смущенно усмехнулся.— Нет, это он эксперт. Я только учусь.— Девять книг, — изумленно протянул он, потом вернулся мыслями к работе. — Вам принести еще сыра, мистер Даррелл?— Нет, спасибо. Только еще вина.Инноченцо принес вино, откупорил, налил мне две капли на пробу, пожирая глазами книгу. Я одобрил вино, он наполнил бокал.— Девять книг, — произнес он, осторожно свинчивая со штопора пробку. — Девять книг о сексе. Мама миа!— Да-да, — подтвердил я. — Хэвлок поработал добросовестно.Инноченцо удалился, и я снова обратил взгляд на тексты Хэвлока, основательно и дотошно изучавшего нравы пылких сицилийцев. Откуда мне было знать, что мой пылкий сицилиец рассказывает официантам, что у мистера Даррелла есть девять томов о сексе — рекордная цифра для постояльцев любой гостиницы в мире. Сия новость распространилась со скоростью степного пожара. Когда во второй половине дня я вернулся из очередного похода в магазины, сразу два швейцара поспешно открыли мне двери, а за стойкой, ослепительно улыбаясь, собрался целый цветник из прелестных регистраторш. Столь неожиданный энтузиазм слегка озадачил меня, однако мне не пришло в голову связать его с тем фактом, что в моем владении находились девять томов Хэвлока Эллиса. Поднявшись в свой номер, я заказал по телефону чай и лег на постель с книгой. Вскоре явился с моим заказом дежурный официант Гэвин, высокий, стройный молодой человек с изящным профилем, большими голубыми глазами и шапкой белокурых волос, напоминающих нечесаную гриву арабского скакуна.— Добрый день, — сказал он, уставясь на мою книгу.— Добрый день, Гэвин, — отозвался я. — Поставь чай на стол, если не трудно.Он выполнил мою просьбу и остался стоять, глядя на меня.— Да? — спросил я. — Тебе что-нибудь нужно?— Это у вас та грязная книга?— Грязная! — возмутился я. — Это Хэвлок Эллис, крупнейший специалист по психологии секса. Грязная книга — скажешь тоже!— Ну да, — настаивал Гэвин. — Я насчет секса.— Секс, что бы ни думали англичане, отнюдь не грязный предмет, — резковато ответил я.— Ну, понимаете… я знаю, что это не так, — уступил Гэвин. — Но, понимаете… я хотел сказать… все думают так, разве нет?— К счастью, существует небольшое меньшинство, придерживающееся других взглядов, — возразил я. — Надеюсь, ты принадлежишь к этому меньшинству.— О да. Я хотел сказать, что я всецело за секс, да. По-моему, так всякий волен делать, что хочет, в каком-то смысле. Конечно, кроме того, что не положено… сами понимаете, например, одурманивать девушек и отправлять их в такие места, как Буэнос-Айрес…— Верно, — серьезно согласился я. — В сексе тоже все должно быть честно.Он прерывисто вздохнул, перебирая пальцами салфетку. Его явно мучила какая-то проблема.— Ну и что там говорится? — спросил наконец Гэвин.— О чем?— О сексе, конечно.— Какой именно аспект тебя интересует?— Как это понимать — аспект? — озадаченно справился он.— Ну, ты хочешь что-то узнать про обычный секс или про лесбианство, гомосексуализм, садизм, мазохизм, онанизм?— Ух ты! — воскликнул Гэвин. — Он про все это пишет? Честно?— Честно, — ответил я. — Все это разные виды секса.— Силы небесные! Да-а-а… Что ж, наверно, вы правы. Сам живи и другим не мешай, как говорится.— Вот именно.Гэвин завязал узелок на салфетке и похлопал им по ладони. Ему не терпелось о чем-то спросить.— У тебя есть проблемы? — спросил я.Он вздрогнул.— У меня?! — Он попятился к двери. — Ничего подобного! У меня никаких проблем. У меня? Никаких.— Стало быть, доктор Хэвлок Эллис не может тебе помочь?— Нет-нет… То есть… У меня нет проблем. Какие бывают у некоторых людей. Я зайду за подносом попозже, ладно?Он поспешно удалился.И я представил себе, что вести о Хэвлоке Эллисе сейчас взбудоражат всю гостиницу, как будоражат джунгли сигнальные барабаны. Попивая чай, я ждал, что последует дальше. Не прошло и часа, как снова появился Гэвин.— Как вам чай? — справился он.Прежде Гэвин никогда не спрашивал меня об этом.— Спасибо, все в порядке, — ответил я выжидательно.Гэвин помолчал, ловко вертя поднос на одной ладони.— Прочитали еще? — спросил он наконец.— Несколько страниц.Он надул щеки, вздохнул.— Должно быть, это подходящая книга для человека, у которого… ну, есть проблемы?— Очень полезная. Он обо всем судит здраво, так что у человека не возникает комплекса вины.— Ну да… это хорошо. Комплексы — это плохо, верно?— Очень плохо. Даже вредно для человека.Опять наступило молчание. Гэвин перебросил поднос с левой ладони на правую.— Да-а-а… — протянул он задумчиво. — Есть у меня один друг, страдает от комплекса.— В самом деле? И что же это за комплекс?— Ну, я даже затрудняюсь объяснить. Он совсем недурен собой, как говорится… Словом, парень хоть куда. И девушкам нравится, да. По правде говоря, так две даже передрались из-за него, — не без гордости сообщил Гэвин. — Две португальские горничные… Здорово потрепали друг дружку. Вцепились в волосы, били кулаками. Больно они вспыльчивые, эти иностранки, верно?— Очень вспыльчивые, — подтвердил я. — Это и есть проблема, которая мучает твоего приятеля? Слишком много пылких португальских девушек просятся к нему в постель?— Нет-нет! Нет… нет… не в этом дело. Понимаете, они ему не нравятся.— Ты хочешь сказать, что у него уже есть подружка?— Нет-нет! Дело в том… ему не нравятся девушки, понимаете? — с отчаянием выпалил Гэвин. — То есть ему не нравится… ну, понимаете… возиться с ними.— Ты хочешь сказать, что ему нравятся парни?Он покраснел.— Ну, как бы это сказать… ну, он говорит… понимаете, что возился с некоторыми парнями… ну, и он говорит…Гэвин совсем растерялся.— Говорит, что предпочитает их девушкам? — спросил я.— Ну… да… что-то в этом роде. Так он говорит.— Что ж, в этом нет ничего дурного. Его это беспокоит?— Вы хотите сказать, что можно жить… со странностями, и ничего?— Если человек таким уродился, это вовсе не грех. С этим ничего не поделаешь, как нельзя изменить цвет глаз.— О! — произнес Гэвин, пораженный таким суждением. — Ну да… Пожалуй что и впрямь нельзя.— Твой приятель хотел бы одолжить Хэвлока Эллиса, посмотреть, что тот говорит о гомосексуальности?— Думаю, хотел бы, — нерешительно ответил Гэвин. — Скорее всего, да. Я… гм, спрошу его и скажу вам.— Не хочешь прямо сейчас взять книгу на всякий случай?— Ну… — он уставился на том, который я ему протянул, — ну, пожалуй, я мог бы ее взять… на случай, если он станет читать… н-да, я мог бы… и сразу верну. Хорошо?— Хорошо, — ответил я. — Только скажи ему, чтобы не залил книгу пивом.— Нет-нет, — заверил он, зажав книгу под мышкой и направляясь к двери.— Не залью.И мой первый пациент удалился.Утром пятого дня моего пребывания в гостинице Гэвин принес в номер завтрак с беспечным видом.— Ну? — спросил я. — Моя книга утешила твоего друга?— Моего друга? — недоуменно воскликнул он.— Ну да. Твоего друга с комплексом.— А, его… Ну да… он говорит, книга очень интересная. Я и сам ее полистал. Очень интересно. Дело в том… он пишет об этом очень разумно… не внушает человеку, будто он последняя дрянь, так сказать.— И правильно делает, — отозвался я, попивая чай.— Да. Только вот что должен сказать вам — девушки в регистратуре прямо вне себя от того, что у него там говорится о лесбиянках.— Ты давал книгу им? Ты понимаешь, что управляющий выставит меня из гостиницы, если поймает тебя, а сам ты будешь уволен за распространение порнографии.— Да не поймает он меня, — возразил Гэвин пренебрежительно.— Ну, и что говорят девушки из регистратуры? — поинтересовался я, представляя себе, какие опасности могут подстерегать меня на первом этаже.— Вы Сандру знаете? Блондинку? Довольно симпатичную такую? Так вот, она снимает квартиру вместе с Мэри… С толстушкой, которая носит очки. Так вот, прочитав эту книгу, Сандра заявила, что будет жить отдельно. Дескать, она все время спрашивала себя, с чего это Мэри всегда напрашивается потереть ей спину в ванной, а теперь поняла и больше не желает ничего подобного. Мэри жутко расстроилась… плачет без перерыва и все твердит, что никакая она не лесбиянка. Мол, человеку трудно самому мыть себе спину, и она только хотела помочь Сандре, а та говорит, что ей хватает проблем со своими дружками без того, чтобы Мэри лезла к ней в ванную.— В этом что-то есть, — рассудил я. — А что говорят остальные две?— Так вот, мисс Гемпс, что постарше, не возражает против того, чтобы делить квартиру с Мэри, потому что любит, чтобы ей терли спину, и не видит в этом ничего дурного. А Сандра заявила, что мисс Гемпс задумала соблазнить Мэри, тогда мисс Гемпс страшно разозлилась и сказала, что предпочитает, чтобы девушка терла ей спину, чем чтобы перед ей терли мужчины, как это явно по нраву Сандре. Тут Сандра пришла в ярость и крикнула, что она девица, как и мисс Гемпс, только с той разницей, что сама этого желает, тогда как мисс Гемпс девица поневоле. И теперь они вовсе не разговаривают друг с дружкой.— Неудивительно, — заметил я. — Тебе не кажется, что следует дать им почитать том, который рассказывает о непорочном зачатии?— Да нет, все будет в порядке, — сказал Гэвин. — Им только полезно поцапаться, разрядить атмосферу.— Но теперь Мэри лишена единственного своего удовольствия, — возразил я.— Ничего, — отозвался Гэвин. — Сегодня все они идут на вечеринку и поладят.— Ты тоже пойдешь на вечеринку? — спросил я, рассчитывая на репортаж с места происшествия.— Нет, — ответил Гэвин, глядя на меня с вызовом. — У меня встреча с моим другом Рупертом.— Желаю хорошо провести время.— Можете не сомневаться, — сказал он, выходя из номера с важным видом.Позже, в тот же день, когда я спустился в регистратуру обналичить чек, юные леди, с потухшими глазами и поджатыми губами, обслужили меня с холодной учтивостью, от которой стало бы не по себе даже белому медведю. Однако вызванное Хэвлоком смятение на этом не кончилось. Один за другим ко мне потянулись новые пациенты. Начну с молодого швейцара Дэниса, славного, но, к сожалению, далеко не красивого шотландского парня, чья непривлекательность усугублялась двумя физическими изъянами. Он заикался, и лицо его украшала рельефная карта из красных прыщей, отчего круглые карие глаза Дэниса смотрели на вас особенно робко. Он принес мне в номер телеграмму и остановился в дверях, переминаясь с ноги на ногу.— От-от-ответа не бу-будет, сэр? — спросил он.— Нет, Дэнис, спасибо.— Могу я че-чем-нибудь еще бы-быть вам полезен, сэр?— Пока нет. Разве что у тебя есть на редкость миловидная порочная сестра.— Н-н-н-нет, сэр. Моя се-сестра за-замужем, сэр.— И хорошо, — убежденно произнес я. — Приятно знать, что институт брака еще жив. Это так же отрадно, как если бы я встретил живого динозавра.— Эт-та к-к-книга, ко-которую вы дали Гэвину, сэр… В ней го-го-говорится о же-женитьбе, сэр?— Хэвлок много пишет о женитьбе. А что именно тебя интересует?— Он пи-пишет, к-к-как делать п-п-п-п-предложение, сэр?— Как предлагать руку и сердце? Не уверен. Вряд ли у него на этот счет есть конкретные указания. Скорее, его книги могут служить руководством, как вести себя после женитьбы.— Но в-ведь спе-сперва надо сделать п-п-п-предложение, сэр, — заметил Дэнис.— Разумеется. Но это как раз несложно. Кому ты собираешься сделать предложение?— С-с-с-с-сандре, — ответил он, и у меня замерло сердце.Меньше всего на свете мог Дэнис рассчитывать на расположение Сандры, даже будь он первым красавцем, чего никак нельзя было сказать об этом парнишке с его прыщами и желтым пушком, как у только что вылупившегося цыпленка. Добавьте к этому заикание, и шансы Дэниса завоевать сердце Сандры равнялись его шансам стать премьер-министром.— Ну, это очень просто, — решительно произнес я. — Ты приглашаешь ее куда-нибудь повеселиться и в конце вечера задаешь заветный вопрос. Элементарно. Все трудности начнутся после того, как она скажет «да».— У меня прыщи, — уныло молвил Дэнис.— У всех прыщи, — ответил я. — Не стану раздеваться перед тобой, но у меня вся спина в прыщах. Похоже на аэрофотоснимок главных вершин Андских гор.— Т-так то на с-с-спине, — возразил он. — М-м-мои на ли-лице.— Их почти не видно, — солгал я. — Не скажи ты об этом, я бы и не заметил.— Я за-за-заикаюсь, — сказал Дэнис. — К-как можно сде-сделать п-п-п-предложение, ко-когда за-заикаешься?— Совсем чуть-чуть, — заверил я его. — Когда наступит великая минута, ты от волнения забудешь заикаться.— Еще я к-к-краснею, — не унимался Дэнис, твердо решив выложить мне все свои изъяны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24