– А дальше что? – не удержалась от вопроса любопытная Елена.Она так увлеклась рассказом домового, что даже не смотрела по сторонам. А посмотреть было на что. Прозрачные стены не скрывали внутреннего убранства залов, заполненных невероятными заморскими диковинами.– А дальше вот что было, – продолжил рассказ Дворцовый. – Залетел как-то к Кощею в гости дух неприкаянный, привидений злобствующий, попроведовать, значится. Ну и давай приставать, мол, как это ты, Кощей, столь долго живешь. Я-де уже триста лет как помер, а ты даже не изменился. А Кощей ему и отвечает, мол, смертушку я свою спрятал, ибо умный. Ну дух давай приставать, говорит, врешь ты, приятель. Тут-то Кощей и взвился. Это я, говорит, вру? Пойдем, покажу. И привел его в эту камору. – Тут домовой распахнул неприметную дверцу в хрустальной стене, и царевны увидели маленькую темную комнатку, которую иначе чем каморкой назвать трудно. Каморка была совершенно пуста, пыльный пол устилали обломки скорлупы, а у порога ровной пирамидкой возвышалась горка пепла. – Открыл Кощей эту дверь, – сказал Дворцовый, важно поглядывая на царевен, – да и похваляется: смотри, мол, на мою смерть. Привидений злобствующий удивляется, а Кощей грудь колесом выпятил, ибо самым хитрым себя посчитал, и самодовольством до краев наполнился. И все бы ничего, да тут солнце как раз взошло. Лучи через хрустальные стены преломились, аки через призму какую, да в силе своей увеличились. Так всем жаром усиленным солнце по яйцу и треснуло. Скорлупа развалилась в стороны, вылез оттуда змееныш маленький о трех головах – Горыныч наш – да сразу огнем из всех трех глоток и полыхнул. Тут-то Кощею и смерть пришла, ибо вспыхнул как факел да и осыпался горсткой пепла.– Каков злодей этот Горыныч! – возмутилась Елена Прекрасная. – Не успел народиться, как сразу же Кощея спалил!– А Горыныч этого и не заметил, – старичок вздохнул, вспоминая те времена, – ибо слепой на свет появился, аки котенок новорожденный. Тыкался носами по углам да пищал и плакал. Мамку, наверное, искал. Ну я его выхаживал да подкармливал, пока он по малолетству сам не умел. Добро разное у Лешего на продукты выменивал.– А потом? – не унималась Елена Прекрасная.Старшие царевны рассказ домового тоже с большим интересом слушали, но вопросов не задавали – и так все понятно было.– А что потом? Потом Горыныч рос не по дням, а по часам, аки богатырь какой. Красивый вырос, смышленый. – В голосе Дворцового слышалась отеческая гордость. – Да вот беда – тоска на него нашла. Полетел искать сродственников своих да сотоварищей, а вернулся ни с чем. Вас-то он от отчаяния умыкнул.– Конечно, мы ему не подходим, – вздохнула Елена Прекрасная. – У него вон бе… бекомплект какой большой. А мы-то что с этим делать будем?– Ну применение всему можно найти, – проговорила практичная Марья. – Например, Еленушка, ты бы могла вокруг этого боекомплекта танцы танцевать, как те девки срамные хранцузские.– Ты шутишь?! – догадалась Елена и, отвернувшись от сестры, спросила у Дворцового: – А Кощей что?– А что Кощей? – Старичок кивнул на горку пепла. – Как осыпался, так и лежит на пороге, болезный. Я вот что думаю… Прибрались бы вы в доме, а? У Горыныча лапы не приспособлены для мелкой работы, а я один не поспеваю – дворец-то огромный. Да и запустил, честно скажу, ибо в тоске великой по Горынычу пребывал, из рук валилось все.Девушки с радостью согласились помочь и, не тратя времени на разговоры, принялись за дело. Марья Искусница пошла приводить в порядок правую часть дворца, Василиса Премудрая – левое крыло, домовой направился с ними, показывать, где что лежит, что можно трогать, а что нельзя. И только Елена Прекрасная не сдвинулась с места. Она, не отрываясь, смотрела на пирамидку пепла, которая раньше была Кощеем Бессмертным, и смахивала с длинных загнутых ресниц горючие слезы.– Так и лежит неприкаянный, – всхлипывая, шептала она, – никто его не вспомнит, никто не поплачет о нем на могилке. Да и могилки-то у него, бедненького, нет.Елена решительно утерла слезы, расстелила на полу платок и смела в него прах. Решила она, что хоть Кощей и злодеем был, но похоронить его надо по обычаю.В хрустальном дворце кипела работа. Марья Искусница разобралась в непонятных порошках и жидкостях, скорее угадывая, чем что моют, нежели понимая. Она нашла альпинистское снаряжение и теперь висела под потолком, поливая из шланга хрустальные своды. Василиса стояла внизу и качала ручку небольшого устройства, которое называлось насосом. Во дворце стоял резкий, неприятный запах.– Марьюшка, ты уверена, что эта жидкость для уборки? – поинтересовалась Василиса. – Я бы не стала так рисковать, все-таки на бутылке написано «ХЛОР АМИНЬ»…– Уверена, – лаконично ответила Марья, не прерывая своего занятия.Василиса пожала плечами и, так как сестра откинула шланг, переключившись на нависшую по углам паутину, взяла швабру и тряпку и быстро прошлась по многочисленным залам и лестницам. Мыть хрустальные полы – одно удовольствие, будто на зимнем пруду на коньках катаешься. Потом она смахнула пыль с зеркал и, решив, что дело сделано, направилась в библиотеку.Когда Змей Горыныч вернулся, то дворец просто сиял, а невест было не видно. На кухне его ждал завтрак – огромный котел, полный бурды грязно-коричневого цвета.– Что это? – брезгливо сморщился Умник.– Кажется, еда, – неуверенно предположил Старшой.– Точно, еда. – Озорник зачерпнул лапой остывшее варево и отправил его в пасть. – Вкусно! А вы что не едите?– Что-то не хочется, – проворчал Старшой, наблюдая, как пустеет котел.– Знаешь, Озорник, у меня складывается такое впечатление, что это уже один раз ели, – задумчиво произнес Умник, не зная, что в точности повторяет предположение Василисы Прекрасной. – Если бы у нас в доме было животное, то я ни за что не разрешил бы тебе даже прикоснуться к этому вареву.Он умолк, прислушиваясь к странному звону. Позвякивая колокольчиком, в кухню вошла злосчастная корова. Животина уже к передвижению по скользким хрустальным полам приспособилась и теперь вот искала выход к зеленой травке. Братья уставились на нее, потом на опустевший котел, а потом поднялась поварешка и опустилась на ту голову, которая только что ела. Это Старшой взял управление общим организмом на себя.– Ну и что? – обиделся Озорник. – Я не брезгливый, а глотка у меня луженая.– Организма у нас одна, не забывай об этом! – рявкнул Старшой. – Ты что, забыл, Умник рассказывал о том, как психические процессы влияют на пищеварение?– Это ко мне не относится, – огрызнулся Озорник. – Ты это тому скажи, чьи психические процессы сено жрать позволяют.Тут Горыныч несчастную животину лапами сгреб да снова в окно вылетел. Поставил корову на землю – та обрадовалась и ну траву жевать. А Змей взлетел и увидал, что к Стеклянной горе уже войско лукоморское подходит. Змей Горыныч подлетел поближе – войско ему показалось серьезной силой.– Ну и что делать будем? – поинтересовался Озорник, отбивая копья, которыми сразу же ощетинилось войско при виде врага.– Воевать, – просто ответил Старшой.– Ребята, а нам оно надо? – спросил Умник. – Может, лучше домой?– Домой мы в любом случае направимся, с тятенькой посоветоваться надобно, – рассудил Старшой и полетел во дворец.Но совета получить не удалось, потому что Дворцовый – как, впрочем, и все домовые – вел ночной образ жизни. И сейчас спал себе где-то в сундуке – не докричишься, не доищешься.Тогда братья посоветовались между собой и решили с царевнами поговорить – может, девицы подскажут, как из щекотливой ситуации выйти.Не тут-то было!!!Царевны были так увлечены, что не заметили Горыныча. Елена кружила около сундуков, примеряя то одну, то другую вещицу. Марья в мастерской добралась до огромного ящика с тикающими часами внутри и красной кнопкой сбоку. Она задумчиво смотрела на него, решая, стоит ли разбирать эту штуковину или все же прислушаться к интуиции, которая подсказывает, что к странному механизму лучше не прикасаться. Василиса сидела на третьей сверху полке книжного шкафа и читала. Привлечь ее внимание тоже не удалось, хотя Горыныч и кричал, и пел, и даже станцевал перед ней. Бесполезно – девушка полностью погрузилась в книгу.– Женский смех, топот ножек, стук каблучков, – поддразнил старшего брата Озорник. – Они даже о себе не вспомнили, поесть забыли, а ты хотел, чтобы нам компанию составляли?!– Может, вернем их на место? – осторожно предложил младший брат.– Нет, Умник, из прынцыпа не верну, – ответил старший.– Смотри, Старшой, а то царь с дружиной уже у подножия горы.И действительно – стены замка задрожали от лихого свиста. Воевода по дороге прихватил Соловья-разбойника. Сделал он это по совету Ивана-дурака, в чем никому не сознался бы даже под пыткой. Дело в том, что Иванушка поведал воеводе о способе, какой по-научному диссонансом называется. Оказывается, что под действием крика разной мощности стекло лопается, а хрусталь – то же стекло, только благородное. Об этом Ивашке Василиса рассказывала, а он запомнил.Горыныч кинулся на балкон.– Выходи, змей поганый! – послышался зычный голос Потапа.– Да мне и здесь хорошо. – Это Озорник вылез с ответом вперед братьев.– Отдай царевен! – кричал Потап.– Ага, а сам что буду делать?! – Это уже Старшой ответил.– Не пара ты им! – ярился внизу воевода.– А где мне пару найти? – тяжело вздохнул Змей тремя глотками.– В Мезозое, – послышалось из-за спины. – Это такая чудесная страна, в которой растут огромные папоротники и живут твои сродственники. Там Горынычей тьма-тьмущая, на любой вкус выбирай!И Василиса открыла перед Змеем книгу. Змей взял ее в лапы и надолго задумался, не в силах поверить своим глазам. Василиса посмотрела вниз и, заметив в войске у подножия горы обоз купца, добавила:– А Садко подскажет, как туда добраться. – Царевна ободряюще улыбнулась и отправилась в библиотеку.Посоветовавшись, братья решили идти к царю парламентерами. Горыныч схватил белую занавеску и, размахивая ею, как флагом, ринулся вниз.В рядах дружинников почувствовалось напряжение, копейщики взмахнули копьями, лучники натянули луки. Потап взмахнул мечом, но Вавила остановил его:– Погодь драться, парламентер он.– Вот тебе наш сказ, царь, – начал говорить Змей Горыныч сразу всеми тремя головами. – Давай меняться. Ты нам даешь карту, на которой нарисован путь к сродственникам, а мы возвращаем тебе дочек. И расходимся подобру-поздорову!– Да где ж я тебе такую карту добуду? – сокрушенно вздохнул царь.– Купец у тебя в войске есть, Садко кличут. Дочки твои сказали, что он знает, где находится эта страна, которая зовется Мезозоем.– Садко, – крикнул царь, – слышал ли ты о такой стране, где Змеев Горынычей тьма-тьмущая?!– Слышать-то слышал, царь-батюшка, да сам там не был. Говорят, далеко в теплых краях, за землями Бразильянскими, горы есть. И называются горы те Крокодильерами. Высокие – до самого неба, а в тех горах долина затерянная. Там Змеи Горынычи и живут.– А не обманываешь? – усомнился Старшой.– Не обманываю, у меня доказательства есть. – Садко кинулся к своей повозке и выудил из вороха добра большую сверкающую пластину. Это была чешуйка, точно такая же, какие покрывали шкуру Змея Горыныча. – Только Горынычи те на латынянский манер драконами называются, – объяснял Садко, отыскав еще и свернутую в трубочку карту. – А карту эту я у чудака одного в оплату за провоз взял. Встретился мне муж премного ученый, только вот умом слабенький – аки младенец несмышленый. Сказал, что заблудился он в двух странах, одна страна Параллелей зовется, а другая – Меридианой. И дорогу домой найти не мог. Паганелькой того ученого звали, он, кроме мух да жуков, ничего не видал и видеть не хотел. Так я его в Хранцию доставил. Рассеянный тот муж премного был – золотом рассчитаться обещал, а сам вместо золота мне мешочек дал – и был таков.– Странно, – недоверчиво проговорил воевода Потап. – Чтоб ты, Садко, да денежки не пересчитал? Чтоб ты кошель не проверил? Да быть такого не может!– Не успел, – сокрушенно вздохнул купец. – Мимо не то муха какая пролетела, не то другая насекомая. Так Паганелька тот сачок выхватил да за тварью этой унесся, только я его и видел. Так у меня чешуйка эта да карта образовались в хозяйстве. Только вот покупателей на них не находилось.Горыныч взял в лапы чешуйку и благоговейно вздохнул. Умнику на глаза набежали слезы, и даже Озорник проникся общим настроением – он глупо ухмыльнулся. Вернув купцу реликвию, братья полетели в хрустальный дворец за царевнами.– Отдадим девчонок – и сразу в путь, – сказал Старшой.Братья, понятное дело, возражать не стали.Легко сказать, да нелегко сделать. Царевны наотрез отказались возвращаться. Василиса – пока не прочтет все книги, Марья – пока не разберется в устройстве всех механизмов, а Елена просто не могла расстаться с драгоценностями. Тогда Змей, которому не терпелось отправиться на поиски, схитрил. Он обхватил лапами книжный шкаф, в котором сидела Василиса Премудрая, и, с трудом вытащив его на балкон, перенес вниз. Поставил перед оторопевшим царем-батюшкой, а сам за следующей царевной полетел. С Еленой тоже особых проблем не было – она как раз склонилась над сундуком, пытаясь что-то достать с самого дна. Змеевы головы подмигнули друг другу, и Горыныч просто закинул девушку внутрь и захлопнул крышку. Быстро доставив младшую царевну к батюшке, Змей полетел за средней сестрой. Но Марья Искусница, в отличие от сестер, оказалась особой очень практичной. Она не стала противиться отъезду. Быстро увязала в скатерть все, что ей понравилось, всучила узел Горынычу, а сама взобралась ему на спину. Змей и ее сдал с лап на руки папеньке.После этого Вавила торжественно вручил Горынычу карту, на которой отмечен путь до долины, затерянной в горах, и чешуйку зеленую. Старшой заметил, каким слезным взглядом младшая царевна на нее смотрит, с братьями переглянулся да и отдал ту чешуйку Елене Прекрасной.– Серьги сделаешь, – сказал он и, взмахнув крыльями, в небо поднялся.Так он одержим был мыслью найти ту затерянную долину, что не слышал горестного крика, который несся вслед ему с балкона хрустального дворца:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36