..
— В марте был другой премьер.
— Этот не лучше, — мрачно заявил Сухомлинов.
— Надеюсь, он недолго протянет. — Бобровский намазал масло на хлеб. — Хотя кто знает...
— Ты про Примуса тоже думал, что недолго. А вон как вышло.
— От ошибок никто не застрахован. Тем более что у Дедавыбор крайне узок. Раз, два — и обчелся... Новых людей к нему практически не подпускают. А старых мы знаем. С ними каши не сваришь.
— До выборов еще больше года.
— Если они будут. — Бобровский отправил в рот кусочек языка.
— Думаю, будут... — Сухомлинов отставил пустой стакан и принялся за творог. — Внешние приличия будут соблюдены. Другое дело — кто на них пойдет.
— Та же компашка. Зюгнович, Яблонский, Вольфыч...
— Ну, Зюгновичу с Яблонским ничего не светит. Как обычно.
— Да уж, — согласился Бобровский, — дотрещаться с Дедом у них не получится. А вот в смысле Вольфыча я бы не возражал.
— Не, не пройдет, — Сухомлинов покачал головой, — ему западники кислород перекроют. Явно будет еще один кандидат...
— Наибольшие шансы у нынешнего Секретаря Совбеза.
— У Вэ Вэ? Возможно...
— Пока да. Правда, неизвестно, как все сложится через год другой.
— Концепция то останется...
— Не уверен, — Бобровский хитро посмотрел на собеседника. — Уже есть сдвиги. Ты не слышал о разнице менталитетов?
— Смотря в чем.
— В глобальном восприятии мира.
— Пока нет.
— Я тут на одну статью наткнулся. Автора не помню, но мысли интересные... Если совсем коротко, то он разделил менталитет разных народов на два направления — островной, куда отнес Штаты, Англию, Австралию и частично Канаду, и континентальный. И довольно убедительно доказал, что сотрудничество между народами с разными формами менталитета в основном непродуктивно. То есть построил модель двухполярного мира, но не по политическим или индустриальным закономерностям, а по иному принципу. И мне кажется, что его теория вполне обоснована.
— Интересно...
— Более чем. Однако не совпадает с современными политическими приоритетами и поэтому востребована не будет. А жаль.
— Не беги впереди паровоза. Можно поинтересоваться у ребят из отдела печати.
— Уже, — грустно сказал Бобровский. — Я спросил у Сергеева. Они посчитали эту теорию чересчур заумной, чтобы включить в обзор для руководства.
— Немудрено. Сергеев и в старые времена перестраховывался по три раза.
— То то и оно. — Майор доел борщ. — Нет пророков в своем отечестве.
— Везде так.
— Только в других странах с экономикой все более или менее в порядке. Они могут себе позволить неправильные шаги. А мы, я считаю, нет. И без привлечения свежих мозгов загнемся в ближайшие десять двадцать лет. Сам увидишь...
Своего первого заместителя по кличке Страус, являвшейся производной от отчества Павлинович, столичный мэр недолюбливал. Но мирился с его присутствием. Заместитель был относительно верен и не стремился в открытую прыгнуть в вышестоящее кресло. Что в современной России уже само по себе является редким качеством.
К тому же Страус был небрезглив. При управлении огромным мегаполисом случаются разные недоразумения. То группа коммерсантов попытается в обход городского правительства начать поставки продовольствия, лишая тем самым чиновников солидного куска прибыли, то начнутся перебои в снабжении столицы топливом, то какой нибудь неуемный писака слишком близко придвинется к реальным документам о расходах и доходах, то еще что... Приходится принимать меры. И далеко не всегда эти меры ограничиваются вежливой беседой по телефону или встречей заинтересованных персон в тихом кабачке. Иногда несговорчивые партнеры вынуждают прибегать и к более сильным методам убеждения: китайскому ТТ, паре сотен граммов тротила, очереди из «калаша». Бизнес есть бизнес. Один раз уступишь или вовремя не среагируешь — сожрут и не подавятся. Этот постулат дикой российской действительности столичный градоначальник усвоил накрепко. Еще во времена своего восхождения по карьерной лестнице строительного треста.
А с Павлинычем — нет проблем. Достаточно просто намекнуть. Верный Страус все сделает так, что комар носа не подточит. Пара тройка отморозков из подольской или балашихинской братвы сотрут неугодного бизнесмена в порошок раньше, чем тот сумеет понять, кому он перешел дорогу.
Технические детали мэра не интересовали.
О смерти «строптивца» он обычно узнавал из сводки криминальных новостей по телевизору. Иногда исполнителей даже арестовывали. Но смурные киллеры могли назвать лишь бригадира, отдавшего фатальный приказ на устранение «зарвавшегося» барыги. Истинный заказчик всегда оставался за кадром. А в особенно сложных и важных случаях стиралась вся цепочка посредников.
Но были ситуации, когда и от самого градоначальника требовалось разрешение.
— На столкновение лоб в лоб они не пойдут, — резюмировал Страус, только что вернувшийся с терки, на которой, помимо заместителя мэра, присутствовали пять авторитетов солнцевской группировки.
— Неужели они будут терпеть всех этих «черных»? — Мэр в душе оставался квасным патриотом с сильно выраженным националистическим уклоном. Что не мешало ему брать деньги из рук представителей любого народа. Лишь бы побольше давали. Когда было выгодно, Прудков вопил о «независимой Ичкерии», когда бандиты захватили больницу в Ставрополье — тут же переключился на поддержку вооруженных отрядов казачества и выступил с инициативой депортации всех кавказцев из крупных городов центральной России. И так по любому вопросу.
— У них совместный бизнес, — пояснил Страус. — Выбивать «черных» с занятых позиций слишком дорого встанет.
— Ну, а хотя бы уменьшить их количество?
— Братве они не мешают...
— Зато они мешают мне! — разозлился мэр.
Страус неслышно вздохнул.
Не поймешь этого карлика — то он всеми силами пытается задружиться с кавказцами, дает им льготы, вводит в советы директоров подконтрольных мэрии фирм, составляет протекцию во властных структурах, то они вдруг «мешают». И благо бы какой то конкретный коммерсант! Тогда было бы понятно. А сейчас создастся впечатление, что Прудков окрысился на всех без исключения детей гор. Если так и дальше пойдет, то в опалу попадет даже придворный скульптор с нерусской внешностью и редкой в Московии фамилией Цинандали.
— Ты просто не видишь! — разошелся мэр. — Или не хочешь видеть... — Прудков сделал эффектную паузу. Актер из него был никудышный, слишком уж он фальшивил, но приближенные к барскому столу этого не замечали. — Внешне они соблюдают договоренности. Вон по гостиницам даже прибыль увеличили. Но тихой сапой делают свое дело. По топливу две трети позиций у них, по металлам — почти половина, к строительству подбираются... Если этого не замечать, нам с тобой через пару лет могут дать под зад коленом. И мэром станет какой нибудь Бесланбеков.
— Горожане такого не выберут, — нашелся Страус.
— Держи карман шире! Еще как выберут! Интернационалисты, мать их... Я это быдло хорошо знаю. Ученый! Скупят голоса — и все. Вякнуть не успеем....
Прудков налил себе стакан воды из графина и шумно выпил.
— Вон мне мои люди с ОРТ докладывают, что Одуренко не просто так в меня вцепился. Есть там у «черных» интерес, есть... И бабки они же дают. Хотят руками Одуренко мне всю систему поломать. К тебе, между прочим, тоже подбираются.
— А я им зачем?
— А ты вспомни, вспомни...
— Так на любого накатить могут, — Страус пожал плечами. — даже повод особенный не нужен.
— Вот потому я заранее и готовлюсь. Теперь понимаешь, к чему я?
— Михалыч, ты скажи прямо. Конкретно, в какой области они тебе помешали? Тогда и будем решать. А то говоришь загадками.
— Я хочу сдвинуть их по всем параметрам, в комплексе.
— Ну ты дал! Это ж война...
— А кто говорит, что ее не будет? — тихо сказал мэр. — Только не мы должны ее вести, а федеральный центр. Кавказ опять лихорадит, чечены готовят какую то масштабную операцию. Вот под это дело и можно сработать. Проверки, всех без регистрации — вон в двадцать четыре часа, и прочее... Я начальнику ГУВД уже дал распоряжение. Ментам только повод нужен.
— Важно угадать момент, — задумчиво протянул заместитель.
— Информация будет, — заверил Прудков, — не зря генералам землицу выделяли.
— Ну, если будет, тогда конечно...
— Ты хорошо подмосковные химкомбинаты знаешь?
— Неплохо...
— Можешь тонны три самой примитивной взрывчатки достать?
— Ежели постараться...
— Вот и провентилируй вопрос. Но так, чтоб не от тебя исходило.
В административное здание таможни Владислав заглянул к полудню.
Представился журналистом, показал изготовленную на все том же цветном принтере «пресс карточку» на имя Константина Андреева из «Агентства репортерских расследований», миновал металлодетектор и углубился в хитросплетения коридоров.
По уровню своего благосостояния таможенники практически не отличались от сотрудников администрации порта.
Те же холеные лица, те же перстни на дамских пальчиках, та же шеренга новеньких иномарок у служебного входа. Разве что машины немного различались — таможенники явно испытывали страсть к джипам и потому приезжали на работу почти поголовно на «мицубиши паджеро», «ниссанах патрулях» и «лэнд роверах дискавери». Иностранец, не знакомый с российскими реалиями, мог бы подумать, что в трехэтажном сером здании находится не таможня, а федерация местных «покорителей бездорожья».
Осмотрев автостоянку, Рокотов недобро улыбнулся.
"Жаль, «Шмеля»с собой нету... Ну ничего, будет и тут когда нибудь праздник..."
Кабинет искомого лица обнаружился в конце длинного коридора на последнем этаже.
Светлая деревянная дверь, мощная сверкающая табличка с витиеватой надписью «Орленко Виталий Владиленович», медная ручка в форме львиной лапы. Все настолько добротно, что видно сразу — хозяин кабинета тут обосновался прочно и надолго.
Влад походил но коридору и убедился, что три четверти кабинетов пустуют. Ближайшее к нужной комнате занятое помещение располагалось через две двери от кабинета Орленко.
Держа под мышкой некий плоский предмет, завернутый в газету, он вежливо постучал.
Не дожидаясь ответа, распахнул дверь и очутился в маленьком предбаннике.
«Так. Это хорошо. Звукоизоляция здесь на уровне... И дверь внутри пустая, — биолог стукнул пальцем по полированному дереву, — явно спецзаказ. Что ж, нам подходит...»
Он пересек предбанник и снова осторожно побарабанил по двери.
— Да! — раздался приглушенный голос.
Влад открыл вторую дверь и зашел в просторный светлый кабинет.
Орленко оказался совершенно таким, как его описывали такелажники. Пузан с надменным выражением лица, маленькими, скрывшимися в жировых складках глазками, с реденькими волосиками и пухлыми, словно сосисочки, пальцами. Таможенник оторвался от стопки документов и внимательно уставился на незваного посетителя.
— Пресса, — Рокотов извлек прямоугольную цветастую карточку, — «Агентство репортерских расследований». Добрый день.
— Добрый, добрый... — Орленко настороженно поерзал в кресле. — Общению с прессой мы всегда открыты. Что привело вас к нам?
Владислав уселся напротив таможенника и мягко положил сверток на стол.
Орленко уставился на завернутый в газету предмет толщиной сантиметра три и размером с книгу.
— Это не магнитофон, — пояснил «журналист». — Проезжал мимо хозяйственного магазина и купил себе на кухню пару разделочных досок. А то старые уже совсем ни на что не годны.
Таможенник кивнул, удовлетворившись ответом, но бдительности не потерял и не поверил ни на йоту в слова об отсутствии звукозаписывающего устройства.
— Слушаю вас...
— К нам поступила информация, — Рокотов немного понизил голос, — что лица кавказской национальности вынашивают планы по подчинению себе Санкт Петербургского торгового порта. Мы начали свое собственное расследование и хотели бы сотрудничать с кем нибудь из профессионалов... Естественно, помощь будет щедро оплачена.
Орленко полминуты помолчал, обдумывая услышанное, решил, что лишние деньги не помешают, даже если журналисты под видом «репортерского расследования» просто исполняют заказ какой нибудь коммерческой структуры.
На проверяющего из службы внутренней безопасности посетитель похож не был, но береженого Бог бережет.
Поэтому Орленко открыл верхний ящик стола и сделал вид, что ищет сигареты. На самом же деле он включил кнопочку миниатюрного детектора, купленного им за восемьсот долларов после того, как троих его коллег поймали на записи беседы о «льготной растаможке». Как уверяли специалисты, приборчик засекал любые активные и пассивные микрофоны в радиусе пяти метров.
Детектор мигнул светло зеленым светодиодом.
Все чисто. Ни микрофона, ни диктофона. Орленко не знал, что его нахально обманули. Детектор представлял собой корпус с батарейкой, микрочипом, генератором случайных чисел и двумя лампочками. Никаких активных, а тем более пассивных микрофонов он определить был не в состоянии. Иначе реагировал бы даже на телефонную трубку. При включение питания генератор сам решал, какую лампочку зажечь. Зеленую — «нет микрофонов» или красную — «опасность, вас прослушивают». Зеленый огонек загорался в пять раз чаще, чем красный. Разработчики «детектора» учли все мелочи и благополучно сбывали свой товар шарахающимся от каждого куста российским чиновникам. Ворюгам на государевой службе было невдомек, что подобная специальная техника стоит на порядок дороже и имеет размеры не меньше кейса. Потому они с удовольствием отдавали свои восемьсот тысячу долларов за иллюзию «непрослушки».
Таможенник умиротворенно откинулся в кресле и закурил.
— Вопрос непростой...
Рокотов изобразил почтительное внимание к словам своего визави. Орленко, если судить по внешнему виду, любил поучать и демонстрировать каждому встречному собственную «осведомленность». Иногда истинную, но чаще мнимую.
— Может быть, оговорим гонорар? — предложил «журналист».
— Успеется... А почему вы обратились именно ко мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33