Он вынул из кармана записную книжку Хоскинса. — У меня к вам большая просьба. Если опять случится что-нибудь, не звоните в управление, а обратитесь лично ко мне. Иначе там мне устроят выволочку. Договорились?
— Конечно. Не сомневайтесь.
— Спасибо. — На листке из записной книжки он написал: “Мистер Линч, EL 5-2598”. Это был телефон номера Гонора. Если в ближайшие дни у коменданта возникнут вопросы или подозрения, если его что-то начнет тревожить, то, скорее всего, он позвонит ему, а не кому-то еще. Тогда они будут знать, не ждут ли их какие-нибудь сюрпризы при вторичном появлении.
Вырвав листок, он передал его коменданту; тот мельком взглянул на бумажку и сунул ее в карман брюк. На лифте они втроем спустились в подвальное помещение; Формутеска, как и прежде, нес стремянку и ящик с инструментами, но на этот раз вел себя как подобает.
В подвале Паркер отвлекал внимание коменданта, показывая ему, где расположены предохранители, трубы с горячей водой, как проходит основная магистраль, а тем временем Формутеска потихоньку пытался определить, где находится выход. Паркер записывал что-то в свой блокнот, задавал вопросы; когда к ним снова подошел Формутеска, выглядевший сонным и осоловелым, Паркер сказал коменданту:
— Хорошо, сейчас все нормально. Мне бы не хотелось, чтобы снова возникли какие-либо неприятности.
— Я вас понимаю, — ответил комендант, направившись к лифту.
Идя за ним, Формутеска отрицательно покачал головой, давая знать Паркеру, что пригодного для них входа в подвал нет.
Они доехали до первого этажа и направились уже было к двери, как Паркер внезапно остановился и произнес:
— Мы же забыли про клапан в бачке.
— Что? — спросил комендант недовольно: ему не терпелось побыстрее отправиться спать.
— Ты же знаешь, какой я имею в виду клапан, — обратился Паркер к Формутеске. — Поднимись и проверь его.
— Хорошо, — тоже недовольно ответил заспанный Формутеска.
— Это недолго, — объяснил Паркер коменданту. — Проводите его, пусть он проверит этот клапан.
— А вы?
— В жизни моей не видал бы этого больше! — в сердцах ответил Паркер.
— Как я вас понимаю! — посочувствовал комендант.
Едва лифт начал подниматься, Паркер подошел к передней двери, открыл ее, с минуту изучал замок, затем вынул из кармана связку с ключами, выбрал один из них, засунул в замок и повернул. Ключ подошел. Положив его в карман, Паркер запер дверь.
Как удачно, что у него нашелся такой ключ, ведь комендант, кажется, начинал уже терять терпение. Если бы отпереть эту дверь оказалось делом трудным, пришлось бы просить коменданта показать им заднюю часть здания. Конечно, на коменданта наплевать, но не хотелось бы, чтобы тот пожаловался в управление по водному хозяйству, что его поднимают с постели в середине ночи. Паркеру пришлось ждать еще минуты три, когда снова появился лифт, из которого вышли комендант и Формутеска. Паркер спросил:
— Ну как, все в порядке? — Эта фраза должна была означать, что с дверью проблем нет. В противном случае Паркер бы произнес: — Что-то не в порядке?
Формутеска был очень доволен тем, как ловко они все это разыграли.
— Да, все в порядке, — ответил он, пытаясь произнести эти слова угрюмым тоном, правда, на сей раз ему это не очень-то удалось.
Впрочем, коменданту было не до них. Его веки слипались, в своих мечтах он пребывал уже в постели. Проводив Паркера и Формутеску до выхода и придерживая для них дверь, он вяло кивнул в ответ на выраженную Паркером надежду, что отныне с трубами будет все в порядке, запер ее и удалился.
Уже очутившись на тротуаре, Формутеска позволил себе разразиться нервным смешком.
— Последняя часть была жутковатой. Когда я остался с ним наедине.
— Игра стоила свеч, — успокоил Паркер.
Глава 7
Эти штуки были схожи с круглыми брошками, на задней части которых располагался циферблат. Паркер, держа их в руках, спросил:
— Насколько они точны?
— До минуты, — ответил Гонор так гордо, словно сам изготовил их. — Вы устанавливаете эти две красные стрелки: одну на нужный вам час, другую — на минуту. Черные стрелки движутся, показывая время; когда они совпадут с красными, произойдет взрыв.
Они находились в “штаб-квартире” Гонора; весь арсенал был разложен на столе. Пистолеты, пулеметы, дымовые и газовые бомбы. Кроме того, там лежали свернутые в кольца веревки, ножи, резиновые перчатки, липкий пластырь. И еще две бомбы замедленного действия держал в своих руках Паркер.
— Хорошо, — сказал он. — Поедем, установим их. — Он повернулся к Манадо и Формутеске: — Вы готовы?
Видно было, что Манадо мандражирует посильнее, чем артист перед выходом на сцену, но это не лишило его обычной подвижности. Он судорожно кивнул; зрачки его расширились. Формутеска, ставший самоувереннее и нахальнее после своего ночного набега с Паркером, усмехнувшись, ответил:
— Думаю, все на мази.
— Не следует считать так, пока работа не сделана, — возразил Паркер. Повернувшись к Гонору, он повторил тот же вопрос: — Вы готовы?
— Да. — Гонор взял с пола два “дипломата” и поставил их на стол. Чемоданчики были совсем одинаковыми, оба — черные с латунными замками.
— Это ваш, — сказал Гонор, придвинув один из них к Паркеру. — Возьмете сейчас или вернетесь за ним?
— Возьму сейчас.
Открыв другой “дипломат”, Гонор положил туда две бомбы с часовым механизмом. Он закрыл его, затем посмотрел на чемодан Паркера и удивленно спросил:
— Вы не собираетесь пересчитывать?
— Здесь они все, — ответил Паркер и опять спросил: — Вы готовы?
— Да.
Паркер взял чемодан и вышел из комнаты; Гонор последовал за ним. Остальные двое остались.
Они молча прошли к лифту, спустились вниз, на Пятую авеню, и взяли такси, чтобы доехать до Нижнего города.
— Тридцать восьмая улица между Парком и Лексингтоном, — сказал Гонор.
Моросило, шел холодный мартовский дождик, воздух был пропитан влагой. Рядом с таксистом лежал клубок ветоши, и он через каждые несколько кварталов протирал им запотевшее ветровое стекло. Медленно двигались “дворники”. Остановились у входа в музей, понимая, что за ними, скорее всего, следят из окон верхнего этажа. Но что Каземпы смогут увидеть? Что может быть подозрительного в том, что Гонор в середине дня показывает музей какому-то американскому ученому?
Гонор отпер переднюю дверь и пропустил Паркера вперед. Внутри пахло так, как пахнет обычно в зданиях, которые давно уже никем не посещаются; было сухо, прохладно и пыльно. На стенах фойе висели щиты; через дверной проем Паркер мог видеть следующий зал, по обеим стенам которого под стеклом были выставлены экспонаты. Деревянные, тщательно отполированные полы блестели, ковров на них не лежало.
Гонор повел гостя дальше, через длинную узкую галерею, по левую сторону которой располагались стеклянные ящики с экспонатами, по правую — установленные на пьедесталах деревянные статуэтки. Пройдя ее, они попали в небольшую, почти квадратную комнату, на боковых стенах которой висели картины. Лифт был напротив.
Кабина стояла на первом этаже. Они зашли в нее и, пока лифт поднимался к третьему этажу, Паркер изучал вентиляционное отверстие на потолке кабины. Чтобы открыть его, надо было всего лишь повернуть ручку. Паркер оставил ее в положении “открыто”.
На третьем этаже первые десять минут они занимались осмотром экспозиции. Вдруг кто-нибудь из братьев Каземпа подслушивает, поэтому они иногда перекидывались фразами, по которым можно было сделать вывод, что Паркер является профессором, который приехал сюда с научными целями.
Вернувшись на первый этаж, они продолжали играть в ту же игру. Но за проведенные внизу полчаса сумели упрятать бомбы с замедленным действием в такие места, где их не так-то просто было обнаружить. Взрывы должны были произойти с интервалом в две минуты.
Наконец Паркер сказал:
— Благодарю вас, мистер Гонор. Пребывание в музее было для меня очень полезным.
— Спасибо, — ответил Гонор. — Рад это слышать. — Его голос звучал как у человека, пытающегося скрыть от собеседника одолевающую его скуку.
Они вместе вышли из здания; Гонор тщательно запер дверь. На Парк-авеню он, махнув рукой, произнес:
— Вот такси.
— Я сяду на следующее, — ответил Паркер.
Гонор удивленно взглянул на него:
— Разве вы не поедете вместе со мной?
— В этом нет необходимости.
— Мы думали... — У Гонора был недоумевающий вид. — Мы думали, что вы вернетесь вместе с нами.
— Я все рассказал, — сказал Паркер. — Они знают, что надо делать, и знают, как надо делать.
Такси стояло рядом, ожидая Гонора.
— Это так неожиданно, — произнес он.
— Наши общие дела закончились. Запомните только, что вы не должны выходить из грузовика. Если что-нибудь не получится и вам придется начинать все сначала, найдите меня через Генди Мак-Кея.
— Хорошо, — сказал Гонор. — Что ж, большое спасибо.
— Все в порядке, — ответил Паркер. Увидев проезжающее мимо такси, он махнул рукой: — Счастливо.
— Спасибо. — Гонор резко вытянул руку вперед, словно неожиданно решился нарушить данное самому себе слово. — Был рад познакомиться.
Паркер пожал ее.
— Надеюсь, все получится. Они сели в разные такси.
— Отель “Уинчестер”, Западная Сорок четвертая улица, — сказал Паркер водителю. Он сел назад и стал смотреть в окно, тотчас выбросив из головы и Гонора, и бриллианты, и музей.
Он думал о Клер. Какое там имя она выбрала? Миссис Керол Боуэн. “Херридж-Хаус”. Бостон. Последние несколько дней, занятый разработкой плана, он совсем, не вспоминал о ней, теперь же ни о чем другом не мог и думать.
Он мог бы полететь на самолете, тогда уже через два часа он мог бы быть с ней.
В отеле он попросил счет. Поднявшись в свой номер, увидел, что у окна стоит, глядя на моросящий снаружи дождь, уже знакомый ему первый экс-колонист. Тот самый, который в самом начале всей этой истории проверял содержимое его чемодана.
Двух его друзей видно не было. Их ему заменял, очевидно, кольт, который он небрежно держал в правой руке, словно демонстрируя, что, хотя хорошо знает, как им владеть, уверен, что он не понадобится.
— Что на этот раз? — в нетерпении спросил Паркер.
— Мне кажется, нам следовало бы потолковать, — ответил человек.
Паркер вспомнил три имени в записной книжке Хоскинса.
— Кто вы? Дааск? Человек удивился:
— Вы знаете наши имена? А, от Хоскинса конечно же. Нет, я Мартен, Аарон Мартен.
— Хорошо, Мартен. О чем вы хотите поговорить?
— Мы можем поговорить о Гоноре, — ответил Мартен. — Когда будет совершено ограбление? Где сейчас спрятаны бриллианты? Куда он хочет отправить их после ограбления?
Паркер покачал головой:
— Вам лучше знать.
Мартен сохранял невозмутимость:
— Не хотите говорить об этом? Хорошо. Может быть, поговорим тогда о миссис Керол Боуэн? Или вы думаете, что она все еще в “Херридж-Хаус” в Бостоне, штат Массачусетс?

Часть третья
Глава 1
Клер проснулась от дикой боли в голове; сильно стучало в висках. Первой мыслью было: “Должно быть, я вчера сильно напилась”. Но постепенно, сквозь боль, к ней возвращалась память, и она подумала: “Но я же вчера ничего не пила”. Эта мысль заставила ее открыть глаза, и она увидела, что находится в совершенно незнакомом ей месте.
Сначала это был не испуг, только замешательство. Продолжая лежать на боку — голова утоплена в подушку, покрывало натянуто по шею, — она смотрела на ту часть комнаты, что предстала ее взору, — серую стену, коричневый кухонный стул и закрытую, старого образца дверь, задавая себе вопрос: “Где это я?”
Внезапно она поняла, что одета. Она лежала на кровати под покрывалом совершенно одетая! Только туфель не было.
Клер резко села и стала осматриваться — она находилась в комнате, в которой никогда не была раньше, и лежала в большой, старомодной, с медными шишечками двуспальной кровати; здесь еще стояли два шкафа, туалетный столик, ночные столики и три коричневых кухонных стула. Рядом с кроватью — лампы с гофрированными розовыми абажурами. На окнах — белые занавеси и наполовину спущенные темно-зеленые шторы. Через нижнюю часть окон в комнату проникал серый дневной свет. Окна, а их было два, располагались как раз напротив кровати.
В комнате больше ни души. Клер прислушалась, но всюду стояла полная тишина.
Где же она? Как сюда попала?
Боль в голове мешала думать. Чуть наклонив ее, она начала массировать виски, это немного помогло. Продолжая массаж, она старалась хоть что-то вспомнить.
Где она была прошлой ночью? Вообще, где она провела весь вчерашний день?
Она вспомнила, что после полудня поехала в Нижний город, в косметический кабинет на Франклин-стрит. Затем хотела где-нибудь купить вуаль, но не нашла такую, которая подошла бы к цвету ее волос. Вернулась в отель, надеясь, что вдруг приехал Паркер — ведь прошло уже девять дней, как они расстались, — или хотя бы прислал письмо, но ничего не было. Ей не улыбалось обедать одной в ресторане, поэтому она заказала еду себе в номер и, пока ела, смотрела в газете, нет ли чего интересного вечером в кино или по телевизору.
Была в кино? Но она не могла вспомнить ни фильма, ни передачи по телевизору. Что же она делала после обеда? Последнее, что она помнила, — это как она обедала, сидя на стуле за письменным столом, на котором были расставлены тарелки с едой, а перед ней у стены лежала газета. И как она чувствовала себя очень уставшей. И вот сейчас она проснулась здесь.
Ей что-нибудь подмешали в еду? Может быть, именно этим объясняется головная боль и то, что вчерашние события представляются ей такими неясными? Еду приносил какой-то новый официант, но тогда она не обратила на это никакого внимания, ведь за эти девять дней их сменилось несколько.
Наверное, это так и есть. Она припоминала, как сидела за едой, во вкусе которой не было ничего необычного, и ее вдруг начал одолевать сон. Перед ней стояли тарелки с недоеденной едой, а глаза все сильнее и сильнее слипались.
Встала ли она из-за стола и растянулась на кровати? Этого она не могла вспомнить. Кажется, она сделала это или, во всяком случае, хотела это сделать, но она точно не могла сказать, действительно ли она встала со стула и легла на кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16