Как бы там ни было, мотель «Силвер Сис» не являлся исключением и поэтому понравился мне.Мотель был двухэтажный, отштукатуренный, с террасами на обоих этажах по фасаду. Он был втиснут по морской стороне Мейн-стрит между оружейным магазином и магазином, торгующим пепельницами из морских раковин и синими вымпелами с надписью: «Кейп-Код». Бар располагался справа, в конце обеденного зала. Большинство людей обедало, некоторые просто выпивали. Выглядели посетители как учащиеся колледжей: одетые сплошь в обрезанные джинсы и футболки, сандалии и короткие майки. Зал был украшен топляком и рыболовными сетями. На одной стене скрещены два весла, над зеркалом в баре — гарпун, скорее всего изготовленный в Гонконге. Бармен оказался пузатым мужчиной средних лет. Его прямые черные волосы, кое-где подернутые сединой, свисали на плечи. Он был в белой сорочке с черной бабочкой, как профессиональный игрок на речном судне. Манжеты аккуратно закатаны на два оборота. Руки толстые, с длинными тонкими пальцами, ногти на которых казались наманикюренными.— Разливное пиво? — с надеждой спросил я.— "Шлитц", — ответил он. У бармена были приплюснутый нос и кожа цвета темной меди. Индеец? Возможно.— Одно, — сказал я.Он налил пиво в высокий прямой стакан. Очень хорошо. Никаких глиняных кружек, бокалов, фужеров в форме тюльпана. Обычный высокий стакан, как и было задумано богом хмеля. Он подложил бумажную розетку и поставил на нее стакан, сунул чек в кассовый аппарат, зарегистрировал продажу и опустил чек рядом со мной на стойку.— Что можете предложить на обед? — спросил я.Он достал из-под стойки меню и положил передо мной. Я потягивал пиво и изучал меню. Я оттачивал искусство потягивания. Сьюзен Силверман последнее время стала делать мне замечания за стремление опорожнить стакан в два глотка и сразу же заказать следующий. В меню значились морские языки на хрустящей булочке. Сердце мое забилось быстрее. Я забыл вкус языков с той поры, как последний раз бывал тут. Заказал два. И еще пива. Глоток. Глоток.Музыкальный автомат играл что-то из Элтона Джона. Слава Богу, не слишком громко. Здесь, вероятно, никто и не слышал о Джонни Хартмане. Руди подал бутерброды и взглянул на мой полупустой стакан. Я прикончил его чисто из вежливости, в противном случае ему пришлось бы ждать, пока я допью свое пиво, и он вновь наполнил его.— Когда-нибудь слышал о Джонни Хартмане? — спросил я.— Да, великий певец. Никогда не позволял себе скурвиться и петь подобное дерьмо. — Он кивнул на музыкальный автомат.— Ты Руди? — спросил я.— Да.— Дик Слейд посоветовал мне поговорить с тобой. — Я дал ему свою карточку. — Ищу женщину по имени Пам Шепард.— Я слышал, что она уехала.— А не знаешь куда?Я откусил солидную часть бутерброда с языком. Превосходно. Язык был разрезан и обжарен, и в каждый бутерброд кто-то положил по колечку зеленого перца.— Откуда мне знать?— Ты знаешь Джонни Хартмана и добавляешь зеленый перец в бутерброды с морским языком.— Что ж, я не знаю, куда она отправилась, а бутерброды готовит повар. Мне самому не нравится, когда в них есть зеленый перец.— О'кей, значит, у тебя хороший вкус в музыке и плохой — в еде. Миссис Шепард часто сюда заходила?— Да, в последнее время стала завсегдатаем.— С кем-нибудь?— С кем угодно.— А особенно?— В основном с молодыми ребятами. При тусклом свете и ты бы сгодился.— Почему?— Слишком старый, но хорошо сложен.Она увлекалась спортсменами и просто здоровыми мужиками.— Она была здесь с кем-нибудь перед отъездом? Неделю назад, в понедельник.Я принялся за второй бутерброд с языком.— Я не слишком слежу. Но примерно в это время она была здесь с парнем по имени Эдди Тейлор. Говночистом.— Они провели ночь в номере наверху?— Не знаю. Я не занимаюсь размещением, мое место за стойкой. Думаю, все было именно так, судя по тому, как она на него лезла.Посетитель заказал Руди еще один коктейль из виски и мятного ликера со льдом. Руди ступил за стойку, приготовил напиток, зарегистрировал продажу на кассовом аппарате и вернулся ко мне. Пока он отсутствовал, я прикончил второй бутерброд. Когда он вернулся, стакан был пуст, и он наполнил его, не спрашивая. Ну не мог же я просто так отказаться, верно? Три стакана за обедом в любом случае не вызывали опасений.— А где я могу найти этого Эдди Тейлора? — спросил я.— Он сейчас работает где-то в Котуите. Но обычно уходит с работы в четыре, а в четыре тридцать заскакивает сюда, чтобы промочить горло.Я взглянул на часы за баром. Три тридцать пять. Можно подождать и попытаться потягивать пиво еще медленнее. Больше заняться все равно нечем.— Подожду, — сказал я.— Я не против, — пожал плечами Руди. — Хотя вот что. С этим Эдди нелегко поладить. Он крупный, сильный и считает себя крутым. И еще слишком молод, чтобы в этом разубедиться.— Я сыщик из крупного города, Руди. Я ошеломлю его остроумием и утонченностью.— Да, вероятно, ты сможешь это сделать. Но не говори, что я указал тебе на него. Мне не хочется уж слишком ошеломлять его лишний раз. 6 Было уже четыре двадцать, когда Руди вдруг сказал «Привет, Эдди!» — крупному светловолосому парню, который только что вошел в бар. Он был одет в рабочие ботинки, обрезанные джинсы «Ливайс» и синюю майку с красной окантовкой. Он явно занимался тяжелой атлетикой — ярко выраженные трицепсы, перекачанные грудные мышцы. К тому же он шествовал так, будто на груди у него сияла медаль, и мог бы произвести на меня лучшее впечатление, если бы не был опоясан двадцатифунтовой жировой складкой.— Эй, Кемо Сабе, — поприветствовал он Руди. — Как делишки?Руди кивнул и без указаний поставил перед Эдди порцию виски и стакан разливного пива. Эдди залпом проглотил виски и стал потягивать пиво.— Грузи, не стесняйся, краснокожий, — сказал он. — Бледнолицый работал сегодня не покладая рук. — Он говорил громко, специально для собравшихся, предполагая, что его вымученный диалект индейца из «Одинокого объездчика» кому-то может показаться смешным. Развернулся на стуле, оперся локтями на барную стойку и обозрел помещение. — Руди, — спросил он, — какова сегодня ситуация с телками?— Как всегда, Эдди. Обычно у тебя не было никаких затруднений.Эдди уставился в другой конец комнаты на двух студенток, попивающих «Том Коллинз». Я поднялся, подошел к стойке и сел рядом с ним.— Ты Эдди Тейлор?— А кому это интересно? — спросил он, не отрывая глаз от девчонок.— Новый товар выбираешь? — поинтересовался я.— А ты кто такой, мать твою? — спросил он, повернувшись ко мне.— Разыскиваю Пам Шепард. — Я достал из кармана куртки карточку и протянул ее ему.— А куда она умоталась?— Если бы знал, то отправился бы прямо туда. Может, ты мне поможешь?— Отвали. — Он снова повернулся к девочкам.— Насколько я знаю, ночь перед исчезновением она провела с тобой.— Кто сказал?— Я. Вот только что я и сказал.— А если и так? Не я первый. Для тебя-то это что значит?— Поэзия. Ты просто стихами говоришь.— Я уже сказал, и отвали. Слышишь? Отвали, если не хочешь неприятностей.— Она хороша в постели?— Да, совсем неплоха. Тебе какое дело?— Мне показалось, что ты достаточно опытен в этом деле, а я абсолютный новичок. Просто интересно.— Да, я со многими трахался на Кейпе. Она была высший класс. У такой старой телки такое упругое тело. Понимаешь, парень, как ей хотелось? Я боялся, что придется пригвоздить ее тут же, у бара. Спроси Руди. Эй, Руди, скажи, та телка Шепард липла ко мне?— Если тебе так кажется, Эдди. — Руди чистил ноготь крышкой спичечного коробка. — Никогда не замечаю, чем занимаются клиенты.— Значит, ты провел с ней ночь? — спросил я.— Да. Черт, если бы я медлил, она спустила бы с меня штаны прямо здесь, в баре.— Ты уже говорил это.— Да, именно так, парень, придется тебе поверить.Эдди залпом выпил еще порцию виски и наслаждался пивом, которое Руди подал без малейшего напоминания.— Ты был знаком с ней, прежде чем подцепить?— Эй, она это затеяла, а не я. Я сидел, смотрел на полянку, она подошла, села рядом и заговорила.— Хорошо, ты был знаком с ней, прежде чем она тебя подцепила?Эдди пожал плечами и указал Руди на свою пустую стопку.— Видел иногда. Знаком не был, но знал, что она сшивается здесь, что легко доступна, если хочется. — Эдди выпил виски, как только Руди налил, а когда поставил стопку на стойку, Руди мгновенно наполнил ее снова.— Давно она на сцене? — спросил я. Теперь мы с Эдди действительно разговорились, как два старых приятеля, болтающие о том о сем. Эдди допил пиво, громко рыгнул и громко рассмеялся. Наверное, мне уже не удастся ошеломить его своей утонченностью.— На сцену? А, понял, ты имеешь в виду это дело... Нет, не так давно. Я не замечал ее и ничего не слышал о ней до Нового года. Кажется, сразу после Рождества знакомый парень трахнул ее. До этого ничего не слышал. — Голос его стал невнятным, звуки "с" — глухими.— Ваше расставание было дружеским?— Чево?— Как прошло утро, когда вы проснулись и попрощались друг с другом?— Ты слишком любопытный, — сказал он, отвернулся и уставился на студенток.— Люди уже говорили мне об этом.— А теперь говорю я.— Теперь ты, и самым чудесным образом.Эдди обратил свой взор на меня:— Ты что, слишком умный?— Люди говорили мне и это.— Мне не нравятся умные, — прищурился он.— Мне почему-то так и показалось, — расстроился я.— В таком случае уматывай или получишь пня под зад.— Мне почему-то показалось, что ты скажешь именно это.— Если хочешь неприятностей, парень, я могу их тебе устроить.— Неприятностей у меня более чем достаточно. Мне нужна только информация. В каком настроении была Пам Шепард утром, после того как вечером липла к тебе?Эдди слез со стула и встал передо мной:— Говорю тебе в последний раз. Отвали, или будет очень больно.Руди двинулся в сторону телефона. Я проверил наличие свободного пространства перед стойкой. Где-то около десяти футов. Достаточно.— Все нормально, — кивнул я Руди. — Никто не пострадает. Просто хочу показать ему кое-что.Я встал.— Толстячок, — сказал я Эдди, — если ты меня вынудишь, я могу отправить тебя в больницу, и именно так поступлю. Но, вероятно, ты не веришь мне, ждешь доказательств. Давай. Первый удар за тобой.И он исполнил его, правой рукой. Кулак просвистел мимо моей головы, когда я увернулся. Затем последовал удар левой, пролетевший мимо на том же расстоянии, когда я увернулся в другую сторону.— Если будешь так себя вести, — сказал я, — не протянешь и двух минут.Он бросился на меня, я крутанулся вокруг него.— В то же время, — продолжал я, — при желании я мог бы ударить тебя сюда. — Я три раза очень быстро похлопал его по правой щеке. Он снова размахнулся, я пошел на сближение и принял удар в левое предплечье. Второй удар отразил правым. — Иди сюда. — И похлопал его обеими ладонями по щекам. Так хлопает внука бабушка. Отступил назад. Он уже тяжело задышал. — Ты в поганой форме, парень. Через минуту не сможешь поднять руки.— Отступи, Эдди, — сказал из-за стойки Руди. — Этот парень — профессионал. Бога ради, он убьет тебя, если будешь продолжать толкаться.— Сейчас я уделаю этого сукиного сына, — сказал Эдди и попытался схватить меня.Я сделал шаг вправо и провел левый крюк ему по желудку. Сильный. Он выпустил из себя воздух с натужным хрипом и вдруг сел на задницу. Лицо стало бледным как мел; он издавал какой-то свист, пытаясь хватать ртом воздух.— Ну, иди сюда, — сказал я.Эдди частично восстановил дыхание и поднялся на ноги. Не глядя ни на кого, на ватных ногах устремился в туалет.— У тебя совсем неплохой удар, — похвалил меня Руди.— Все потому, что я чист сердцем, — сказал я.— Надеюсь, он не изгадит там весь пол.Посетители, замолкшие, когда началось представление, вернулись к своим разговорам. Студентки, не допив, встали и ушли. Страхи их матерей подтвердились. Вернулся из туалета Эдди, его лицо было бледным и мокрым, он, видимо, смочил его водой.— Выпивка достанет тебя, — сказал я. — Станешь совсем неуклюжим, а брюхо лопнет.— Я знаю ребят, которые могут тебя уделать, — сказал Эдди. В его голосе не было задора, и на меня он предпочитал не смотреть.— Я тоже знаю. И знаю ребят, которые могут уделать их. В конечном счете все это бессмысленно. Ты всего лишь встрял в дело, в котором я разбираюсь лучше.Эдди кивнул.— Расскажи, как вы расстались утром, — попросил я. Мы снова сидели за стойкой.— А если не расскажу? — Эдди уставился в стойку между руками.— Значит, не расскажешь. Я не собираюсь постоянно бить тебя по животу.— Мы проснулись, и мне захотелось еще раз, понимаешь, своего рода последний штрих, а она не позволила даже прикоснуться к себе. Назвала меня свиньей. Сказала, если прикоснусь, убьет меня. Заявила, что ее тошнит от меня. Раньше она таких вещей не говорила. Трахались напропалую полночи, а утром называет меня свиньей. Мне таких заморочек не надо, понимаешь? Я отлупил ее и ушел. Когда уходил, она валялась на спине и орала благим матом. Уставилась в потолок и рыдала в голос. — Он потряс головой. — Сука! Всего пять часов назад она трахалась со мной напропалую.— Спасибо, Эдди, — сказал я. Достал из бумажника двадцатидолларовую банкноту и положил ее на стойку. — Возьми и за него, Руди, сдачу оставь себе.Когда я уходил, Эдди все еще сидел, тупо уставившись на стойку бара между своих рук. 7 Я поужинал тушеной бараниной и бутылкой бургундского, а потом направился в свой номер, чтобы начать просмотр счетов и писем, которые мне передал Шепард. Сначала я просмотрел личную переписку и нашел ее скудной и неинтересной. Я давно пришел к выводу, что большинство людей сразу же выбрасывают личные письма, которые могут пролить свет хоть на что-либо. Потом собрал вместе все телефонные счета, переписал номера и разложил их по частоте звонков. Затем, как настоящий сыщик, сидящий в одних шортах на кровати в мотеле и тасующий номера и названия, перераспределил их в зависимости от адреса. За последний месяц было три звонка из Нью-Бедфорда, прочие — местные. Я изучил корешки счетов с заправочных станций. За месяц она дважды покупала бензин в Нью-Бедфорде, хотя обычно заправлялась рядом с домом. Я рассортировал корешки выплат по кредитной карточке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23