— Меня зовут Спенсер. Я — частный детектив из Бостона, и у меня есть информация, которая поможет кому-то стать сержантом.— Не сомневаюсь, — сказала она. — Почему бы тебе не поделиться со мной и не посмотреть, какое впечатление она произведет на меня.— Вы расследуете это дело?— Я — дежурная. Но это произведет на меня впечатление.— Детективы, — сказал я и покачал головой. — Я имею дело только с детективами.— Каждый хочет иметь дело с детективами. Каждый день я сижу здесь, отращиваю задницу, и каждый день приходят парни, похожие на тебя, которые хотят поговорить с детективом. — Она сняла трубку со стоящего на столе телефона, набрала четыре цифры и сказала: — Сильвия на месте? Это Маргарет, дежурная. Да. Хорошо, скажи ему, что пришел парень, утверждающий, что у него есть информация о «Бристол Секьюрити». О'кей. — Она повесила трубку. — Дело ведет детектив по имени Джеки Сильвия. Присядьте, он спустится через минуту.Прошло не меньше пяти, прежде чем он появился. Коренастый лысый мужчина с темной кожей. Он был одет с иголочки, насколько это возможно для человека ростом пять футов шесть дюймов, весящего двести фунтов. Рубашка в розовые цветочки, бежевый свободный костюм, красно-коричневые кожаные мокасины с парой золотых звеньев цепочки по самому верху. Возраст определить было трудно. Круглое лицо не покрыто морщинами, но коротко остриженные волосы, вернее, та часть, что осталась чуть ниже лысины, были седыми. Он подошел ко мне легкой походкой, и я заподозрил, что он не такой жирный, как кажется.— Меня зовут Сильвия, — сказал он. — Вы меня искали?— Да, если вы ведете дело по ограблению «Бристол Секьюрити».— Именно так.— Мы можем где-нибудь поговорить?Сильвия кивнул в сторону лестницы за столом дежурной, и я последовал за ним на второй этаж. Через дверь с надписью «Ограбление» мы вошли в комнату, окна которой выходили на Секонд-стрит. Здесь было шесть письменных столов, расставленных по два, каждый с кнопочным телефоном и вращающимся креслом из светлого клена. В дальнем углу был выгорожен кабинет. На двери висела табличка с надписью: «Сержант Круз». За одним из столов, задрав на него ноги, сидел и разговаривал по телефону тощий полицейский с чахлыми светлыми волосами. Одет он был в черную футболку, на правом предплечье — татуировка, изображающая мечущего молнии орла с надписью: «Боевой 45-й». На краю стола лежала и дымила полуистлевшая сигарета. Сильвия схватил у одного из столов стул с прямой спинкой и подтащил к своему.— Садитесь, — сказал он.Я сел. Он скользнул в свое кресло и откинулся назад, поставив ноги на основание кресла. Носков на нем не было. Большой напольный вентилятор гонял горячий воздух поверх столов, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.На столе у Сильвия стояла пустая бумажная кофейная чашка и лежал недоеденный бутерброд с ореховым маслом на пшеничном хлебе.— О'кей, — сказал Сильвия. — Выкладывай.— Вы знаете, кто такой Кинг Пауэрс? — спросил я.— Да.— Я могу сдать вам людей, ограбивших «Бристол Секьюрити» и могу сдать Пауэрса, но мы должны договориться.— Пауэрс не занимается ограблением банков.— Знаю. Его я могу сдать совсем по другому делу и могу сдать людей, ограбивших банк, связать их вместе, но должен кое-что получить взамен.— Что тебе нужно?— Мне нужно, чтобы два человека, замешанные в этом, оказались незамешанными.— Один из них — ты?— Нет. Я тоже не занимаюсь ограблением банков.— Дай посмотреть на то, что объяснит, чем именно ты занимаешься.Я показал ему свою лицензию. Он изучил ее и вернул.— Бостон, да? Знаешь парня по имени Эйбел Маркум, который служит там в отделе по расследованию ограблений?— Нет.— А кого знаешь?— Знаю лейтенанта отдела по расследованию убийств по имени Квирк. Сыщика по имени Фрэнк Белсон. Парня из отдела по расследованию ограблений по имени Херчел Паттон. А еще у меня есть друг, который стоит на школьном переходе в Биллерике по имени...Сильвия прервал меня:— О'кей, о'кей. Я имел дело с Паттоном. — Из кармана рубашки он достал упаковку жевательной резинки без сахара с виноградным ароматом и бросил две подушечки в рот. Мне не предложил. — Ты понимаешь, что если ты стал обладателем информации относительно совершенного уголовного преступления, то не имеешь никакого законного права скрывать ее от властей?— Можно попросить у вас жевательной резинки?Сильвия сунул руку в карман, достал упаковку и бросил ее на стол передо мной. Там оставались три подушечки. Я взял одну.— Возьми хоть две, — сказал Сильвия. — Из одной не надуть хороший пузырь. Поганая резинка.Я взял еще одну подушечку, бросил в рот и пожевал. Сильвия был прав. Поганая резинка.— Помните, как «Дабл-бабл» выбросил на рынок огромные куски розовой резинки, а для хорошего пузыря больше ничего и не требовалось?— Все меняется, — сказал Сильвия. — Утаивание информации об уголовном преступлении противозаконно.Я надул маленький лиловый пузырь.— Да, я знаю. Хотите поговорить о сделке?— А если мы запрем тебя в камере на какое-то время как соучастника преступления?Я тщательно пережевывал резинку. Она была недостаточно эластична. У меня получалось надуть только маленький пузырь, не больше шарика для настольного тенниса, и он лопался с резким хлопком.— А если мы, пока ты сидишь в камере, начнем тебя допрашивать? У нас есть ребята, которые во время допроса могут выбить из человека все дерьмо. Понимаешь?— Она прилипает к зубам, — сказал я.— Перестанет, если зубов не будет.— Зачем, черт возьми, кому-то понадобилось производить резинку, которая прилипает к зубам? — сказал я. — Дьявол, никому нельзя верить.— Не нравится, выплюни. Я не заставлял тебя жевать ее.— Лучше, чем ничего.— Будешь говорить о деле «Бристол Секьюрити»?— Буду говорить о сделке.— Черт тебя подери. Спенсер, ты не можешь, приплясывая, войти сюда и указывать, какую сделку хочешь со мной заключить. Не знаю, как обстоят дела в Бостоне, но здесь я определяю условия сделки.— Очень хорошо, — сказал я. — Всего один взгляд на лицензию, и ты сумел запомнить мое имя. Я даже не заметил, как ты шевелил губами, читая ее.— Не умничай, Джонни, не то придется рассматривать пол с очень близкого расстояния. Понимаешь, о чем я говорю?— Перестань, Сильвия, не пугай меня. Запаниковав, я начинаю стремиться к насилию, а вас всего двое в комнате.Полицейский с чахлыми волосами и татуировкой повесил трубку и подошел послушать.— Джеки, — сказал он, — может быть, стоит открыть окно? Если он рассердится, будет возможность позвать на помощь.— Или выпрыгнуть, — добавил Сильвия. — Второй этаж, но все же лучше, чем связываться с подобным зверем.— Ребята, — взмолился я, — скажите, вы уже готовы поговорить о сделке или будете продолжать репетировать сценку для ночного клуба?— Откуда я знаю, на что ты способен? — сказал Сильвия.— Даже если я ни на что не способен, что ты теряешь? Положение не будет хуже, чем сейчас.— Только без провокаций, — сказал второй с чахлыми волосами. — По крайней мере, без действий, которые могут выглядеть как провоцирование на преступление в суде. Мы уже обожглись на этом пару раз.— Нет проблем.— Насколько плохи те люди, которых ты хочешь вывести из дела?— Вред они могут причинить только себе, никому больше. Погнались за лживыми обещаниями и попали в ситуацию, с которой не смогли справиться.— Охранник, которого убили в банке, — сказал Сильвия, — я знал его, он работал здесь в управлении, понимаешь?— Понимаю, мои люди не хотели, чтобы так все получилось.— Убийство во время совершения преступления считается предумышленным без смягчающих вину обстоятельств.— Это я тоже знаю. Знаю также, что люди, которые мне нужны, не такая плохая цена за то, что получите вы с моей помощью. Кто-то должен понести наказание за убийство охранника.— Фицджеральд, — прервал меня Сильвия. — Его звали Фицджеральд. Все называли его Фици.— Как я уже сказал, кто-то должен понести наказание за случившееся. Так и будет. Я только хочу спасти пару набитых дураков.Полицейский со скудной растительностью на голове посмотрел на Сильвия:— Джеки, пока мы ничего не услышали о деле. Один воздух.— У тебя есть план?Я кивнул.— Никаких гарантий. Что бы ты ни сказал, я все предварительно проверю.— Знаю.— О'кей. Говори.— Я думал, что вы никогда не попросите. 19 Как оказалось, второго полицейского с чахлыми волосами звали Макдермотт. Он и Сильвия, ничего не говоря, выслушали все, что я им мог предложить, и, когда я закончил, Сильвия сказал:— О'кей. Мы все обдумаем. Где тебя можно разыскать?— Мотель «Дафнис» в Хайаннисе. Или через службу моих секретарей, если меня там не будет. Я связываюсь с ней ежедневно. — Я назвал им номер.— Мы свяжемся с тобой.На обратном пути в Хайаннис мне становилось все труднее и труднее жевать виноградную резинку. Я сдался в Уорхэме и выплюнул ее в окно напротив больницы. Мышцы челюстей ныли, к горлу подступила легкая тошнота. Когда я заворачивал на стоянку «Дафнис», наступило время обеда, и тошнота уступила место голоду.Сьюзен уже вернулась из своего набега за антиквариатом, прихватив в качестве добычи стеклянный абажур в стиле «Тиффани», обошедшийся ей всего в сто двадцать пять долларов. Мы спустились в обеденный зал, где выпили по две порции водки каждый, съели ребра ягненка с петрушкой и ватрушку с черникой. После обеда мы выпили немного кассиса, пошли в танцевальный зал и танцевали все медленные танцы до полуночи. Потом захватили бутылку шампанского в номер, выпили ее, легли в постель и не спали почти до трех часов.Я проснулся в десять сорок. Сьюзен еще спала, повернувшись ко мне спиной и закрывшись простыней до самого подбородка. Я снял трубку и заказал завтрак.— Не стучите, — попросил я, — оставьте за дверью — моя приятельница еще спит.Я принял душ и побрился, потом, обернув вокруг пояса полотенце, открыл дверь и вкатил сервировочный столик. Пил кофе и ел различную выпечку из вазы, одновременно жевал и одевался. Сьюзен проснулась, когда я вкладывал пистолет в кобуру. Потом я пристегнул кобуру к ремню. Она лежала на спине, заложив руки за голову, и смотрела на меня. Я надел свой летний клубный пиджак с бронзовыми пуговицами и поправил воротник рубашки, чтобы он ровно лег на лацканы. Очень соблазнительно.— Ты собираешься встретиться с Хоуком и этим, как его там? — спросила Сьюзен.— Пауэрсом, — подсказал я. — Да. Иду вместе с Шепардом.Она продолжала смотреть на меня.— Хочешь кофе? — спросил я. Она покачала головой:— Пока нет.Я съел кукурузную булочку.— Ты не боишься? — спросила Сьюзен.— Не знаю. Не задумывался над этим. Вряд ли сегодня произойдет нечто такое, чего следовало бы бояться.— Тебе нравится?— Да. Я не стал бы заниматься этим, если бы не нравилось.— Я имею в виду именно это. Я знаю, что тебе нравится работа. Но именно это? Ты собираешься подставить очень опасного человека. Это должно пугать тебя или возбуждать, или еще что-то.— Я не собираюсь подставлять его. Я собираюсь заманить его в ловушку, если быть точным.— Ты понял, что я имела в виду. Если что-нибудь пойдет не так, он убьет тебя.— Скорее распорядится, чтобы это сделали другие.— Не выбирай наименее значимое из того, что я говорю. Ты понимаешь, что я хочу сказать. Какой человек занимается подобными делами? Какой человек встает утром, принимает душ, бреется и проверяет патроны в пистолете?— Быть может, лучше поговорим о порывах чувств, которые носили нас сегодня ночью?— Ты что, все время смеешься?— Нет. Но мы проводим слишком много времени за разговорами подобного плана. Человек вроде меня не является подходящей темой, понимаешь? Об этом обычно не говорят.— Почему?— Потому.— Своеобразный кодекс? Мужчина не подвержен самоанализу? Это проявление слабости? Слишком по-женски?— Это слишком бессмысленно. За меня говорят мои дела. Поиски нужных терминов и объяснений не приведут к улучшению ситуации. Совершенно неважно, напуган я или возбужден. Важно, сделаю я это или нет. Шепарду неважно — почему. Ему важно — если.— Ты не прав. Важно не только это. Всегда важно — почему.— Быть может, самое важное — как.— Как мы афористичны. Спенсер Трейси и Кэтрин Хепберн. Очень остроумно.— Его имя пишется через «си», — сказал я.Сьюзен повернулась на бок, спиной ко мне, и замолчала. Я выпил еще немного кофе. Легкое гудение кондиционера казалось весьма громким. Я просил вместе с завтраком принести номер «Стандард таймc» Нью-Бедфорда и сейчас, в тишине, взял его и развернул на разделе частных объявлений. Мое объявление было на месте. «Сестры, позвоните мне по 937-1434. Пам». Я просмотрел спортивные страницы и допил кофе. Двенадцать десять. Сложил газету и положил на сервировочный столик.— Мне пора, Сьюз.Она кивнула, не поворачиваясь.Я встал, надел солнечные очки и открыл дверь.— Спенсер, — сказала она, — я не хочу, чтобы мы сердились друг на друга.— Я тоже. — Я все еще держался за ручку двери.— Возвращайся поскорее. Я очень скучаю, когда тебя нет рядом.— Я тоже. — Оставил дверь открытой, подошел к ней и поцеловал в щеку. Она повернулась на спину и посмотрела на меня. Глаза ее были мокрыми. — Бай-бай, — сказал я.— Бай-бай.Я вышел, закрыл дверь и поехал к дому Харва Шепарда, чувствуя себя как-то странно.Не знаю, был ли я испуган, но Шепард испытывал такой страх, что не мог справиться со своим лицом. Кожа была чересчур сильно натянута на костях, он часто что-то сглатывал, довольно громко, пока мы ехали по Мейн-стрит к «Холлидей Инн».— Тебе совсем не обязательно знать, что я затеял, — сказал я. — Мне кажется, тебе самому будет лучше, если ты ничего не будешь знать. Пойми только, что я кое-что придумал и запустил в действие, и это, возможно, поможет тебе выпутаться из сложной ситуации.— Почему ты не можешь рассказать мне о своем плане?— Потому что там используется некоторое жульничество, а тебе, кажется, сейчас не до него.— Возможно, ты прав.Окна номера на втором этаже, в котором поселился Хоук, выходили на бассейн. Он сам открыл дверь, после того как я постучал, и мы с Шепардом вошли. Справа на бюро стояла разнообразная выпивка, на одной из кроватей валялся худой парень, читающий «Уолл-стрит джорнел».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23