Никак не привыкну к вашему юмору. Но я прогрессирую, верно, Сай?Линли наконец отважился взглянуть на своего друга и подметил его улыбку. Глаза Сент-Джеймса смеялись.– Верно, верно, – подхватил «Сай».
Они возвращались в гостиницу уже затемно. Барбара исподтишка присматривалась к Линли. Никогда бы в жизни она не поверила, что такой человек мог потерпеть разочарование в любви. Но сегодня вечером в богом забытой деревушке она наткнулась на неоспоримое доказательство. Дебора.Там, в зале, был ужасный момент, когда все трое немо уставились друг на друга и никто не находил слов. Тогда Дебора шагнула вперед с приветливой улыбкой, протянула руку.– Томми! Как тебя занесло в Келдейл? – спросила она.Линли совершенно растерялся. Барбара видела его смятение и поспешила на помощь.– Расследование, – кратко пояснила она.И тут на них набросился этот жуткий маленький американец – в кои-то веки его вмешательство пришлось кстати, – и все с облегчением вздохнули.Сент-Джеймс так и остался сидеть у огня. Он вежливо поздоровался с другом, но почти не шевелился, глаза его неотступно следовали за женой, Если внезапное появление Линли как-то обеспокоило его, если ничем не скрытые чувства Линли пробудили в новобрачном ревность, на лице его это никак не отразилось. Из двоих супругов явно больше расстроилась Дебора. Она покраснела, руки ее то сжимались на коленях, то падали бессильно, взгляд беспокойно перебегал с одного мужского лица на другое. Когда Линли сообщил, что они с Барбарой удалятся сразу же после ужина, Дебора не сумела скрыть облегчения.Автомобиль подъехал к гостинице, Линли выключил зажигание, потянулся, потер глаза.– Кажется, я бы мог целый год проспать. Как вы думаете, каким способом миссис Бертон-Томас избавится от этого ужасного дантиста?– Пустит в ход мышьяк? Он рассмеялся:– Придется ей что-то с ним сделать. Он, похоже, готов еще на месяц тут застрять. Эдакое чучело!– Да уж, в медовый месяц такой сосед ни к чему, – согласилась Барбара. Интересно, решится ли Линли продолжить эту тему? Скажет что-нибудь о Сент-Джеймсе и Деборе и странном совпадении, которое вновь свело их вместе? Скажет ли хоть что-нибудь о том, как он оказался в наименее удачной точке любовного треугольника?Разумеется, он ничего не ответил. Вышел из машины и захлопнул дверь. Барбара продолжала наблюдать за ним. Нерушимое спокойствие. Полный контроль над чувствами. Все как положено выпускнику частной школы.Дверь гостиницы распахнулась, и, обрамленная квадратом света, перед ними предстала Стефа Оделл.– Я так и подумала, что это вы, – сказала она. – У вас гость, инспектор.
Дебора рассматривала свое отражение в зеркале. С тех пор, как Саймон вошел в комнату, он не произнес ни слова. Подошел поближе к огню, устроился в кресле со стаканом бренди. Дебора поглядывала на него, не зная, что сказать, не отваживаясь разрушить внезапно возведенную им преграду. «Не надо, Саймон! – молила она про себя. – Не отгораживайся от меня! Не уходи назад, во тьму». – Но может ли она произнести эти слова вслух, рискуя, что в ответ он упомянет Томми?Дебора повернула кран и рассеянно уставилась на струю воды. О чем он там думает в одиночестве? Неужели призрак Томми преследует его? Уж не думает ли он, что Дебора закрывает глаза, когда они занимаются любовью, чтобы вообразить рядом с собой Томми? Он никогда ни о чем ее не спрашивал. Никогда. Он принимал все, что она говорила, все, что исходило от нее. Что же сказать или сделать теперь, когда их с Томми прошлое встало между нею и мужем?Дебора поплескала водой на разгоряченное лицо, вытерла его, выключила воду и принудила себя вернуться в комнату. Она увидела, что Саймон уже лег в постель, и сердце ее упало. Тяжелый протез он оставил на полу у кресла, костыли прислонил к стене возле кровати. В комнате было темно, но при свете догорающего в камине огня Дебора разглядела, что Саймон еще не спит. Он даже не лег – сидел, опираясь на подушки, созерцая игру пламени.Дебора подошла к постели, присела на краешек.– Я растерялась, – пожаловалась она. Муж ощупью нашел руку жены.– Я понимаю. Я все думал, чем тебе помочь. Но не знаю, что тут поделать.– Я причинила ему боль, Саймон. Мне этого вовсе не хотелось, но так получилось, и я не могу притвориться, будто ничего не происходит. Я увидела его сегодня, и мне стало так больно из-за того, что он мучится. Как бы я хотела все исправить! Саймон коснулся ладонью ее щеки, обвел пальцем губы.– Не так-то это просто, любовь моя. Тут ничего не исправишь. Ты ничем не поможешь ему. Ем; придется самому справиться с этим. Нелегко, конечно, потому что он влюблен в тебя. И оттого, чтс у тебя на пальце теперь обручальное кольцо, ничего не изменилось.– Саймон…Он не позволил ей договорить.– Меня больше беспокоят твои чувства. Я вижу, ты во всем винишь себя. Я бы хотел взять на себя твою боль, да не знаю как. Мне больно смотреть, как ты мучишься.Дебора стала гладить его лицо. Знакомые линии и черты. Прикосновение к ним возвращало покой. Какое некрасивое лицо. На нем – следт мучений, пережитых, преодоленных и возвращавшихся вновь. Сердце ее переполнилось любовью. Горло перехватила судорога.– Ты сидел тут, в темноте, и думал обо мне? Как это похоже на тебя.– А что тебе показалось? Что, по-твоему, делал?– Я боялась, ты… ревнуешь к прошлому.– А! – Саймон прижал ее к себе, потерся щекой о ее висок, – Не стану тебе лгать, Дебора. Мне не так-то просто справиться с тем, что ты любила Томми. Будь на его месте другой человек, я мог бы убедить себя, что он был недостоин тебя. Но ведь это вовсе не тот случай, верно? Томми – хороший человек. Он вполне заслуживает любви. Кому это знать, если не мне.– Значит, прошлое и вправду преследует тебя? Я этого боялась.– Нет, не преследует. Вовсе нет. – Его пальцы легонько пробежали по волосам жены, начали ласкать ее шею, понемногу спуская с плеч ночную рубашку. – Сперва – да. Готов в этом признаться. Но в самый первый раз, когда мы любили друг друга, я понял, что больше никогда не стану вспоминать про твои отношения с Томми. Мне это ни к чему. А теперь, – тут она почувствовала, что муж улыбается, – теперь каждый раз, когда я смотрю на тебя, я могу думать только о настоящем. Я хочу раздеть тебя, вдохнуть аромат твоей кожи, целовать твой рот, твою грудь, твои бедра. Вечное вожделение становится для меня серьезной проблемой.– И для меня тоже.– Итак, любовь моя, – голос Саймона перешел в шепот, – давай-ка вместе поищем какое-нибудь решение.Рука Деборы скользнула под покрывало. Саймон затаил дыхание, всей кожей впитывая ее прикосновение.– Неплохое начало, – похвалил он, приникая устами к ее устам. 10 Посетителем, дожидавшимся Линли и Хейверс, оказался суперинтендант Нис. Он успел осушить три пинты эля, так и не присев – напряженный, бдительный, угрюмый. При виде Линли он еще больше поджал губы, и его тонкие ноздри затрепетали, словно почуяв мерзкий запах.– Вам требовалось все, инспектор, – буркнул он. – Получите! – И он резко пнул стоявшую у его ног картонную коробку, не подвигая ее Линли, а лишь пренебрежительно на нее указывая.Линли и Барбара застыли на месте, будто ненависть, прозвучавшая в словах Ниса, околдовала их. Барбара чувствовала, как в Линли нарастает напряжение, туго натягивая все мышцы его тела. Однако лицо его оставалось бесстрастным.– Вы этого хотели, так? – злобно настаивал Нис. Подняв коробку, он высыпал ее содержимое на ковер. – Раз уж человек говорит «все», стало быть, он получит все. Вы же у нас человек слова, верно? Или вы рассчитывали, что я пришлю вам посылку с курьером, так что вам не придется лишний раз общаться со мной?Линли опустил взгляд на ковер. Кажется, это предметы женской одежды.– Похоже, вы чересчур много выпили, – вежливо предположил он.Нис шагнул вперед, кровь кинулась ему в лицо.– Вы только об этом и мечтаете, да? Не иначе, я должен запить с горя, что вам пришлось два дня посидеть, когда мы расследовали дело Давенпорта. Его милость к такому обращению не привыкли, верно?Барбара совершенно отчетливо ощущала, что Нис испытывает потребность ударить своего противника, она чувствовала в нем первобытную жестокость, делавшую эту угрозу вполне реальной. Он стоял, выдвинув одну ногу вперед, длинные хищные пальцы уже начали сжиматься в кулак, на шее вздулись вены. Но гораздо больше Барбару удивляла реакция Линли. Он уже преодолел первоначальное напряжение и держался с прямо-таки противоестественным спокойствием. Именно это, по-видимому, и доводило Ниса до исступления.– Вы уже разгадали эту загадку, инспектор? – издевался Нис – Кого-нибудь арестовали? Ах, ну конечно же, нет. Вам же не хватало фактов. Так позвольте сообщить вам факты, и покончим с этим. Роберта Тейс прикончила своего отца, отрубила ему голову на фиг, уселась рядом и стала ждать, чтобы ее обнаружили. Можете высосать из пальцев сколько угодно «фактов», ничего другого вы не придумаете. Никому это не нужно – ни Керриджу, ни Уэбберли, Можете поразвлечься, копаясь в этом дерьме. Я вам больше ничего не должен. Все, хватит с меня.С этими словами Нис вышел из комнаты, распахнул парадную дверь и яростно зашагал к своей машине. Автомобиль взревел. Нис изо всех сил нажал педаль газа и скрылся из виду.Линли оглянулся на женщин. Стефа сильно побледнела, Хейверс сохраняла спокойствие, но обе явно чего-то ожидали от него. Линли понял, что не готов обсуждать происшедшее. Не хотелось гадать, что за бес вселился в Ниса. Можно было бы навесить на него ярлыки – параноик, психопат, маньяк. Все эти слова так и просились на язык. Но Линли слишком хорошо знал, что напряжение и нервное истощение во время расследования могут довести человека до срыва. Он понимал, как Ниса терзает мысль о том, что Скотленд-Ярд вторгся в пределы его компетенции. Стало быть, если Нису воспоминание о скандале пятилетней давности приносит хоть малейшее облегчение, пусть себе тешится.– Принесите, пожалуйста, дело Тейса из моей комнаты, сержант, – попросил он. – Папка лежит на комоде.– Сэр, – вскинулась Хейверс, – этот человек только что…– На комоде, – повторил Линли. Он подошел к груде одежды, валявшейся на полу, подцепил платье и разложил его на кровати, точно снятую с колышек палатку. Неопределенного цвета, с белым отложным воротником и длинными рукавами с белыми манжетами.Левый рукав этого одеяния был густо вымазан какой-то коричневой массой. Большое пятно и множество брызг покрывали платье от линии бедер до колен. Отдельные брызги на подоле. Кровь.Линли пощупал материал и, не глядя на ярлык, определил ткань – батист.Вместе с платьем Нис доставил и обувь – большие черные туфли на высоком каблуке, вымазанные грязью и кровью. Рядом лежало нижнее белье.– Это ее воскресное платье, – сказала Стефа и невыразительным голосом прибавила: – У нее их два. Зимнее и летнее.– Ее лучший наряд? – уточнил Линли.– Да, насколько мне известно.Линли начал догадываться о том, почему деревня упорно не признавала, что девушка могла совершить это преступление. Все добытые им факты противоречили этому страшному предположению. Хейверс с застывшим выражением лица вернулась с папкой в руках. Линли принялся перелистывать документы, хотя заранее знал, что не найдет там того, что ему нужно. Так и вышло.– Черт его побери! – подавленно пробормотал он, оглядываясь на Хейверс. – Нис не привез результаты анализа этих пятен.– Он должен был сделать анализ, правда? – сказала Хейверс.– Конечно, он его сделал. Но он не намерен отдавать результаты нам. Не хочет облегчать нам задачу. – Линли еще раз негромко выругался и уложил платье обратно в картонную коробку.– Что же делать? – спросила Хейверс.Линли знал, что делать. Ему понадобится помощь Сент-Джеймса, его точный, тренированный ум, выработанные неустанным трудом быстрота и надежность. Понадобится лаборатория, чтобы быстро провести необходимые анализы, и нужен эксперт, которому он мог бы всецело доверять. А значит, чего бы это ему ни стоило, придется обратиться к Сент-Джеймсу.Линли уставился на стоявшую у его ног картонку и попытался отвести душу, проклиная ричмондского полицейского, Уэбберли ошибся, думал он. Не следовало ему подключать меня к этому делу. Нис чересчур хорошо разгадал этот намек. Я – напоминание о его единственной серьезной ошибке.Какой же выход? Можно передать дело другому инспектору Скотленд-Ярда. Макферсон по первому требованию явится в Келдейл и за пару дней наведет тут порядок. С другой стороны, Макферсон занят расследованием подвигов Потрошителя. Нельзя же отрывать его от столь важного дела лишь потому, что Нис не в состоянии примириться с собственной неудачей. Что еще? Можно позвонить Керриджу. Как-никак Керридж – непосредственный начальник Ниса. Но вовлекать в дело Керриджа, предоставляя ему шанс отомстить Нису за дело Романив, было бы еще глупее тем более что и Керридж не располагает результатами лабораторных исследований. Керридж исходит ненавистью к Нису и готов в любой момент с ним разделаться. Эта ситуация сама по себе могла довести до сумасшествия. Оскорбленное самолюбие, человеческие слабости, потребность в мести – все смешалось воедино. Линли просто тошнило от этого.Чья-то рука поставила перед ним стакан, Он поднял глаза и встретился взглядом со спокойным взглядом Стефы.– Глоточек «Оделл» вам не повредит. Он усмехнулся;– Выпейте и вы, сержант.– Нет, сэр, – ответила Хейверс. Он ожидал, что она, как всегда, укроется за своим «я при исполнении», но Барбара неожиданно добавила: – Если вы не возражаете, я закурю.Он протянул ей свой золотой портсигар и серебряную зажигалку.– Прошу вас. Барбара прикурила.– Неужели она нарядилась, чтобы отрубить папочке голову? Бессмыслица какая-то.– Не совсем, – возразила Стефа.– То есть?– Воскресенье. Она шла в церковь.Линли и Хейверс сразу же оценили значение этих слов. Однако…– Но ведь его убили в ночь на воскресенье! – сказала Хейверс.– А Роберта поднялась утром, надела праздничное платье и стала ждать отца. – Линли глянул на сложенное в картонной коробке платье. – Дома его не было, и девушка решила, что отец отлучился по хозяйству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42