"Механические руки" осторожно приближаются к образцу, аккуратно кладут его в крохотную лодочку. Потом лодочка, цепко зажатая пальцами манипулятора, плывет к автомату и мягко опускается на торчащие рычаги.
– Все, – облегченно вздыхает Полунин. – Понимаете, очень трудно поставить лодочку на рычаги. Иногда минут двадцать уходит. Нужна чрезвычайно точная координация движений. Смотрите, смотрите…
Рычаги поворачиваются, исчезают. Снизу поднимается ванночка.
– В ней находится вода, образец автоматически взвешивается. А вот и результат, – физик показывает на пульт, где ярко вспыхивает цифра, данные, "как в аптеке", до одной десятитысячной грамма. Можно автоматически взвешивать не только в жидкости, но и в возДухе.
За следующий образец берусь я. Но манипулятор отказывается слушаться. Промахиваюсь несколько раз подряд.
– Это не так просто, – улыбается Полунин, – нужно привыкнуть, практика нужна. У нас в лаборатории есть настоящий виртуоз. Он может подбросить лодочку и поймать ее. Я сколько ни пытался, не получается.
А он говорит, что его нервы удлинились и тянутся туда, в камеру. Вот он и «осязает» все, как своими пальцами.
…Еще долго ходим по лаборатории. Чего только здесь нет: аппаратура для тончайших физических опытов, печь для отжига металла, установки для испытания полимеров, миниатюрные станки, устройства, аппараты и приборы.
– Оборудование самое современное, – Михаил Антонович Демьянович доволен, что его «хозяйство» произвело хорошее впечатление, – но и задачи непростые. Предстоит развернуть большой фронт исследований. Да они уже начались, хотя лаборатория совсем юная. И жизнь требует от нас практической отдачи, и сами сотрудники так и рвутся к работе.
…Атомники хорошо помнят историю с "молибденовой сталью". Теперь подобное случиться не может. В Димитровграде действует одна из лучших в мире материаловедческих лабораторий. И без сомнения, пройдет немного времени, и исследования, проведенные здесь, не только помогут творцам реакторов, но и обогатят науку, потому что многое можно познать, вооружившись таким совершенным оружием.
Внешне они не схожи, однако судьбы у них – почти одинаковые. Обоим около тридцати, по кажется, эти два человека уже много лет связаны друг с другом.
Их пути впервые сошлись во время учебы, когда каждый решил стать радиохимиком. Вновь встретились в Димитровграде и подружились: общие интересы, одна и та же работа, общие радости и огорчения: Владислав Николаев – начальник лаборатории хроматографии. Юрий Ефремов – старший инженер.
Оба они с Урала. Владислав закончил еще и аспирантуру в Свердловске, защитил кандидатскую диссертацию и приехал в Димитровград. Юрий – коренной производственник. У него за плечами завод. В НИИАР пришел в 1961 году.
– Что привело вас сюда? – спрашиваю Николаева. – Неужели не жаль было покидать большой город?
– Честно говоря, нет. – Хотя я задал этот вопрос полушутя, Владислав отвечает серьезно. – Здесь молодой атомный центр, исследования только начинаются, все делаем своими руками. Мы, молодые, та основная сила института, на которую возлагают надежды. Ответственность не страшит, напротив, помогает…
Длинный коридор. Блестит покрытый пластиком пол, белые стены, прозрачные стекла. На наши халаты больно смотреть – они просто сияют.
Нет, здесь совсем не жарко. Здесь более опасный противник, чем жара. Сюда поступают отработанные в реакторе СМ твэлы, начиненные отходами ядерной реакции, с огромным количеством всевозможных радиоактивных изотопов.
– Это самая крупная в Европе радиохимическая лаборатория. – Юрий Ефремов выжидающе смотрит на меня: произвело ли впечатление? Убедившись, что слова достигли цели, продолжает: – Мы получаем вещества с радиоактивностью до 100 тысяч кюри. Из них нужно выделить трансурановые элементы…
– В реакторном зале уже знакомая нам процедура повторяется. Сослуживший свою службу твэл с помощью устройства с дистанционным управлением вынимается из активной зоны и помещается в малый контейнер, тот – в другой, значительно больший.
Чтобы отправить груз в соседнее здание, приходится пользоваться железной дорогой, хотя расстояние какихнибудь 100–200 метров. Но «упаковка» твэла настолько тяжела (вес его самого ничтожен по сравнению с контейнерами), что другим способом доставить его в распоряжение радиохимиков трудно.
Железнодорожная платформа въезжает в помещение радиохимической лаборатории. Тотчас же появляется кран, извлекает малый контейнер и перемещает его дальше. Через раскрывающуюся крышку контейнер медленно опускается в первую камеру.
Естественно, обязательная принадлежность каждой камеры – манипуляторы. Демонстрируя их на ВДНХ, оператор вынимал из коробка спичку, чиркал ею о коробок, и, ко всеобщему удовольствию, спичка вспыхивала ярким пламенем. Кстати, при известном навыке это сделать довольно просто. Пользуясь манипуляторами лаборатории, можно добиться значительно более ювелирной работы. Они сильно отличаются от известных ранее. Вопервых, вдвое легче, а следовательно, более послушны.
Во-вторых, значительно изменена их конструкция, что облегчило управление.
– А вот таких манипуляторов всего два-три, – сказал Юрий Ефремов, который, присев за пульт управления, показывал мне, как действуют "механические руки". – Это я говорю, чтобы подчеркнуть, что наша лаборатория оборудована по самому последнему слову техники, а вовс? не для того, чтобы похвастать. «Горячим» камерам существовать много лет, устареть они не должны.
И поэтому все делается на высочайшем уровне.
Твэл, поступающий с реактора СМ-2, прежде всего нужно разделить на части. Эта обязанность возлагается на станок во второй камере. В принципе он напоминает своих собратьев с любого машиностроительного завода, но, как и стены камер, сделан из нержавеющей стали.
Предусмотрен и регулярный обмыв станка, чтобы удалить осаждающиеся при резке остатки радиоактивных веществ.
Итак, твэл разрезан на несколько частей. Теперь предстоит самое трудное – нужно разделить изотопы, выделить необходимые.
За дело принимаются химики. Сначала они растворяют образец. Второй этап – экстракция. Это довольно оригинальный способ очистки. Радиоактивный водный раствор смешивается с органическим, не растворяющимся в воде. Элементы не остаются "равнодушными": одни из них предпочитают воду, другие более склонны образовывать соединения с органическими веществами. Проходит некоторое время. Так как органическая фаза легче водной, она поднимается, раствор постепенно расслаивается. В слоях – «свои» изотопы. Например, америций и кюрий – элементы, очень интересующие физиков, – находятся в верхней части раствора.
Теперь уже проще «выловить» изотопы из органики или воды. Химическая обработка продолжается.
По транспортеру, соединяющему все «горячие» камеры, или по трубопроводам элементы попадают в хроматографическую лабораторию, которой и руководит Владислав Николаев. Здесь изотопы окончательно разделяются.
В специальной емкости раствор строго дозируется и направляется в хроматографическую колонну. Это своеобразный фильтр, наполненный смолой. Протекая через колонну, элементы «прилипают» – смола притягивает, словно магнит. Благодаря незначительной разнице в свойствах их вымывают оттуда. После этого остается только распределить по сосудам. А затем – перевести в удобные для дальнейшего использования химические соединения.
По сравнению с остальными этот этап работы – самый радостный. В предыдущих «горячих» камерах нельзя было видеть конечный результат процесса. Получили раствор, передали тоже раствор. Из последних камер выходят уже готовые изотопы. Они нужны на заводах в роли контролеров, они помогают ученым в их исследованиях, они приходят в больницы, чтобы лечить людей, они все больше вторгаются в различные отрасли нашей промышленности и сельского хозяйства.

Чернобыль. Первые дни аварии

В Киев прибыла группа иностранных журналистов, которые 8 и 9 мая знакомились с положением в столице Украины и области. Среди них представители крупнейших информационных агентств, газет, телевидения из социалистических стран и США, Швеции и Японии, Италии и Канады, Кувейта и Франции, Финляндии и ФРГ.
Им предоставлена возможность встретиться с руководителями республики, специалистами, учеными и теми иностранными гражданами, которые работают и учатся в Киеве. Наши зарубежные коллеги побывали в одном из районов области, куда были эвакуированы жители из опасной зоны.
Журналисты побывали и в Совете Министров УССР.
Здесь прошла встреча с Председателем Совета Министров Украины А. П. Ляшко, председателем Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды Ю. А. Израэлем, вице-президентом АМН СССР Л. А. Ильиным, министром здравоохраненияУССР А. Е. Романенко, руководящими работниками Киева и области.
Беседа с журналистами шла долго. Разговор завершился лишь после того, как на все вопросы были даны подробные ответы и разъяснения. А начался он с такого сообщения:
– Мне только что позвонили из Чернобыля, – сказал А. П. Ляшко, – и передали ситуацию на этот час.
Температура в реакторе снизилась до 300 градусов, а это значит, что процесс горения прекратился. Радиационная обстановка улучшается.
– Ваши главные заботы сегодня?
– Это – обеспечение безопасности людей, проживающих в зоне вокруг Чернобыльской АЭС, – говорит А. П. Ляшко. – Мы стараемся принять все меры к тому, чтобы оказать максимум помощи потерпевшему населению. Те, кто серьезно пострадал от радиационного поражения, были доставлены сразу же в Москву, где им оказывается медицинская помощь. Люди с выраженными признаками заболевания немедленно госпитализируются.
В районах, прилегающих к 30-километровой зоне, развернули медицинское обслуживание 230 бригад, прибывших сюда из Киева и других областей республики. Те, кто находится на трудовых постах, обслуживая агрегаты АЭС, а также эвакуированное население, прошли медицинскую проверку на предмет выявления заболеваний.
Отвечая корреспондентам, А. П. Ляшко обстоятельно и убедительно говорил о том, что сообщение об аварии на Чернобыльской АЭС было передано сразу же, как только авторитетнейшие специалисты, прибывшие из Москвы в Чернобыль, поставили "диагноз". В таком серьезном деле не может быть спешки, недопустимы скоропалительные выводы. В лживости мифа о мертвом Киеве западные журналисты смогли убедиться сами, проезжая по его многолюдным, залитым ярким солнцем улицам.
– Начнет ли станция работать и когда?
– Мы считаем, что ликвидация аварии идет успешно, – ответил А. П. Ляшко. – Как только будет обеспечена полная безопасность, станция возобновит работу. Я имею в виду, конечно, первый, второй и третий блоки, а четвертый будет захоронен. Хотя его машинный зал не пострадал и вполне работоспособен, но его использовать нецелесообразно.
– Какова дальнейшая судьба атомной энергетики в республике?
– Конечно, нужно сделать выводы из этого случая, но затормозить прогресс нельзя. Гений человека поставил атомную энергию на службу людям. И этим благом мы не можем не пользоваться. В СССР работает 41 энергетический блок. Из них 10 – на Украине. Будущее – за атомной энергией. Разным странам надо сотрудничать, обмениваться опытом, в том числе и безопасного использования этого энергетического потенциала. Одновременно мы должны понимать, какие огромные силы таятся в атомной энергии. Значит, применять их надо только в мирных целях. События в Чернобыле еще раз напоминают – необходимо ликвидировать ядерное оружие на планете.
– Сколько людей находится в зоне АЭС?
– На эту встречу мы приехали из Чернобыля, – говорит вице-президент АМН СССР Л. А. Ильин. – На промплощадке сейчас работает много людей. Одни обслуживают первый, второй и третий блоки, другие ликвидируют последствия аварии на четвертом, третьи уже начали дезактивацию станции. Это рабочие и инженеры, физики и химики, военнослужащие и медики. Ведется постоянный дозиметрический контроль. Все, кто находится в зоне АЭС, обеспечены средствами индивидуальной защиты. Как председатель Национальной комиссии по радиационной безопасности, могу со всей ответственностью сказать, что мы ведем жесткий контроль, исключающий переоблучение персонала и всех, кто сейчас в Припяти.
– Какова радиационная обстановка в зоне?
Отвечает председатель Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды Ю. А. Израэль:
– Там не везде радиация одинаковая. В большинстве районов она не превышает допустимых норм. Но задача состоит в том, чтобы надежно обеспечить безопасность людей, поэтому они были эвакуированы из зоны. В Киеве органы контроля работают постоянно, причем не только во время аварии, но и до нее. Фон несколько повышался, но ни разу – подчеркиваю: ни разу! – уровень радиации не приближался к тем значениям, которые угрожали бы здоровью человека. Аналогичная картина в Гомеле. За последние дни радиоактивность уменьшилась в 2,5-3 раза.
– Я могу добавить, – говорит Л. А. Ильин, – что все уровни радиации, которые фиксировались в Киеве и других городах, по воздействию на человека совершенно безопасны. Каждый из нас при рентгеноскопии зубов или желудочно-кишечного тракта получает несравненно большую дозу.
– Когда люди вернутся в свои дома?
– После всех работ по ликвидации аварии, – отвечает А. П. Ляшко. Необходимо провести дезактивацию почвы, домов, квартир и так далее. Это очень большая работа. Она уже началась, но когда именно завершится, пока трудно сказать.
– Существует ли опасность загрязнения Днепра и Черного моря?
– Даже в районе Припяти уровень находится в пределах нормы, – отвечает Ю. А. Израэль. – Контроль мы ведем тщательно, пробы берутся каждый час. Это ситуация на сегодняшний день. На случай дождей обваловываются берега: насыпается вал, укладывается торф для фильтрации воды. Очень многие работы в зоне ведутся с целью предотвращения самых разных ситуаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33