Именно это сомнение я и высказал Хамфри.
– Но вы же сами только что назвали его отличным парнем, господин премьер-министр, разве нет?
– Да, назвал, – признался я.
– Безусловно, – подтвердил Хамфри. – Причем он на редкость популярен.
Для меня это было чем-то новым.
– На самом деле?
– Да, это ни для кого не секрет.
– Но не настолько же популярен?
Вопреки моим ожиданиям, Хамфри утвердительно закивал головой и даже высоко поднял вверх брови, как бы сам поражаясь размером популярности Дадли.
– Вот именно настолько, господин премьер-министр. В Уайтхолле… И даже, если не ошибаюсь, среди членов парламентской фракции…
А что, наверное, он прав. Дадли действительно пользуется заметной популярностью в парламенте.
– И, как говорят, среди рядовых избирателей тоже, – добавил Хамфри.
– На самом деле так говорят?
Он кивнул. Интересно, кто ему такие вещи говорит?
– Кроме того, похоже, у него есть приверженцы и в Кабинете.
Приверженцы в Кабинете? Этого еще не хватало! Такое просто недопустимо! Приверженцы в Кабинете могут быть только у меня!
– Хамфри, расскажите-ка мне об этом поподробней. – Меня разбирало искреннее любопытство. – Присаживайтесь, пожалуйста.
Хамфри сел напротив меня, но большого желания делиться со мной ценной информацией не проявлял.
– Вообще-то говорить особенно не о чем. Просто о нем все чаще поговаривают как о следующем премьер-министре, только и всего.
Только и всего? Ничего себе!
– Как вы сказали? Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, когда вы решите подать в отставку, господин премьер-министр. Не более того, – осторожно ответил секретарь Кабинета.
– Но у меня нет ни каких-либо намерений, ни малейших оснований подавать в отставку. Я ведь только что вступил в эту должность!
– Вот именно, – загадочно подтвердил секретарь Кабинета.
Интересно, что именно он хочет этим сказать?
– Кстати, а откуда, собственно, все эти разговоры о следующем премьер-министре?
– Уверен, все это не более чем предположения, так сказать, общего характера, господин премьер-министр, – как бы нехотя протянул он.
Ему-то легко быть уверенным. А мне?
– Хамфри, скажите прямо. Вы на самом деле полагаете, что он может претендовать на мое место?
По его реакции было видно: он боится проговориться.
– Даже если и может, господин премьер-министр, то неужели у вас есть основания сомневаться в его лояльности? Он ведь не пытается создать команду своих приверженцев, разве нет?
– Разве нет?
– Полагаете, пытается?
Я ненадолго задумался.
– Да, но он не жалеет времени на поездки по стране, где выступает и выступает перед избирателями…
– Только в качестве лояльного министра Кабинета. – Интересно, с чего это Хамфри его так ревностно защищает? – Не сомневаюсь, он отдает вам дань уважения во всех выступлениях.
Мы посмотрели друг на друга. С одним и тем же вопросом в глазах.
– Думаете, во всех?
Мне никогда даже в голову не приходило проверять слова моих подчиненных, но на этот раз я попросил Бернарда принести мне копии шести последних выступлений Дадли. Немедленно!
Мы молча ждали, и мне вдруг вспомнилось (раз уж мы заговорили об этом), что Дадли также проводит немало времени, «убалтывая» наших заднескамеечников в буфете палаты общин.
Я поделился своим подозрением с Хамфри. Он попытался меня успокоить:
– Кажется, вы сами рекомендовали министрам больше общаться со своими парламентскими коллегами по партии.
В общем-то, да…
– Но он ведь приглашает их и на обеды!
– Вот как? – Секретарь Кабинета заметно помрачнел. – На самом деле?
– Да, на самом деле, – столь же мрачно подтвердил я. – Честно говоря, меня это начинает беспокоить.
Тут вернулся Бернард и сообщил, что звонили из министерства занятости. Они смогут переслать нам копии выступлений Дадли только к концу дня или завтра утром. Ладно, ничего страшного. Прочитаю попозже. К тому же, мне повезло с секретарем Кабинета, одним из тех немногих, кто не боится сказать мне правду, даже если она не совсем приятна.

5 июля

Ночью долго не мог уснуть. Активность нашего министра занятости не дает мне покоя. Даже поделился своими опасениями с Энни, но она только отмахнулась, сонно заметив, что все это ерунда. Откуда ей-то знать?
Сегодня утром первым делом просмотрел тексты последних шести выступлений Дадли. Как я и подозревал, ни о какой дани уважения лично мне в них не было и намека. По большому счету, конечно…
Я срочно вызвал Хамфри. Ему, как и мне, трудно было поверить в то, что Дадли не сказал обо мне практически ничего по-настоящему стоящего. Мои слова его явно озадачили.
– Но ведь он же наверняка, убежден, наверняка говорил о том, что новый премьер-министр дает Британии новые надежды, разве нет? Помните, то самое обращение к народу, кажется, Рассвет нового века, которое вы приказали своему партийному штабу распространить среди всех членов парламента и во всех избирательных округах?
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, ни слова.
– Это странно. На самом деле странно…
– Это более чем странно, – добавил я. – Это подозрительно. Очень подозрительно, вы не находите?
– Возможно, но даже если это и так, господин премьер-министр, то все равно он вряд ли готовит против вас заговор.
Лично я в этом не был уверен. Особенно теперь…
– Думаете, нет?
– А разве да?
– Откуда мне знать, да или нет?
Хамфри задумчиво потер подбородок.
– Впрочем, вы можете легко это узнать.
– Интересно, как?
– О таких вещах обязан знать «Главный кнут». Парламентский партийный организатор, в функции которого входит следить за партийной дисциплиной в парламентской фракции, обеспечивать присутствие членов своей партии на заседаниях парламента и их участие в голосовании.


Хамфри, как всегда, прав. Как это мне самому не пришло в голову? Я тут же дал Бернарду указание немедленно связать меня с «Главным кнутом». Нам повезло – он оказался в своем офисе, и я попросил его бросить все дела и срочно прибыть в Номер 10.

Вспоминает сэр Бернард Вули:

«В мои прямые обязанности входило лично встретить „Главного кнута“ и проводить его в кабинет ПМ. Поэтому, как только сэр Хамфри вышел, я поспешил вслед за ним, так как мне очень хотелось узнать детали явно назревающего заговора.
Я догнал секретаря Кабинета в приемной, откуда можно было также краешком глаза следить за входной дверью Номера 10.
– Сэр Хамфри, простите, но то, что мне довелось сейчас услышать, не может меня не беспокоить.
Он бросил на меня несколько озадаченный взгляд и поинтересовался, что именно. Свое любопытство я объяснил ощущением, будто мне почему-то приходится ходить с завязанными глазами. Заговор Кабинета против премьер-министра? Такое даже во сне присниться не может.
– На самом деле? – спросил он, высоко подняв брови. – Как интересно.
– Вы сами сказали об этом.
– Я ничего не говорил, Бернард. Вообще ничего, – произнес он.
Прокрутив в голове все назад, я понял, что он действительно ничего подобного не говорил. Тогда… тогда что же такого он говорил? Ведь что-то он все-таки говорил? Даже если это было, как он утверждает, вообще ничего! А если даже и не говорил, то тогда почему?
Научившись у Хэкера докапываться во всем до конца, я решил задать секретарю Кабинета прямой вопрос. Поскольку ни для кого не было секретом, что сэр Хамфри, хоть и крайне редко, но иногда все-таки давал прямые ответы на прямые вопросы.
– Значит… Вы хотите сказать… Скажите, вы знаете о существовании такого заговора?
– Нет.
Это что, следует понимать как прямой ответ? Нет, я решил выяснить все до конца и сформулировал свой вопрос еще точнее.
– Нет, что такого заговора нет, или нет, что он есть?
– Да, – с обезоруживающей готовностью ответил он.
Что ж, надо попробовать зайти с другой стороны.
– Сэр Хамфри, – осторожно начал я. – Скажите, а что, собственно, наш министр занятости натворил?
– Натворил? Ничего. Пока ничего, Бернард. И мы должны позаботиться, чтобы так продолжалось и дальше.
Мне стало ясно, что он имеет в виду тот самый план, а не заговор. Или отсутствие такового. А затем меня вдруг осенило. Тогда, в кабинете Хэкера, меня искренне поразило: с чего бы это секретарю Кабинета так открыто и настойчиво намекать на растущую популярность министра занятости? Теперь понятно – он играл в игрока, а не в мяч…
Значит, мне надо играть в мяч!
– Простите, сэр, а вы сами считаете план нашего министра занятости хорошим?
– Для кого?
– Для страны.
– Возможно. Но это совершенно не относится к делу.
– Почему?
Хамфри раздраженно хмыкнул.
– Послушайте, Бернард, когда вы уйдете с нынешнего поста, куда вы намерены направить свои стопы?
Посчитав это одной из его дежурных угроз, я честно, но уклончиво ответил, что пока не знаю.
– Тогда как бы вы отнеслись к перспективе стать, скажем, заместителем министра обороны по тылу?
Его предложение, признаюсь, меня и озадачило, и удивило. Зам. министра – это довольно высокий пост. С практически гарантированным рыцарством в конце карьеры. Их имена заносятся в крупнейшие справочники „Кто есть кто“ и так далее, и тому подобное… Если бы Хамфри на самом деле хотел меня припугнуть, он бы, скорее всего, предложил мне комиссию по военным захоронениям или центр регистрации велосипедов в Суонси. Таким образом, если он мне не угрожал, то тогда куда клонил? Мне не оставалось ничего иного, кроме как молча ждать развития событий.
– А исполнять свои новые почетные обязанности вы могли бы, например, в Сандерленде. Или, допустим, в Берике. Или в Лоссиенмуте…
Он все-таки угрожал мне! Поэтому я тут же нашел несколько наиболее уязвимых мест в плане министра занятости – не уезжать же мне из Лондона в какие-то захолустные городишки где-то на севере!
Что же касается Лоссиенмута, я даже толком не понял, что это такое.
– Это что, населенный пункт?
– А по-вашему?
– Диетическая пища для собак.
Хамфри ухмыльнулся. Угрожающе и многозначительно одновременно.
– Если министр занятости добьется своего, вам, не исключено, придется самому года три-четыре посидеть на такой диете. Вам ясно?
Да, ясно. Полностью.
Мне также стало ясно, что такой план вряд ли может быть хорошим для страны. Ибо никакой план не может одновременно быть хорошим для страны и плохим для государственной службы – эти понятия терминологически несовместимы. И тем не менее, кое-что для меня оставалось непонятным. Почему, например, Хамфри предложил послать за „Главным кнутом“, чтобы тот подтвердил наличие заговора, которого, собственно, никогда не существовало?
Мы по-прежнему стояли в самом центре приемной Номера 10, довольно людном месте. Сэр Хамфри внимательно осмотрелся вокруг, проверяя, не может ли кто нас подслушать. А затем, понизив голос, поведал мне нечто, чего мне никогда раньше не удавалось толком понять.
– „Главному кнуту“ в любом случае придется лавировать. Он не осмелится категорически опровергнуть наличие заговора против премьер-министра. На всякий случай – а вдруг таковой все-таки существует? И даже если „Главный кнут“ вообще ничего не слышал, он будет вынужден говорить, что у него имеются определенные подозрения. Чтобы хоть как-то прикрыть самого себя. Он также непременно добавит, что достаточно твердых доказательств у него пока еще нет, и твердо пообещает как можно скорее разузнать все детали.
Как раз в этот момент в приемную на всех парах влетел сам „Главный кнут“, Джефри Пирсон, и стремительно направился прямо к нам. Я выразительным взглядом дал понять сэру Хамфри о его приходе, тот резко повернулся и подчеркнуто тепло приветствовал его:
– О, господин „Главный кнут“, доброе утро.
– Доброе утро, господин секретарь Кабинета. Доброе утро, Бернард.
Я попросил Пирсона немного подождать в моем личном офисе, поскольку нам с сэром Хамфри надо было согласовать свои действия.
Хамфри настоятельно попросил меня присутствовать на встрече – что я сделал бы в любом случае, – и потом проинформировать его обо всем, что на ней будет сказано – чего я, кстати, делать не обязан.
– Простите, сэр, но я не уверен, что это следует делать. Разговор может носить вполне конфиденциальный характер.
Хамфри резко возразил:
– Не забывайте, Бернард, речь идет об обороне королевства и стабильности правительства Ее Величества!
– Но, насколько мне известно, вам необходимо знать только то, что конкретно необходимо, но не…
– Бернард, – нетерпеливо перебил он меня. – Мне необходимо знать все! Как иначе я смогу определить, необходимо ли мне это знать или нет?
Надо же, я никогда об этом даже не думал. Раньше мне всегда казалось, что то, что секретарю Кабинета надо или не надо знать, должны решать другие. Поэтому я решил выяснить этот вопрос поточнее.
– Таким образом, если я правильно вас понял, это означает, что вам необходимо знать то, что вам, возможно, нет необходимости знать. Значит, вам необходимо это знать не потому, что вам необходимо это знать, а потому, что вам необходимо это знать, чтобы определить, необходимо ли вам это знать или нет.
– Да, – коротко подтвердил Хамфри.
Наконец-то по-настоящему прямой ответ. В заключение он поблагодарил меня за ценную помощь в прояснении ситуации».

(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)

Наш «Главный кнут» Джефри Пирсон появился у меня в кабинете через десять минут. Он был, как всегда, весьма уклончив, однако в ходе нашей беседы довольно недвусмысленно подтвердил наличие скрытой борьбы за лидерство, которую вели либо сам Дадли, либо кто-то иной, прикрываясь Дадли. Но поскольку достаточно убедительных доказательств этого у него еще не было, он пока не в состоянии предпринять решительные меры, чтобы положить этому конец.
Я решил проявить свойственное мне великодушие. В конце концов, в Кабинете должны быть честолюбивые министры, они нужны там. Конечно, только до тех пор, пока они не начинают проявлять слишком много честолюбия.
Я искренне признателен Хамфри за то, что он счел нужным привлечь к этому мое внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95