Аркан кивнул и быстро попятился. Спустившись с крыльца, он повернулся и потрусил к парку. Кейт была уверена, что он не вернется, и очень удивилась, когда Аркан, поравнявшись с неподвижным телом Финна, поднял хоба на руки и поспешил обратно.
– У них нет на уме ничего плохого, – сказал ей гругаш, наблюдая, как Аркан возвращается со своей ношей. – Но это трудные времена.
– Я… я полагаю. Просто… я не знаю. Я пока не понимаю, кто на чьей стороне. Джеки рассказала мне все, что знала, но, думается, знала она не много.
– Джеки, – выдохнул гругаш.
К этому времени Аркан уже приблизился к крыльцу и передал хоба Вруику.
– Возвращайся к Кроди Борту и доложи ему обо всем, – велел он лесничему. – Не забудь присовокупить пару сплетен обо мне.
– Помилуйте, ваше могущество, как можно?..
– Думаю, запросто, – ответил на это гругаш и велел Кейт запереть дверь. Кейт с удовлетворением заметила испуганное выражение Аркана, когда дверь захлопнулась у него перед носом. Но потом Кейт вспомнила, зачем она здесь, что это за место и о том, кто хозяин. Джеки говорила, что гругаш ей понравился. Но кто знает, можно ли ему верить?
– Как вы думаете, куда они утащили Джеки? – запинаясь, спросила она.
Положив Финна на подоконник, он приподнял его веки, чтобы осмотреть закатившиеся глаза. Казалось, он какое-то время размышлял над вопросом, но, так ничего и не сказав, вновь склонился над хобом.
Глава 10
Кейт убедилась, что Башня гругаша и впрямь была очень странной. Вещи словно ускользали от взгляда. Призрачная мебель то появлялась, то исчезала. Кто-то копошился в темных углах. Кейт подумала о крысах и пауках и придвинулась ближе к подоконнику, на котором подле Финна сидел Вруик. Но когда она взглянула на его мрачное лицо, ей стало еще больше не по себе.
Он вытащил толстый кожаный мешок и принялся доставать оттуда различные склянки с настойками, припарки и одеяла. Кейт подумала, что, судя по размерам мешка, в нем не должна была бы поместиться и половина того, что он оттуда извлек. Засунув мешок обратно, гругаш первым делом приготовил какую-то микстуру и протянул кружку Кейт:
– Выпей это.
– Спасибо, не беспокойтесь, – начала она, отодвигаясь.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал он.
Кейт колебалась еще несколько секунд, затем осторожно взяла кружку у него из рук. Содержимое пахло отвратительно.
– Ты же пришла ко мне за помощью, не так ли? – сказал он, пока она держала кружку, не решаясь сделать глоток. Его голос был спокойным, но глаза опасно сверкнули.
– Хорошо, хорошо, – произнесла Кейт.
Она зажмурилась и выпила все до дна. Вкус был столь же омерзительным, как и запах. Но она сразу же ощутила, как по телу разлилось тепло, перестало сводить живот, а голова прояснилась.
– Что это за лекарство? – спросила она. Вместо ответа гругаш дал ей понять, что ему требуется ее помощь. Кейт приподняла голову хоба, а Вруик стал что-то вливать ему в рот. На мертвенно-бледном лице хоба вновь заиграл румянец. Гругаш смазал синяки на теле Финна каким-то притиранием, положил на лоб хоба компресс и повернулся к Кейт.
– Теперь твоя очередь, – сказал он. – Сядь сюда и подними рубашку.
Кейт почувствовала неловкость, поднимая блузку перед гругашем. Но он вел себя как заправский доктор, осмотрел ушибы, дал ей мазь, чтобы втереть в синяки, и объявил, что она еще легко отделалась. Он устроил Финну постель в углу из одеял, которые вытащил из своего бездонного мешка. Затем принес две кружки и термос, который начал дымиться, как только гругаш поставил его на подоконник между собой и Кейт, и открыл крышку.
Кейт посмотрела на термос. Чай пах отменно. Она хотела спросить, где он достал такой потрясающий мешок, но стоило ей поднять взгляд на мрачное лицо Вруика, как вопрос застрял у нее в горле. Вместо этого она стала смотреть в окно на Виндзорский парк, который Финн называл Лирг Грин.
– Кажется, у тебя здесь не много гостей, – сказала она наконец.
– Достаточно. – Он разлил чай, уже смешанный с молоком, и протянул ей кружку.
– Спасибо.
Чай был гораздо приятнее на вкус, чем зелье, которое он заставил ее выпить, но подействовал точно так же, стоило ей сделать первый глоток. Кейт огляделась, ощущение призрачности стало постепенно исчезать.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– Долг не всегда приковывал меня к этой Башне, – ответил он. – Было время, когда я мог свободно ходить где пожелаю, как любой из Благословенного двора. Но теперь наступили тяжелые времена, дочь повелителя пропала, и лэрд не позволяет мне рисковать Сердцем Кинроувана, даже ради спасения принцессы, хотя ее пленение причиняет отцу огромное горе.
– А что такое Сердце?
Гругаш улыбнулся:
– Это я. Я и есть Сердце Кинроувана.
– Не понимаю.
– Тебе уже говорили, что наши чары и волшебство теряют силу?
Кейт кивнула, хотя то, что она увидела за последний день, на ее взгляд, подтверждало как раз обратное.
– И я стараюсь сохранить оставшееся, – продолжил объяснять гругаш. – Эта Башня построена на перекрестке, на пересечении путей. Слышала когда-нибудь о таком?
Кейт кивнула.
– Это линии, соединяющие сакральные места? Такие, как столбы Стоунхенджа?
– Точно, но, конечно, не столь значительные, как то святое место, о котором ты упомянула. В этих линиях концентрируется могущество – сила земли, сила луны, воды, огня и воздуха. Я забираю эту силу и распределяю ее над владениями лэрда. Только это поддерживает наше существование.
– Джеки говорила, что это как-то связано с отсутствием людской веры.
– Это старый спор, который так и не был до конца разрешен, – ответил гругаш. – Многие волшебные существа и некоторые смертные полагают, что мы живем вашей верой. Но наверняка я знаю только то, что в эти времена неверия, которые в любом случае на руку Неблагословенному двору, нас становится все меньше. Еще я слышал, будто это происходит потому, что мы живем на чужой земле.
– А на вашей родине люди еще верят в волшебство? – спросила Кейт.
– Во всяком случае, больше, чем здесь, но и там нас осталось немного. Думаю, все становится еще запутанней от нашей собственной убежденности принять тот факт, что мы зависим от смертных.
– Так, значит, ты Сердце Кинроувана, – сказала она, чтобы переменить тему. – А дочь повелителя – его Душа. Вы были любовниками?
Что-то мелькнуло в глазах гругаша, но Кейт не удалось разобрать, что именно. Может быть, боль. Или гнев? Но эта искра погасла так же быстро, как зажглась.
– Нам приходилось играть эту роль, в определенное время, – ответил гругаш. – Хотя в основном мы друзья. Если бы Лорана вышла замуж, я был бы свободен. Но до этого…
Кейт поразили слова в «определенное время». Это больше походило на период спаривания у животных, но потом она поняла, что речь шла о сакральных днях, таких как Майский день или Самхейн.
Она бросила быстрый взгляд на его лицо, повернутое к парку. Оно вновь стало суровым. Кейт вспомнились слова Джеки, что шрамов почти незаметно, когда гругаш приветлив, но сейчас они придавали его лицу зловещее выражение. Вероятно, ей надо уходить. Но сперва…
– Ты поможешь мне найти Джеки? – спросила она.
Гругаш повернулся к ней, его взгляд словно был устремлен в какие-то неведомые дали, но через мгновение он сфокусировался на Кейт, и Вруик твердо посмотрел ей в глаза.
– Для этого нам нужно подняться наверх, – сказал он.
Кейт взглянула на хоба, спавшего в своем гнезде из одеял.
– А как быть с Финном?
– Пусть придет в себя. В таком состоянии от него все равно толку немного. А теперь идем. Мы и так беседовали слишком долго. День на исходе.
Кейт поставила кружку на подоконник. Начинало темнеть. Кейт поежилась при мысли, что ей придется отправляться на поиски Джеки ночью. Гругаш уже стоял у дверей, на его плече болтался мешок. Кейт отвернулась от окна и поспешила за ним вверх по лестнице.
Они миновали один лестничный пролет, затем другой. В доме царила тишина. Кейт продолжало казаться, что в темноте кто-то прячется, но маленькие создания двигались бесшумно. В пустых залах и коридорах эхом разносился лишь звук их шагов. Гругаш привел ее в спальню на третьем этаже. Если не считать отсутствия мебели, дом не выглядел заброшенным. Нигде не было пыли, отштукатуренные стены казались чистыми, паркет блестел.
– Как случилось, что здесь никто не живет? – спросила она. – Кроме тебя, конечно.
– Место пронизано волшебством. Несколько раз сюда вселялись люди из твоего мира, но находили дом… неуютным и быстро съезжали.
– Почему бы тебе просто не купить его в реальном мире?
Гругаш повернулся к ней:
– А какой из двух миров более реальный: твой или волшебный?
– Я…
– На самом деле я хозяин этого дома, как в твоем мире, так и в своем.
– А почему ты тогда не обставишь его как следует?
– Ты видишь лишь то, что я хочу тебе показать. Иди сюда.
Он указал на окно и открыл его. Когда Кейт встала рядом с ним, у нее закружилась голова, так что ей пришлось ухватиться за подоконник. Она ожидала увидеть улицу и желто-красные кроны деревьев, а вместо этого перед ней в миниатюре простирался весь город. От Британии на западной окраине до Венира, от Парламентских высот на севере до того места, где Бэнк-стрит переходит в Хайвэй 31. Это было невозможно. Гругаш поддержал ее под руки.
– Это… это по-настоящему? – спросила она слабым голосом.
– Город или этот вид? – спросил он с некоторым удивлением.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Гругаш кивнул:
– И то и другое вполне реально. Мы смотрим на город с Башни гругаша. А он должен быть способен одним взглядом обозреть всю страну своего лэрда, когда в этом есть необходимость, как, например, сегодня.
– Вот мой дом, – сказала Кейт, показывая рукой.
– Постой спокойно минутку, – сказал гругаш. Он высунулся далеко из окна. Минуты шли, Кейт переминалась с ноги на ногу, но Вруик все не шевелился. Только она уже собралась что-то сказать, как он охнул.
– Этот «ох» значит, что все хорошо или что все плохо? – спросила она.
– С какой точки зрения посмотреть, – ответил гругаш, выпрямляясь. – Ты видишь то большое здание в саду Тома Кокла?
– Где, где?
– Тома Кокла лэрд сделал правителем района, который вы называете Глиб, а районом, в котором мы сейчас находимся, правит Кроди Борт.
– Так какое здание? Городской Административный центр на Лансдаун, – сказала она, когда гругаш указал ей еще раз. – Это там они держат Джеки?
Вруик кивнул.
– Я думаю, что ночью они отведут ее в Крепость.
– В Калабоги, туда, где Лорана?
– Мы знаем, что там они прячут Рог, – ответил гругаш. – Но где дочь повелителя, не известно.
– А почему ты не можешь найти Лорану так же, как Джеки?
Гругаш покачал головой:
– Они наложили на нее заклятия, которые не дают мне ее увидеть.
Некоторое время они молчали. Наконец Кейт вздохнула и двинулась к двери.
– Пожалуй, мне пора, – сказала она. – У тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила Кейт, пока они спускались вниз по лестнице.
– Сила здесь не поможет, нужно действовать хитростью. Тебе придется проникнуть внутрь, найти ее потихоньку и освободить.
Кейт остановилась на ступеньке:
– Да что ты говоришь? Блестящий план. Удивляюсь, как я сама до этого не додумалась.
Гругаш обернулся и посмотрел на нее:
– Что ты от меня хочешь? Ты полагаешь, я махну рукой и все само образуется?
– Было бы неплохо.
– Мое волшебство не такое.
– А какое же? Гругаш вздохнул:
– Мне приходится действовать тайно. Время могущественных волшебников миновало. У нас лишь жалкие остатки былой силы, например Рог, собирающий Неистовую Охоту, но обычные обитатели Волшебной страны стали слабы.
– Но ведь тебя считают великим чародеем. Все боятся тебя до полусмерти.
– Я не имею права растрачивать свои силы на подобные вещи. Если бы я пренебрег своим долгом, я мог бы попытаться, но я никогда этого не сделаю. Неужели ты думаешь, что я поставлю на карту жизни всех обитателей Волшебной страны, чтобы выручить твою подругу?
– Ты не лучше остальных, – сказала Кейт. – Вы просто ищете таких простофиль, как Джеки, чтобы они делали за вас всю грязную работенку.
– Это не так.
В его глазах зажегся опасный огонь, но Кейт не обратила на это внимания.
– Неужели? – ехидно переспросила она, но не рискнула продолжить.
Обидные слова вертелись у нее на кончике языка, но она промолчала. К чему все это? Сейчас ей надо подумать о Джеки. И еще о принцессе, которая заслуживает лучшей участи. И ради них, особенно ради Джеки, она сделает все, что сможет. Но не ради трусливых обитателей Волшебной страны, и уж конечно, не ради гругаша.
Она протиснулась вперед.
– Что ж, увидимся. А то у меня много дел.
Кейт спустилась вниз и вошла в комнату, где все еще спал Финн. Оттуда она забрала синюю куртку и красную шапку, с которой все началось.
– Кейт, – сказал гругаш, когда она направлялась в кухню, – Джеки сама приняла решение, никто не принуждал ее.
– Это потому, что никто из вас не захотел пойти.
Гругаш покачал головой:
– Потому что никто из нас не мог.
– Хорошо, – сказала Кейт. – Ты не можешь, потому что должен оставаться здесь и держать руку на пульсе, а что же остальные? Почему они ничего не предприняли?
– Из-за Охотников. Несмотря на то что говорится в ваших сказках, у нас есть души. Но те, кого схватят Охотники, теряют их навсегда.
– Значит, нам с Джеки рискнуть своими душами – это пара пустяков?
– Вы не связаны долгом, как я, и страх не парализует вашу волю, этим вы отличаетесь от моего народа.
– Ты не ответил на вопрос.
– Вас никто не заставляет, – сказал гругаш.
– Поздно говорить об этом теперь, когда они схватили Джеки.
– Я не знал, что так получится.
Кейт вспомнила, как Финн отговаривал их приближаться к Башне, и понурилась.
– Когда ты сказал, что Охотники забирают ваши души, ты имел в виду, что вы становитесь такими же, как неупокоенные мертвецы в канун Самхейна?
– Нет, Охотники питаются душами тех, кого они поймали.
Кейт вздрогнула:
– И все же…
– Мы лишились своих героев, Кейт. Хобы и брауни – маленький народец, они не могут противостоять даже боганам, не говоря уже об Охоте или Гире Старшем с его родичами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23