Установка сантехники магазин Wodolei 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А?
– А это уж, мастер чародей, не твоя печаль, – жестко отрезал староста, внезапно суровея лицом. – Ты только сам, гляди, не проговорись ненароком, а далее – мое дело. Ну что, на боковую?
– Можно и на боковую. Где мне ночлег определишь?
– Да хочешь, здесь на лавке, а хочешь – в сарае, ночи теперь теплые. В сарае сено.
– В сарае, пожалуй, лучше, – выбрал колдун.
Хозяин выдал постояльцу большой кусок мешковины, отвел в сарай и посветил, пока чародей располагался на куче сена. Вокруг трещали цикады, где-то в стороне заливались трелями ночные птицы… Повсюду шорохи, приглушенное потрескивание… И – аромат… Чародей глубоко вдохнул одуряюще-пряный запах недавно скошенной травы и растянулся на мешковине.
– Ну, стало быть, пойду я, – объявил снизу хозяин, – свечу тоже заберу, а то мало ли, еще подпалишь чего. К завтраку позову… Поедим, стало быть, и будем с тобой думать, как зверя отвадить. Есть у меня мысли кое-какие… Отдыхай пока. Да помни – никому ни слова, даже бабам моим. Старшей – особенно!..
Колдун с хрустом потянулся, послушал, как хозяин протопал к дому… Хлопнула дверь… Сразу захотелось спать. День выдался довольно хлопотный, да и бражка оказалась крепкой… Уже в полудреме колдун подумал: а все-таки староста темнит, недоговаривает чего-то. Для того чтобы грозный сэр Гервик ок-Гервик поверил в сказочку насчет оборотня, потребуются веские доказательства. Не проще ли было подстеречь зверя тайно и прибить? Никто бы и не узнал… А тут шум, разговоры – приехал колдун из города, этого в секрете не удержать. Значит, придется как-то господину доказывать, что зверь был не простой, а в самом деле – оборотень. Ох, что-то есть еще в этой истории, что-то есть… Что-то есть…
Перевернувшись на спину и закинув руки за голову, чародей обнаружил, что сквозь прореху в крыше виднеется одна-единственная звездочка… Одна-единственная… А вокруг стрекотали цикады… Что-то шуршало внизу, у основания копны – должно быть, мыши. Пели птицы в кустах у изгороди… В городе никогда не услышишь столько звуков среди ночи, в городе все по-другому. Все… по-другому…
Чародей уснул.
* * *
Спозаранку Кидин разбудил гостя и позвал к столу. Колдун потянулся, поднял лохматую голову и огляделся. Зевнул. Почесался, вытряхивая из вихров приставшие стебли, и полез с сеновала. Хозяин поджидал внизу. Скептически оглядывая тощую сутулую фигуру чародея, он заметил:
– Вчера-то ты мне посолиднее показался. А сейчас гляжу – пацан пацаном. Порядочному колдуну постарше бы следует выглядеть. Идем, что ли, умоешься…
Пока гость умывался, фыркая и отплевываясь, Кидин глядел на него все так же, словно с легким разочарованием. Подавая кусок полотна, спросил:
– И сколько же лет учиться нужно, чтобы колдуном стать?
Гость неторопливо вытерся, вернул полотенце, пригладил влажными ладонями торчащие вихры и только потом ответил:
– Когда как. И кому как… Смотря по тому, какой талант у человека, да еще какой учитель… Мало ли… Некоторые и десять лет в учениках ходят, и все двадцать. Вот я, к примеру…
Последовала долгая пауза, староста слегка подался вперед, ожидая ответа.
– …Не люблю говорить, сколько лет носил ученический капюшон, – твердо закончил молодой чародей с ухмылкой.
Кидин кивнул – мол, намек понятен – и пригласил к столу. На завтрак был подан свежеиспеченный горячий хлеб, который хозяин собственноручно нарезал толстенными ломтями, и остатки вчерашних овощей. Ели в молчании, разве что хозяйские дочери, Зиата и Юта, видимо, продолжая какую-то свою нескончаемую игру, пихали друг дружку локтями и хихикали, уткнувшись в миски и искоса поглядывая на гостя. Отец угрюмо шевелил бровями и хмыкал, но девушек не смущало его показное недовольство. Племянница старосты Энна, на протяжении всей трапезы с безучастным видом чинно сидела за столом, откусывала аккуратно маленькие кусочки, скромно потупив глаза. Однако ее башмачок под столом, как бы невзначай, то и дело касался ноги молодого колдуна. Гость сохранял похвальное спокойствие, свойственное вообще-то всем чародеям. Первое, чему обучает ученика любой маг, – умение сохранять невозмутимость в любой ситуации. Умение быть равнодушным и отстраненным. Умение выглядеть умудренным и знающим.
Завтрак подходил к концу, когда за окошком послышался топот копыт. Хозяин нахмурился еще сильнее и уткнулся в свою тарелку. Дочки Кидина прекратили хихикать, и чародей заметил, что старшая заволновалась, ее движения стали более порывистыми, она поминутно косилась в сторону окна и уже не отвечала на сестрины подначки. Вообще за столом возникла некая напряженность. Должно быть, и младшая девица тоже ощутила это и затихла. Копыта за окном все так же неторопливо вышагивали, словно всадник разъезжал перед домом взад и вперед…
Наконец староста со вздохом отодвинул миску, привычным движением сгреб крошки со стола в горсть, бросил их в рот и грустно вымолвил:
– Ну что, мастер чародей, пойдем, что ли?
– Пойдем.
Мужчины встали и направились к выходу, женщины засуетились вокруг стола, собирая опустевшую посуду. Староста накинул овчинную безрукавку и вышел на крыльцо, гость – следом. По безлюдной улице шагом ехал всадник, поглядывая на окошки дома Кидина. Колдун оглядел его – довольно высокий, худощавый и черноволосый, с тонкими коротко подстриженными усами. На плечи чужака был наброшен ярко-красный шелковый плащ. На боку висел меч.
– Утро доброе! – поздоровался всадник. – Эй, хозяин, а ты чего такой грустный? Или не рад мне?
Староста, не отвечая, зашагал к калитке. Незнакомец спрыгнул с коня и привязал поводья к изгороди. Колдун оглядел его лошадь – не породистая, это видно, но все же не крестьянская лошадка. Боевой конь.
– Чего такой смурной? – снова обратился наездник к хозяину.
– Забот много, – хмуро бросил Кидин, проходя мимо, – слыхал про оборотня?
– Слыхал, – кивнул тот. – Время, что ли, нынче такое… В Ливде, говорят, темный эльф из Семи Башен объявился… Едва совладали с ним…
Но Кидин был не расположен поддерживать светскую беседу. Не обращая больше внимания на кавалериста, он слишком быстро, пожалуй, зашагал в сторону северной околицы, у которой они с приезжим магом вчера разглядывали полоску леса. Колдуну не оставалось ничего другого, как, пожав плечами, последовать за старостой… Разбираться в чужих отношениях – не его дело.
* * *
Деревня просыпалась – жители выгоняли кур на подворья, в соседнем доме заорал младенец, где-то поблизости высоким голосом ругалась женщина, то ли своевольную скотину бранила, то ли мужа…
Кидин, размашисто шагая по улице и кивая в ответ на приветственные окрики земляков, буркнул, словно ни к кому не обращаясь:
– Не бывать моей дочери замужем за разбойником из замка.
– Так, значит, этот, который с усами – и есть латник, что за твоей старшей увивается? Парень видный.
– Видный… А толку? Мне зять нужен.
– А этот, что ли, не?.. – начал было колдун.
– А с этого – что проку? Ну просватает Зиату, ну обвенчается? И что?
– А что? Будет дочка жить в замке, не под забором же. Опять же – господский солдат в зятьях, какая-никакая, а своя рука при добром господине-то? Чего ж не так? – ухмыляясь, спросил чародей. Похоже, его забавлял гнев Кидина.
– А то… Мне лишняя рука при сэре Гервике ни к чему. Я – староста, меня и так из замка хорошо видать. Я это к тому веду, что кому другому – может, оно и надо такого в зятьях иметь, а здесь – не моя рука выйдет при господине, а его уши – при мне. В замке жить, как же… Знаем мы… Не в деревне грязной, а в светлых палатах… А ты был в замке-то? Думаешь, там чище, чем у меня?..
– Нет, не был… – вставил гость, но Кидин уже не слушал его.
Старосту понесло, и он теперь изливал, наверное, все, что накипело на сердце. Впрочем, говорил тихо, так что его не мог слышать никто, кроме чародея.
– Грязь там не хуже, чем в моем свинарнике, вот что! Латники вечно пьяные, порядочной женщине проходу не будет… Видел, дочь свояка у меня живет? Родич-то мой, аптекарь, к доброму сэру Гервику приехал, пиявки ставить. Знатные, скажу я тебе, у него пиявки, ни у кого в округе таких нет. Так вот, свояк-то, значит, в замке сейчас живет, а дочку ко мне отправил. Чтобы она в тот вертеп и носу не казала. И правильно, мало ли чего? Женщине в таких местах лучше не появляться. А каково Зиатке моей будет жить среди пьяной солдатни? Да ежели еще сам добрый сэр Гервик ок-Гервик глаз на нее положит – думаешь, вступится муженек? А шиш тебе…
Тут из-за поворота навстречу им выступило стадо, ведомое деревенским пастухом.
– Здорово, Рутка! – поздоровался староста. – Вот это и есть тот самый чародей…
– Доброго тебе утречка, мастер чародей, – гулким басом поздоровался пастух, здоровеннейший детина с коротко подстриженной бородой. На широких плечах голова пастуха казалась неестественно маленькой, впечатление усугублялось из-за узкого лба, из-под которого спокойно глядели маленькие глазки.
– Здорово… – протянул Томен.
Он был несколько удивлен, поскольку ожидал, что пастух окажется молодым пареньком или, во всяком случае, не таким великаном… Ростом пастух был на голову выше чародея, а тот прежде всегда считал себя довольно рослым парнем. Плечи Рутки и вовсе казались необъятными, в его громадной фигуре угадывалась немалая сила.
– Чего глядишь? Дивишься? – ухмыльнулся староста. – Ну, дивись, дивись… Наш Рутка всей округе известен. Другого такого не сыщешь. Богатырь! И силушкой Гилфинг наделил, и разумом не обидел. Кто бы иной в солдаты подался или сбежал бы… А наш – вот, пастушит…
– С большого ли ума – в солдаты? – пробасил смущенный Рутка.
– А чего же староста не ты, а Кидин, ежели ты такой умный? – бестактно поинтересовался чародей, у него уже возникли определенные сомнения относительно «разума» пастуха.
– А с большого ли ума – в старосты? – ответствовал богатырь.
Тут встрял Кидин, незаметно подмигнув колдуну:
– Умный староста нашему господину, доброму сэру Гервику, ни к чему, вот он меня и поставил. А то мало ли…
– Ну, если так… – Колдун, не сдержавшись, ухмыльнулся.
Ситуация с пастухом была понятной, староста всячески его нахваливал и, должно быть, отличал иными способами. А здоровенный кулак Рутки мог немало значить во внутриполитической жизни деревни. Понимать надо… И то, что пастух был назван наряду с Климом вторым свидетелем, видавшим оборотня, тоже должно было о чем-то говорить? Наверняка должно было.
– Ты, Рутка, это… готовься, – строгим голосом объявил староста. – Вечером пойдем на оборотня, понял?
– Ладно, – кивнул здоровяк.
ГЛАВА 3
Староста привел колдуна к той самой околице, где вчера указывал на выступающий язык леса, мол, оттуда приходит в село оборотень. Сегодня, когда дело с колдуном было слажено, Кидин выглядел куда увереннее и принялся распоряжаться в привычной ему властной манере:
– Ну, гляди. Вон тот сарай – видишь, там, за изгородью, среди лопухов?
– Вижу.
– Это Клима сарай. Так вот, слушай – там мы запрем на ночь ягненка, сами на крышу влезем. Сарай хоть старый, но стены прочные, должны выдержать. Когда волк внутрь войдет, мы дверь захлопнем. Клим придумал, бечевку протянул на крышу. Там, в сарае, уж все приготовлено. Ягненка подальше от двери привяжем, чтобы волк наверняка не успел удрать. Вот и всех-то делов…
– А дальше? – поинтересовался колдун.
– А дальше – что? Пришибем волка. Ты не суйся вперед, но ежели чего – подсобишь, так?
Колдун нагнулся, сорвал травинку и принялся задумчиво ее жевать, искоса поглядывая на Кидина. Потом наконец спросил:
– А я тогда зачем нужен?
– Снова – здорово! – Староста от досады даже пристукнул кулаком о ладонь. – Я тебе вчера целый день о чем толковал? Нам без чародея никак нельзя! Кто ж поверит, что мы с Климом и Руткой, три дурня сиволапых, оборотня сами одолели? Кто поверит, спрашиваю?
– А если со мной, значит, то поверят… – задумчиво протянул Томен. – Ох, темнишь ты что-то, староста… Ну ладно, по рукам ударили, значит, и быть по-твоему. Пошли сарай посмотрим.
Сарай располагался на самом краю деревни, от ближайших строений и плетней его отделяло шагов сорок, не меньше. Окружали постройку буйные заросли переплетенных жестких стеблей, казавшиеся совершенно непроходимыми – где по пояс, а где и в рост человека. Ко входу в сарай вела тропа. Само сооружение выглядело довольно старым и обветшалым. Молодой чародей решил оглядеть его со всех сторон и двинулся в обход, продираясь сквозь густые заросли, из-под его ног прыскали кузнечики и еще какие-то насекомые, обеспокоенные вторжением человека в их исконные владения, в кустах возмущенно застрекотали птицы… По пути маг время от времени постукивал кулаком в стену сарая, проверяя, насколько надежны доски. Наконец, обойдя постройку, он вернулся ко входу, где его поджидал староста. Выдирая из пол обтрепанного балахона колючки, колдун заявил:
– Стены крепкие. Сейчас изнутри глянем, а?
– Гляди, чего ж… Прежде здесь Клим овец как раз и держал. Только два года назад появилась эта зверюга и… В общем, с тех пор сарайчиком никто не пользовался… Вот она, бечевка-то, гляди.
Томен подошел поближе, взялся за веревку, привязанную к дверной ручке, подергал, потом потянул сильнее – дверь легко закрывалась. Отпустил – под действием собственного веса перекошенная дверь со скрипом снова растворилась. Колдун хмыкнул, пожал плечами и прошел внутрь. В сарае было очень тихо, сыро, царил полумрак и пахло гнилью. Солнечные лучи проникали сюда через несколько узких прорех в крыше – словно световые столбы подпирали потолок, широкие, мутные, полупрозрачные у основания и как бы сходящиеся в узкий белый клинок под самой кровлей… В столбах играли, кружась, золотистые пылинки, закручивая спирали в медленном танце…
– Ну что, мастер чародей, нагляделся? – спросил Кидин. – Тогда идем.
– А чего, мы куда-то торопимся? – спросил маг, задумчиво погружая ладонь в ближний из столбов света и разглядывая собственные пальцы, залитые желтоватым маревом. – Мы должны еще что-то сделать до вечера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43


А-П

П-Я