Бородачи не стали возражать, но было видно, что в этом споре каждая сторона осталась при своем мнении.
День ото дня по мере продвижения «Нивги» вдоль границ Архипелага море все более добрело… Наконец вдали показалась пресловутая Рогатая Гора. В этих водах никто не пытался преследовать «Нивгу» – значит, здесь жители были уже в курсе, «кто есть кто». И не рисковали связываться даже с таким маленьким суденышком варваров.
Здесь вполне можно было пристроить Логена – эти места он знал. Викинги подстерегли рыбацкий челнок, обошли, отрезая от берега, и в лучшем стиле взяли на абордаж. Островитянин скорчился на дне челна и закрывая голову руками затих. Два бородача, решив напоследок «пошутить» схватили возмущенно заверещавшего гермафродита за руки и ноги и перекинули его через борт «Нивги» в лодку – прямо на перепуганного рыбака. И потом долго смеялись, глядя, как подобие Гили пинками и бранью пытается привести бедолагу в чувство и убедить его, что на него сверху свалилась не кара божья, а весьма высокопоставленная особа. Каковую особу следует немедленно доставить в палаты местного царя – к подобию Гили острова Льянты.
– Ну что ж, – наконец объявил Ингви, – отсюда ты, медлинг, вызвался доставить нас на волшебный остров Римбан. Давай, вези.
– Стало быть, хиляков чернявых резать все же не будем, – с печалью в голосе промолвил один из викингов.
– Нет, Биги, все же не будем. А ты меня расстроил, – грустно промолвил Ингви, – я уж думал, что обратил тебя в истинную веру и ты теперь служишь добру. Увы, я ошибся в тебе… Странно, ведь ты так рьяно только что делал добро и так радовался, совершив благое дело и вернув Логена родному народу. Ты был прямо-таки счастлив.
Все вновь взглянули в сторону удаляющейся рыбацкой лодки. Островитянин трясущимися руками ставил парус, а Логен ритмично колотил его между лопаток хилым кулачком, убеждая таким способом плыть быстрее…

* * *

В открытом море приключения закончились. Никлис, или как его именовали северяне, «Никир-викинг», вел «Нивгу», ориентируясь то ли по звездам, то ли еще по каким-то своим приметам. Но тем не менее вел точно. Судно продвигалось на северо-запад – упорно, преодолевая холод и ветер. Каюты или еще чего-то в этом роде драккар не предусматривал – пассажиры соорудили какое-то подобие палатки или шатра из запасного паруса, а Биги и его товарищи не нуждались и в этом. И не чувствовали никаких неудобств. Ингви же только тем и занимался, что лечил простуды Кендага и Фильки, да обновлял чары в амулетах Ннаонны и своем собственном – только магия этих висюлек и спасала их с вампирессой от хвори.
Филька поначалу пытался подшучивать над кровожадностью викингов и поддразнивал их, что, мол, пришлось покинуть Архипелаг не воздав Морскому царю положенной хвалы. Один из северян, не тратя лишних слов, тут же врезал шутнику по шее, вернее, попытался врезать – эльфа спасла его нечеловеческая реакция и прыть. Вопреки опасениям Ингви, никто ни на кого зла не затаил. Демон даже заметил Кендагу:
– Видишь, ты все время с Филькой миндальничаешь, пытаешься спор завести, а Брим – раз и по шее. Такой способ лучше – эльф мгновенно присмирел.
– И ничего я не присмирел, – забухтел Филька, – просто с ними все без толку. Они шутки понимают неправильно.
– А я…
– А ты, Кендаг, шуток вовсе не понимаешь! – отрезал эльф.
– Ингви, – совершенно серьезно спросил тут же Кендаг, приподнимаясь, – как ты считаешь, пора дать ему по шее?
– Не поможет, – не менее серьезно отвечал тот, – Филька мордобой понимает неправильно.
– Или вовсе не понимает, – со вздохом согласился орк. И снова сел и расслабился.
Как-то утром Никлис отдернул полог импровизированного шатра и заявил с гордостью:
– Полюбуйся, твое величество, полюбуйтесь, ваши милости!
Ингви выбрался из душного тепла наружу, вдохнул сырой зябкий воздух и осмотрелся. Шел снег, заволакивая горизонт реденькой белесой пеленой. Ингви догадался, что новости должны быть впереди по ходу «Нивги» и пригляделся внимательнее. Вдалеке за полупрозрачной завесой обнаружилась более плотная белая масса – занесенный снегом остров.
– Изволишь, видеть, твое демонское – остров Римбан со всеми его чудесами…
Ингви внимательно поглядел на хитрую рожу бывшего вора и тут до него дошло, что тот испытывает громадное облегчение – никогда раньше Никлису, который своим быстрым «служебным ростом» был обязан только мастерскому владению дубинкой, никогда ему не доводилось прокладывать курс в открытом море. Что ж – он мог гордиться. Он справился!

* * *

Невыносимая усталость и страх выдавили из горла Вентиса это «согласен». Теперь он полностью сдался… И сидя у обочины тракта со странным равнодушием наблюдал, что же предпримет его новый наставник. А тот широким спокойным шагом вышел на середину дороги и стал между колеями, сжимая в руках свой посох. Хороший посох, – подумал Вентис, – точно в рост владельца, крепкий, но, видимо, не тяжелый…
А погоня приближалась… Пятеро всадников в кольчугах под красными плащами ванетских стражников и позади – за спинами воинов – Изумруд в зеленом.
– Эй, путник, – рявкнул старший латник путнику с посохом, – не собрался ли ты часом мешать нам отправлять имперское правосудие? Сей дерзкий юнец – беглый вор и я арестую его!
– Что ж, давай, коли таково твое намерение, – пожал плечами незнакомец и отступил на шаг назад.
А затем… Вентис только разинул рот. Путник взмахнул своей палкой… Палкой? В руках у него был двуручный меч – широкий, обоюдоострый, с мощной крестовиной рукояти. Вж-жик! – Два всадника рухнули под ноги пляшущих коней. Не ожидавшие нападения стражники задергали поводья, пытаясь развернуться и судорожно нащупывая рукояти своих мечей. Изумруд среагировал первым, метнув в противника карманную молнию. Заряд магического пламени так и не достиг незнакомца – расплескался, иссяк в полете, причем часть его отразилась и метнулась к пославшему его колдуну. Вентис когда-то слыхал о подобном, но видел впервые – только необычайно искусный колдун мог создать такое заклинание, что не только обороняло от чужой волшбы, но и обращало ее против создателя… Остаток собственной молнии не мог повредить магу в зеленом, тот был достаточно хорошо защищен, но следом за розоватым зарядом заклятия метнулся длинный серебристый клинок. Странник ловко поддел жутко заоравшего Изумруда кончиком меча и, прямо-таки выдернув его из седла, швырнул в воинов. В полете зеленая мантия расправилась, словно крылья раненной птицы – Изумруд рухнул на дорогу вместе с двумя латниками… Последний солдат развернул своего коня, не осмеливаясь сопротивляться, и хотел погнать скакуна прочь от места схватки. Животное поднялось на дыбы, танцуя на задних ногах, разворачиваясь. Колдун подбросил меч вверх, поймал за середину лезвия – и метнул, словно дротик. Меч, конечно, был заколдован – острие, пробив кольчугу, пронзило скорчившуюся в седле фигуру – не издав ни звука, воин рухнул. Странник удовлетворенно кивнул, извлек откуда-то из складок одежды зловещего вида кинжал и обошел сраженных им людей, методично наклоняясь над каждым. Вентис следил за всем этим с ужасом, но и с любопытством… Последним незнакомец почтил своим вниманием того стражника, что пытался бежать. Даже не делая попыток добить солдата, он наступил на тело ногой и извлек свое оружие. Округлившимися от изумления глазами Вентис глядел, как его спаситель возвращается опираясь на посох. Посох, а не меч… Да, только необыкновенно могущественный маг может проделывать все это, да еще так непринужденно, с таким спокойствием. Подходящий учитель для беглеца, объявленного вне закона…
– Итак, ученик, – спокойно глядя на Вентиса сверху вниз, объявил колдун, – свидетелей, как видишь, нет. И ты тоже не выдашь меня…
Вентис что-то залепетал, что, дескать, он не… он никогда… но маг продолжил, как ни в чем не бывало, не слушая юноши:
– …Потому что ты только что в одиночку уложил пятерых солдат и Изумруда – мага не из последних… Стало быть, ты не только дерзок, но и опасен. Тебя больше не станут ловить, а просто прикончат без разговоров – если дашь застигнуть себя врасплох. И поскольку сразу прикончат – ты никак не успеешь меня выдать. Надеюсь, ты меня понял. Ну что, пойдем?
Вентис с трудом встал на дрожащие ноги и поплелся следом за своим странным спасителем. Странным – не то слово, этот человек был завораживающе загадочен. Вскоре он увлек Вентиса с тракта в сторону и они побрели, спотыкаясь, по перепаханному полю – начавшаяся метель заметала их следы. Колдун шел уверенно, видимо он хорошо знал окрестности – путники пересекли поле, затем небольшой лесок и когда Вентис был уже готов упасть в изнеможении (и будь что будет!), наставник указал ему на чернеющие в отдалении дымки:
– Давай, дружок, еще немного. Там в деревне отдохнем… Да, я ведь еще не назвался – звать меня Керкес, Керкес-дорожник. А тебя?
– Томен…
– Надеюсь, у тебя хватило ума не называть мне свое настоящее имя? И почему-то ты мне кажешься знакомым…
– Мы встречались как-то… – Вентис теперь действительно что-то припомнил. – В Гонзоре. Там мой прежний… Э-э-э… – Вентис замолк.
– Эй, эй! – прикрикнул путник, отворачиваясь от ветра, несущего колючие снежинки, – скрытничай, да знай меру. Я прекрасно помню, что было со мной в Гонзоре три года назад. Да, три года, раньше я не мог тебя встретить, ибо ты юн. Гельда-колдун тогда сманил моего ученика, Сарнака ок-Как-его-там… Хороший парень, но с амбициями… Впрочем и ты, кажется, таков – но ты вне закона… И, значит, ты был в учениках у Гельды… Ладно, идем…
Вечером Вентис наслаждался едой и теплом, которые его новый наставник заработал, дав представление местным крестьянам. Представление было так себе – блеск и мишура, много ярких искр, шума и треска. Больше фокусов и ловкости рук, чем истинной магии. Вентис вновь был поражен – и это великий маг, запросто разделавшийся на дороге с целым отрядом? Это несравненный тавматург и воитель, носящий двуручный меч под видом посоха и сумевший вернуть удар Изумруду? Да такой колдун может наслаждаться роскошью и всеми благами цивилизации в каком-нибудь большом городе, или в замке важного вельможи, а не показывать фокусы крестьянам за убогий кров и миску каши… Непостижимо!

ГЛАВА 30

Остров Римбан медленно рос на горизонте – полузанесенная снегом гора за пеленой из колючих снежинок. «Нивга» вошла в бухту и остановилась у каменной дамбы, выполнявшей роль причала. Там уже стояло несколько драккаров. Викинги и их пассажир не торопясь сошли на берег – гостей никто не встречал, ибо если пожаловал ты на колдовской остров Римбан – значит так тому и быть. Все одной тесной кучкой двинулись в поселок. Когда они уже подходили к первым постройкам, Никлис, шедший впереди, обернулся и тронул Ингви за рукав:
– У причала стоял среди прочих и «Змей Агил» конунга Хольна. Вернулись они, слышь-ка, твое демонское. Так, может статься, и Моррик Черный Щит здесь.
Ингви кивнул – чему быть, того не миновать.
Путники проследовали по безлюдной улице (если, конечно, можно считать улицей пространство между глухими, лишенными окон, стенами неуклюжих построек) и подошли к самому большому дому. Никлис пробормотал: «Ну, Гилфинг-отче, благослови» – и толкнул дверь. Нутро здания встретило их криком, стуком и теплым смрадом десятков немытых тел. В дальнем углу ярко пылал огромный очаг, над огнем жарилось несколько овечьих туш, а за столом восседали сами немытые тела – около сотни мужиков, пьяных и веселых. Никлис поклонился и громко произнес:
– Добро вам, удальцы, Морского царя любимые сыны!
Вслед за ним поклонились и все вошедшие. Воины прервали застолье и поглядели на вновь прибывших. Сидящий в центре здоровенный мужчина с заметной плешью встал и откинул за спину косички, сплетенные из остатков шевелюры.
– Ой-ей… – тихо протянул Никлис, – ну все здесь…
– Ага, – заявил плешивый, – никак Никир-викинг почтил наш пир… И Биги здесь, и другие рожи мне знакомы. Может, вы пожаловали за своей долей в риодненской добыче после того, как трусливо сбежали из устья той речки. Бросили вашего конунга…
При этом один из сидевших спиной к двери встал и обернулся, Ингви успел рассмотреть только свежий чудовищный шрам, пересекавший его лицо от правого виска к левому углу губы и теряющийся затем в бороде («Это Моррик – который встал-то» – шепнул Биги).
– А мы не бросили конунга, слышь-ка, многославный Хольн, – спокойно отвечал Никлис, – мы к другому конунгу перешли, вот к этому славному Ингви. И с ним на Каменную Пристань ударили. Побили тамошнее мужичье и добычу взяли добрую. Теперь вот сюда, на Римбан по обычаю явились. Долю, слышь-ка, положенную оставить, Морскому царю за удачу хвалу воздать…
Хольн задумался, переваривая слова медлинга. Задуматься было над чем – нападать на риодненскую столицу еще не рисковал ни один викинг. Зато Моррик задумываться не стал, он выбрался из-за стола и заорал:
– Предатель! Предатели все! Бросили в бою! Из-за вас, черви!
– Постой-ка, Моррик, – осадил его Хольн, как ни странно берсерк мгновенно утих, – воин имеет право уйти к другому конунгу. Но не в бою, а, Никир? Ты из чужеземцев, но уж настолько наш обычай знаешь. Уйти ты мог не в бою.
– Да разве это бой, – развел руками Никлис, – с риодненцами, говорю – разве это бой? Драчка малая… Ежели бы мой конунг спьяну с кем задрался, а я бы к другому ушел – разве есть вина в этом?
Хольн опять задумался, а Никлис шепнул, обращаясь к Ингви: «Тут я их уел, ни один викинг не скажет, что с риодненцами тяжко было биться».
– Ты, медлинг Никир, хитрец… Знаешь, на чем гордых воинов поймать. Но я, Хольн Плешивый, – здоровяк горделиво выпрямился, – я-то могу сказать – драка ли, бой ли, а нам пришлось туго. Я скажу, потому что знаю – никто меня трусом не назовет, если я признаю, что в этот раз мы едва превозмогли южан. И потери были таковы, что мы в их земли не решились соваться. И добыча была – только то, что с мертвецов сняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38