Но, что интересно, у Мерка Гангмар – это идея изменения, а так оно и есть – то есть едва только Гунгилла наводит порядок, как он подбрасывает в Мир новый источник дисбаланса. Если все это принять применительно не к идее, а к личности – то видя равенство в борьбе сил Света и Тьмы (я использую термины попов не потому, что согласен с ними, а потому, что так удобнее), он вводит новую силу – людей, которые вообще не имеют отношения к этой борьбе, изначально не являясь ни Светом, ни Тьмой…
– Да ну вас с вашими разговорчиками заумными, – зевнул Филька, – любите все усложнить…
– А мне интересно, – встряла Ннаонна, – продолжай, Ингви.
– Да что продолжать, – смутился тот, – я так просто…
– Продолжай, продолжай… Дальше-то что с людьми? Гангмар их привел в Мир, ну, этот привел, чернокрылый…
– Да, а люди не оправдали его надежд, потому что примкнули к Свету, вместо того, чтобы стать третьей силой… Хотя нет, не так. Все же стали – поскольку и эльфов с гномами теперь теснят и гонят из Мира. Люди, выходит, эксперимент Гангмара, не знаю только – удачный или нет… Скорее удачный. Ведь явись, к примеру, Гунгилла к людям – так ее, пожалуй, ведьмой или еретичкой объявят…
– Но и Гангмару люди служить не станут, – вставил Кендаг.
– Да, потому что отравлены всей этой фигней насчет Света и Тьмы. Если Гангмар собирался их как-то использовать – то теперь напрямую этого сделать не сможет. Наверное, поэтому он взялся за людей других стран. Они слабее, зато не видят в нем Врага Мира. Кстати, интересно. Мы недавно видели, как люди Риодны отстали в развитии от тех, кто детям ложных богов продался. Возьмем, к примеру, военное дело. Эльфы дали людям верховых коней, гномы – пластинчатые латы. В итоге вышел рыцарь, который побьет и эльфа, и гнома, и человека Риодны. Правда, люди, получив опыт гномов и эльфов, получив их память, образно говоря, заплатили своей родовой памятью, ведь и в Риодне, и на северных островах о них помнят, а в Мире все забыто… «Как пришли в Мир люди – не знает никто» – вот как в летописях сказано. Но зато сила есть – ума не надо… Всех бьют. Кроме демона, – Ингви самодовольно ухмыльнулся.
Филька поморщился, а Кендаг заявил:
– Правильно, и у нас так говорят. А орк на образец посмотрит, научится и тоже – побьет и эльфа, и гнома, и…
– Но-но! Это мы еще поглядим, – Филька, как обычно, был всегда готов к перепалке с орком, тем более по вопросу, кто кого побьет…
Ннаонна, слушавшая рассуждения Ингви задумчиво и внимательно, заявила:
– Все это очень даже интересно, но ничего не говорит о вампирах. На островах Архипелага знают о вурдалаках, друид в Риодне пугал нас упырями… И ничего. То есть никого. Все же я должна добраться до реликвии в башне нашего старого замка – она как-то связана с историей рода. Ингви, помни – ты обещал…

* * *

Трудности начались к концу второй недели плавания. Ингви посчитал, что достаточно просто плыть на восток – и рано или поздно они достигнут Архипелага, который огромен – а значит миновать его невозможно. Ни Никлис, ни его «ребяты» не имели большого опыта в управлении судном. Единственное, за что ручался медлинг – что направление строго на восток он выдерживает четко. Ну, более или менее четко…
Впрочем, покидая Риодну, они наполнили пресной водой все сосуды, что были на судне. Подобие Логен, освобожденный ими, первые несколько дней находился в состоянии шока и в основном спал – так организм гермафродита по-своему преодолевал стресс. Наконец Логен постепенно начал приходить в себя и Ингви попытался его расспрашивать. Прежде всего, демона интересовало, что он знает о тайнах нахождения пути в открытом море – оказалось, совершенно ничего. Кроме того Ингви заводил с гермафродитом богословские диспуты. Находясь на Большом Длинном Эману, он и не думал всерьез обсуждать с Вевеном религиозные тезисы, поскольку вполне резонно посчитал Гили Доброго стопроцентной выдумкой.
Во-первых, Гили слишком уж походил на Гилфинга, веру в которого люди Мира получили от эльфов как бы в нагрузку к обширному багажу научных, культурных и хозяйственных знаний. Слепо перенимая от эльфов (да и гномов, хотя и в меньшей степени) практически все, люди, так же не задумываясь, взяли и религию, перекроив ее «под себя». Естественно, они, будучи учениками «детей ложных богов», оказались учителями еще более отсталых островитян – история повторилась, хотя и в несколько гротескной форме…
Во-вторых, Ингви весьма фривольно использовал облик Гили в своих военных предприятиях (считая, что имеет дело с мифом) и решил, что окажись божок Архипелага реальным – уж он бы как-нибудь дал о себе знать дерзкому святотатцу. Однако видя, как раз за разом под масками божков отсталых народов обнаруживается одна и та же черная и зубастая личина, Ингви засомневался и относительно Гили.
Беседы с Логеном мало что прибавили. Сам Гили к верующим лично не являлся, как он выглядит – Логен не знал. Даже сама мысль о собственном внешнем сходстве с божеством подобию показалась свежей и заслуживающей обдумывания. А затем гермафродит замкнулся еще больше – после того, как Филька в своей обычной бесцеремонной манере стал расспрашивать его о подробностях пресловутой ночи с Феей Сильвенчей…
Вообще делать в этом плавании было нечего. Ингви пытался работать с оказавшимся в его распоряжении друидским шаром. У побежденных он требовал все шары – но получил лишь один с уверением, что больше нет. Ингви понимал, что это не так, но настаивать на своем не представлялось возможным… Сам шар, на две трети опустошенный, являлся всего лишь резервуаром для маны и не содержал никаких специальных заклинаний… Кендаг вновь и вновь правил и точил клинки, а викинги во главе с Никлисом просто не делали ничего, совершенно не уступая в этом искусстве даже признанному мастеру безделья – Фильке… Их корабль мчится по ветру, жратвы вдосталь (поскольку экипаж «Нивги» стал втрое меньше, чем обычно, значит припасов – тройной запас), сундуки с добычей – вот они. Чего же еще!
Наконец – шла уже третья неделя с тех пор, как «Нивга» миновала черную стену скал – на горизонте показались вершины гор. Архипелаг! Все слегка стряхнули апатию. Ингви обратился к одному из бородатых северян:
– Эй, Биги, давай-ка займись делом. Нужно снять с мачты флаг. И так слишком долго мы шли под этой белой лошадкой…
– А зачем, конунг? – распахнул глаза детина. – Разве мы не будем грабить острова? С лошадкой-то оно сподручнее…
Ингви ухмыльнулся, вообразив себя с повязкой на глазу и деревянной ногой. Что ни говори, он чувствовал себя польщенным – увидев его команду в деле, викинги прониклись уверенностью, что даже с таким малочисленным экипажем «Нивга» достаточно сильна, чтобы «грабить острова».

* * *

Зал, расположенный на третьем этаже полуразрушенной башни, не могла осветить одна хиленькая свеча, но маги Черного Круга не нуждались в свете – более того, им милее была тьма, укрывающая их, избравших своим цветом черный, выбравших мрачное служение тайне…
– Итак, – раздался скрипучий голос из угла зала, в котором тени лежали особенно густо, – мне желательно было бы узнать, на что наш брат-разведчик, наш юный брат… Наш, хе-хе, новобранец Черного Круга, расходует золото. Золото, братья – могучее оружие, разящее с не меньшей силой, нежели самые мощные заклинания.
– Что ж, братья, – отвечающий вышел к возвышению в центре зала, где на грубом подобии алтаря горела свеча, – видимо, пришло время нам поговорить о многом… Глядите, мистики – вот я стою не боясь света свечи, тогда как вы прячетесь по углам зала… Я часто выхожу под солнце Мира, я вижу изменения… Тогда как вы постоянно во тьме, здесь. Я знаю, кто вы и каковы причины вашего добровольного затворничества, но настают новые времена…
По помещению прокатился шепоток, легкий ветерок качнул пламя свечи, повеяло холодом.
– …Да, мои старшие братья по Черному Кругу, настают новые времена. И нам пора обсудить многое.
– Что ж, мы послушаем, – проскрипели из угла, – но я не услышал ответа на свой вопрос. Настают новые времена, да. Потому мы и приняли в Черный Круг брата-разведчика, чтобы вовремя узнавать о новых временах, хе… Но золото – я спросил о золоте. Как только встает вопрос о потраченном золоте – мы тут же слышим сказки о новых временах…
– Ага, – губы брата-разведчика растянулись в злой ухмылке, приоткрыв крупные зубы, – брат-казначей не желает знать о важнейших событиях, что сотрясают Мир. Его интересует мой отчет о той ничтожной сумме, что я потратил на дело. Извольте…
Брат-разведчик зашуршал какими-то бумажками, которые он извлек из складок своей бесформенной хламиды:
– …Та-ак… Ага… сто семь келатов, сорок три гроша – потрачены на закупку вина.
– На эти деньги можно напоить армию! – прокаркал казначей из своего угла.
– Я так и поступил. Я напоил ватагу божьих пасынков и подбил взять штурмом замок барона Ильвера в Анновре. Далее… Семьдесят два келата – гонорар наемников капитана Ретвиста. Мы захватили городишко Эклест в Фенаде и удерживали два часа – пока я обчистил дом купца Леренана. И наконец тридцать келатов – самая выгодная сделка. Сделка с рыцарем Пергом ок-Йейсом, добровольно согласившимся продать мне то, что у барона и купца я был вынужден отбирать силой. Рыцарь, купец, барон. Анновр, Фенада, Сантлак. Вы, мои мудрые братья, должно быть, теряетесь в догадках – что здесь общего, – младший мистик вновь улыбнулся, – а общий результат. У каждого из этих добрых людей было по толленорну. Теперь они здесь.
– Не может быть, – раздался сиплый сдавленный голос, – все толленорны известны наперечет.
– Известны пары толленорнов, – возразил разведчик, – а я, брат-колдун, озаботился разыскать непарные, оставшиеся от разбитых комплектов… Тот же рыцарь ок-Йейс даже не понял, что он мне продает.
– А смысл? В чем смысл – ведь толленорны, лишенные парных…
– Да, братья, они не так сильны как полные пары, но… Но с их помощью я могу следить за всем, что творится в Мире не выходя из-под священной тени Могнака Забытого. И могу доказать вам, что те перемены, те новые времена, о которых я говорил сегодня, не за горами… Поскольку иначе вы, братья, не слишком склонны верить мне.
– Ладно, – прокаркал из своего угла брат-казначей, – так что же это за перемены, которые грядут в Мире? Что за пресловутые новые времена?
– Вскоре, братья, Империя рухнет! – торжественно произнес колдун и, помолчав, добавил загадочным тоном, – и будут новые времена.

ГЛАВА 29

Первые встреченные острова были просто грудами серого камня – холодные, без малейших признаков жизни. Однако путешественники повеселели – это все же была какая-никакая твердь после многих дней, проведенных в открытом море, когда вокруг – гляди, не гляди – горизонт пуст. Кто не странствовал по волнам – тому не понять радости моряка при виде суши.
– Что будем делать? – поинтересовался Ингви. – У нас две цели: высадить этого Логена туда, откуда он доберется до Карассы и затем – к вам на острова. Повстречаться с Морриком – надо же замолвить за вас, ребята, словечко.
– А на кой ляд, прошу прощения, твое демонское, нам об этом уродце беспокоиться? – спросил Никлис.
– Он попросил меня о помощи, – пожал плечами Ингви, – и мне почему-то захотелось досадить Фее именно таким образом. Теперь логика требует, чтобы я вернул его туда, где он будет в безопасности. Чтобы довести дело до конца. Ладно, я поставлю вопрос иначе – ты можешь найти путь отсюда до северных островов народа Морского царя?
– Отсюда-то вряд ли… Однако ежели нам увидеть Рогатую Гору – оттуда до острова Римбан я вас доставлю. Рогатая Гора эта западнее всех прочих лежит.
– Эй, Логен, – окликнул Ингви гермафродита, который держался в стороне, – не знаешь такой Рогатой Горы?
Никлис описал этот приметный остров, увенчанный двумя горными пиками и подобие признал в нем остров Льянту:
– Точно, Льянта, больше такого двурогого острова и быть не может, – и гермафродит пустился в объяснения, как лучше проплыть и между какими островами нужно держать путь, чтобы попасть кратчайшим путем.
Ингви оборвал его на полуслове:
– Э нет, почтенный, нам туда соваться не с руки. Вот что, Никлис, правь-ка отсюда на север, огибая с запада все встреченные земли, пока не увидим Рогатой Горы.
Бородатые викинги разочарованно переглянулись (резня опять откладывалась), однако послушно развернули «Нивгу» на север…
Два дня спустя погода изменилась как по волшебству – стало гораздо теплее, вода в море приобрела зеленоватый оттенок – впереди лежало Доброе море. Теперь попадавшиеся им острова радовали глаз зеленью деревьев и кустов – пока еще скудной и редкой. Кое-где на берегах были видны кучки сложенных из камня хижин, на скалистых склонах перед ними сушились сети и на воде покачивались лодки. Однажды из-за скал, прикрывающих вход в залив, показались три парусника, на которых теснились, размахивая бронзовыми клинками, местные. И верещали, словно проклятые души в преисподней.
– Ну что, почтенный Логен, – криво ухмыляясь осведомился Ингви, – может, пожелаете, чтобы мы передали вас из рук в руки вашим соотечественникам, этим смиренным почитателям Гили?
– Нет, ни за что! – как-то судорожно прокукарекал гермафродит, – это же варвары, они хуже, чем…
Логен оборвал фразу, оглянувшись на бородачей-северян, и не стал уточнять, кого именно хуже эти островитяне…
– Ладно, на весла! Уходим против ветра.
Бородачи даже вчетвером легко увели «Нивгу» от преследователей, которые могли плыть только под парусом, но неудовольствие выражалось на их честных лицах так явственно, что Ингви счел нужным пояснить:
– Мужики, я не поклоняюсь Морскому царю и бесплатное кровопролитие считаю напрасной тратой материала. Я, конечно, понимаю, что ваши так далеко на юг Архипелага еще не забирались и у вас чешутся руки показать местным, кто есть кто. Но по-моему, это будет, скажем так, несвоевременно. Пусть эти бедняги еще поживут пока безмятежно, лады?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38