Я прилегла на диван.
– С ужином это никак не связано, – сказала я, массируя себе виски. – Все было превосходно!
Побледневший от волнения Рюичиро не сводил с меня взгляда. Кодзуми принес грелку. Сасэко прижала мою голову к своей груди и тихо запела. Но на этот раз ее песня мне не помогла.
– Такое иногда бывает, – ласково сказала Сасэко. – Надо принять аспирин и немного отдохнуть, – она протянула мне таблетку.
– Спасибо. Я, наверное, лучше пойду домой. Это же тут в двух шагах. Зачем я вам тут нужна со своей больной головой, – говорила я, переводя взгляд с Кодзуми на его жену.
Но они и слышать ничего не хотели.
– Все равно у нас завтра выходной. Так что давай ложись-ка на кровать и отдыхай. Можешь спать хоть до утра.
Аспирин подействовал почти мгновенно. Стоило мне опуститься на широкую двуспальную кровать, как на меня навалился сон. Последнее, что я увидела перед тем, как заснуть, – круглый циферблат настенных часов. Часы показывали восемь.
Пробуждение было внезапным.
Как будто кто-то нажал на невидимую кнопку и я включилась, как электрическая лампочка.
На часах – одиннадцать. Значит, я спала три часа.
Я повертела шеей. Голова не болела, температура тоже спала.
«Не остров, а какая-то аномалия», – подумала я.
Сквозь полуоткрытую дверь доносился смех. Наверное, по телевизору шла какая-то развлекательная программа. За окном лежал темный океан. На фоне океана сиротливо белели пластиковые столы и стулья.
В соседней комнате снова засмеялись. Но, лежа здесь в темноте, вместо одиночества я почувствовала умиротворение. На сердце было спокойно. Я с удовольствием прислушивалась к доносившимся сюда голосам, как, бывало, прислушивалась и в детстве, во время болезни.
Мне нравилась Сасэко. Нравилась ее искренняя доброта.
Может быть, она была такой доброй к другим, потому что ей всю жизнь не хватало доброты? Не знаю. Но как бы то ни было, ее любовь была бескорыстной и обращена ко всем.
Я слезла с кровати и, слегка пошатываясь, вышла в гостиную.
– Смотрите, кто проснулся! – Сасэко заметила меня первой.
– Будешь кофе? – сказал Кодзуми, поднимаясь с дивана.
– Как ты себя чувствуешь? – обеспокоено спросил Рюичиро.
Я улыбнулась всем троим, и они тоже радостно заулыбались мне в ответ.
«Может быть, я в раю?» – подумала я и сказала:
– Вы все такие милые. Я даже готова смириться с духами. Будем считать, что это просто какая-то местная болезнь.
Я выпила кофе с изумительным пирогом, испеченным Сасэко. Таблетка еще действовала, и все вокруг казалось немного смазанным. Оказалось, по телевизору шла не просто развлекательная программа, а крутили видеоклипы. Это был канал «MTV». Пока я спала, телевизор работал на маленькой громкости, но теперь звук прибавили, и в комнате зазвучал самый настоящий хард-рок.
– Это что, специальный канал для рокеров? – спросила я.
– Ага! Здорово, правда? В Японии такого нет. Представляешь хард-рок нон-стоп. Двадцать четыре часа в сутки. Просто круто! – с восторгом ответил Кодзуми.
– Ты что, любишь хеви-метал? – удивилась я.
– Обожаю! – заявил Кодзуми, чем поверг меня в совершеннейшее изумление. Ну, надо же! Кто бы мог подумать?!
– Мне, честно говоря, раньше не очень нравилось, но с тех пор, как мы живем вместе, я немного научилась разбираться и даже вошла во вкус, – улыбнулась Сасэко.
– Саку, ну как ты не понимаешь? Это же первоклассный источник энергии. Правда, Кодзуми? – засмеялся Рюичиро.
– Так ты что, тоже в курсе? – я растерялась. Получается, что, кроме меня, все знали, что Кодзуми фанат хард-рока. А ведь по внешнему виду и не скажешь. Он такой тихий и стеснительный.
– Ну конечно в курсе. Он же в машине ничего, кроме хард-рока, не слушает. И вместо пижамы у него черная футболка с эмблемой «Металлики». Я его сразу просек, этого анонимного металлюгу.
– А я нет, – сказала я.
Вот это да! Вот, значит, что делает счастливым этого странного человека, потерявшего всю свою семью, оставившего родину и теперь продающего сэндвичи в Земле Призраков. Обалдеть!
На счет счастья я ничуть не преувеличиваю. Я еще никогда не видела Кодзуми таким счастливым. На любые, самые дурацкие, вопросы по поводу той или иной песни он разражался восторженными и очень пространными комментариями, совсем как возбужденный родитель, которого буквально распирает от гордости за ребенка.
Телевизионные динамики изрыгали какие-то чудовищные звуки в такт бесчинствам белокурого гитариста. Тот прыгал по сцене, время от времени выкрикивая в микрофон что-то неразборчивое. Сасэко, чтобы сделать мужу приятное, прибавила громкость, и комната окончательно стала похожа на притон безумных рокеров. Кодзуми с горящими глазами рассказывал о похождениях этого блондина – оказывается, известного певца: как тот переходил из группы в группу, и чем все это кончилось, и что теперь он играет с другой командой, и что раньше он пел одно, а теперь поет совсем другое, но это не просто так, а потому что… и так далее в том же роде. Я не особо вникала в его объяснения, но наблюдать за ним было приятно. Он много пил, много говорил и смеялся и со счастливым лицом слушал свой любимый хеви-метал.
Честно говоря, я больше уважала альтернативную музыку, ну, или на худой конец рэгги (сказывались годы работы в «Берриз» под началом хозяина – хиппи) и к агрессивному жанру хард-рока особой любви не питала. Но объяснения Кодзуми и крики блондина на экране меня ни капельки не раздражали. Ведь главное – это искренность чувств. А Кодзуми, и в этом бы никто не усомнился, любил хард-рок действительно всей душой.
– Когда мы с тобой только познакомились, эта группа была очень популярной. Мы даже съездили в Японию на их концерт, – вступила в разговор Сасэко.
– Ага, ты потом еще испортила кассету с их видеоклипом. Записала поверх какую-то фигню. Мы тогда здорово поругались.
– Они с тех пор три новых клипа выпустили, а ты до сих пор помнишь, – улыбнулась Сасэко.
Как говорится, история одной семьи сквозь призму хард-рока.
Мужчина и женщина.
Мне гораздо приятнее видеть не поглощенных страстью влюбленных, глаза которых устремлены друг на друга, а любящих людей, доброжелательно взирающих на окружающий мир. И если то, что они видят, наполняет их души счастьем и покоем, то неважно, на что конкретно они смотрят – на своих ли детей, на красивый вид за окном или на киноэкран. Они по-настоящему вместе, и это главное.
«Great White», «Thin Lizzy», «Tesla», «Iron Maiden», «Quiet Riot», «AC/DC», «Motley Crue» Названия рок-групп.

– эти названия ничего мне не говорили. Они были для меня лишь набором завораживающих звуков, своего рода заклинанием, но для Сасэко и Кодзуми в этих звуках была вся жизнь. В этом было их спасение. Они держались за хард-рок также, как Рюичиро держался за книжку Капоте, перечитывая ее раз за разом в своих одиноких путешествиях.
Книги и музыка – мы и сами не замечаем, как они спасают нас каждый день, каждый час. Жизненно важные мелочи. Настоящие подарки судьбы, даже если мы до конца этого и не осознаем.
– Здорово, если у тебя есть что – то, в чем ты можешь раствориться вот так, без остатка… – сказала я.
– Я не растворяюсь. Я просто обожаю. – Кодзуми смущенно улыбнулся.
«Его застенчивость. Вот в чем дело. Вот что привело его сюда», – подумала я.
И в это момент Сасэко, которая сидела напротив, вдруг перестала улыбаться, а Рюичиро произнес: «Это еще что такое?!», и оба они в изумлении уставились на дверь. Мы с Кодзуми с опозданием в полсекунды обернулись.
В дверях стоял мой младший брат.
Ёшио.
Он стоял в дверях комнаты, одетый в голубую пижаму. На лице застыло прекрасное, умиротворенное выражение. От всей его фигуры веяло чем-то нездешним. Глаза смотрели куда-то вдаль. Увидев этот взгляд, я сразу вспомнила лежащую в гробу Маю.
Брат отсутствующим взглядом обвел комнату и двинулся в нашем направлении.
– Ёшио? – позвала я. Но он, казалось, не слышал.
Вот он прошел мимо нас в сторону балкона, на мгновение застыл на фоне отразившихся в балконном стекле пальмовых грив, окрестных строений и звездного неба и исчез. Растворился в воздухе.
«Конечно, – подумала я, – откуда здесь взяться настоящему Ёшио?»
– Живой призрак. Надо же. Действительно совсем как живой, – восхищенно произнесла Сасэко. – Кто это был?
– Это твой брат, правда? – повернулся ко мне Кодзуми.
– Ага, – я кивнула.
– Слушай, давай-ка ему позвоним, – сказал Рюичиро. Ему явно было не по себе.
– Можно? – спросила я у хозяев. Они согласно закивали.
Трубку сняла мама.
– О, Саку, привет! Как дела на Сайпане?
– Отлично, мам! А где Ёшио?
– Он у себя. Его позвать?
– Если тебе не трудно.
– Хорошо. Подожди секундочку.
Она нажала на кнопку переадресовки и повесила трубку. Заиграла гнусавая музычка, мое напряжение достигло предела. Потом в трубке раздался шорох, музыка смолкла, и я услышала мамин голос:
– Извини, Саку, но он спит. Я не могу его разбудить.
– Ты уверена, что он спит, а не умер?
– Скажи мне, дорогая, мертвецы умеют храпеть? Если да, то вполне может быть, что он умер, – мама засмеялась. У меня отлегло от сердца.
– Ладно. Передай ему, что завтра я обязательно позвоню. И вообще, как у вас там дела?
– Как всегда, дорогая. Правда, Микико немного простудилась и несколько дней пролежала в постели. А так все по-прежнему. Пока она болела, к ней приходил ее бойфренд, и мы внимательно его рассмотрели. С пристрастием.
Казалось, что вместе с маминым голосом через трубку просочился запах дома. Такой знакомый, такой любимый запах, который, наверное, исчезнет, если исчезнет мама. Чтобы заметить его, нужно уехать и снова вернуться. Хотя бы в мыслях, хотя бы сердцем…
– Очень милый молодой человек. И симпатичный, – продолжала мама.
– Надеюсь, я его тоже когда-нибудь увижу.
– Можешь не сомневаться. Кажется, у них с Микико все очень серьезно.
Мы посплетничали еще две-три минуты, я передала всем привет и повесила трубку.
– Ёшио в полном порядке, – сказала я. – Мама говорит, что он уже спит. Наверное, он просто видел сон про Сайпан. Ну и… Мой брат, вообще-то, не совсем обычный мальчик…
Сама не знаю, почему я так сказала. Мне было как-то неловко говорить на эту тему с профессионалами.
– Вот это я понимаю. Вот это способности! – воскликнул Кодзуми. – Наверное, здешние духи так тебя достали, что ты, сама того не подозревая, послала брату сигнал о помощи. Вот он и пришел посмотреть, как у тебя дела и что тут происходит.
– Думаешь, он пришел из-за этого? – спросила я. – В таком случае это очень мило с его стороны.
Я почувствовала себя героиней фильма ужасов.
Кодзуми не унимался:
– Удачно, что мама его не разбудила. Он сейчас так устал от путешествия, что должен как следует отдохнуть. Набраться сил. Знаешь, сколько нужно энергии, чтобы появиться так, как он здесь появился?!
– Ну, это вообще! Я даже не знал, что такое бывает, – восхищенно сказал Рюичиро, покачав головой.
Мой брат явился нам без всяких наркотиков и алкоголя. Все его видели, не только я. Он сумел подключиться к нашему пространству. Без всякого колдовства и заклинаний, а только потому, что он за меня беспокоился. Он просто пришел сказать, что любит меня, и что все будет хорошо.
– Бедный мальчик. Это нелегко в его возрасте – обладать такими способностями. Почти невозможно. Сколько ему лет?
– Кажется, одиннадцать.
– Если он уже сейчас умеет так использовать свои возможности, значит, он в отличной форме. Даже среди опытных профессионалов такое редко кому под силу. Но ему нужно быть аккуратным, чтобы не нарушить баланс. Потому что баланс – это главное. Нужно научиться себя контролировать. А он для этого еще слишком молод, – задумчиво сказал Кодзуми.
– У тебя замечательный брат, – вмешалась Сасэко. – Такой красивый. И чем дальше, тем он будет красивее, поверь мне.
Она улыбнулась.
Теперь мы все успокоились, как будто видели не призрак, а всего лишь фотографию брата. На душе как-то сразу полегчало. Все-таки здорово, что, кроме нас, никого больше не было, а то в подобных случаях люди обычно склонны впадать в истерику. И время тоже было подходящее. «И вообще, – подумала я, – для брата здесь просто идеальное место. Здесь ему не нужно прятать свои способности, не нужно скрываться…»
Рюичиро догадался, о чем я думаю.
– Надо было взять его с собой… Что ж мы с тобой так лопухнулись?
– Завтра же ему позвоню. Попытаюсь его уговорить, чтобы он сюда приехал. Пусть хоть на три-четыре дня, – сказала я, зная, что это будет нелегко. Но «нелегко» не значит «невозможно».
Кодзуми и Сасэко поддержали нашу идею.
– Он обязательно должен приехать. Мы очень хотим с ним познакомиться, – в один голос заявили они.
Этой же ночью в нашем номере раздался телефонный звонок.
Когда мы с Рюичиро вернулись в отель, было уже поздно, но из-за того, что я спала вечером, спать мне не хотелось. Поэтому я сидела в кресле и читала при свете ночника. Рюичиро мирно посапывал под одеялом.
Я сняла трубку после первого звонка.
– Алло. Саку? – Это был брат.
– Ёшио, ты чего не спишь? Как у тебя дела? Все в порядке?
– Кажется, да. Просто я немного соскучился тут без тебя, – он говорил шепотом.
– Ты чего шепчешь? Все уже спят?
– Ага. Это здорово, что ты мне рассказала, как тебе звонить. Я вообще-то звоню, знаешь почему? Я тебя видел во сне. Это был очень странный сон. Сначала там было много солдат, и они все столпились вокруг тебя. А потом вдруг раздалась громкая музыка, и они все исчезли. И ты уже сидела в комнате вместе с Рюичиро, какой-то тетенькой и странным белым дяденькой. Я все правильно говорю?
– Да, Ёшио. Мы тоже тебя видели. В твоей голубой пижаме.
– Видишь, как я умею? И за билет платить не надо, – он тихо засмеялся. – Правда, я не успел, как следует комнату разглядеть.
Зато на ментальном уровне он, похоже, разглядел все до мелочей.
– Прилетай сюда, ко мне. Заодно и на комнату посмотришь, – наконец сказала я то, что собиралась.
– Не. Я не могу. Честно.
– Я поговорю с мамой. Она тебя отпустит, если ненадолго.
Брат помолчал. Он был спокоен, но я почувствовала, что с ним что-то не так. И вовсе не потому, что он потерял много энергии, путешествуя во сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50