– Не уходи от меня, дядя Витя, пожалуйста. – Мальчик продолжал держать Ларина за руку.Он так и не отпустил руку Виктора в ту ночь. Пришлось Ларину прилечь рядом.И до конца смены в пансионате Вадик просто не отходил от дяди Вити ни на шаг. И купаться в море шел, только держа его за руку. А когда в Москве семьи прощались в аэропорту, чтобы ехать по домам, Вадик вдруг схватил Виктора за руку и поцеловал ее.– Ну что ты! – опешил Ларин. – Так нельзя делать. Ты же мужчина.– Еще раз спасибо тебе, Виктор, за все! – проговорила жена Саперова, и глаза ее увлажнились.– А можно мне вам, дядя Витя, звонить? – не унимался мальчишка. – И приезжать в гости?– Да, пожалуйста, конечно, – вступила в разговор Людмила. – Приезжайте к нам в выходные. Уж не забывайте теперь нас.Саперов с неудовольствием отвернулся и высморкался – ему почему-то была неприятна эта сцена.– Спасибо, Людочка, приедем обязательно с Вадимом, – уверила саперовская жена. – Я тебе завтра позвоню. – Женщины на прощание расцеловались.Уже сидя в такси, жена Саперова попробовала успокоить мужа.– Ты что, Миша, ревнуешь Вадика к Виктору? – осторожно спросила она его.– Да не болтай ерунду, – под нос пробурчал Михаил. – С чего ты взяла?– По тебе это сразу видно, – улыбнулась она.Саперов не удостоил ее ответа.– Перестань, Миша, не надо. Все-таки Виктор его спас.– Ну и что ж теперь? По гроб жизни ему быть обязанным? – отвернулся Саперов к окну. – Спаситель – тоже мне. Просто оказался в тот момент ближе к Вадику.– А ты подумай, что было бы, если б не оказался? – спросила жена с горечью в голосе.Виктор промолчал. А когда дома на следующий день услышал, как мило его жена щебечет с Людмилой, сказал:– Таскаться к ним в гости с Вадимом я тебе запрещаю.– Это почему же? – удивилась жена.– Дважды повторять не буду, – отрезал муж без объяснений.И все же жена Саперова несколько раз нарушила запрет. Они приезжали с Вадимом в гости к Людмиле в те дни, когда Саперов уезжал в командировку. Пару раз даже застали дома Виктора, чему мальчик был очень рад. Ларин и сам привязался к Вадиму – играл с ним, что-то объяснял, подарил игрушечную железную дорогу. И как-то ночью после такого посещения сказал жене:– Сына хочется! Такого, как Вадька! Может, еще попробуем родить. А? – Он приподнялся над женой, пытаясь заглянуть ей в глаза.– Да что ты, Витя! – растерялась она. – Еле дочку родили. Забыл уж, как намучились?– Ничего я не забыл. Только я бы еще рискнул. – В его голосе была решительность и страстность, какой Людмила уже давно не видела в нем.– Ты бы рискнул, – передразнила жена. – Тебе ведь что.– Но я же не виноват, что все это положено делать женщинам? – не унимался Виктор.– Даже говорить на эту тему больше не хочу, – отрезала жена.Виктор обиженно замолчал. Они долго лежали в темноте. Каждый думал о своем.– Ничего, – сказала чуть погодя Людмила. – Смотри, как Вадим с нашей Лариской играет. Может быть, вырастет и женится на ней. И будет нам сыном.Ларин неопределенно пожал плечами.– А почему бы и нет, – задумчиво проговорил он позже.Сейчас же, спустя шестнадцать лет, при одной только мысли о браке Вадима и Ларисы Виктора Андреевича просто трясло.«Дура моя Лариска. Ну и дура! – Ларин очнулся от воспоминаний в своем рабочем кабинете. – Спуталась с этим подонком Вадимом».Он закурил и снова вспомнил Саперова-младшего мальчиком, которого вытащил в то далекое лето из воды. Перепуганного и жалкого.«Вот гаденыш, – презрительно подумал он о Вадиме, – тогда цеплялся за мою шею, руки целовал. Интересно, он хоть сам помнит об этом? Ведь не такой уж маленький был тогда».Вадим Саперов помнил о случае с дядей Витей, хотя и не любил вспоминать этого. Для мальчишки это было настоящее потрясение, после которого у него на всю жизнь осталась патологическая боязнь воды.– Оля, что там нового? – вызвал Ларин по селектору секретаршу.Он удивился, что за столько времени, пока он предавался воспоминаниям, его никто не потревожил. А ведь день сегодня был сумасшедшим. Хотя что же здесь странного. Просто служащие старались лишний раз не беспокоить своего начальника в столь скорбный для него день.– Три застрявших вагона убрали, – доложила Ольга. – И вообще основательно подчистили все главные пути. Также навели порядок на стоянках электричек.– А мама? – вырвалось у Ларина. – Я имею в виду… – хотел поправиться он, но секретарша все уже поняла.– Львовский, Виктор Андреевич, все так же идет по расписанию.– Очень хорошо. – Он отключил связь.«Значит, мама приедет вовремя», – он не сразу понял, что думает сейчас о матери, как о живой.Нет, не свыкся он еще с ее смертью. Вот, может быть, когда увидит ее в гробу, когда закопают ее в землю…Мама… Самое близкое, родное существо в его жизни. Как ему теперь будет не хватать родной крови! Жена – это не родная кровь. Дочь – ну это все-таки не то. Другое поколение. Ее еще саму воспитывать нужно, направлять, поддерживать.В этом Саперов-старший, конечно, прав – вспомнил Ларин слова Михаила о сыне.Короче, не опора Ларину дочь. По крайней мере, в ближайшее время ею не станет.Вот если была хотя бы сестра или брат? А ведь мама рассказывала ему о том, что у него в детстве был брат, который погиб во время войны. Иногда, когда она возвращалась к этой теме, он чувствовал, что смутно помнит что-то связанное с братом.Мама впервые рассказала Виктору о брате, когда ему было восемь лет.Мальчику ночью приснился кошмарный сон. Он закричал, силясь проснуться.Антонина Петровна подскочила к сыну.– Что, Витюшенька? Что, родимый мой? – подхватила она его на руки, хотя он был уже большой.– Мама, сон мне страшный приснился. – И Витюша прижался к материнской груди.– Ну успокойся, я теперь с тобой, – стала качать мать сына, как младенца.– Хочешь посижу рядом, пока ты не уснешь?– Мамочка, зажги лампу, – испуганно попросил мальчик. – Я темноты боюсь.– Хорошо, родной. Сейчас светло будет. Ты только ничего не бойся. Я ведь с тобой.– Мама, мне снилась железная дорога. Какая-то станция. И много людей – в пыли, – взволнованно начал рассказывать свой сон Витя. – Такие все грустные и молчат. И все чего-то боятся. А я у тебя на руках. А рядом за руку держит тебя другой мальчик, чуть побольше меня. И почему-то «мама» тебя зовет! Мне даже странно во сне было, что ты – МОЯ мама, а он тебя тоже мамой зовет.– Ой, Витюшенька, неужели ты все это помнишь? – напряженно вслушивалась Антонина Петровна в каждое слово мальчика.– Что, мама, помню? – переспросил Виктор.– Потом, потом. Ты рассказывай сон, не останавливайся, – боясь, что сын забудет приснившееся, теребила его мать.– Я во сне начинаю плакать, кричу, что пить хочу – вроде как температура у меня, заболел, что ли.– Именно так оно и было, сынок, – всплеснула руками Антонина Петровна.– Да что, мама, было? О чем ты говоришь? – снова прервал рассказ Витя.– После, родной мой. Ты дальше рассказывай!– И я, значит, кричу, воды требую, а ты говоришь этому мальчику, ну, тому, что держит тебя за руку: «Принеси, сынок, водички братику. Видишь, как он пить хочет – жар у него». И ты его сыном называешь.Витя остановился, увидев, как мать беззвучно заплакала.– Не плачь, мама. А то я больше тебе ничего не скажу.– Хорошо, хорошо, не буду, – вытерла мать слезы. – Ты только все говори, как видел.– Все говорю, не волнуйся, мама. – И мальчик снова продолжил свой рассказ.Антонина Петровна молча слушала его, качала головой, а потом вдруг сказала:– Это, мальчик мой, тебе не сон приснился. Это ты вспомнил, что с нами было во время войны. Надо же. Ведь совсем маленький был, полных четырех лет еще не было, а все запомнил.– А кто был тот мальчик? – взволнованно спрашивал Витя.– Да, сыночка, братик у тебя был. На два годика старше тебя.– Где же он теперь? – допытывался взбудораженный Витя.– А вот как за водичкой для тебя он тогда пошел, так и не вернулся. Разве во сне тебе больше ничего не привиделось?– Да. Пошел он за водой к большому дому. Только все потом в огне. И этот дом большой упал прямо перед поездом.– То не дом, то вокзал железнодорожный. Туда за водичкой твой братик-то и пошел. И не вернулся. – Мать заплакала навзрыд.– А где он сейчас, мама? –Спросил Витя. – Почему он не с нами?– Так не нашли мы его потом. Я целый день после взрывов его вокруг обломков искала. И среди раненых тоже искала – там рядом госпиталь располагался, а всех раненых с вокзала перенесли туда.– Так, может, он где-то живет сейчас? Может быть, остался тогда жить, а мы его не нашли?– Вряд ли, сыночка. Я после войны столько его искала, столько запросов делала. Лет пять еще. Все детдома проверила. И ничего. Никаких следов. Хотя в той послевоенной неразберихе разве можно было кого-то найти? Не мы одни потеряли ребенка, многие теряли тогда родственников.Мама долго молчала, думая о своем.– Я думаю, что он погиб, – сказала она чуть позже. – Вот не чувствует его мое сердце. Если б он жив остался, я бы чувствовала…В течение всей жизни Ларину снился этот сон – мальчик, держащий маму за ручку, он сам – Витя, требующий у матери воды. Потом языки пламени, взрывы, рухнувший вокзал и столб пыли…Почему он сегодня об этом вспомнил?Он тяжело поднялся. Надо было идти в информационный отдел. Глава 44ЛАРИСА ЛАРИНА – Что за гадство! – выругалась Лариса, с силой бросив трубку на рычаг телефонного аппарата, расположенного при входе в транспортный институт.– Ты чего, Лар? – отвлеклась от учебной тетради подруга Ларисы Светлана, стоящая рядом.– Все, как назло! Всем хочется до основания расшатать мне нервную систему.Сговорились, что ли? Папашка решил на старости лет семейную жизнь задвинуть.Полюбил, он, видите ли, перед смертью. Мать в истерике бьется, что этого не переживет. Поговори да поговори с отцом. Пусть образумится. Поздно уже – старческий маразм на него надвигается.– Да плюнь ты на это! Мои вон пять лет назад развелись. Поначалу тоже орали, вешаться собирались. А теперь ничего – все утряслось. Даже в гости друг к другу ходим. А на праздники отец матери огромные букеты цветов дарить стал.Он их никогда раньше не дарил, когда они были мужем и женой.Светлана закрыла тетрадь, обняла подругу за плечи:– Не куксись, Лариска! Сходи лучше вечером с Вадимом куда-нибудь, развейся.– Я до вечера не доживу, – выдохнула Лариса.– Ну плюнь на все, сходи сейчас!– Да поругались мы с ним, Светка! – тяжело выдохнула девушка. – И кажется, серьезно.– Брось ты. Сегодня поругались, завтра помиритесь. Первый раз, что ли? А не хочешь мириться, ну и фиг с ним. Пошли завтра на дискотеку. Оторвемся по полной программе.– Завтра не могу. Завтра бабушку хоронить.– У тебя бабушка умерла? Ой, Лар, извини, я ведь не знала.– Перестань, все нормально.Подруги некоторое время помолчали.– Ты знаешь, так удивительно, – снова заговорила Лариса. – Вроде родной человек умер, а у меня голова совсем другими проблемами занята.– Ты зачет пойдешь сдавать? – посмотрела на часы подруга.– Ничего в голову не лезет, Светка. Дай закурить лучше.– Смотри, к экзамену не допустят.– Ну и фиг с ним. На бабушку свалю – допустят.Девчонки закурили.– А с Вадимом что? – спросила Светка.– Баба у него появилась. Вот что! – глухо произнесла Лариса.– Застукала, что ли?– Чувствую.– Ну, это тогда ерунда. Чувствовать – это не наверняка узнать. И вообще.Появилась – исчезнет. Тебе, главное, умно себя сейчас вести. Все надо продумать, рассчитать…– Не хочу я ничего рассчитывать. Не хочу, чтобы, кроме меня, еще кто-то у него был.– Ну тогда нужно ставить вопрос ребром. Хотя обычно такие ребристые вопросы не в нашу пользу решаются.– Да плевать! Лишь бы разрешить как-то. – Лариса сделала последнюю глубокую затяжку и отбросила окурок в сторону. – А вот прямо сейчас поеду к нему в офис и все разрешу.– Ты куда окурки на землю бросаешь? – появилась откуда ни возьмись старая уборщица. – Рядом же урна стоит.– Ой, мне б твои проблемы, бабушка, – подняла и бросила в урну окурок Лариса. – Я бы тогда самым счастливым человеком была.– Ты вначале просто человеком стань, а потом уже и на «счастливого» замахивайся, – не унималась старуха.– Ну понеслось, – недовольно закатила глаза Лариса. – Ладно, Светка, чао.Я поехала.– Смотри, Лар, чтобы потом не жалела, – дала последнее напутствие подруга.В это время Вадим сидел в своем рабочем кабинете. Настроение после разговора с Лариным было мерзким. Нет, он ни за что не волновался: папа всегда его прикроет. Но все же неприятно, когда с тобой так разговаривают. Он набрал номер телефона экскурсионного бюро:– Там Валя не появилась?.. Нет?.. Послушай, козочка, ты точно ничего не путаешь? Может, она забегала хотя бы на минутку, а ты забыла ей про меня сказать? Нет, не забыла?.. Ладно. – Вадим с раздражением повесил трубку.В кабинет вошла секретарша Майя. Еле заметные синячки под глазами, умело замазанные тональным кремом, выдавали полубессонную ночь.«Хорошо она сегодня отмахала на мне, – вспомнил Саперов сексуальные старания секретарши ранним утром у себя дома. – И между прочим, она в девять уже была на работе. Умница! Хороший работник! А я дрых, как сурок, до полудня».– Вот ваш кофе, – поставила она перед ним чашку. – Я сделала двойной.Думаю, что вам сейчас не помешает взбодриться.«Ты посмотри, на „вы“ меня называет! Держит дистанцию, лапочка!»Вадим сделал несколько глотков.– Новости есть? – погладил он Майю по заднице, аппетитно выпирающей под обтягивающей юбкой.Она вопросительно взглянула на шефа. Уловила его слащавый взгляд и, широко раздвинув ноги, села ему на колени.– Таких новостей, чтобы вас ими обременять, нет! – ответила она, расстегивая ширинку его брюк. – Только проводница бизнес-вагона дожидается. Та, что вы просили вызвать переговорить.– О черт! Совсем забыл, – с досадой остановил он руку Майи, двигающуюся в его штанах. – Ну-ка зови ее сюда.Майя по-деловому привела в порядок штаны шефа и выпорхнула из кабинета.Через несколько секунд к Вадиму вошла совсем молоденькая, перепуганная девчонка. Очень смазливая.– Тебя как зовут? – не предлагая ей сесть, нахально спросил Вадим.– Инна.– Вот что, Инна. Ты мне все подробно расскажи по поводу вчерашнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41