— Втянув в плечи голову, он зашагал к Римо. — Зачем ты привел меня в сумасшедший дом?— Ты же сказал, что нам нужно найти ту самую яму, в которую пытаются заманить президента. Так вот, он будет выступать вон на тех ступенях. Где же здесь яма, Чиун?Чиун не слушал его.— Это очень странное здание.— Почему?— Здесь очень, очень чисто.— Его каждый день убирают. И это стоит недешево, — ответил Римо.— Нет, это не такая чистота. В мире не существует дворцов, где бы не было хотя бы каких-нибудь насекомых. А здесь нет ни одного.— Почем ты знаешь? Может, тут в щелях стен живут такие маленькие клопики. А ночью выползают и танцуют при луне.— Пусть лучше танцуют на твоей физиономии, — посоветовал Чиун. — Здесь нет ни одного — и очень, очень необычно для замка.— Да ведь это не замок, Чиун. И не дворец вовсе. Это дом, где живет демократия. А тараканы и клопы, наверное, сплошь монархисты.— Но этой страной управляет один человек? — спросил Чиун.— Ну... можно сказать и так, папочка.— И у него есть секретная служба, к которой принадлежим и мы — верно?— Верно.— И мы убиваем его врагов, где бы и кто они ни были.Римо обреченно пожал плечами. Неизбежность вывода угнетала его.— Значит, эта страна ничем не отличается от прочих, — заключил Чиун радостно. — Только делают здесь все медленнее. Вся разница между вашей страной и абсолютной монархией — в том, что в абсолютной монархии все гораздо быстрей и проще.— Если там все так просто, почему они не могут выгнать тараканов из дворцов? — поинтересовался Римо.— Римо, временами ты становишься невыносимо глуп.— Гм... и почему это?— Послушай только, какие звуки ты издаешь носом — «гм». Можно подумать, я никогда не учил тебя разговаривать.— Нечего придираться ко всяким звукам. Ты лучше про тараканов ответь.— Тараканы — неотъемлемая часть нашей жизни. Они вечны, как вселенная. Они жили везде: — В египетских пирамидах, во дворце царя Соломона, в замках французских королей. Они вечны.— А здесь, значит, их нет?— Разумеется, нет ни одного. Скажи, разве ты их слышишь?— Не слышу, — признался Римо.— Ну вот.— А ты хочешь сказать, что способен слышать возню тараканов? — Римо недоверчиво прищурился.— Я раньше и подумать не мог, что Мастер Синанджу способен опуститься до такого, — Чиун скорбно покачал головой. — Стоять среди безжизненных стен этого здания, как вы там называете его...— Здание Конгресса. Капитолий.— Да. Именно. Стоять среди этих безжизненных стен и разговаривать о тараканах с тем, кто вряд ли сам чем-нибудь от их отличается. Мои предки осудили бы меня со всей суровостью — я втоптал имя Синанджу в такую грязь...— Если я таракан, а партнерство у нас с тобой равное, кто тогда ты?— Тараканий учитель. О, Дом Синанджу, что стало с тобой!.. * * * Осгуд Харли яростно чесался со сна, вонзаясь в свою бледную плоть грязными обкусанными ногтями. От джинсов, которые он не удосужился снять на ночь, на животе осталась красная полоса. Да, придется поплатиться за то, что вчера он выпил две бутылки вина и заснул одетым — от этого чресла его яростно потели, и начинался невыносимый зуд в паху. Осгуд Харли считал эту неизлечимую болезнь истинным проклятием человечества.В старые добрые времена такого с ним не случалось. И не было привычки пить в одиночку в обшарпанной квартирке чердачного этажа.Тогда Осгуд Харли был символом действия — комитеты, коалиции, акции протеста, телевизионные передачи, журнальные интервью, деньги, травка и девочки. Каждую ночь Осгуд Харли спал в новой постели — от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка и от Селмы до Бостона.Но вскоре вся суматоха постепенно сошла на нет. Вьетнамская война принесла американской экономике миллионы долларов. Те, кто имел работу — а имели ее тогда почти все — получали такие деньги, что позволяли себе тратить немалую их часть на своих длинноволосых отпрысков, дабы те могли вволю протестовать — в том числе и против войны, обеспечивающей их беззаботное существование. Но война кончилась, вливания в экономику иссякли, и юные революционеры обнаружили, что жизнь без папочкиного чека в почтовом ящике отнюдь не так приятна. Поэтому они обрезали волосы, сменили деревянные сандалии на лакированные туфли и отправились в колледжи — изучать бухгалтерский учет или право, чтобы впоследствии получить работу на Уолл-стрит и счет в «Бэнк оф Америка».Наиболее яростные революционеры пошли по иному пути. Когда родительские дотации на блаженное ничегонеделание подошли к концу, одни стали промышлять торговлей наркотиками, другие — ушли в религиозные секты, а третьи мотались по всей стране в поисках случайного заработка, перебиваясь где и чем могли.Ни один из этих способов не устраивал, однако, Осгуда Харли. В отличие от большинства его сверстников он был и остался настоящим революционером и свято верил в необходимость разрушения капиталистического общества. И когда высокий джентльмен с ухоженными ногтями и белозубой улыбкой предложил ему пять тысяч за то, чтобы Харли помог ему и его друзьям «подкузмить президента», Осгуд Харли согласился с радостью.Конечно, роль его была не Бог весть какой. От Харли наверняка было бы больше толку, если бы ему предложили, как в старые добрые времена, распространять пресс-релизы, организовывать пикеты, собирать подписи, однако, новые хозяева сразу предупредили его: одно лишнее слово — и он может забыть о своих пяти тысячах. Но поскольку в тот момент в кармане у Харли было сорок девять центов, а на задней части последней пары джинсов протерлась основательная дыра, он счел это условие не слишком обременительным.Конечно, он будет молчать, как рыба. Тем более про их дурацкие задания. Додумались же — купить двести фотоаппаратов!Харли уже собирался перестать чесаться, как вдруг позвонили в дверь. На пороге взору Харли предстали молодой человек в бейсбольной кепке с надписью «Служба доставки» и большой картонный ящик, стоящий у его ног.— Мистер Харли?— Он, и никто иной.— Я привез ваш заказ. Фотоаппараты.— Общим числом тридцать шесть штук! Входите.Харли распахнул дверь, и молодой человек, подняв ящик, вошел в комнату.— Куда прикажете поставить?— Вон туда. Рядом со шкафом. Там у меня и остальные лежат.— Остальные? У вас, кроме этих, есть и еще?— Разумеется.Харли с будничным видом пожал плечами.— Вы, должно быть, магазин открываете, — предположил молодой человек, осторожно опуская коробку на пол.— Да нет, просто я — тайный агент ЦРУ, и это — часть моего нового задания, — изрек Харли с широкой улыбкой, долженствующей означать, что доля правды в его шутке мала до невероятия.Однако, молоденький рассыльный, вежливо улыбнувшись в ответ, задержал взгляд на лице Харли — словно стараясь запомнить его на случай, если потом его о нем станут расспрашивать.— Распишитесь в квитанции, мистер Харли.— Да, да. Спасибо. Вы сэкономили мне уйму времени.Достав из кармана толстую пачку денег, Харли отыскал среди пятидесяти долларовых банкнот потрепанную бумажку в десять долларов, которую вручил молодому человеку.— Вот. Это вам. И еще раз спасибо.— О, и вам спасибо, мистер Харли! Спасибо огромное!Закрыв за молодым человеком дверь, Харли подошел к коробке с фотоаппаратами, купленными по оптовой цене в большом магазине в самом центре города, от души пнул ее ногой. Задание казалось ему все более детским. Ну вот, у него есть эти чертовы двести аппаратов, и что теперь?Подумав еще пару минут, Харли снова врезал ногой по коробке. И словно отзываясь на звук удара, в прихожей задребезжал звонок.Чертыхнувшись, Харли подошел к двери и отпер ее. На пороге снова стоял молодой рассыльный.— Я нашел вот это внизу, на батарее отопления. Здесь стоит ваше имя, — сказал он, протягивая Харли простой белый конверт, на котором печатными буквами было выведено: «Осгуд Харли».— Спасибо, приятель, — Харли подмигнул рассыльному.Захлопнув дверь, Харли вскрыл конверт. Внутри оказался листок с двумя отпечатанными на машинке строчками: «Ровно в два десять у телефонной будки на углу шестнадцатой и Кей-стрит. Захватите карандаш и бумагу».Без подписи.До телефонной будки Харли добрался в два часа двенадцать минут; двухминутная задержка объяснялась желанием выпить по дороге сухой мартини. В два пятнадцать телефон в будке зазвонил.Харли снял трубку.— Алло! Осгуд Харли слушает.— Прекрасно, — изрек голос в трубке.— Алло! — сердито повторил Харли, заподозривший по насмешливой интонации собеседника, что сделал что-то не так — хотя и не знал, что именно.— Карандаш и бумага у вас с собой?— Прямо под рукой, — пробурчал в трубку Харли.— Поскольку, купив фотоаппараты, вы выполнили первую часть задания, пора переходить ко второй. Вам понадобится дюжина пугачей — знаете, пластмассовых, детских. Запишите: ровно дюжина. Выбирайте, какие получше. Главное — чтобы громко хлопали. Только не вздумайте проверять прямо в магазине. Все поняли?— Понял, — ответил Харли. — Дюжина пугачей. Чтоб погромче хлопали.— Когда вы повторяете вслух инструкции, дверь кабины должна быть закрыта, — недовольно произнес голос.Дотянувшись до ручки, Харли с треском захлопнул дверь.— Прекрасно. Кроме того, вам понадобятся четыре кассетных магнитофона. С питанием от батарей и скоростью движения ленты один и семь восьмых дюйма в секунду. Самого малого размера, какой сможете найти. К каждому из них вы купите комплект батареек. Новых. Не покупайте использованные. Поняли все?— Все, — кивнул Харли.— Повторите.— Четыре кассетных магнитофона...— Причем не обязательно пишущих. Можете купить четыре плэйера.— Ладно, — Харли записал. — Значит, четыре плэйера. Малого размера. С батарейками. Новыми. И чтобы скорость была один и семь восьмых дюйма в секунду.— Отлично. И последнее. В телефонной будке, в которой вы сейчас стоите, вы найдете ключ. Он приклеен снизу к полке пол телефоном. Возьмите — и берегите его. С его помощью вы получите последние инструкции и вторую часть гонорара. Ключ нашли?— Да, нашел. Вот он.— Прекрасно. Теперь главное для вас — запастись терпением. Через несколько дней мы намылим правительству шею. Хорошенько намылим. И ваше участие будет решающим. Будьте здоровы.В трубке раздались гудки. Опустив ее на рычаг и коротко ругнувшись, Харли распахнул дверь будки и вышел на улицу, решив по дороге домой заглянуть в винный магазин. Глава четырнадцатая — Еще раз говорю вам: у нас нет ничего нового, — повторил в телефонную трубку Римо.— Это никуда не годится.Недовольный тон придавал кислому голосу шефа оттенок хинной горечи.— Да уж наверное. Но вам, Смитти, придется примириться с тем, что у нас-таки ничего нет — и, уверяю вас, вряд ли будет.— А вам придется примириться с тем, что вы двое — наш единственный шанс, Римо. И у вас осталось совсем мало времени. Кроме того...— Смитти, — перебил Римо, — по какой цене продают сейчас шкурки шиншиллы?— Три тысячи четыреста двенадцать долларов за штуку, — ответил Смит без всякой паузы. — Но...— А каков обменный курс голландского гульдена?— Три и семьдесят два за доллар. Вам не кажется, что пора заканчивать? Может сорваться наше самое крупное задание, а вы тут...— А средняя цена на золото?— Сто тридцать семь долларов двадцать два цента за унцию, — на этот раз Смит сделал паузу. — Полагаю, в этих вопросах заложен какой-то смысл?— Заложен, заложен. — Римо кивнул. — Смысл в том, что на вас работает чертова уйма народу, и вы знаете все — о рынке верблюжьего дерьма в Афганистане, о том, только тонн курных костей в год покупают зулусы, чтобы украсить ими свои носы, можете узнать, где угодно и что угодно, но когда пахнет жареным — начинаете дергать меня. А у меня ведь нет ваших возможностей, Смитти. И вынюхивать я не мастак. И я понятия не имею, кто именно собирается убить президента. И понятия не имею, как именно. А главное — как их остановить. И мне кажется, у них есть все шансы осуществить задуманное. И еще мне кажется, что если ваша чертова уйма агентов не может раздобыть для вас эту информацию, то вы зря платите им деньги — вот что мне кажется.— Понятно, — ровным голосом сказал Смитти. — Все ваши соображения будут рассмотрены в надлежащее время. Вы были в Капитолии?— Был. И не узнал ничего — кроме того, что у Тома жирная физиономия, а Нейл раньше трудился в «Колгейт».— И у вас нет никаких соображений но поводу возможной попытки покушения?— Никаких абсолютно.— А Чиун? Что думает он по этому поводу?— Чиун озабочен отсутствием в Капитолии тараканов.— Прекрасно, — тон Смита можно было бы назвать саркастическим, если бы сарказм не был обычной манерой его речи. — Это все, что вы можете сказать мне?— Да. Если хотите узнать что-то еще — лучше прочитайте отчет Комисии Уоррена. Может, и найдете там что-нибудь, — посоветовал Римо.— Возможно, — сухо ответил Смит. — Но я полагаю, работать вы продолжаете?— Можете полагать, что вам вздумается, — огрызнулся Римо.Повесив трубку, он сердито посмотрел в сторону Чиуна, который восседал в углу в позе лотоса на красной соломенной циновке, укутавшись в свой золотистый халат. Его глаза, были закрыты, а на лице читалась такая отрешенность от происходящего, словно он в любую минуту был готов раствориться в воздухе для слияния с мировым духом.Однако прежде чем Римо успел заговорить, Чиун протестующе поднял руку.— Твои заботы нисколько не интересуют меня.— Ценный же ты партнер, папочка.— Я уже говорил тебе. Ты должен найти яму. Эта попытка убийства...— Покушение.— Ничего подобного, — замотал головой Чиун. — Покушение — задача для ассасина, требующая умения, таланта и опыта. В ином случае — это обычное пошлое убийство. И перестань перебивать меня. Это невежливо. Вообще твои манеры в последнее время стали ужасны.— Ах, извини, пожалуйста, папочка. Мне так неловко! Смит полчаса вправлял мне мозги, что, дескать, вот-вот ухлопают президента, а ты решил заняться моими манерами!— Человек должен оставаться человеком — даже если его жизнь омрачают некоторые досадные мелочи, — наставительно изрек Чиун. — А тебе все равно придется искать яму, Римо. Потому что они попытаются убить вашего императора со смешными зубами именно таким способом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22