— вмешался в разговор Том демонстративно тихим голосом. — Почему, мистер Блэйк, я должен оставаться в Южном квартале? Что я — дикарь? Или разбойник? По закону вы ограничиваете мои права?
Том Ланди имел неплохое образование и при желании мог красиво говорить — этому его научили любимые книги. Случалось, и я проводил с ним час-другой, а у меня по тем временам в некотором смысле образование было выше среднего уровня, хотя мне не пришлось окончить школу.
Кэйт уделяла Тому много внимания, гораздо больше, чем я. Она учила его хорошим манерам, потому что знала, как в принципе должен выглядеть джентльмен. Сыграло роль и то, что я почти три года провел в Англии и на Континенте. Я не встречал на Западе человека с более странной судьбой, чем моя, хотя туда приезжал народ отовсюду — из разных стран я с разными обычаями.
Блэйк выглядел растерянным и беспокойным. Он наблюдал за Томом Ланди, и я заметил нерешительность на его лице. Джон Блэйк хорошо понимал ковбоев, рабочих с железной дороги, разных аферистов, умело с ними разбирался, но Том Ланди выпадал из этой категории. Джон видел перед собой воспитанного, образованного человека и оттого еще сильнее нервничал.
— Законы писаны не мной, — ответил Блэйк.
— Разве речь идет о законе?
— О постановлении местного муниципалитета, — не отступал Блэйк, — и я слежу за тем, чтобы оно не нарушалось. Ни один техасец не имеет права ступать в северный квартал.
Том стоял вытянувшись, по-армейски сдвинув ноги, продолжая вести беседу вежливо и учтиво.
— Мистер Блэйк, Кон Дюри рассказал мне о вас, и я ничего, кроме уважения к вам и законам, которые вы представляете, не питаю. Но сегодня я буду в северном квартале — не сомневайтесь.
Да, мистер Дюри, он такой же сумасшедший, как и ты в молодости! Я не мог им не восхищаться и, поймав взгляд Джона, понял, что дерзость малыша ему импонирует.
У двери Том оглянулся.
— Прошу учесть, мистер Блэйк, вечером я один приду в северный квартал. Со мной не пойдут ни Кон, ни кто-либо еще из «Тамблинг Б».
Мы вошли в банк и поднялись наверх, где нас ожидал Дик Хардеман. Мне он показался взволнованным и даже рассерженным. Увидев человека за письменным столом, у него за спиной, я все понял.
Неуклюжий, тощий, с приподнятыми плечами, Эрон Макдональд напоминал сухой стручок, лишенный всякой плоти. Его глаза над впалыми щеками глубоко прятались под густой щеткой бровей. Он перевел взгляд с меня на Кэйт, торопливо кивнул, затем открыл ящик стола, достал мешок с золотом и начал считать. Кэйт подняла цену до двадцати трех за голову, что было неплохой сделкой, а Эрон Макдональд относился к деньгам с большим почтением.
Наблюдая, как я собираю золото и банкноты в мешок Кэйт, он наконец спросил:
— У вас нет здесь больше никаких дел?
— Мне нужно еще кое-кого навестить, — спокойно глядя на Эрона, ответил Том.
— Всегда пожалуйста, — угрюмо буркнул Макдональд, — если вас ждут в южном квартале.
— Вечером я иду в северный квартал на свидание с вашей дочерью.
Эрон оторвал глаза от своих бумажек. В них горела ненависть.
— Моя дочь никого не принимает сегодня. Спокойно занимайтесь своими делами. Кроме того, я вас не приглашаю.
— Я все равно приду.
— Мистер Макдональд, — вмешался Хардеман. — Я давно знаю Кэйт Ланди, его, и…
— Меня не интересует ваше мнение, мистер Хардеман. Надеюсь, вы не собираетесь указывать мне, кого я должен принимать в своем доме? — Он встал. — Полагаю, наша сделка завершена.
Кэйт напряглась как струна. Первый раз в этом году она вышла из себя.
— Пойдем, Том. Нам здесь не место!
Как всякая посредственность, Макдональд привык оставлять последнее слово за собой.
— Вы правы, мэм, — высокомерно бросил он, — ваше место в южном квартале. Надеюсь, вы не лишите нас права самим решать, кто достоин бывать в северном квартале, а кто нет.
Тут я не сдержался и отвесил ему пощечину, перегнувшись через стол, схватил его за грудки, резко рванул на себя и всей пятерней ударил по лицу. Надо заметить, рука у меня не маленькая, тяжелая и хорошо разработанная физическим трудом. Хлестанув его еще раз тыльной стороной кисти, смазал по губам.
— Следи за языком, когда разговариваешь с дамой!
У себя за спиной я услышал ровный голос Блэйка:
— Отпусти его, Кон.
Не поворачивая головы, я спросил:
— Это угроза?
— Нет… просьба.
Молча я опустил Макдональда в кресло и, повернувшись к Джону, сказал:
— Ты бы лучше научил его хорошим манерам.
Макдональд побагровел от ярости.
— Чертов сброд! Всех вас следовало вырезать! Выжечь каждый дом у вас на Юге!
Тут я рассмеялся. Уперевшись руками в стол, смотрел на него, и мой смех бесил его еще больше.
— Мистер Макдональд, — наконец произнес я спокойно, — надеюсь, вам будет любопытно узнать, что я служил офицером у генерала Шеридана?
Кэйт позвала:
— Кон… пойдем. Быстрее!
Резко развернувшись, я догнал ее в два прыжка. Дельгадо, Краснокожий Майк и Рул Карсон заняли позицию у дверей банка. Спустившись раньше нас, Том присоединился к ним.
Против нас неровным полукругом стояли девять горожан с ружьями и револьверами.
— Кэйт, — позвал я, — постой-ка здесь, мы…
— Нет, — вмешался Джон Блэйк, — никакой пальбы. — Полицейский обогнал меня в дверях и остановился лицом к лицу с горожанами. — Не стрелять, — предупредил он, — спрячьте оружие!..
Я взял Кэйт за руку, и мы вышли на улицу. В сопровождении эскорта из наших парней добрались до фургона, Кэйт села в него. Дельгадо привел лошадей из стойла, и ковбои один за другим, не сводя глаз с противников, вскочили в седла.
В какой-то момент я встретился взглядом с Талькотом. Огонек алчности в его глазах заставил меня насторожиться. В левой руке я нес тяжелую сумку с золотом. То, что выражал взгляд Талькота, мне не понравилось.
Положив сумку рядом с Кэйт в медицинский фургон, я сказал:
— Ну все — поехали.
Плотной группой мы стали выбираться из города.
Те ребята остались на месте, но, когда наша группа достигла середины улицы, они увидели, как кто-то спрыгнул с крыши, другой вывел двух лошадей из-за домов.
Тод Муллой и Ван Кимберли были вооружены и оттуда, где они сидели в засаде, держали под прицелом своих ружей шестьдесят ярдов улицы.
Оставив лошадей под прикрытием домов, они наблюдали за людьми Талькота. О чем никто из этой компании до самого конца даже не подозревал. Узнать, что тебя уже добрых десять минут как взяли на мушку, — чувство не из приятных, после него трудно избавиться от ощущения опасности, подстерегающей за каждым темным углом.
Мы уже подъезжали к окраине, когда я услышал возглас Кэйт и увидел Линду Макдональд, которая спускалась с крыльца единственного здесь охотничьего магазина, последнего строения в городе, и держала в руках изящный маленький зонтик. Том Ланди остановил лошадь прямо перед ней, девушка подняла глаза, и их взгляды встретились.
Без сомнения, она была великолепна. У меня язык не поворачивался, чтобы в чем-то винить Тома. Конечно, ему никогда не приходилось видеть подобной красоты на одиноких ранчо, где прошла большая часть его жизни.
Однако… Возможно, я смотрел на нее сейчас глазами Джона Блэйка и Мойры? За ангельской внешностью сквозила холодность, напряженность, что-то такое, чему я не доверял.
— Твой отец сообщил мне, что ты сегодня никого не принимаешь. — Том говорил сдержанно.
Она посмотрела на него с легкой улыбкой на губах.
— Разве это мои слова?
— Нет, но…
— Мой отец очень резкий человек. — Линда типично женским движением закрыла зонтик. — Я так и думала, что ты его испугаешься.
— Я не боюсь его! — коротко отрезал Том. — Мне неприятно посещать дома, где меня не рады видеть.
— Наш дом, — как бы поддразнивая его, произнесла она, — все еще стоит среди тополей в дальнем конце улицы.
Не спеша девушка повернулась и пошла прочь, манерно двигая плечами и немного качая бедрами.
Том развернул лошадь и хотел последовать за ней, но тут заметил мое присутствие. Его щеки вспыхнули.
— Мог бы и не подслушивать! — воскликнул он раздраженно. — За кого ты меня принимаешь?
— За техасца в городе, где не любят техасцев, — ответил я спокойно. — Смотри!
Через улицу, натянув поводья, ехал Тод Муллой, держа в руках винчестер.
— Извини, — стушевался Том и пристроился ко мне с большой неохотой, а Тод последовал за нами. Почти всю дорогу обратно мы не проронили ни слова, но у самого лагеря Том первым завел разговор: — Кон… мне нужно пойти туда сегодня! Обязательно нужно!
Хуже всего было то, что я знал, каково ему сейчас, понимал, какие чувства он испытывал по отношению к этой красотке и ее отцу, поскольку Макдональд вел себя оскорбительно и вызывающе.
Такие передряги порой круто меняют судьбы людей.
Что касается меня, в подобных ситуациях жизненный опыт подсказывал отступить, но как быть ему, в его возрасте?
И смог бы я отступить, будь рядом Кэйт?
Глава 3
В лагере мы застали Дика Хардемана с тремя погонщиками. Темнело, и гнать стадо было уже поздновато, но их появление свидетельствовало о том, что в городе неспокойно.
— Подумал, нам лучше забрать скотину да смотаться сейчас, миссис Ланди, — рассудил не отличавшийся красноречием Хардеман. — Зачем лишние неприятности?
— Что, все так серьезно? — Свои обязанности Кэйт всегда исполняла до конца.
— Да, сударыня, серьезно. — Хардеман выглядел мрачным. — На вашем месте я уехал бы отсюда пока еще светло… и оставил костры гореть.
— Думаешь, они сунутся? — спросил Том недоверчиво. — Но что им здесь делать?
— Эрон Макдональд, — вздохнул Хардеман, — самолюбивый и мстительный. Доживи хоть до ста лет, и у последней черты он не забудет тебе пощечины, Кон. Ты нажил себе смертельного врага.
— Он ее заслужил.
— Согласен. — Он помолчал, а затем спросил: — Правда, что ты служил у Шеридана?
— Конечно… Ребята знают. Ран Прист сражался за федералов. Но для нас война кончилась.
Когда затих грохот копыт отгоняемого стада, мы собрались вокруг костра. У нас оставалась одна смена лошадей, да два фургона Кэйт — медицинский и продуктовый.
— Последуем совету Хардемана, — решила Кэйт. — Переберемся вон на тот холм. Чуть пониже есть небольшая ложбина, там и заночуем.
— Вернусь-ка я в город, — разозлился Рул Карсон, — и отстрелю задницу этим молокососам!
— Успокойся, — спокойно остановила его Кэйт. — У нас и без того проблем — хоть отбавляй. Я не хочу захламлять фургоны пустыми седоками на пути в Техас.
— Меня там никто не ждет, — огрызнулся Рул.
— А твоя постель на ранчо «Тамблинг Б», Рул? — улыбнулась миссис Ланди, и дружный гогот раздался со всех сторон. Карсон и в самом деле любил поспать.
Краснокожий Майк взял ружье и удалился от костра на ночное дежурство. Тод Муллой и Дельгадо отправились к лошадям, стреножили их на ночь и поставили в тени холма, которая делала их темные силуэты неразличимыми со стороны города. Затем, очень медленно, увели сменных лошадей.
Солнце еще не зашло, когда два наших фургона отправились на новое место, а через час весь переезд был закончен.
— Хотите знать, — заметил Краснокожий Майк, устраиваясь у огня, — Талькот только и думает, что о золоте в вашей сумке, мэм.
Кэйт, склонившаяся над небольшим костерком, который мы успели сложить, подняла голову, но тему развивать не стала.
— Кон, — окликнула она, — дай команду всем, кто не дежурит, лечь спать. За четыре часа, оставшиеся до полуночи, можно неплохо отдохнуть.
Когда трое первых дозорных отправились на свои посты, мы с Кэйт уселись у догорающего костра.
Возможно, выбор Тома Ланди и не очень удачный, но в конце концов не он первый, не он последний связал свою судьбу не с той женщиной. Зато уже никто не станет отрицать, что его избранница настоящая красавица.
Заваруха могла разгореться и без того. Когда взаимная вражда имеет под собой такие глубокие корни, любой пустяк становится причиной большой неприятности. Некоторые техасские парни, носившие в сердцах горечь поражения южан, только и ждали, как бы дать волю своим кольтам. И всегда находились горячие головы, чтобы им ответить.
Такие педанты, как Макдональд, с их ограниченным взглядом на мир, могли не знать, что означает для молодых, кипящих злобой людей любая возможность выпустить пар из котла. Вот уже почти три месяца они шли по маршруту, глотая дорожную пыль, преследуя отбившихся животных, воюя с индейцами, укрощая стада бизонов и табуны лошадей, просыпаясь до зари и падая в изнеможении после наступления темноты. Малейший повод — и они дадут волю своим чувствам. Однажды я слышал, как один погонщик спросил другого, как выглядит продуктовый фургон, и тот ответил: «Откуда мне знать, я никогда не видел его днем!»
Бог свидетель, я не находил ничего, в чем мог бы винить Тома. К тому же я и сам поставил себя в дурацкое положение, сорвавшись в банке, и не чувствовал за собой права на нравоучения. Если бы Макдональд дал нам тогда спокойно уйти, инцидент, возможно, был бы уже исчерпан. Теперь же вот-вот прольется кровь. И когда еще все встанет на свои места.
Равнина погрузилась в ночь, природа замерла. Только койот, изливая душу чутким звездам, робко нарушал безмолвие, но его заунывный вой, казалось, делал тишину еще более полной.
Подернутые серой пеленой угли излучали тепло и мрачный таинственный свет. Время от времени затаившийся в них огонь натыкался где-то внутри на сухую ветку или недогоревшее полено, и тогда крошечные язычки пламени радостно подпрыгивали, быстро поглощая головешку.
— Хорошо бы выступить до рассвета! — Кэйт не отрываясь смотрела на угли. — Отойдем на запад, а потом остановимся и обследуем местность вокруг города. Избежим неприятностей и кое-что разузнаем об этой стране. — Мы сидели и тихо разговаривали, но я непрерывно пытался уловить в окружающем безмолвии звуки, которые все же так надеялся не услышать. — Не знала, что ты воевал за конфедератов, Кон. — Сменила тему Кэйт. — Ты никогда ничего не рассказывал о себе.
— И без того обо мне много болтают.
— Но кто знает, где правда, а где вымысел? Да я почти ничего о тебе не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16