— Но Джон не судебный исполнитель, — возмутился он. — Его уволили.
Глаза Линды Макдональд зло блеснули.
— Может, еще скажете, что он главный судебный исполнитель Соединенных Штатов? А, миссис Ланди?
— Да, это так, — спокойно ответила Кэйт.
Джон Блэйк повернулся к Линде.
— Мисс Макдональд, где ваш кожаный жилет?
Глава 11
Она посмотрела на него ничего не выражающим взглядом.
— Не понимаю вас, мистер Блэйк.
— Ваш личный кожаный жилет. Черный с белым кожаный жилет. Где он?
Она пожала плечами.
— Я думаю, дома. Где же ему быть?
— Пойдемте к вам домой. Попрошу доктора сопровождать нас, если он больше здесь не нужен. Мне надо посмотреть на жилет.
Сначала я подумал, что девчонка сама стреляла в Кэйт, но наблюдая, как лихорадочно она искала причину такого интереса к одежде, догадался, что моя версия не верна.
Джон Блэйк явно подозревал не ее. Ринувшись к двери, судебный исполнитель вдруг остановился:
— Теперь позвольте мне кое-что сказать вам, миссис Ланди. Это также касается и тебя, Кон. Войне конец, вы меня слышите?
— Сообщите новость Эрону Макдональду, — предложил я. — Он уже убил нескольких моих людей, защищавших арендованную нами землю.
— Для меня это не имеет значения, — отрезал он. — Никакой стрельбы!.. Все остальное устроится в лучшее время.
— Остановит ли это тех, кто отправился громить Хикамор?
Он ничего не ответил, а повернулся ко мне спиной и двинулся вслед за Линдой. Возле двери она обернулась, и наши глаза встретились. Ее переполняла ярость.
— Вы еще увидите! — воскликнула она. — Мой отец лучше любого из вас и сильнее. Сейчас он уже похоронил ваш дурацкий городишко, а когда вернется, вы узнаете, кто есть кто!
Кэйт только улыбнулась в ответ. В первый раз, кажется, Линда сбросила маску холодного высокомерия, которая прежде не сходила с ее лица.
— Хотелось бы мне знать, что вы станете делать, — заметила Кэйт, — если ваш отец умрет.
В ее словах не сквозила жестокость. Кэйт размышляла и выглядела совсем как прежде. Однако слова ее произвели неожиданное впечатление на Линду, видимо, подобная мысль впервые посетила ее. Наклонив голову, она удалилась. Мы с Кэйт остались наедине в кабинете доктора.
— Тебе нужно отдохнуть, — настаивал я, собираясь встать.
— Не уходи, — попросила она. — Понимаешь, Кон, наверное, не стоило начинать все это. Мы потеряли несколько отличных парней.
— Не ты, так другие сделали бы то же самое, — честно ответил я. — Они очень любили Тома.
Несколько минут она молчала, только мерное тиканье часов на столе нарушало тишину.
— Кон, я хочу домой, — произнесла она тихо.
— Хорошо.
— Увези меня домой, к нам домой.
После стольких лет, проведенных рядом, все оказалось так просто. Моя душа воспарила от радости. Я вскочил, сделал несколько быстрых шагов по кабинету и повернулся к ней.
— Я тоже очень хочу домой, — горячо сказал я. — И всегда этого хотел.
— Все должно было случиться само собой, Кон. Неожиданно, и это правильно.
— Конечно, — согласился я, прислушиваясь к стуку копыт на улице. Уже несколько минут, как мой слух засек этот звук, но только теперь до меня дошел его смысл, — лошади все приближались и приближались.
Всадники все подъезжали и подъезжали, внезапно тормозя, как перед невидимой стеной, поднявшейся у них на пути. Подойдя к окну, я увидел одиноко стоявшего посреди улицы Джона Блэйка в его обычном черном костюме. Он стоял как скала и смотрел на запад, откуда прибывали бойцы.
И тут раздался голос Макдональда:
— Прочь с дороги, Джон Блэйк. Мы знаем, что они здесь, и пришли за ними. По ним плачет виселица, и в конце концов победа будет за нами.
Я не мог разглядеть всех, кто теснился за спиной Макдональда, но среди тридцати с лишним всадников мелькали и лошади без седоков. Некоторые седоки безжизненно свешивались с седел. Другие были в таком состоянии, что едва ли могли помышлять еще об одной перестрелке. Их неплохо отделали. Они представляли собой весьма плачевное зрелище. Теперь же дорогу им преградил всего один человек.
— Ты с ними заодно! — выкрикнул Макдональд. — Когда придет время писать докладную, мы не станем ничего скрывать… Если ты не уберешься с дороги…
Одним прыжком я выскочил на веранду и предстал перед ними.
— Не надо орать. Я к вашим услугам.
— Это мои проблемы, Кон, — спокойно остановил меня Джон.
— Мне нужны два человека из этой компании, — четко произнес я.
Но никто не слушал меня и даже не смотрел в мою сторону. Они глядели на восток, поверх головы Джона Блэйка, и тут я опять услышал топот копыт… множества копыт.
Краснокожий Майк с дюжиной вооруженных парней из Техаса окружал отряд Макдональда.
Кто-то метнулся между домами на противоположной стороне улицы, и я увидел Мегари с обрезом в руках. На крыше соседнего дома стоял Батери Мэйсон, держа наготове винтовку.
Затем показались остальные и замкнули кольцо.
— Джон, — фамильярно обратился к полицейскому Краснокожий Майк, — не мог бы ты отойти немного в сторону. Нам нужно кое-что убрать с улицы.
— Эй, ребятки, — крикнул кто-то сзади Галардо, — держите под прицелом центр улицы, а мы с Френчи позаботимся о тех, кто попытается улизнуть.
С веранды мне хорошо было видно, как эти обрезы привели в смятение Макдональда и его сторонников. Они оказались в мышеловке: оставалось только захлопнуть крышку. Среди окруженных находился и Дару, но в отличие от других, как я и ожидал, он занял удобную для себя позицию. Дару принадлежал к тем, кого следовало обильно приправить свинцом, прежде чем подавать на стол. По большому счету я симпатизировал ему, но именно его собирался застрелить первым, поскольку знал, как опасен этот парень, хотя, кроме него, в их шайке имелись еще достойные противники.
— Ты назвал Дюри, Эрон? — переспросил Дару. — Беру его на себя.
— Никакой стрельбы! — Голос Джона Блэйка прозвучал негромко, но четко, как набат, и каждый из нас отчетливо слышал его слова. — Эрон Макдональд, вы арестованы!
Банкир рассмеялся.
— Арестован? Но по чьему предписанию? — На напряженном лице его появилась язвительная ухмылка.
— Покушение на убийство, — отчеканил Джон Блэйк, не меняя тона. — Вы пытались убить Кэйт Ланди.
Конечно же, только Эрон Макдональд и мог надевать черный с белым кожаный жилет.
В тот момент мне некогда было наблюдать за тем, как поведет себя в новой для него ситуации Макдональд. Хорошо зная привычки и мотивы поведения жителей Запада, я следил за остальными, и особенно за Дару.
— Есть ли у вас основания для обвинения, господин судебный исполнитель? — спросил Дару.
— Раненая миссис Ланди сейчас в кабинете врача. Она сказала мне в присутствии доктора, что в нее стрелял человек в кожаном жилете. Кон Дюри тоже слышал ее слова. Жилет принадлежит дочери Макдональда, но в тот день он сам надевал его.
Дару бросил ружье и потянулся к пряжке ремня.
— Я выхожу из игры, Джон, — предупредил он. — Не хочу иметь ничего общего с человеком, способным стрелять в женщину.
Ружья с глухим звуком посыпались на землю.
— Мы нужны тебе, Джон? — обратился Дару к Блэйку.
— Нет, — ответил тот. — Возвращайтесь домой и оставайтесь там.
— Не спешите, господин судебный исполнитель, — заявил я. — Задержите Талькота. Требую обыскать его дом. Во время нападения похищено золото Кэйт Ланди.
Дару выругался и добавил:
— Вор заслуживает виселицы, как и тот, кто поднял руку на женщину. Я сам готов затянуть петлю на их горле!
Эрон Макдональд застыл в седле. Вдруг мое внимание привлек какой-то шорох. Повернув голову, я увидел Линду, широко открытыми глазами смотревшую на своего отца.
Я проследил за ее взглядом, и мне представилась картина, которую видела она. Не было на земле в тот момент более покинутого человек, чем Макдональд. Почти без каких-либо заметных движений толпа его сообщников как бы отхлынула от него. И только Талькот остался рядом, но и он держался особняком. Ему тоже хотелось бежать, но он не смел и выглядел как провинившаяся шавка. Макдональд оставался на месте только потому, что не знал, куда деваться. Любой другой в такой ситуации вызвал бы у меня жалость, поскольку он в полном одиночестве столкнулся с осознанием собственной ничтожности.
Деньги и самоуверенность вынесли его на какую-то высоту, создали иллюзию силы: одни его боялись, другие — уважали. Он и сейчас не лишился денег, но ни в одной лавке нельзя было купить на них то, без чего человеку невозможно жить среди людей.
Взглянув снова на Линду, я поразился нескрываемой ненависти и презрению к отцу в ее глазах.
— Ты хуже своего отца, — негромко произнес я. — На тебе вина за смерть Тома и за все, что произошло потом, поскольку ты знала, что делаешь.
Но она не слушала меня. Повернулась и пошла прочь. И не оглянулась — ни разу.
Глава 12
На следующий день город как вымер. Даже одинокие бродячие собаки исчезли с пыльной аллеи между подозрительно смотрящими друг на друга домами.
Банк оказался закрыт, как и «Эмпориум» Макдональда. Офис Хардемана служащие покинули еще вчера, в салуне Баниона в урочный час двери не распахнулись. На задних дворах трех домов жильцы молча грузили вещи в фургоны. На меня они не обратили никакого внимания.
Роди Линч заявился после полуночи с черным от пороха лицом, ухмыляющийся и довольный, несмотря на несколько пулевых царапин.
В двенадцати милях отсюда на него напал военный отряд молодых кайова, и у него было время вспомнить прожитые годы. Около двадцати индейцев обложили Роди, который вез оружие. В своем распоряжении он имел более шестидесяти заряженных стволов, среди которых попадались и многозарядные ружья. В повозке имелось достаточно воды и провианта. Заметив приближение врага, Роди добрался до вытоптанной бизонами поляны и приготовился к встрече. Он успел установить фургон и распрячь коней. Кайова очень интересовались лошадьми, а тут казалось, что добыча сама шла в руки.
Роди — отличный стрелок, и патроны беречь не собирался. Кроме своих, у него в фургоне оставались более ста запасных комплектов. К тому же он любил хорошую драку с пальбой. Молодые воины считали одинокого бледнолицего легким скальпом. Когда они бросились в атаку, он расстрелял по ним семнадцать патронов из винчестера семьдесят третьей модели. Потом открыл огонь из винтовки Спенсера пятьдесят шестого калибра.
Потеряв воина и лошадь, кайова отступили, чтобы собраться с мыслями. Они видели только одного человека и думали, что никто, будучи в здравом уме, не станет так разбрасываться патронами, и потому вскоре напали снова. Трое зашли сзади, а остальные, выждав некоторое время, плотной группой бросились в лоб.
И опять Роди встретил их шквалом огня из винчестера, винтовки и револьвера. Первыми же выстрелами в упор он повалил индейца. Того даже подбросило в воздух. Прежде чем его изуродованное тело коснулось земли, бедняга умер.
Всего, с перерывами, бой длился пять часов. Линч немного знал язык кайова и разобрал кое-что из того, о чем они говорили. Некоторые предлагали уйти. Они не очень хорошо представляли себе, в какую переделку попали, но сражаться больше не хотели.
Пользуясь передышкой, Роди стал оскорблять индейцев на их родном языке и добавил, что дух оружия не на их стороне, а рядом с ним сражались духи великих воинов — врагов кайова.
Кто-то из молодых воинов гордо заявил, что пойдет в атаку один, и Роди уселся в ожидании его появления. Когда индеец оказался уже почти над ним, он пустил в ход свой кольт. Отступив окончательно, кайова унесли с собой все, что осталось от гордеца.
Я шел по улице и все больше убеждался, что городу конец. Не мы, а Эрон Макдональд уничтожил его. Теперь он сидел в тюрьме, ожидая суда. Ему пришлось несколько раз посылать за своей дочерью, но она не пришла. После того, что случилось, ее лишь однажды видели на людях: с двумя саквояжами она стояла на платформе в ожидании поезда.
Незнакомец ехал по улице верхом на ковбойской лошади и, поравнявшись со мной, остановился.
— Никто не потерял рыжего мерина с тремя белыми чулками… и белой звездочкой на морде?
Похоже, речь шла о Рыжем, любимом коне Кэйт.
— Что случилось? — спросил я.
— Его видели в овраге! — Он показал, где именно, а я, поблагодарив его, побрел вдоль улицы к конюшне и заглянул в стойло. Рыжего там не было. Оседлав лошадь, я отправился его искать.
По дороге Джон Блэйк окликнул меня, но я только поднял вверх руку, предупредив:
— Скоро вернусь! — и поехал дальше.
Утро выдалось прохладным и приятным. Если бы те люди из города успели загрузить фургоны и отправиться в путь, то проехали бы несколько миль до жары. Рыжий со звездочкой на морде жевал траву на небольшой зеленой поляне на дне оврага, и, подъехав к нему, я нагнулся, чтобы подобрать уздечку. Мерин попятился в сторону, но я побежал за веревкой.
Выпрямившись с веревкой в руке, я заметил почти неразличимое облачко пыли на ближайшем от меня склоне и почувствовал, как волосы зашевелились на голове. Я стоял, выпрямившись, и искал ответ на вопрос, как мог сбежать мерин, хотя подумать об этом следовало раньше.
— Привет, Дюри. Далековато ты забрался от Бурро-Меса.
Из укрытия за ивняком вышел высокий, худой, как скелет, человек с направленным на меня револьвером. Я припомнил, что видел его в городе.
— Меня зовут Франк Шеллет. Или Хастингс, если тебе так больше нравится. Слышал, ты прикончил Рича и Фланга. Вот и решил избавить тебя от старой игры в прятки. Из-за твоего упрямства мне пришлось поволноваться, теперь посмотрим, как будешь выглядеть, когда я заставлю тебя немного попотеть.
Он стоял не более чем в сорока футах, то есть на расстоянии прямого выстрела. Мне представляли его как стрелка, который никогда не промахивается. Надеяться на то, что Хастингс промажет, было смешно. Тем не менее мне приходилось видеть, как даже хорошие бойцы пускали пулю в небо, если в них самих неожиданно стреляли.
— Никто ни о чем не станет спрашивать, когда обнаружат тебя с револьвером в руке, — усмехнулся он. — Все же знают, что ты быстрый стрелок.
Последний из трех убийц Джима Сазертона стоял передо мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16