"То ли человек аккуратный, то ли
любопытство подгоняло, то ли непраздный интерес. Ну да ладно, проясним..."
Он вошел, поздоровался, окинув Зуйкова цепким взглядом, как бы
примериваясь, с кем придется иметь дело, затем сел и попросил разрешения
закурить.
- Я слушаю вас, Антон Трофимович, - сказал.
- Дмитрий Юрьевич, давайте, чтоб снять напряжение, условимся: мы
просто беседуем.
- Меня это устраивает. Но на какую тему?
- Анатолий Иванович Фита. Вы были на его похоронах?
- Допустим.
- Дмитрий Юрьевич, тут условное наклонение не подходит. Тут либо
"да", либо "нет".
- Допустим, нет.
Зуйков взял пульт, включил монитор и вторым нажатием -
видеомагнитофон. Желтовский наблюдал. Вспыхнул экран, пошла пленка:
кладбище, лица людей, наконец Желтовский, стоящий за обелиском с
кинокамерой в руке. Зуйков пультом остановил кадр. Желтовский засмеялся:
- "А вот и я!", как сказал бы мальчик, увидев себя в кино. Ну, был я
там, был. Что это меняет?
- Вы были знакомы с Фитой?
- Он действительно застрелился или его ухлопали?
- Какой вариант вас больше устраивает? - спросил Зуйков.
- Об этом позже.
- Значит вы были знакомы?
- Поверхностно.
- Чем объяснить, что вы не поленились поехать так далеко ради съемок?
Согласитесь, эти похороны ни в какую программу передач не могли быть
вставлены: для "Останкино" не то событие.
- Съемки я вел, чтобы потом продать кассету родственникам Фиты, на
память.
- Логично. Многие семьи хотят иметь такие сувениры. Они вас просили
об этом? Вы договорились с ними?
- Нет, по собственной инициативе.
- Вот это уже не логично. Такой известный тележурналист, репортер
высокого класса и - вдруг помчался на похороны госчиновника, чтоб
подзаработать, как пляжный фотограф. Значит, что-то или кто-то интересовал
вас на этих похоронах.
- Интересовал.
- Кто и в связи с чем?
- Я веду журналистское расследование, оно сейчас в самом развороте.
Не спрашивайте меня ни о чем больше, не скажу. Через несколько дней я
вылетаю в Чечню, в обычную командировку. К моему возвращению кое-что
прояснится, подтвердится. Обещаю: все вам расскажу. И почему, по-моему
мнению, застрелился или был устранен Фита, и кое-что еще о других
персоналиях. Я приду к вам со своей видеокассетой, покажу и
прокомментирую. Но при одном условии.
- При каком?
- Что мое общение с вами по этому поводу не послужит мне помехой
довести расследование до конца и предать его гласности.
- По Останкино или в прессе?
- Еще не знаю, - сказал Желтовский.
- Вы просите у меня слишком много, Дмитрий Юрьевич. Я ведь не собираю
материал для репортажа, а занимаюсь расследованием причин смерти члена
Госдумы. Тут уж не все будет зависеть от меня. Но я постараюсь.
- Постарайтесь. И очень, - ухмыльнулся Желтовский...
Везунчики, удачливые - народ особый. Они если и не презирают
остальных, то относятся к ним беззлобно-снисходительно. А это тоже
пощечина своего рода. Но свою удачливость Желтовский объяснял себе и
другим просто: "Я работаю, как вол, могу по двое суток не спать, ездить
ради дела в самосвалах, летать в транспортных самолетах, не жрать по два
дня, лезть под пули, в "горячих точках". Не надо мне завидовать, надо
вкалывать". Но ему завидовали. А зависть не любит блюсти чужие секреты,
тем более профессиональная зависть. Вот почему слух о том, что Желтовский,
получая зарплату в "Останкино", работает "налево", т.е. самые интересные и
сенсационные расследования утаивает от своих работодателей, а продает
анонимно западным агентствам, действует, как независимый нештатный
стрингер. Начальство пока что не реагировало, но он, понимал, что
когда-нибудь слух этот подкрепят фактами и тогда скандала не избежать,
пообещал себе: как только закончит с Фитой и Перфильевым, что-то продаст
во Франции, что-то тут же положит и на стол начальству: если хотите,
делайте достоянием гласности. А вот захотят ли - это вопрос. Но это уже их
забота...
По дороге на дачу он забыл купить пиво и сейчас пил кофе, раздумывая,
понимая, что поездка в Чечню не самая его комфортная командировка, можно и
пулю схлопотать, но обычно из таких командировок привозил какую-нибудь
изюминку...
Просигналил телефонный зуммер, переключенный на факс. Дождавшись
конца передачи, Желтовский вытащил лист. Факс был из Парижа от Поля
Берара. Прочитав, Желтовский от радости оцепенел. Прочитал еще раз: "Твое
предположение подтвердилось, это - он. И еще: в "Пари-диманш нувель" за
эту неделю опубликовано сообщение, что службой безопасности арестован
владелец фирмы "Орион" Ив Кнорре. Бери кочергу, вороши угли, как говаривал
ваш товарищ Ленин, "из искры возгорится..." Я слежу за всем, но ты
поторопись, чтоб нас не обскакали..."
Назавтра у знакомой киоскерши в интуристовской гостинице, где
Желтовский обычно покупал французские газеты, он приобрел номер
"Пари-диманш нувель", о котором говорил Поль Берар. Тут же в холле
гостиницы, полистав газету, нашел заметку: "...Наши небольшие наукоемкие
компании и маленькие фирмы с высокой технологией, работающие над ноу-хау,
не в силах тягаться с мощной государственной разведслужбой России. Они
просто беспомощны, секреты их зачастую не защищены и становятся добычей
высококвалифицированной русской агентуры или бывших агентов КГБ. Последнее
доказательство - утечка секретных технологий на фирме "Орион". В связи с
этим арестован глава фирмы Ив Кнорре".
Вернувшись домой, Желтовский позвонил Перфильеву:
- Павел Александрович, здравствуйте. Это Желтовский.
- Здравствуйте. Что это вы обо мне вспомнили?
- Говорят, на Востоке был обычай: гонцу, принесшему дурную весть,
отсекали голову. Но вы, надеюсь, смилостивитесь.
- Ну-ну, что там за весть?
- Органами безопасности Франции арестован Ив Кнорре.
Наступила пауза, затем, прокашлявшись, Перфильев спросил:
- Откуда вы узнали?
- Я получил факс из Парижа. Купите "Пари-диманш нувель" за минувшее
воскресенье, там подробней.
- Если это сенсация там, то какой она интерес представляет для вас и
человека, сообщившего вам эту новость?
- Что ж, вопрос по существу... Павел Александрович, я завтра рано
утром улетаю в Чечню. Вернусь - обязательно встретимся, и я отвечу на все
ваши вопросы. Обещаю.
- Буду ждать. Всего доброго, - сухо ответил Перфильев и положил
трубку...
Лицо его, едва он опустил трубку, сразу как-то осунулось, поблекло.
Хорошо, что не было дома жены, она куда-то ушла, он даже был не в
состоянии сейчас вспомнить, куда именно. Он стал ходить по комнате,
остановился у книжных полок, заметил кобальтовую пепельницу, подаренную
ему некогда Ивом Кнорре, сдул с нее незаметную пылинку.
"Сволочь, что ему нужно от меня? - подумал Перфильев, осторожно ставя
пепельницу на место. - Все плохо, плохо... Если Ива начнут "копать"... Все
плохо... Нет, надо спокойно... По пунктам, где уязвим, а где буду
невиновен, поскольку не смогут ничего доказать... Но он-то зачем мне
позвонил, сообщил, не дружим, не перезваниваемся, вообще забыли друг
друга, а тут... Что это за новость для Желтовского? Никакая. Так, из
потока прочих. Однако же выдернул, порадовать решил".
Еще пришла мысль: позвонить Лебяхину, придется исповедоваться до
конца, до самой что ни есть глубины. А этого делать нельзя.
Перфильев почувствовал, как заболела голова, все в ней словно
переворачивалось, как с перепоя. Он открыл ящик серванта, где хранились
лекарства, взял таблетку байеровского аспирина, на кухне запил водой -
обычно аспирин помогал...

5. ЗАГАДКИ. МОСКВА. СЕГОДНЯ
По должности полковник Зуйков не интересовался бытовой уголовщиной,
однако по старой оперативной привычке просматривал сводку по убийствам и
странным смертям, случавшимся в крупных городах России; была сводка
скрупулезно просеяна подчиненными, в нее не включалось ничто мало-мальски
походившее на убийства и смерти на почве семейных раздоров, пьянок,
хулиганских стычек, отравлений спиртным, грибами и прочее...
В последней сводке он выделил зеленым карандашом-маркером три
эпизода: в Москве на пустыре в районе Быкова в новеньком "форде" с
московскими номерами обнаружили три трупа; в лесу под Лугой, недалеко от
Питера, в "девятке" - двое убитых выстрелами в голову; под Екатеринбургом
на шоссе в раздавленном автомобиле "аудио" три покойника.
Все три случая привлекли внимание Зуйкова, потому что последнее время
полосой прошли загадочные убийства и смерти высших "авторитетов"
криминального мира нового поколения. Нынешняя сводка дополняла этот
кровавый список. В Быково в "форде" оказались: главарь банды, прежде
державшей под контролем "дальнобойные" трейлерные перевозки, руководитель
группы, "оседлавший" видеосалоны, казино, сеть ларьков, торговавших
видеокассетами и, наконец, "хозяин" сутенеров, гостиничных и вокзальных
проституток. По Питеру и Екатеринбургу - та же картина: и застреленные, и
раздавленные на шоссе - главари формирований, действовавших еще недавно на
уровне обычного рэкета. Что-то складывалось в некую систему: интересы всех
покойников не пересекались, они "работали" в разных сферах, все восемь за
последних полтора года поменяли "профессии", начали подминать
госпредприятия, корпорации, банки. Так, один контролировал места, где
скапливается "утиль" отслужившей свой век радиоэлектроники: микросхемы,
микроплаты и другие детали, содержащие золото, платину, серебро,
поступающие после списания, как лом, на аффинажные производства и заводы
спецплавок: он установил контакт с небольшой частной американской фирмой
"Электроник менеджмент ЛТД", обладающей более высокими технологиями
очищения драгметаллов. Два других, найденных в его машине, "работали" в
других сферах; "линия судьбы" питерских и екатеринбургских покойников
довольно плотно во всех поворотах совпадала с трансформациями в
деятельности их трех московских "коллег".
Далее, изучая оперативно-следственные материалы, Зуйков узнал
следующее: на трупах москвичей отсутствовали следы борьбы, сопротивления,
смерть наступила между часом и четырьмя ночи. Свидетелей найти не удалось.
Ни в тканях, ни в крови, ни в моче не обнаружено присутствие токсинов.
Остановка сердца - и все. Но на полу в машине найдена маленькая пустая
ампула с синей надписью по-латыни "Цинтобулин", а в правой сжатой ладони
сидевшего за рулем - пятимиллилитровый шприц. Зуйков знал, что
"цинтобулин" - новейший синтезированный наркотик, встречающийся в России
еще крайне редко, его привозят с Запада, он безумно дорог. Полкубика его,
введенного даже не в вену, а подкожно, оказывает сильнейшее наркотическое
действие. Передозировка ведет к мгновенной смерти.
Посмертное дактилоскопирование всех троих идентифицировало их
личности, поскольку они были в разные годы и не однажды судимы. Никаких
сторонних отпечатков пальцев не обнаружено. В локтевых изгибах левой руки
каждого - след от укола иглы. Официальное следствие склонялось к версии:
смерть от передозировки наркотика. Самая удобная версия, дело можно
быстренько свернуть, Зуйков не осуждал тех, кто торопился закрыть дело
почти одновременно с похоронщиками, закрывшими гробы крышками - уж больно
досадили покойнички, а общество не испытывало к ним ничего, кроме
ненависти...
Но Зуйков не поленился поразмышлять над кое-чем и кое-что
сопоставить. По данным западных криминалистов и судебных медиков следы
"цинтобулина" в крови, моче и тканях можно обнаружить даже спустя 75-80
часов. Исследования крови, мочи и тканей находившихся в машине проводились
гораздо раньше - через двое суток, однако следы "цинтобулина" обнаружены
не были. Знал Зуйков: в случае передозировки "цинтобулина" смерть от него
похожа на смерть от цианидов, - мгновенная остановка сердца, этому
предшествует обильная рвота. Коврики же в машине были абсолютно чисты,
следы каких-либо цианидов в организме отсутствовали. Что же они укололи
себе такое? И тут Зуйков наткнулся на "мелочь", которую следователь,
ведший дело, либо не заметил, либо не захотел заметить, дабы списать все
поскорей на удобную версию "смерть от передозировки наркотиками". В
отрочестве один из покойников случайно куском бутылочного стекла искалечил
себе кисть правой руки; в результате тяжелая контрактура, пальцы не
сгибались, нарушение трофики, они как бы усохли, он даже есть и писать
приучился левой рукой, со временем став устойчивым левшой. След же от
укола иглы у него обнаружен в локтевом изгибе левой руки. Но не мог левша,
да и не стал бы, брать шприц в правую, чтобы уколоть в левую, он бы делал
все наоборот! Значит кто-то вложил ему в правую искалеченную кисть этот
шприц после введения ему и его спутникам смертельной дозы чего-то. Все
сделано профессионально, лишь эта одна ошибка, но о том, что тот левша,
"исполнитель" мог просто не знать.
Раздавленные на шоссе под Екатеринбургом в машине "аудио" три высших
"авторитета" в последний год тоже обрели более "респектабельный" имидж,
вторглись в легальные государственные, коммерческие и банковские
структуры, полюбовно разделив сферы деятельности. Выглядело внешне, как
обычное дорожное происшествие. В крови погибших алкоголь не обнаружен.
Правда, в ту же ночь пост ГАИ, находившийся в пятнадцати километрах от
места происшествия, зафиксировал проехавший в том направлении тяжелый
"Урал", в кабине сидело двое в военной форме - в пятнистых камуфляжных
куртках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32