Она предала его! Или нет? Обстоятельства против нее, и это было так мучительно сознавать. А он снова почувствовал радость жизни, узнав, что у него будет ребенок, наследник.Плачет ли она по своему брату? Или по Мак-Кормаку? Желает ли она, чтобы лучше он умер вместо ирландского короля? Олаф глубоко вздохнул. Он почувствовал боль. Он будет уважать ее чувства и поищет ночного приюта возле своего очага. ГЛАВА 20 Величественные корабли заполнили береговую линию и гавань. Их драконовая чешуя и красно-белые паруса колыхались на ветру. Устрашающее и. прекрасное зрелище.Олаф стоял в гавани, ожидая прибывших норвежцев. Его золотые волосы и плащ вздымал резкий ветер. Однако ни один викинг не решился бы осмеять ирландское одеяние Волка, так как выражение его лица — а это можно было различить даже с моря-было гордым. Он казался золотым богом. Многие, сражаясь с ним, считали, что Олаф окружен солнечной аурой. Сигурд стоял по правую сторону от него, а по левую — Грегори и Брайс Мак-Аэд.Когда первый гость сошел на берег, его приветствовала доброжелательная улыбка Олафа. Гость и король Дублина встретили друг друга возгласами дружелюбия и восхищения.Первым заговорил гость. Он был почти такого же роста, как и Волк, на год или два старше. Его манера держаться была более раскованна.— Итак, братец Волк, вот он! Прекрасный город Дублин — твой. Он извлек тебя из моря и прекратил твое существование как викинга!— Да, Эрик, это так, — ответил Волк. — Добро пожаловать в Ирландию.— Приглашение от ирландца? — Эрик засмеялся. Его серо-синие глаза внимательно рассматривали брата.— Нет, ты никогда не убедишь в этом ирландцев, — ответил Олаф, пожав плечами. «Особенно мою жену», — добавил он про себя. Но Эрик уже разговаривал с Сигурдом, громко похлопывая рыжеволосого гиганта по спине.— Сигурд! Старый боевой топор. Неужели мой брат и тебя вытащил из моря?— Мы ведем честную торговлю, Эрик. Честную торговлю. Ты увидишь сам, — уверил Сигурд Эрика, широко улыбаясь.— Скажи своим людям, чтобы они выходили на берег, брат, — продолжил Олаф, — а мы поспешим в большую залу. Я представляю вам Грегори из Клоннтайрта и Брайса Мак-Аэда.Ирландские принцы смотрели на норвежца с большой настороженностью, но против его доброжелательности трудно было устоять. Убедившись, что это один из тех викингов, от которых не исходит угроза, Брайс и Грегори остались в гавани с Сигурдом, чтобы сопровождать норвежские войска, в то время как Олаф с Эриком отправились ко входу в обнесенный стенами город.Когда радость первой встречи улеглась, Эрик посмотрел на своего брата мрачно.— Я прибыл, брат, с подарками от нашего отца, ярла. Но кроме этого, Олаф, я пришел, чтобы предупредить тебя.— Предупредить? — переспросил Олаф, удивленный. Только три недели прошло с тех пор, как он вернулся с севера страны, сражаясь с датчанами. Неужели он должен всю жизнь провести в боевых походах?— Да, предупредить, — повторил Эрик, тревожно тряхнув головой. — Новости быстро передаются по морю. Я знаю, что датчане во главе с Фриггидом Кривоногим потерпели сокрушительное поражение. Тем не менее, до нас дошли и другие вести. Фриггид вернулся на родину. Говорят, что он собирает людей, обещает большие богатства — да, он обещает им город Дублин, если они опять пойдут с ним. Ему потребуется на это время, Олаф, так как даже смельчаки боятся тебя. Но ты должен предпринять меры и защитить себя надежно, так как этот датчанин полоумный, и его не интересует, что он сильно рискует, пытаясь убить тебя.— Все знают, Эрик, — — сказал Олаф тихо, — что я никогда не недооценивал этого датчанина. Я знаю, что он пойдет против меня снова и снова, пока один из нас не отправится танцевать с валькириями. Я жду того дня, когда снова встречусь с ним, так как это непременно должно случиться. Даже если он угрожает мне через море, ты должен говорить от моего имени. Пусть разнесется молва, что Дублин не может быть взят. Его стены из камня, а его народ, норвежцы и ирландцы, будут защищать его до последнего вздоха. Ты смеешься, что я стал ирландцем, брат, но я от этого выиграл. Половина этого прекрасного острова будет сражаться на моей стороне.Эрик остановился, уперев руки в бока, его большая золотая голова была откинута назад. Он посмотрел на решительно сверкающие глаза его брата, потом на стены Дублина. Потом тепло рассмеялся, вся мрачность исчезла с его лица.— Брат, я не смеялся над тобой. Я восхищаюсь тобой, так как ты действительно прочно стоишь на этой земле, которую никто до тебя не покорял. Я говорил о делах, брат, и теперь я свободен от этой обязанности и готов посвятить время отдыху. Ты обрадуешься, увидев подарки, которые мы привезли. Шелка, драгоценные камни и серебряную посуду, гобелены, чтобы украсить стены. И… — Эрик на мгновение замолчал, хитро подмигнув брату, — и совсем особенный подарок для тебя.Олаф настороженно поднял брови.— Пощади меня, Эрик, что это за подарок?— Женщина, брат. Редкостная и восхитительная красавица. Захваченная у франков, которые, как говорят, украли ее из далекой Персии. У нее цветная кожа, она сладка как мед, ее глаза — как миндаль в ночи…— Эрик, — перебил Олаф раздраженно, — если чего-то я не желаю совершенно, так это еще одной женщины. Клянусь богами, у меня и без этого достаточно хлопот.— Я слышал, конечно, брат, что ты женился. Но я знаю, что это всего лишь союз между Ирландией и Норвегией. Именно поэтому я и привез тебе эту жемчужину из Персии. Известно, что ты все еще печалишься о Гренилде, но ты должен перестать жить прошлым.Олаф от души рассмеялся.— Эрик, я благодарю тебя за заботу, но поверь, мне не нужна даже самая красивая женщина. — И он печально взглянул на брата.— Пошли, ты должен познакомиться с моей женой.Развевающиеся паруса драконовых кораблей были видны на большом расстоянии. Эрин смотрела на них со страхом из окна своей комнаты. Но Риг успокоил ее, сказав, что корабли прибыли с миром. Они привезли подарки от отца Олафа, великого ярла Норвегии.Ее тревога сначала улеглась, но вскоре вновь возобновилась. По-видимому, все в Дублине знали о предстоящем событии. Все, кроме нее. Олаф не счел нужным рассказать ей. Он едва разговаривал с ней, так что ничего удивительного в том, что она ни о чем не знала.Эрин погрузилась в горячую воду, которую Риг приготовил ей, нервно покусывая ногти. Ее положение из плохого превращалось в безвыходное. Горе, которое ее охватило при известии о смерти Лейта и Феннена, померкло в сравнении с равнодушием к ней Олафа. После той первой ночи, когда он оставил ее одну, он вернулся в их комнату, и хотя не касался ее, страдания становились все более невыносимыми. Каждую ночь они лежали молча без сна. От напряжения Эрин не могла заснуть, у нее расшатались нервы, и две недели назад, когда он поклялся, что она вызывает у него отвращение, он покинул их спальню посреди ночи и с тех пор больше не возвращался. Когда Эрин чувствовала себя сильной, она говорила себе, что это хорошо. Но в минуты слабости страшно страдала.Громкие мужские голоса, доносившиеся из большой залы, прервали ее мысли.Она быстро поднялась из своего чана, вспомнив, что ей надо бы взять другую женщину после замужества Мойры.Ей было интересно увидеть новых викингов с родины Олафа, и сейчас, несмотря на ее убеждение, что она надоела мужу, ее гордость и тщеславие были поставлены на карту. Когда молва дойдет до Норвегии благодаря этим мореплавателям, она не хотела бы, чтобы говорили, что Повелитель Волков добыл себе нечто меньшее, чем само совершенство.Она выбрала легкую, свободную светло-голубую рубаху из мягкого шелка, не требующую пояса, что хорошо скрывало ее беременность. С голубым шерстяным плащом на плечах она не замерзнет.Эрин тщательно причесала волосы и украсила их камнями, потом положила руку на резную деревянную дверь. Два глубоких вдоха, расправленные плечи и стройная осанка, и она была готова встретить любого мужчину. Она ведь все-таки дочь Аэда Финнлайта.— Все как всегда, — говорил Эрик со смехом, водрузив обутые ноги на стол. — Свейн из Озгуда отрезал ухо Харлику в бою, брат Харлика заколол Свейна, вдова Свейна требовала возмездия, и Харлик был убит ее дядей. Война из-за кровной мести продолжится, брат, без сомнения, пока в обеих семьях не останутся одни младенцы…Олаф, смотревший на огонь, был удивлен тем, что брат прервал резко рассказ на полуслове. Он еще больше изумился, когда увидел, что тот, раскрыв рот, не отрывает широко раскрытых глаз от лестницы.Олаф проследил за взглядом брата с любопытством и раздражением. По ступеням вниз спускалась Эрин.Хоть однажды, думал он печально, мог он посмотреть на ее красоту бесстрастно. Он был, как и Эрик, очарован ею. Она была свежа после ванны, ее волосы были более роскошны, чем всегда, спадающие завитки обрамляли изящное, совершенное лицо, изумрудные огоньки ее глаз сверкали. Шелк, которым она укуталась, ласкал гибкий стан, скрывая ее положение, в то время как ее груди выделялись, а живот заманчиво округлялся. Щеки имели оттенок нежной розы на фоне чистейшего фарфора, а светло-алые губы были слегка изогнуты.Как и зачастую бывало раньше, пока он не покинул их спальню, не в силах больше выносить напряжения и муки от близости к ней и невозможности прикоснуться — так как он сам в этом поклялся-он почувствовал, как желание нарастает в нем от простого взгляда. Скрежеща зубами Олаф наблюдал, как жена спускается по лестнице, приветливо улыбаясь.— А, Эрин, наконец-то. У нас гости, моя любовь. Я хотел бы тебе представить своего брата Эрика. Боюсь, что, будучи моим родственником, он, увы, тоже викинг, но я уверен, что ты найдешь его приятным в общении. Эрик, позволь представить тебе мою… ирландскую жену, Эрин Мак-Аэд, принцессу Тары, королеву Дублина.Эрик моментально отвел взгляд от Эрин и укоризненно посмотрел на Олафа. Потом его глаза снова устремились на Эрин с неприкрытым восхищением.— Эрин Мак-Аэд из Тары, — выдохнул Эрик, его глаза сверкнули, когда он быстро подошел к лестнице, чтобы завладеть рукой Эрин. — Я видел много женщин в разных странах, но, тем не менее, прибыв сюда сегодня, я должен признать, что та, которую я должен называть сестрой, наипрекраснейшая из всех.Эрин улыбнулась, не в силах устоять перед откровенным обаянием этого незнакомца, который приходился ей деверем. Он был и похож, и непохож на Олафа. Он обращался к ней по-норвежски, а одет и вел себя как викинг. Но кроме этого, был очень любезен, чего нельзя сказать об Олафе. Эрик был, возможно, таким, каким был когда-то Олаф: беззаботным и легкомысленным. Он был захватчик, и его заботило очень немногое. Но у него не было ни всепоглощающей силы, как у брата, ни окружающей его ауры власти.— Если ты пришел с миром на наши берега, Эрик, я рада приветствовать тебя. Я не знала, что у Олафа есть брат, и я рада познакомиться с его родственниками.Эрик добродушно засмеялся.— Брат? У него когда-то было семь братьев. Трое погибли на дальних берегах, но держу пари, милая сестренка, ты встретишься с оставшимися через несколько лет. Размер наших владений, моя леди — одна из причин, почему многие из нас вынуждены искать приключений. Наши дома и земли переполнены, и чтобы добиться чего-нибудь, мы должны отправляться в путь и пытать счастья на дальних землях.Вдруг Эрин услышала смех Олафа.— Думай, что говоришь, брат. Моя жена не одобряет тех, кто пытает счастья на чужих землях. Она при случае всегда старается тонко напомнить мне, что я только лишь варвар-захватчик.— Если мой брат потерпел неудачу, Эрин Мак-Аэд я попытаюсь приложить все усилия, чтобы, когда я буду покидать вас, ты поняла, что мы, норвежцы, не так уж отличаемся от ирландцев. Мы просто обрабатываем наши земли и ждем возвращения наших мужчин, желая мира, здоровья и согласия в наших семьях.— А… но мир, который вы ищете, возможен только на вашей собственной земле, — возразила Эрин, улыбаясь.— Не пытайся спорить с моей женой, — предупредил Олаф своего брата. Потом быстро зашагал к лестнице, взял Эрин под руку и увел к огню, где повернул ее так, чтобы можно было обнять ее обеими руками за талию.— Эрин хотела, чтобы ты извинился перед всеми, против кого ты выступал, и вернул им все, что ты захватил.Эрин подумала: невозможно, чтобы Эрик не слышал злой насмешки в голосе Олафа. Она чувствовала эту издевку всем своим телом. Издевка была в его жестоком касании, в его голосе. Она бы хотела, чтобы у нее хватило воли отстранить его руки и смело рассказать Эрику, что его брат считает, что связал себя честным союзом с предательницей.Но Эрик не заметил ничего плохого. Он широко улыбался.— Кажется, эта ирландка носит частичку норвежского. Или я ошибаюсь, брат? Могу ли я передать нашему отцу, что Эрин начинает новую династию?Эрин вспыхнула, когда Олаф погладил ее пальцами по животу.— Да, Эрик. Ярл будет рад узнать, что его семья разрастается на далеких островах. Скажи ему, что Волк сотворит для него внуков и вырастит из них таких же викингов, как и его собственный наследник.Эрин оцепенела от ярости, почувствовав сталь руки Олафа. Она вытянула губы в улыбке, но зубы у нее были сжаты.— Нет, дорогой Эрик. Скажи своему отцу, ярлу, что семя его попало на прекрасную благородную почву, где живет культурный и просвещенный народ. Он должен гордиться тем, что будет дедом ирландского ребенка.— Эрин, — возразил Олаф, притворяясь смущенным, — я провел много времени с ирландскими королями и воинами, и я пришел к выводу, что, если жену отвергнуть, ее ребенок остается со своим отцом, так как этот ребенок наследник своего отца, а ирландцы свято чтят приоритеты наследования.Холод от страха пробежал по позвоночнику Эрин. Неужели он решил, что она останется здесь только до тех пор, пока не родится наследник, и пока он не будет отнят от груди, а потом она вернется к своему отцу, их брачное соглашение будет расторгнуто, так как ни один мужчина не согласится жить с женщиной, которая подняла на него меч. Она силилась успокоиться, пока он держал ее. Тем не менее, она сознавала, что он ощущает трепет, исходящий из ее глубин, и что она не может его сдерживать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45