В стране много разбойничьих банд датчан, норвежских и шведских захватчиков, которые лучше умрут, чем сойдут со своего пути. Но в то же время бесчисленное множество людей будет спасено, потому что силы Олафа и отца будут объединены.Аэд тихо вошел. Он передал Беде маленький сосуд с порошком.— Дай ей половину, и Эрин будет спать всю ночь. Проснется она смиренной. Утром дай ей половину оставшегося, а остальное — вечером. Поняла?Беде вздрогнула, но не посмела ослушаться отца.«Я проснулась», — думала Эрин. Но на самом деле она крепко спала. Свет промелькнул в палатке, но в действительности было темно. И она должна спать, так как Беде разбудила бы ее, если бы наступило утро.Да, это сон, потому что все вокруг было подернуто дымкой. Она попыталась сесть, это ей удалось, но туман не исчез. Ей снилась Беде. Она стояла перед ней. «Я принесла тебе завтрак, Эрин. Ты должна поесть». Эрин повиновалась. Это был сон, и, что бы ни было сказано, она подчинялась. Это был поистине прекрасный сон. Она не чувствовала усталости, она была невесомой. «Выпей меда, Эрин. Ты должна выпить мед», — говорила Беде, и Эрин выпила мед.Вокруг нее, кроме Беде, были и другие женщины. Она улыбнулась, они все были такими красивыми. Одна начала расчесывать волосы Эрин, и ее касания были нежными и приятными. Она не должна была делать ничего, кроме как наслаждаться восхитительными чувствами. Женщины умыли ее, одели в шелка, которые приятно ласкали кожу.В палатку вошел отец, и на минуту Эрин нахмурилась. Она была зла на отца. Он не должен присутствовать в ее прекрасном сне. Потом ее злоба улетучилась. Она любила отца и не могла по-настоящему разгневаться на него, а он смотрел на нее с такой тревогой.Она улыбнулась и протянула ему руку. Он взял ее, и они пошли вместе.— Она сможет ехать верхом? — казалось, прошептал он.— Да, мы поедем за ней.«Странно, что они сомневаются в моей способности ездить верхом», — думала Эрин, слыша разговор отца и сестры.— Конечно, я могу ехать верхом, — заверила она их с улыбкой.Ее голос звучал странно, и она едва ощущала под собой лошадь. Ей казалось, будто она плыла.Потом она отметила, что ее сон становится все более удивительным. Она очутилась в великолепной зале, каменные стены которой украшены резьбой. Там были люди, много людей. Это пиршество, прекрасное пиршество. Все были так счастливы.Они провели Эрин в начало залы. Рука отца выскользнула, но это не расстроило ее, так как другая рука, сильная и властная, подхватила ее. И Беде была по-прежнему с ней. Смешной маленький мужчина, похожий на монаха, говорил что-то, и Беде шептала, что Эрин должна повторять. Эрин еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, потому что ей казалось ужасно забавным, что Беде шутит со священником.Но Эрин, должно быть, правильно повторила, потому что все люди обрадовались. Она весело улыбалась, доставляя им удовольствие. Потом она бросила взгляд на руку, которая держала ее, и подумала отрешенно, что это очень красивая рука, сильная и аккуратная, с чистыми подстриженными ногтями на длинных пальцах, покрытых крошечными волосками, похожими на золотистые нити. Она подняла голову, и ее улыбка испарилась.В ее сон вторгся Белый Олаф, высокий, златокудрый, устрашающий и великолепно одетый. Его королевский плащ ярко-пурпурного цвета, был скреплен на широких плечах золотой брошью. Он смотрел на Эрин с величайшим удивлением. Затем удивление перешло в гнев. Гнев, который выжег его глаза до яростных блестящих камушков. Вдруг он рассмеялся, оскалившись, и в его глазах блеснул синий огонь. Огонь? Глаза были ледяные, и это был ледяной огонь. Он выглядел как волк, который одолел соперника в схватке и теперь выжидал, наслаждаясь добычей.Эрин похолодела от ужаса, но потом рассмеялась. Это было так забавно. Волк думал, что отомстил. Он не знал, что это только сон…Он наклонился и поцеловал ее. Его губы едва коснулись ее, но прикосновение было теплым и уверенным, и она почувствовала, будто в безумстве плывет по небу. Потом началось пиршество со вкусным угощением, с трюкачами и танцорами, с прекрасными заморскими винами с материка…Олаф был ошеломлен. Сначала ему не терпелось удушить ту, что была рядом. Но потом он осознал справедливость ситуации и рассмеялся от удовольствия. Казалось невероятным, что ему вручили именно эту ирландскую девушку. Может быть, это не она? Тогда, в лесу, она заявила, что он предстанет перед ее отцом. Кто же она, как не ирландская принцесса? И он радовался гневу, который она вызывала в нем, пробуждению к ней интереса. Это отрывало его от тягостных раздумий, которые так часто мучили его. Когда он смотрел на нее, кровь в его жилах разогревалась и бурлила, в ту минуту он вспоминал о боли, которую Эрин причинила ему точным ударом ноги в рану. И теперь маленькая сучка в его руках…Настал час расплаты. Он поклялся всеми богами, расплата неминуема. Но она будет быстрой, только чтобы положить конец недоразумениям. Он не хотел больше воевать с ирландцами, даже с этой презирающей его сучкой, которая теперь стала его женой. Было облегчением забыть на время боль утрат. Но равнодушие, с которым он смирился, завладело им снова. Он сделает все, что необходимо, чтобы превратить ее в хозяйку, в которой он нуждался, но не больше. Она будет жить одна и получать все, что он обещал ее отцу. Пусть она предается ненависти, сколько захочет, если научится держать это чувство в себе, как он держит в себе свои печали. Она будет его женой, но если бы он когда-нибудь заставил ее осознать, что не забыл все то, что она ему сделала, он был бы счастлив.Эрин его немного заинтересовала. «Все-таки ее отец, — рассуждал он, — не лгал». Она, наверное, одна из самых красивых женщин, которых Волк когда-либо видел. Она темноволосая, в то время как его возлюбленная была белокурой, ее эбеновые волосы отливали голубым. Глаза с бахромой ровных блестящих ресниц ослепительно красивы. Прекрасное лицо было так искусно создано, как будто выточено по особому королевскому заказу. Бледно-фиолетовый шелк ее платья облегал стройную фигуру, как перчатка, и Олаф точно знал, что Аэд действительно хочет мира, если он отдал ему свою дочь, предоставил ему это совершенство, гибкую красавицу с очаровательными округлыми формами.Его губы улыбались, когда он смотрел на Эрин. Может быть, он и Норвежский Волк, но Аэд определенно Ирландская Лиса. Эрин презирала его — это Олаф хорошо знал. Посмотрев на нее недоверчиво, он задумался: как ирландскому королю удалось заставить дочь выйти за него замуж? Вряд ли Аэд Финнлайт знал, что он встречался прежде с его дочерью; очевидно, что девушка должна была наотрез отказаться от такой партии. По-видимому, она так и сделала, значит, ей дали какого-то снадобья, и оно хорошо подействовало. Она казалась совсем здоровой. Но, внимательно посмотрев на ее изумрудные глаза, он понял причину такого поведения. Кроме того, действие зелья заканчивалось, и это хорошо. Он хочет, чтобы она все осознала, прежде чем они поговорят.Олаф отодвинул свой стул с эмблемой волка. В дальнем углу он увидел ее сестру, монахиню, девушку с проницательными умными глазами. Он подал ей знак, и она кивнула. Через секунду Беде подошла к Эрин.Эрин посмотрела на сестру, потом на Олафа, и в этот момент Олаф понял, что она обо всем догадалась. Она была все еще под действием снадобья и не могла бороться, но она все уже поняла.Она выходила из своего состояния достаточно долго и смотрела на него негодующе. Огоньки ее изумрудных глаз буквально испепеляли его.— Норвежский пес, — прошипела она, — я презираю тебя. Ты настоящий варвар, плотоядное животное…Олаф сжал зубы, и его глаза сделались ледяными. Скоро придет время, когда она ответит за все.Его невесту усмирили и увели. Он смотрел ей вслед, внутри него разгорался гнев, он поднял свой кубок и осушил его. Олаф жаждал сломить ее, отплатить ей, подавить ненависть в ее глазах. Он был властелином Дублина, он долго боролся за этот титул, и он будет хорошим хозяином.Но потом гнев угас. Равнодушие, сопутствующее ему, снова вернулось. Гренилде… Ее имя отзывалось криком в его сердце.Олаф вздохнул, и ярость снова начала овладевать им. Его ирландская жена была маленькой сумасбродной сучкой, и все же ему предстоит с ней как-то жить. Она должна понять, что он не тот мужчина, которого можно оскорблять. Она уже однажды одурачила его.Его злость усиливалась, и, подобно его глазам, это была холодная злость. Расчетливая и контролируемая. Он оглядел толпу. Пора, действие снадобья, вероятно, уже закончилось. ГЛАВА 9 Опочивальня новобрачных казалась странно мрачной. Эрин выкупали в розовой воде, вымыли ее прелестные черные волосы, спадавшие локонами, затем одели в платье из прозрачного шелка и оставили. Даже Беде не пыталась заговорить с ней. Ни одна из ирландских женщин, прислуживавших ей, не улыбнулась во время мрачной процедуры и не позволила себе непристойных шуток.Эрин была спокойна и покладиста, пока ее готовили, ее глаза были неподвижны, широко раскрыты, они горели каким-то особенным блеском. Но сейчас действие макового семени, заставившее ее сказать «да», прошло. Беде начала молиться, чтобы король-завоеватель пришел к своей невесте до того, как она придет в себя.Беде подошла и быстро поцеловала сестру.— Пусть святая Бригита поможет тебе этой ночью, — шепнула она быстро и отошла, собираясь покинуть опочивальню. Широко открытые изумрудные глаза, возвращающиеся к жизни на бледном лице сестры, страшно поразили ее. Почувствовав жалость, Беде схватилась за позолоченный дверной косяк. Викинг был великолепным мужчиной, да, но он тот самый викинг, которого Эрин ненавидела больше всех. Беде поморщилась, презирая себя за участие в обмане. Бедная Эрин!«Она сдерет кожу с меня и отца заживо». Беде задрожала, потом вздохнула. Судьба ее сестры не казалась ей странной. Это жребий женщины, жребий принцессы. Не оборачиваясь, Беде закрыла за собой дверь.От негромкого стука двери Эрин очнулась. Впервые за последние часы она осознала ясно, что с ней произошло, и, взглянув на свое белое платье, гневно прошептала: «Нет!»Эрин закрыла лицо руками и задрожала. Ош сделали это. Они дали ей зелья, обманом заставили ее сделать то, что она поклялась не делать. Волк, этот зверь, теперь ее муж. Вскоре он придет в ее — нет, нет, в его — опочивальню, и она должна будет принять его.«Я убью его!» — подумала она и вздрогнула, вспомнив, что он тоже жаждет отомстить ей за тот день в лесу. «Я расскажу отцу», — прошептала она. Дрожащий голос звучал жалобно. Эрин закрыла глаза, не представляя, что он с ней сделает. Он будет унижать ее, мучить…— Нет! — закричала Эрин, спрыгивая с ледяного ложа. Она стремглав побежала к сундуку с приданым и судорожно начала в нем рыться, пока не нашла маленькие ножницы. «Это подходит», — подумала она, ножницы напоминали ей тот кинжал, которым Бриджит убила себя. Ножницами она прикончит захватчика. Эрин была сильной, она долго училась искусству убивать вместе с братьями. Он будет думать, что его ожидает покорная невеста с затуманенным рассудком, которая ужаснется его появления. Ее преимущество — в неожиданности, и она убьет его или попытается убить себя, потому что не позволит, чтобы к ней прикасались грязные руки Волка.Она побледнела, подумав, что все собравшиеся вскоре начнут шептаться в залах, посмеиваясь над тем, что происходит в спальных покоях.— Никогда! — прошептала она, и забралась в кровать. Держа ножницы крепко около своей груди, натянула покрывало. Ее сердце глухо стучало, отдаваясь болью, но она понимала, что ожидание придаст ей испуганный и невинный вид.Дверь открылась, и сердце ее застучало, причиняя такую боль, что она едва могла дышать. Она уставилась на Олафа, но когда встретилась с его тяжелыми глазами цвета индиго, опустила голову.— Итак, ирландка, — прошептал он с усмешкой, — мы встретились снова.Она не ответила. Даже не глядя на него, она ощущала на себе его взгляд, когда он прошелся по комнате, сбрасывая свой венчальный наряд. Он снял башмаки, потом положил пояс на деревянный сундук. Он казался безупречно чистым. Повесил вышитый плащ на стул, сложив свои краги и рубаху.Смущение смешалось с негодованием. Норвежцев все считали свиньями, грязными и неряшливыми. Даже когда он медленно двигался, она почувствовала, что аромат сандалового дерева смешался с мужским запахом, который совсем не был неприятным, а был похож на запах земли и чистоты. «Он — враг, — подумала Эрин сквозь смущение, — и не важно, чистый он или грязный».Его движения для его роста были легки, и она испугалась, когда поняла, что он обнаженный стоит перед ней. Ее сердце билось так часто, что, казалось, он слышит этот стук и что-то подозревает. Он смотрел на нее спокойно; она чувствовала это, но не отваживалась поднять глаза. Она довольно хорошо видела сквозь опущенные ресницы его широкую грудь, тонкую талию, необыкновенно плоский, но мускулистый живот. Его бока были массивными и крутыми. Прекрасные волоски, покрывавшие его грудь, здесь заканчивались и начинались снова ниже, образуя удобное гнездо для мужского орудия, которое было расслаблено, но все равно потрясало.«Он умрет», — подумала она. Она проткнет его сердце, выпустит его кровь, и тогда все эти мощные мускулы и сила ничего не будут значить, и он захлебнется в своей крови.Если бы у нее не было намерения убить его, она не смогла бы вынести этого напряженного ожидания. Возможно, он намеревался отомстить. Он думал, что она в его власти, и он использует эту власть. Он будет бить ее, насмехаться над ней, заставит ее заплатить страшную дань, помня о том дне в лесу.— Посмотри на меня, — рявкнул он.Она заставила себя поднять глаза. Он смотрел на нее какое-то время с суровым и скучающим выражением лица. Потом на его лице появилась мрачная улыбка, которая не коснулась, однако, холодных безжалостных глаз.Этот взгляд привел ее в содрогание. Его глаза ничего не выражали. Он не испытывал к ней никаких чувств. В крайнем случае нашел бы ее неопытной и смешной. Казалось, он сможет разгадать ее планы.«Нет, — думала она, — ему кажется, что я съежилась от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45