И, поколебавшись, спросил: - Кстати, о Гаспарилье… С тобой все обошлось? Он не…
- Все хорошо. - Бренна поспешно отвернулась, чтобы скрыть блестевшие на глазах слезы. Кейн слегка сжал ее руку.
- Пойди раздели хлеб. И оставь что-нибудь для приманки - я нашел несколько удочек и рыболовных крючков. Вам с Глори придется стать рыбаками. И вели Розалии проветрить одеяла - от них воняет пиратами.
Никогда еще время не летело так быстро. Раньше на море Бренна проводила целые недели в вынужденном безделье, теперь же на все заботы не хватало дня. Прежде всего приходилось ловить рыбу. Они забрасывали удочки с кормы и не раз добывали на ужин серебристую макрель.
Кроме того, шхуна была вымыта и вычищена, поскольку Кейн заявил, что не собирается командовать грязным судном, где каждую минуту может вспыхнуть эпидемия. Они поднимали на палубу ведра с морской водой и скребли полы и каюты, пока все не засияло. Кейн объяснил, что снасти находятся в ужасном состоянии, и Бренна старательно училась вязать узлы, сплеснивать тросы, чинить паруса. На загрубевших ладонях появились волдыри, а пальцы покраснели. Она сделала какое-то подобие косынок для себя и Колин из валявшихся в каюте лохмотьев. Кейн утверждал, что чем светлее кожа у женщин, тем легче они подвержены солнечному удару.
К тому же, чтобы не страдать от невыносимой жары, Бренна сняла все нижние юбки, кроме одной, и подтыкала подол под самодельный пояс. Она починила порванный лиф парусной иглой. Каждая пройденная миля была результатом ее усилий, и опьяняющее чувство торжества наполняло ее.
Даже Колин, казалось, немного оправилась, перестала кричать и плакать во сне и помогала скрести палубу, мечтательно глядя в море. И старательно избегала Кейна, словно воспылав к нему внезапной неприязнью.
- Хочешь поскорее очутиться дома, Колин? - как-то спросила ее Бренна.
- Дома? - переспросила девушка так трепетно, что Бренна отвернулась.
Они бросили якорь у маленького испанского поселения, которое Кейн называл Пенсаколой. Он купил воды и свежих припасов, заплатив золотыми монетами, которые, по его словам, украл у одного пирата.
- Большинство прячут свою долю добычи в тайниках, как только ее получат, - объяснил Кейн, - но этот, по-видимому, слишком любил ром и допился до бесчувствия. Когда он проснется, посчитает, что кто-то из приятелей стащил деньги.
Теперь у них были апельсины, ямс, солонина, овсяная мука, сухой горох и пять живых кур в деревянной клетке. Розалия показала Бренне, как печь лепешки и ощипывать кур.
Кейн узнал, что все девушки родом из Мексики и были служанками испанской аристократки, старой дамы с длинным и труднопроизносимым именем, которая плыла на родину, когда Гаспарилья захватил корабль.
- Но что случилось с госпожой? - полюбопытствовала Бренна.
- Розалия сказала, что она была уродливой больной старухой. Возможно, ее бросили за борт акулам. Пираты не любят уродин. Боже!
- Они животные, Бренна. Звери, которые живут лишь для того, чтобы есть, пить, насиловать женщин и убивать. Рано или поздно ты надоела бы Гаспарилье и он прикончил бы тебя. Он уже проделывал такое раньше - я слышал похвальбу его людей. Или хуже того - бросил бы им тебя. На это они и надеялись.
Бренна вздрогнула и отвернулась. Теперь она волновалась только за Глори. Да, из девушки выйдет прекрасная рабыня - сообразительная, услужливая и покорная. Но что если она попадет к жестокому хозяину, который станет ее бить… или… или… Она этого не допустит.
Бренна решила безотлагательно поговорить с Кейном. Возможность предоставилась на следующий вечер после ужина. Кейн стоял за штурвалом. Он давно не брился, и щеки заросли мягкой бородкой. Бренне так хотелось прикоснуться к нему, ощутить, как перекатываются мускулы под гладкой кожей. Но она поспешно сцепила руки за спиной, чтобы удержаться от искушения.
- Кейн, я хочу кое о чем попросить тебя.
- О чем именно? - суховато спросил он.
Последние дни Кейн был неизменно вежлив и холоден с ней. Ее утешало только то, что он точно так же относился к остальным, если не считать Колин, к которой испытывал неприкрытую жалость.
- Это насчет Глори. Я полюбила ее. И она меня тоже. Кейн… ты говорил, что когда между нами все будет кончено, я получу средства, чтобы начать новую жизнь…
- Да? - Он подозрительно прищурился, пронизывая ее настороженным взглядом.
- Мне хотелось бы, чтобы Глори стала частью этой новой жизни. Я… не могу представить, что ее выставят на аукцион и продадут. Она слишком застенчива и полна достоинства, чтобы подвергаться такому обращению.
- Она рабыня, Бренна. Ценная собственность.
- Да, я знаю.
Бренна молча вглядывалась в серо-зеленые волны, разбивающиеся о борта корабля. Она не станет просить - да с Кейном никакие мольбы не помогут. Ни мольбы, ни гневные слова. Он поступит так, как пожелает.
Девушка выжидала.
- Знаешь, ты загорела, как настоящий матрос, - неожиданно заметил Кейн.
- Правда? Ничего не поделаешь, я целыми днями на солнце.
- Будь ты мужчиной, клянусь, из тебя вышел бы хороший моряк.
Он улыбался так нежно и тепло, что сердце девушки забилось сильнее.
- Так и быть, Бренна. Я отдам тебе Глори. Она будет моим прощальным подарком тебе.
Прощальный подарок.
Что-то сжалось в груди. Бренна отвела глаза, чтобы он не увидел, как ей больно.
- Благодарю. Ты очень добр, - тихо сказала она и, повернувшись, помчалась вниз.
Они прибыли в новоорлеанскую гавань серым облачным днем. В воздухе пахло дождем. Бренна совершенно неуместно обрадовалась при виде длинных причалов, у которых покачивались мачты кораблей.
- Наконец-то! - почему-то раздраженно пробормотал Кейн.
Бренна поняла, что неотвязные мысли о Тоби Ринне терзают его. Она коротко кивнула.
- Почему такое кислое лицо? - осведомился он. - Побаиваешься своего дядюшку? Ну так вот, я все обдумал. Тебе ни к чему возвращаться туда, Я дам денег - можешь взять Глори, сесть на речной пароход, отправиться на север и начать все сначала. Там, где никто тебя не знает. И где Ринну тебя не найти.
Она думала об этом последние два дня. Куда уехать, что делать?
- Я все решила, - объявила Бренна. - Поживу немного у дяди, если он меня не выгонит. Пока… пока не узнаю, что будет с тобой.
- Ты о той дуэли? Свидетелях? Но я напишу тебе, - нахмурился Кейн.
- Да, но я хочу быть здесь. Понимаешь, в доме дяди я, возможно, увижусь с Тоби Ринном. А вдруг удастся поговорить с ним и выведать что-то, что поможет тебе оправдаться.
- И ты пойдешь на это? Бренна взглянула ему в глаза.
- Да.
- Но, Бренна, этот человек, должно быть, тебя ненавидит! Ты бросила его, опозорила перед всеми, неужели не помнишь?
- Прекрасно помню и все же хочу остаться. Наверное, я совершаю огромную ошибку, но ничего не поделаешь.
- Почему?
- Потому что я… - беспомощно пробормотала Бренна, пытаясь найти верные слова. - Потому что я считаю тебя невиновным в убийстве Ульрика Ринна. И помогу тебе это доказать. Вот и все.
«И потому что я люблю тебя. Потому что хочу быть рядом, потому что умру, если ты уйдешь из моей жизни».
- Может, ты просто жалеешь, что оставила Ринна?
- Нет! Ничего подобного. Ты думаешь… о… нет, никогда!
Бренна осеклась, вспомнив Гаспарилью. Она многому научилась у пирата. Узнала, что ее тело способно отзываться даже на ласки такого чудовища, человека, которого она не любила. Значит, она может обрести наслаждение в объятиях убийцы. Жгучий стыд наполнил ее.
- Ты дурочка, если думаешь перехитрить Тоби Ринна! - взорвался Кейн, отворачиваясь, так что она не видела его лица. - Я требую, чтобы ты немедленно покинула Новый Орлеан. Не желаю, чтобы Ринн близко подходил к тебе! Запрещаю!
- Ты не имеешь права ничего мне запрещать! - резко бросила девушка. - Я могу жить, где хочу! И предпочитаю вернуться в дом дяди. Какое тебе дело до того, увижусь я с Тоби Ринном или нет?!
Последовало долгое молчание, прерываемое лишь хлопаньем парусов.
- В таком случае, я умываю руки, - холодно произнес Кейн. - Я собираюсь переодеться матросом речного парохода. Их в городе полно, и никто меня не узнает. Если захочешь встретиться со мной, пошли записку в дом Мод Суит. Она позаботится о том, чтобы я ее получил.
- Забирай Глори. Я составлю все необходимые бумаги. Что же касается Колин и остальных девушек, я дам им деньги на проезд. Тебе придется купить всем билеты, поскольку мне будет не до этого.
- Хорошо.
- Я пришлю тебе денег. Отдай немного дяде за свое содержание, это умаслит его. - Он сунул ей в руку несколько золотых монет. - Возьми и это. Поселишь девушек в гостинице.
Их прибытие прошло незамеченным. Кейн в своей рваной рубашке и грязных штанах тотчас же растворился в толпе и исчез. Бренна стояла на пристани вместе с подругами. Они представляли странное зрелище: восемь мексиканок, высокая негритянка с гордой осанкой и Колин, цеплявшаяся за руку Бренны, словно потерявшийся ребенок. Грузчики и матросы молча пожирали их глазами. Женщины подобного сорта частенько встречались на речных судах. Ничего особенного - очередные нищенки прибыли на заработки в большой город.
Оглядевшись, Бренна впервые почувствовала неуверенность. Что она будет с ними делать? Вряд ли дядина доброта простирается настолько, что он предложит всем убежище.
Но тут какой-то ломовик подмигнул ей и поманил пальцем, очевидно, приняв их за шлюх. Бренна поспешно отвернулась и велела девушкам идти за ней. Нужно найти экипаж. И подходящую гостиницу.
Лихорадочно размахивая руками, она остановила древнюю карету, на козлах которой гордо восседал темнокожий мулат. Увидев золотые монеты, он согласился довезти их и даже пообещал нанять еще одну коляску, чтобы все девушки поместились. Мулат, кроме того, знал дешевую неплохую гостиницу. Конечно, девушкам придется спать в одной комнате, зато готовят там хорошо, порции большие, а клопов почти нет. Чего еще можно пожелать?!
Они смущенно прощались в тесном темном вестибюле гостиницы.
- Бренна… ах, Бренна, я буду скучать по тебе! - к удивлению девушки, выпалила Колин, сжимая ее руку. - Когда-то я ненавидела тебя. Ты это знала?
Бренна кивнула.
- Если когда-нибудь окажешься в Бостоне…
- Да, конечно.
Девушки неловко обнялись. Розалия сунула в ладонь Бренны самодельные четки.
Бренна и Глори вышли из отеля и уселись в поджидавший экипаж. Бренна впервые заметила, как брезгливо оглядывают прохожие ее рваное замусоленное платье.
- Куда мы сейчас? - спросила Глори с мягким акцентом, так похожим на произношение самой Бренны.
- В дом моего дяди. Я… надеюсь, все обойдется.
Темнокожий кучер вопросительно посмотрел на нее.
- Притания-стрит, пожалуйста, - велела она и, глубоко вздохнув, стиснула пальцы Глори, стараясь не думать о том, что ждало впереди.
Глава 28
Они проехали через креольский квартал, и мучительные воспоминания нахлынули на Бренну. Абьютес в подвенечном платье. Такой они видели ее возле пристани. Тогда она выглядела молодой счастливой новобрачной. И отрезвляющие слова Кейна:
- Ее зовут Иветт. Одна из самых прелестных квартеронок в этом городе…
Покинув Новый Орлеан, Бренна почти не думала о кузине, и теперь укоры совести не давали ей покоя. Правда, с тех пор с ней произошло столько всего, что жизнь в доме Батлеров казалась далекой и нереальной.
Но теперь образ Абьютес стоял перед глазами: милая, добродушная болтушка, так любившая Бренну.
Она порывисто подалась вперед и сказала кучеру:
- Простите, я передумала. Пожалуйста, отвезите меня на плантацию Карлайлов, Карлайл-оукс. Вы знаете, где это, не так ли?
Кучер кивнул и повернул карету. Бренна строила поспешные планы. Вместо того чтобы прямо отправиться к дяде, она поедет к Абьютес. Какой бы скандал ни вызвало ее появление, Абьютес не откажет ей в приюте. Кроме того, они смогут переодеться и послать записку дяде Эймосу, чтобы предупредить о приезде. Не появятся же они на его пороге оборванные и грязные!
Плантация была названа так из-за аллеи виргинских дубов, стоявших, словно средневековые стражи вдоль подъездной аллеи. Бренну поразила красота белого дома, видневшегося сквозь деревья. Множество тонких колонн поддерживало круглый балкон с изящными коваными перилами. Вокруг росли кусты, цветы, вьющиеся растения закрывали стены, и здание смотрелось так естественно, будто тоже выросло из земли.
Значит, это и есть дом Абьютес. Она здесь хозяйка…
Глори с тревогой воззрилась на особняк. Кучер подогнал лошадей к черному ходу, очевидно, посчитав пассажирок вновь нанятыми служанками.
- Нет, нет, мы постучимся в парадную дверь. Пожалуйста, поверните обратно.
Кучер презрительно оглядел ее наспех заштопанное платье, волосы, стянутые в тугой узел. Но тут из тумана раздался звонкий голос:
- Бренна! Бренна, неужели это ты?
Бренна испуганно обернулась и увидела женщину с ребенком, выходивших из густого, заросшего сорняками сада. Женщина, придерживая широкополую белую шляпу, проковыляла к ним через газон, так быстро волоча за собой девочку, что та беспомощно путалась в длинном платье. Малышка держала корзину, полную цветов. Абьютес! - охнула Бренна, спрыгнув на землю.
- Бренна, я просто глазам не поверила! О, я так часто думала о тебе, гадала, что с тобой случилось…
Кузины обнялись. Даже сквозь ткань просторного платья Бренна ощутила невероятную худобу Абьютес. Лопатки выпирали, как крылышки у цыпленка.
Женщины разжали руки и взглянули друг на друга. На Абьютес было простое батистовое платье, придававшее ей необычайно хрупкий вид. Каскад локонов ниспадал на плечи, завитые пряди выглядывали из-под дорогой шляпки. Лицо с прозрачной кожей и фиолетовыми глазами было таким же прекрасным.
- Мама!
Темноволосая круглолицая девочка нетерпеливо дергала мачеху за юбку.
- Как ты похудела! - воскликнула Бренна.
- А ты… что за платье?! И такой загар! Неужели ты не носила шляпки?
Они снова прижались друг к другу и засмеялись, не обращая внимания на хнычущего ребенка. Наконец Абьютес промолвила:
- Моника, подожди минутку, дорогая. Будь терпеливой. Бренна, пойдем в дом. Тебе нужно умыться. И наверное, лучше отпустить экипаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46