Впрочем, какая разница? Какой бы званый вечер принц-регент ни удостаивал своим присутствием, он тотчас становился главным героем. Он всех умел заразить своим энтузиазмом, касалось ли то еды, питья или флирта.
Дейн переступил порог спальни и застыл на месте. В его комнате было холодно и темно, мебель по-прежнему покрывали пыльные чехлы. Он стоял сейчас в своей, старой комнате, куда его когда-то переселили из детской.
Теперь Дейн – хозяин Керколл-Холла. Он развернулся и вышел из пустой комнаты.
Хозяйская спальня располагалась в другом коридоре. Отыскав комнату, которая раньше служила спальней его отцу, он бросил взгляд на соседнюю дверь. Должно быть, Оливия уютно устроилась за этой дверью. Бедняжка явно намаялась за день. Шутка ли – столько веселиться с Маркусом!
Конечно, он догадывался, что ведет себя как ребенок. Ведь это он сам попросил Маркуса составить ей компанию. Правда, Маркус вовсе и не думал отказываться…
Дейн тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли. Он слишком долго был Львом, и теперь ему повсюду мерещатся заговоры.
Дейн вошел в хозяйскую спальню. Комната была залита светом, в камине весело плясал огонь, и все следы отцовского пребывания здесь давно были уничтожены. Теперь это была просто еще одна комната.
С кабинетом, однако, все обстояло куда сложнее. Дейн был уверен, что стоит ему туда зайти, как он увидит отца, увидит его лежащим, сломленным и опустошенным, сжимающим в руке дымящийся пистолет.
Пожалуй, он вообще не будет туда заходить. Запрет и будет пользоваться другой комнатой. В конце концов, кабинет – это просто комната с письменным столом.
Размашистым шагом Гринли подошел к туалетному столику, быстро ослабил узел галстука и снял его с себя. Куда, черт возьми, подевался Проффит?
Дейн самостоятельно переоделся, натянув халат. Ему очень хотелось хлеба с сыром и чаю, но в коридоре не было ни души. Все слуги словно испарились. И Дейна охватило жуткое чувство, будто он попал в чужой дом.
– Проффит! – рявкнул он в пустой коридор. Позади него отворилась дверь.
– Слуги заняты.
Гринли обернулся. Оливия стояла в дверях спальни в наспех наброшенном пеньюаре.
– И чем же они заняты, позволь спросить?
– Они ишут жезлы раджи, – пробормотала она и потупила взгляд.
Кровь застучала у Дейна в висках.
– Ты потеряла жезлы раджи? Здесь?! Они гуляют по этому дому?!
По дому его отца? Она прошляпила костяные пенисы, и теперь их может обнаружить кто угодно.
Дейн редко повышал голос, но сейчас явно не смог удержаться.
– Ты хоть представляешь, каких важных гостей мы завтра ждем?
– Откуда? – с упреком спросила она. – «Сорок человек гостей» – весьма расплывчатое понятие.
– Если я говорю «сорок могущественных, влиятельных гостей», значит, так оно и есть!
Хорошо хоть никто не привезет с собой целомудренных незамужних дочерей. Он потер лицо обеими руками. Прошлой ночью он глаз не сомкнул, все мерил шагами комнату Маркуса, пока друг не запустил в него подушкой и не сказал, чтобы он шел в таверну и расхаживал там.
– Тебя нисколько не огорчает другая сторона этой истории?
Дейн уронил руки, приготовившись к самому худшему.
– А что, это еще не все?
Оливия скрестила руки на груди, глядя на него так, будто это он ее расстроил.
– Нет, не все. Без последнего жезла мы не сможем закончить обучение. – Дейн испустил усталый вздох.
– А, ты об этом. – Он пожал плечами. – Мне сейчас не до того.
Она посмотрела на него долгим взглядом. В ее глазах были обида и замешательство. Вернувшись на цыпочках в комнату, она неслышно затворила за собой дверь.
Глава 20
На следующее утро в небе только-только забрезжила заря, а в, спальню Оливии уже влетела Петти.
– Миледи! Миледи, проснитесь! На рассвете прибыли герцог и герцогиня Холсуик!
Оливия сразу проснулась. Внутри у нее тотчас все похолодело. Герцог и герцогиня?!
«Ты хоть представляешь, каких важных гостей мы завтра ждем?» – вспомнила она.
Словно призванный ее мыслями, в спальню через смежную дверь размашистым шагом вошел Дейн, за ним семенил Проффит с охапкой одежды и развевающимся галстуком Дейна.
– Петти, поди проверь, готова ли голубая комната, – рявкнул виконт. – Ее светлость предпочитает голубой цвет.
Петти опрометью выбежала из комнаты. Забравшись за ширму, Оливия принялась стаскивать с себя ночную сорочку, а Дейн тем временем продолжал давать наставления:
– Оливия, распорядись, чтобы миссис Хафф подала нам всем сытный завтрак. Должно быть, его светлость ехал ночью. Думаю, они ужасно проголодались.
Он выхватил из рук Проффита жилет и рывком его надел.
– Ее светлость славится своей привередливостью. Пьет только тепловатую воду, подкисленную лимонным соком, и каждый вечер перед сном ей надо подавать блюдце ровно с девятью финиками. Скажите об этом слугам.
Дейн вышагивал взад и вперед по комнате, а Проффит семенил за ним как привязанный, протягивая то одно, то другое.
– Вода должна быть чуть теплой, потому что у нее болят зубы, а финики нужны для ее пищеварения. Ее светлость требует, чтобы во время каждой трапезы на столе была пахта. И вот еще что! Копченая селедка…
В спальню влетела Петти.
– Ее светлость уже в своей комнате и очень довольна. Ее камеристка об этом сказала.
Юркнув за ширму, она начала помогать Оливии одеваться. Тут в комнату вошла Хетти, за ней следовал Самнер с ведерком угля. Утреннее платье колоколом опустилось Оливии на голову, заглушив указания Дейна. Она высунула голову из-за ширмы:
– Что ты сказал насчет копченой селедки? – Дейн смерил ее холодным взглядом.
– Ты что, не слушаешь? Я сказал, чтобы на стол, за которым будет сидеть ее светлость, ни в коем случае не подавали копченую селедку. От одного запаха селедки ее светлость выворачивает наизнанку.
– Хорошо, никакой копченой селедки.
– Герцогиня распорядится, чтобы ее собственные слуги передали все ее просьбы кухонному персоналу. Как хозяйка дома, ты должна проследить, чтобы все ее необычные потребности были удовлетворены.
В это время Петти застегивала пуговицы на платье Оливии, которая высунула поднятую руку из-за ширмы, точно прилежная ученица.
– Сегодня еще ожидаются столь же разборчивые гости?
– Обсудим это позже. А сейчас ее светлость, наверное, готовится встретиться с нами в комнате для завтрака.
Проффит затянул последний идеальный узел на галстуке виконта. Безукоризненно одетый, он тут же зашагал к двери.
– Мы должны быть там первыми.
В одном чулке, с растрепанными волосами, все еще заплетенными в косичку, Оливия высунулась из-за ширмы и сердито взглянула на мужа:
– Тебе-то легко говорить, а я ношу столько много одежды! – Но Дейна это нисколько не разжалобило.
– Жду тебя через пару минут, – отрезал он и вышел. Оливия закрыла глаза.
– Хетти, Самнер, ступайте вниз и проверьте, знают ли слуги на кухне про теплую воду, финики, пахту и… что там еще?
– Копченую селедку, миледи.
– Да, копченую селедку. Ступайте, и поживее!
Как только бесцеремонно вторгшиеся в ее владения мужчины ушли, Оливия бросилась в кресло прямо перед туалетным столиком.
– Прическу, Петти, и быстрее!
Через пару минут, как и велел Дейн, полностью одетая, с волосами, временно укрощенными грудой шпилек, Оливия была готова принять своих первых гостей в комнате для завтрака. Конечно, она считала, что с их стороны было довольно невежливо заявиться ни свет ни заря со списком требований, но, наверное, герцог с герцогиней сами устанавливали для себя границы приличий.
Они с Дейном ждали и ждали. Оливии давно уже хотелось сесть, но у нее не было никаких сомнений, что как только ее ягодицы коснутся диванных подушек, придирчивая герцогиня Холсуик тут же вплывет в комнату.
Дверь отворилась. Оливия вытянулась в струнку и нацепила на себя радушную улыбку. Вошел Кинсуорт.
– Милорд, миледи. Только что прибыли лорд и леди Рирдон.
Оливия улыбнулась по-настоящему:
– Кинсуорт, распорядитесь, чтобы на стол поставили еще два прибора. И побыстрее!
Дворецкий посмотрел на нее безо всякого выражения:
– Слушаюсь, миледи.
В ту же секунду в обшитой панелями стене распахнулась служебная дверь, по комнате пронесся вихрь кипучей деятельности и оставил после себя превосходно накрытый стол на шесть персон. Оливия облегченно вздохнула. Ну конечно, прислуга Гринли определенно не нуждалась в ее указаниях.
Ктому времени как Кинсуорт вернулся, дабы доложить о прибытии лорда и леди Рирдон, Оливия уже умирала от желания увидеть хоть одно дружелюбное лицо. В этом отношении Уилла была именно тем человеком, который ей нужен.
– Слышала, здесь герцогиня Холсуик? – прошептала Оливии на ухо Уилла. – Вам не забыли сказать о копченой селедке?
О нет! Копченая селедка. Надо было сначала все проверить и только потом ждать герцогиню. Может, напомнить о селедке Кинсуорту?
Но, вспомнив о холодном презрении дворецкого, она засомневалась. С другой стороны, Дейн наказал ей проследить за этим лично…
В эту минуту в комнату снова вошел Кинсуорт. Наеголице было написано легкое замешательство.
– Прибыли лорд и леди Челтнем, а с ними мисс Абби Хакерман.
«О нет! Маменька не могла так поступить!»
По-видимому, все-таки могла. Должно быть, леди Челтнем узнала из своих ходячих газет о бале и гостях, которые останутся в Керколл-Холле на неделю. Мать Оливии рассудила, что дочь не оставит ее на подъездной дорожке. Как-никак с ними была мисс Хакерман.
Впрочем, судя по тому, как перекосилось от гнева лицо Дейна, такая перспектива была весьма вероятна.
В довершение всего лорд и леди Рирдон явно поняли, что что-то не так. Нейт послал Дейну загадочный взгляд, а Уилла моргнула и слегка нахмурилась:
– Я… э-э… не предполагала, что так скоро буду иметь удовольствие вновь увидеть ваших родителей.
Оливия сглотнула.
– Боже… какая… приятная неожиданность для всех нас!
Слуги снова проделали свой волшебный трюк со столовыми приборами, и теперь стол, накрытый на девять персон, выглядел так, будто его оформление продумывали неделями.
В столовую входили гости.
Оливия с трудом сдерживала гнев. Она убьет маменьку за это… Если, конечно, найдет за необъятными телесами герцогини Холсуик.
Герцогиня плюхнулась на стул и сделала всем знак садиться.
– Усаживайтесь, усаживайтесь. Потом мне всех представите. Знаете, я совершенно измотана. Не выношу кареты. Меня в них тошнит.
Как только все расселись, перед каждым появилась тарелка с превосходно приготовленными яйцами в мешочек и искусно уложенными ломтиками ветчины. Чаи дамам, кофе джентльменам, пахта ее светлости – все было расставлено так ловко, словно кто-то читал их мысли. Оливия начала расслабляться.
Герцогиня набила рот яйцами, не переставая говорить.
– Я заставляла его ехать всю ночь, только бы побыстрее покончить с неприятной дорогой, правда, голубчик?
Герцог Холсуик был дряхлым стариком, к тому же почти слепым. А как иначе можно было объяснить то, что он чуть ли не тыкался носом в тарелку?
Голубчик не ответил.
Герцогиня помахала вилкой в воздухе, и лорд Рирдон ловко увернулся от яичных брызг.
– Так вот, я сказала моему голубчику…
Она осеклась, разинув рот. Оливия никогда не видела, чтобы лицо человека за долю секунды из розового сделалось зеленым.
– Ваша светлость, что с…
– Копченая селедка!
Герцогиня зажала ладонью рот и выскочила из-за стола, опрокинув стакан с пахтой и залив весь стол. Все, за исключением престарелого герцога, тоже вскочили на ноги, но герцогине ничем уже нельзя было помочь. Она металась из угла в угол, очевидно, в поисках какого-нибудь сосуда, чтобы… Ее внушительная грудь высоко подпрыгивала.
Герцогиня Холсуик выбежала в дверь, извергнув содержимое своего желудка прямо на ковер в коридоре.
Слуги Гринли, а за ними и слуги герцогской четы бросились ей на помощь.
Все собравшиеся за столом остолбенели от звуков, которые до сих пор прокатывались эхом по коридорам Керколл-Холла.
Леди Рирдон накрыла пухлой ручкой рот. Мисс Хакерман беззвучно хихикала, пока разъяренный Дейн не бросил настол салфетку, которую сжимал в руке. Дейн обогнул стол, подошел к тарелке герцогини и перевернул вилкой остывшие яйца. Взглядам собравшихся предстала…
– Копченая селедка. – Голос его был безжизненным и зловещим. Три пары малюсеньких рыбьих глаз укоризненно таращились на Оливию. Дейн выпустил вилку, которая со звоном упала на тарелку.
Оливия вздрогнула.
– Я думала…
Дейн оборвал ее бормотание одним-единственным словом.
– Лично, – бесстрастно произнес он. – Я велел тебе проследить за этим лично! – Тяжелый взгляд его голубых глаз резал ее ножом по сердцу. – Ума не приложу, как опытная хозяйка могла допустить такое.
Он величественно удалился.
Оливия обвела взглядом всех оставшихся за столом гостей. У маменьки на лице были написаны негодование и ужас, словно она испортила ее званый завтрак. Папенька казался немного расстроенным и озабоченным.
Абби Хакерман скромно сложила руки перед собой, но ее лицо сияло злорадством. Не будь Оливия уверена в том, что Абби только что приехала…
Но ужаснее всего было то, что глаза леди Рирдон светились жалостью.
Оливия почувствовала, что у нее задрожали руки. Она – жалкое подобие виконтессы. И теперь весь свет узнает об этом. Уж мисс Хакерман постарается.
По коридору эхом прокатился последний громоподобный рык. Герцог Холсуик поднял голову от тарелки и посмотрел на них подслеповатыми глазами.
– Это моя Пиппи? – Он снова уткнулся носом в свой завтрак, гоняя яйца по тарелке трясущейся вилкой. – Должно быть, ей на глаза попалась селедка.
– П-простите. Простите меня… – Ояивия развернулась и выбежала из комнаты, промчавшись мимо собравшейся в коридоре толпы. Она чувствовала, как слезы начинают застилать глаза. Оливия никогда еще не видела Дейна таким грубым и жестоким, даже в ту ночь в гостинице. А его взгляд!
Она бежала по коридору верхне га этажа. До спальни уже рукой подать…
Повернув за угол, она врезалась во что-то твердое и обтянутое темно-зеленым бархатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37