Винсент сидел, мрачно уставившись в огонь, и со скорбным видом курил сигарету.
Наконец, чтобы вывести его из задумчивости, она спросила:
– Куда, ты сказал, Одра и Кристина отправились сегодня?
– В аббатство Фаунтенс, – ответил он, не поднимая глаз. – Еще один урок живописи за городом, выезд на пленэр, как называет это Одра. – Он повернулся к Лоретт лицом и прибавил: – Ведь ты знаешь, что она всегда по воскресеньям куда-то вывозит Кристи рисовать, если не занята в больнице.
– Но я думаю, что, если Одра дает Кристине возможность заниматься живописью в таких местах, как замок Ньюсам и Хервуд, это достойно всякого восхищения. Кристи таким образом получает хорошую подготовку, Винсент, девочку следует должным образом подготовить для школы искусств.
Винсент кивнул, но никак не прокомментировал заявление сестры.
– Ты сказал, что не знаешь, что делать с Одрой, – вступил в разговор Майк. – Давай обсудим это. Иногда становится легче, когда поделишься с кем-то, ведь именно поэтому ты пришел к нам сегодня, правда?
– Правда, Майк. – Винсент откашлялся. – Я беспокоюсь о здоровье Одры. В последнее время она надрывается больше, чем когда-либо, работает на пределе сил. Вы оба знаете, каков ее распорядок дня. Она работает в больнице и не упускает возможности взять лишние дежурства за дополнительную оплату. А когда приходит домой, обслуживает нас: готовит, убирает, стирает, гладит. И еще она занимается с Кристи живописью. А когда она не делает всего этого, то строчит на этой чертовой швейной машинке, которую дала ей миссис Белл – переделывает и шьет одежду для заказчиков. Я уж не говорю о том, что экономит на себе, во всем себе отказывает, чтобы отложить лишний пенни Кристине на образование.
Лоретт с Майком сочувственно смотрели на Винсента.
Тот медленно покачал головой.
– Меня беспокоит эта неудержимая погоня за деньгами, я бессилен ее остановить. Я чувствую себя беспомощным. – У Винсента задрожал голос. – Я не смею вмешиваться, не смею слова сказать… Когда я раньше пытался это делать, она готова была мне голову оторвать. Я надеялся, что ты поговоришь с ней, Майк, поговоришь как врач. Она могла бы послушаться тебя.
– Сомневаюсь, Винс, – мрачно ответил Майк. – Конечно, я попытаюсь, но это будет без толку. И у Лоретт ничего не выйдет, хотя они с Одрой и близки. Никто и ничто не сможет остановить Одру. Она не меняет своих решений, она упряма.
– Да, я слишком хорошо это знаю, – пробормотал Винсент. – И началось это много лет назад, когда Кристина только родилась. Тогда я сказал Одре, что ею управляет какая-то неукротимая сила, которая сидит в ней, и я оказался прав. – Он провел рукой по усталому лицу. – В том, что она честолюбива и хочет лучшего для своего ребенка, нет ничего плохого, я это понимаю. Но то, что она делает несколько последних лет – совершенно ненормально, если хотите знать мое мнение.
– Я не уверена, что «ненормально» правильное слово, Винсент, – сказала Лоретт. Она помедлила, пытаясь найти точное выражение для той мысли, которая внезапно пришла ей в голову. Затем, медленно и тщательно подбирая слова, она произнесла: – То, чему мы являемся свидетелями, проявление силы духа, и притом бескорыстное, побуждаемое такой благородной целью, что вызывает лишь… благоговение.
– Чертовски пугает, ты имеешь в виду, – сказал Винсент резко. Он сделал глубокий вдох и попытался несколько смягчить голос. – Послушай, Лоретт, я хочу самого лучшего для нашей Кристи, это действительно так. Но есть предел тому, что люди в нашем положении могут сделать. Одра замахнулась на слишком многое. Во всяком случае, это несправедливо по отношению к ребенку – у нее нет подруг, нет никаких развлечений. Я люблю Одру… – Он остановился и, откашлявшись, продолжил: – Я не хочу, чтобы она надорвалась и заболела. Я только пытаюсь защитить ее.
– Не думаю, что она примет во внимание слова любого из нас, как я уже сказал, но я поговорю с ней завтра, Винс, – пообещал Майк. – Я зайду в больницу, чтобы навестить пациентов и найду случай перекинуться с ней парой словечек. Я попробую настоять, чтобы она прошла профилактический осмотр, ну, как бы для порядка. И для твоего спокойствия.
– Да, Майк, надеюсь, это немного успокоит меня. Большое спасибо.
Улыбнувшись брату, Лоретт похлопала его по руке.
– Попробуй расслабиться, дорогой, все обойдется.
Винсент кивнул и, сунув в рот очередную сигарету, зажег спичку.
– Ты останешься на ленч? – спросила Лоретт. – У нас жареная баранина, молодая картошка и ранняя капуста – все, что ты любишь.
– Нет, но спасибо за приглашение. Я пообещал встретиться с Биллом и Джеком и выпить с ними по рюмочке в «Отдыхе Путешественника» на Хилл-Топе, и вероятно, мы вместе пойдем к маме, и я перекушу там. – Посмотрев на сестру, Винсент сказал осторожно: – Я не хочу говорить маме, но Билл подумывает о том, чтобы поступить в торговый флот.
Лоретт ужаснулась:
– Ей это не понравится! Учитывая, что наш Фрэнк уже в армии.
– Знаю, знаю. – Винсент повернулся к шурину. – Война не за горами, Майк. Все об этом говорят. Гитлер наступает, в марте он занял часть Чехословакии, а на прошлой неделе заявил о своих притязаниях на Польшу…
– Я читал об этом в «Санди экспресс» перед тем, как ты вошел, – сказал Майк. – Аппетит у этого типа непомерный – в территориальном плане, я имею в виду, он, видишь ли, требует, чтобы свободный город Данциг был отдан Германии. По-видимому, мы должны будем поддержать Польшу в этой критической ситуации, и Франция тоже.
Три пары тревожных глаз встретились.
– Мир, который мы сейчас имеем, иллюзорный, он недолго будет длиться. Мы вступим в войну с Германией еще до конца года, помяни мои слова.
– Не говори так! – воскликнула Лоретт, переводя взгляд с брата на мужа. – Вы… вы оба должны будете уйти на фронт, если начнется война?
– Да, – сказал Майк.
29
– Какое сегодня чудесное утро, – сказала Одра, подойдя к открытой двери коттеджа на Пот-Лейн. Остановившись на ступеньке крыльца, она выглянула наружу, подняла глаза. – И небо такое безоблачное.
– Да, день замечательный, – согласился Винсент, тоже выходя на порог. Он проследил за взглядом жены, устремленным на нижнюю часть маленького садика, где, делая зарисовки, сидела Кристина, и радостно улыбнулся при виде дочери. – День слишком хорош, чтобы оставаться дома… Думаю отправиться с вами сегодня, если, конечно, вы меня с собой возьмете.
Одра посмотрела на него с удивлением.
– Но по воскресеньям ты всегда ходишь в «Белую лошадь»… – Она не договорила и радостно рассмеялась. Глаза ее заблестели. – Но мы были бы очень рады, если бы ты отправился с нами. Мы не поедем далеко, всего только в замок Ньюсам. Я хочу, чтобы Кристи посмотрела там некоторые картины, в особенности старых мастеров.
Винсент обнял ее одной рукой и, сжав плечо, заглянул в лицо. Сейчас оно сияло от счастья, но таящаяся в нем непроходящая усталость заставила сердце его сжаться. Одра продолжала работать на износ, несмотря на дружеские увещевания Майка еще весной, и это продолжало беспокоить Винсента. Одра не желала его слушать: его слова, казалось, не производили на нее никакого впечатления.
Винсент быстро произнес:
– Послушай, милая, у меня появилась идея, прекрасная идея. Давай отправимся в замок Ньюсам прямо сейчас. Ну, скажем, через полчаса. И проведем там весь день. Мы могли бы взять с собой еды и устроить пикник. Это избавило бы тебя от плиты и воскресного ленча. Ну, что скажешь?
Одра, улыбнувшись, кивнула. Нечасто вызывался Винсент сопровождать их в экскурсиях, и, конечно же, она была в восторге от его предложения. Она взглянула через плечо на часы на каминной полке.
– Уже десять минут двенадцатого… Надо торопиться. – Повернувшись к саду и прикрыв глаза от солнца, она позвала: – Кристи, Кристи, пожалуйста, иди домой. Папа едет с нами в замок Ньюсам, мы берем с собой еду, так что мне понадобится твоя помощь.
– Иду! – закричала Кристина, обрадованная тем, что отец едет с ними.
– Прежде всего сделаем сэндвичи, – сказала Одра, поспешно направляясь в кладовую.
– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил Винсент.
– Да нет, но ты можешь включить радио. Хорошо бы послушать музыку.
– Сделано, – сказал он, направляясь к приемнику и поворачивая ручку. – Вот и красивая музыка… да это же «Голубой Дунай», Одра. Только представь себе – первый танец, который мы с тобой танцевали в приходском зале столько лет назад.
Повернув голову, она улыбнулась и сразу же нахмурилась, так как музыка внезапно прекратилась.
– О Господи, только не говори мне, что приемник опять сломался.
– Мы прерываем нашу программу для передачи важного сообщения. Перед вами выступит премьер-министр, – объявил диктор Би-би-си.
Винсент и Одра поглядели друг на друга и замерли, услышав раздавшийся из приемника голос Невилла Чемберлена, сообщавшего им и всей стране, что Гитлер оккупировал Польшу, и Англия вступила в войну с Германией.
– Да благословит вас всех Господь и да защитит он правое дело. – Голос премьер-министра, такой торжественно-мрачный, сменился национальным гимном «Боже, храни короля».
– Сегодня третье сентября, – пробормотал Винсент. Взгляд его был тревожным. – Я ожидал войны, но она началась скорее, чем я думал.
– Да. – Когда смысл сообщения премьер-министра дошел до ее сознания, Одра опустилась на первый попавшийся стул, чувствуя, что ноги не держат ее.
Кристина переводила недоуменный взгляд с матери на отца.
– Что это значит? Что теперь будет, папа?
– Мы будем воевать с немцами, но ты не должна беспокоиться, детка, в конце концов, все кончится хорошо.
– А как насчет замка Ньюсам? – вдруг спросила Одра. – Может быть, не стоит ехать туда сегодня?
– Ой, мам, не говори этого, – воскликнула Кристина, – ведь папа согласился поехать с нами.
Лицо Кристины сделалось таким огорченным, в голосе ее было столько разочарования, что Винсент не мог удержаться от восклицания:
– О, какого черта, давай поедем, Одра. Теперь у нас, вероятно, долго не будет возможности отдохнуть вместе.
– Что правда, то правда, – сказала Одра нерешительно.
– Так мы поедем, мам? – спросила Кристина надеждой в голосе.
– Да. Беги наверх, смени платье. Папа помоет мне собрать еду.
– Можно мне надеть желтое с цветочками?
– Да, дорогая, если хочешь.
Когда они остались одни, Винсент сказал:
– Я не знаю, когда откроются призывные пункты, – думаю, завтра или во вторник. Но я собираюсь… записаться добровольцем, сразу же.
– Конечно, – промолвила Одра. – Я не сомневалась, что ты так поступишь, если начнется война.
– Как и всякий англичанин, достойный этого имени. Бог свидетель, я не хочу войны ни для кого из нас. Это будет ад кромешный, но, может быть, теперь я смогу найти свое место и почувствовать себя мужчиной.
Одра в изумлении посмотрела на мужа:
– Я всегда считала тебя настоящим мужчиной, Винсент.
Во вторник Винсента Краудера зачислили в Королевский флот, а в конце недели отправили в морские казармы в Харвиче для прохождения начальной военной подготовки.
Коттедж на Пот-Лейн казался без него тихим и опустевшим. За все время совместной жизни это была их первая разлука, и Одра очень скоро поняла, как ей недостает Винсента.
В некоторых отношениях их брак был весьма странным – она первая была готова признать это. Но, несмотря на ссоры и разногласия, они любили друг друга. И у них была дочь Кристина, их сокровище, которая связывала их неразрывными узами.
Занятая работой в больнице и дома, Одра не переставала думать о Винсенте, беспокоилась о нем и пыталась себе представить, как ему служится на флоте.
Вскоре от него регулярно, раз в неделю, стали приходить письма, и они с Кристиной по многу раз их перечитывали, с любовью говоря о нем. Они с нетерпением ждали его первого отпуска.
После отъезда отца Кристине приходилось оставаться днем одной.
– Это ничего, мам я справлюсь, честно, – говорила девочка, и это было правдой. Кристина была удивительно взрослой для своих восьми лет, главным образом из-за своего ума и навыков в домашнем хозяйстве, полученных от Одры. Но также и благодаря тому, что всю свою жизнь была окружена взрослыми.
Особенно близка была она с тетей Лоретт, и когда Одра находилась на ночном дежурстве, Кристина ночевала в доме тетки. Майка Лесли призвали в медицинский корпус, и, оставшись одна, Лоретт была рада обществу племянницы. После отъезда Майка она опять стала работать. Желая внести свою лепту в помощь фронту, она работала секретарем управляющего инженерной фирмы в Армли, которая теперь делала бомбы.
Каждый день, пока ее мать была на работе, Кристина ходила на ленч к бабушке, так повелось еще с тех пор, когда она была совсем маленькой и отец привозил ее туда в коляске. В веселой кухне Элизы, где в изобилии цвели розы, а прежде звучал смех и радостные голоса шумного семейства, теперь царила мрачная тишина.
Билл поступил в торговый флот, Джек был в армии, а Мэгги записалась в ВТС – Вспомогательную территориальную службу. Сначала она уехала в учебный центр возле Рединга, где должна была пройти месячную военную подготовку, а затем отправилась в большой военный лагерь в Шропшире, где училась обращению с зенитными установками. Хэл, муж Олив, служил в Королевских ВВС, и лишь Альфред да Дэнни, которому только что исполнилось шестнадцать, оставались дома.
За исключением Альфа и его младшего сына, который, как все знали, тоже уйдет на фронт, как только достигнет призывного возраста, в семье Краудеров остались одни женщины, и теперь, когда Англия мобилизовала все свои силы для войны, они еще более сблизились между собой.
Аэростаты и прожекторы, сирены воздушной тревоги и сигналы отбоя, шторы светомаскировки на окнах, пропуска, бомбоубежища и противогазы вошли в их повседневную жизнь. Обычными стали и продовольственные карточки, и талоны одежду, и нормированный отпуск бензина, и учебные воздушные тревоги, проводившиеся Службой гражданской обороны. Мистер Троттер, уполномоченный по гражданской обороне на Пот-Дейн, подружился с Одрой и Кристиной и стал у них частым гостем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54