Раз уже он ждал так долго, то может подождать и еще. Милая Анна. Сэр Ловэтт откинулся на спинку стула и закрыл глаза. В своих размышлениях он задавался вопросом – понимает ли Анна, что он любит ее. Что ее счастье и благополучие стало смыслом его жизни с тех пор, как он увидел ее. Наверное, она не осознает этого. Ему пришлось быть жестоким с ней. Он знает, что был жесток. Но совсем недолго.Позволяя ей выйти за герцога, он обеспечивал ей еще лучшее будущее, чем предполагал вначале. Даже после его смерти она будет счастлива – она не будет одинока.Но как трудно будет снова ждать ее. Ах, Анна. Это новая пытка. Глава 8 Как ни странно, но, стоя посреди холодной, почти пустой церкви и произнося слова, которые свяжут его на всю жизнь, Люк не испытывал сожаления.Она все так же ослепительно улыбалась еще несколько минут назад, когда брат вел ее к алтарю. И сейчас ее глаза светились, хоть улыбка пропала. Она была так хороша в открытом белом платье и кремовой нижней юбке. Щедро вышитый золотом корсаж казался золотым.И все же не красота и даже не жизнерадостность Анны заставляли его чувствовать себя почти счастливым на этой свадьбе. У него было много красивых женщин, но ни разу он не почувствовал желания связать с ними свою судьбу. Как он уже успел понять, леди Анна Марлоу вовсе не была той поверхностной кокеткой, какой показалась ему вначале. Она была преданной женщиной, способной к любви и самопожертвованию.Ее брат все ему рассказал. Долгие годы она ухаживала за больной матерью и заботилась о брате и сестрах. И после ее смерти Анна не оставляла попытки сохранить семью, хотя отец был сломлен горем и привел их почти к полному разорению. Она не задумывалась о себе, рассказывал ему Ройс, отвергнув в двадцать четыре года выгодную партию, чтобы не оставлять семью.Люк догадался, что отец злоупотреблял алкоголем и был азартным игроком и с годами, по слабости характера и лености разрушил самого себя и состояние семьи. Мало кто разоряется в одночасье.Однако, несмотря на тяжесть тех лет, Анна смогла сохранить семью и обеспечить самым младшим, включая и самого Ройса, чувство защищенности. При этом сама она потеряла почти все шансы устроить собственную судьбу. Она отказалась выйти замуж и сложить с себя все заботы о семье.Да, думал он, глядя на нее и почти не слушая священника, он поступил правильно. Она будет прекрасной хозяйкой. Не говоря о том, что она хороша собой и очень соблазнительна. И, может быть, – в атмосфере торжественности, царившей в церкви, он мог думать об этом – может быть, жизнь дает ему еще один шанс, даже если за эти десять лет он не сделал ничего, чтобы заслужить это.Возможно, он снова сможет испытать привязанность, преданность и доверие. Надевая кольцо Анне на палец, он вдруг с удивлением и без тревоги понял, что даже чуть-чуть влюблен в нее.И в эту минуту он услышал слова священника. Они стали мужем и женой. Она была его женой, его герцогиней.Люк взял обе ее руки, почтительно поклонился и поднес их к губам. Он заглянул в ее широко открытые зеленые глаза, и ему показалось, что, прежде чем ответить ему улыбкой, в них что-то мелькнуло. Страх? Да, несомненно, страх. Ей двадцать пять лет. Что ж, сегодня же ночью она забудет о всех своих страхах. И ему доставит удовольствие помочь ей в этом. Большое удовольствие.Вдовствующая герцогиня на секунду прижалась щекой к его щеке, Дорис обняла и поцеловала, а Эшли пожал ему руку; возможно, он уже знал, что все его счета оплачены, включая довольно экстравагантный – за женскую одежду и украшения, а также за аренду дома и слуг, который не оставлял сомнений в своем предназначении. Тео обнял его и сердечно похлопал по спине. Леди Стерн расцеловала его в обе щеки, пользуясь привилегией матери, – как она объяснила. Граф Ройский пожал ему руку, а леди Агнес сделала реверанс, глядя широко раскрытыми глазами ему в подбородок, и казалась серьезно напуганной, когда он поцеловал ей руку.Его жена, в свою очередь, тоже не была обделена объятиями н поздравлениями. Она смеялась и от этого раскраснелась. Она выглядела действительно счастливой.И она заслуживает счастья, думал Люк.Он не знал, сможет ли дать счастье Анне, если быть герцогиней, хозяйкой его дома и матерью его детей будет недостаточным для ее счастья. Хоть он и проявил некоторое безрассудство – влюбился в нее, но вряд ли он способен по-настоящему полюбить ее.Люк понял, что он пытается сосчитать, сколько дней прошло с тех пор, как он впервые увидел ее на балу у леди Диддеринг. Он никак не мог вспомнить, какой это был день недели. Сегодня – понедельник. Значит, бал был во вторник. В прошлый вторник. Еще неделю назад он даже не знал о существовании той, которая была теперь герцогиней Гарндонской.Было от чего закружиться голове. Что они знали друг с друге? Почти ничего. И они были мужем и женой.Герцог Гарндонский под руку вывел свою жену из церкви.Там их ждал его экипаж.На площади вокруг церкви как обычно собралась толпа зевак. Слухи о свадьбах в высшем обществе разносились с невероятной быстротой. Почти все зрители громко выражали свое восхищение невестой и женихом, хотя чей-то мужской голос известил Люка и благодарных слушателей, что жених разряжен как девица. Сразу несколько женских голосов сделало довольно развязные предположения о предстоящей ночи и о том, что эта веселенькая ночка еще отольется невесте через девять месяцев.Люк не обращал никакого внимания на выкрики, и его жена, казалось, тоже. Но один из любопытных явно не принадлежал к низшему сословию. Он прятался за широким стволом старого дуба, который возвышался посреди площади. Этот человек был в темном плаще и в надвинутой на самые брови шляпе – высокий, худощавый и довольно приятный мужчина средних лет.Люк заметил его лишь мельком, садясь рядом с женой в экипаж, но ощутил смутное беспокойство. Казалось, он должен был что-то вспомнить, но не смог. В конце концов, это неважно, решил он. Люк забыл о незнакомце еще до того, как экипаж тронулся.Никто другой из тех, кто мог бы опознать сэра Ловэтта Блэйдона, не взглянул в сторону старого дуба.Анна не знала, что герцог Гарндонский не живет в лондонском особняке Гарндонов. Даже когда они с герцогом были с визитом у его матери, она так и не поняла, что он не живет со своей семьей. И даже тогда, когда после затянувшегося праздничного обеда он встал, сказав, что им пора домой, она не поняла этого. На какую-то секунду она подумала, что он отведет ее обратно в дом леди Стерн, и ее сердце замерло от радости.Анне казалось странным, что ее муж снимает особняк, хотя это так дорого, вместо того, чтобы жить в собственном доме. Она задумалась о его отношениях с семьей и вдруг поняла, что ничего о нем не знает. Да, они разговаривали при встречах, но ничего друг другу о себе не рассказывали.Ей было тяжело находиться в одном доме с его семьей в течение всего дня, но, оказавшись с ним наедине, она пожалела о покинутой ими компании. Она так боялась оставаться наедине с этим мужчиной, который был ее мужем, что едва могла дышать.Они поздно поужинали вдвоем, хотя Анна заметила, что он был одет как для бала. Герцог сменил серебро своего свадебного наряда на коричневый бархат с золотой вышивкой. Она боялась, что между ними повиснет натянутое молчание, но Люк разговаривал и шутил с нею, как и прежде. И сама она шутила и смеялась, как обычная невеста, с удивлением поняла Анна.Хотя многие невесты в это время суток уже начинали нервничать, думала она. Но если она перестанет смеяться, то может просто не выдержать.После ужина они перешли в гостиную, чтобы побеседовать за чашкой чая. Он не пьет, объяснил ей муж, когда она спросила, не хочет ли он остаться один, чтобы выпить бокал портвейна. И то, что он выпил во время праздничного обеда, было только данью традиции. Анна была очень удивлена. Она не знала ни одного мужчины, который не употреблял бы спиртного.Ей показалось, что он поднялся слишком быстро, хотя, взглянув на часы, она увидела, что было уже одиннадцать часов. Он предложил ей руку.– Мадам, я провожу вас в вашу спальню, – сказал он, пристально глядя ей в глаза. – Прежде чем отойти ко сну, мы отпразднуем нашу брачную ночь. Вы согласны?Если бы он ударил ее кулаком в живот, то, наверное, ей было бы легче дышать, чем от этих слов. Анна встала, опираясь на его руку, и улыбнулась, панически пытаясь придумать какую-нибудь отговорку. Но в голову не приходило ничего, кроме глупых мыслей о головной боли, усталости и плохих днях месяца.– Да, ваша светлость, – ответила она.Он покинул Анну у ее спальни, отворив ей дверь.– Я буду иметь честь посетить вас через полчаса, – сказал он, кланяясь.Анна только улыбнулась в ответ.К тому времени, как он пришел – чуть более, чем через полчаса, – она была почти в истерике оттого, что он опаздывал, оттого, что страшная развязка откладывалась.«Осужденные преступники вряд ли ценят последние минуты жизни, – думала Анна. – Наверное, им хочется приблизить казнь, ускорить исполнение приговора».От тяжелых мыслей, которые мешались у нее в голове, она ничего не видела перед собой. Она почти задыхалась.На нем был бледно-голубой шелковый халат. Анна заметила, что без высоких каблуков он всего на несколько дюймов выше нее. Без камзола и жилета он казался очень стройным, но широкие плечи и твердая грудь свидетельствовали о силе. На лице не было пудры и косметики. Анна с удивлением увидела, что волосы у него темно-каштанового цвета. Они были схвачены сзади тонкой лентой и свободно спадали почти до пояса.Анна отмечала все эти детали абсолютно бесстрастно. Она безуспешно пыталась заставить лихорадочно скачущие мысли подчинить воле. Может быть, ей тоже надо было убрать волосы, вместо того чтобы оставить их распущенными?Она попыталась улыбнуться ему. Но поднять уголки рта казалось физически невозможным. Анна не могла надеть привычную маску. Она молча смотрела, как он подошел к ней совсем близко.– Так я и думал, – мягко сказал он, взяв ее руки в свои. – Два кусочка льда. Анна?! Что случилось с тобой? Неужели я такой страшный? Неужели брачная ночь так пугает тебя?Он впервые назвал ее просто по имени, без титула. Она старалась думать о том, как нежно и успокаивающе в его устах звучит ее имя, но память услужливо рисовала ей картину, когда она лежала на кровати, крепко привязанная к ножкам за запястья и щиколотки.– Молчание? – Он отпустил руки и нежно погладил ее щеки большими пальцами, не давая ей отвернуться. – Анна, я не чудовище. Я слышал, что в первый раз может быть больно – слабая боль всего на несколько мгновений. Я буду осторожен, милая, и постараюсь избежать этого. Пойдем, нам лучше лечь.Это будет только слабая боль. Слабая боль всего на несколько мгновений. О Господи. Это была острая, опалившая ее боль. Она изматывала тело и душу, и, казалось, что это длится всю жизнь.– Да, ваша светлость, – прошептала она.– Люк. Мое имя – Лукас, хотя всю мою жизнь меня звала так только мать.– Люк, – послушно повторила Айна.Она легла на краешек кровати, оставляя место для Люка, но он не сразу присоединился к ней. Он потушил свечи, и, когда через несколько секунд ее супруг лег рядом с ней, Анна поняла, что он был полностью обнажен.Одной рукой он коснулся ее шеи, другой мягко повернул на бок, лицом к себе. Он поцеловал ее теплыми, твердыми губами. Его рука скользнула ей за спину, чтобы придвинуть ближе. Мягко. Ненастойчиво. Анна чувствовала, что только тонкая ткань ночной рубашки отделяет ее от его горячего тела.На минуту его лицо чуть отодвинулось.– Анна, – прошептал он. – Каждый мускул напряжен. Расслабься, дорогая. Нет никакой спешки. У нас впереди целая ночь. Вся жизнь. Я не войду в тебя, пока ты не будешь готова к этому. Поверь, в конце концов это вовсе не покажется тебе таким тяжелым испытанием.«Не тяни. Сделай это сейчас. Покончи с этим. Сделай это», – мысленно просила Анна.Она попыталась подчиниться его приказу.Он целовал ей лицо и шею. Его руки ласкали ее спину, спускаясь все ниже. Потом они скользнули на живот и поднялись к груди, касаясь так нежно, что Анна не могла с уверенностью сказать, дотрагивался ли он до нее на самом деле.Когда он расстегнул пуговицы ее пеньюара, она лежала с закрытыми глазами, приоткрыв рот. Она ждала, чтобы он снова дотронулся до нее там, откуда исходило такое наслаждение. До ее груди.Да, ей доставляло наслаждение чувствовать, как его рука ласкает ее грудь, сначала легко обводя кругами, а потом задевая сосок, так, что он становился маленьким и твердым. Там рождалась боль, сладостная боль.Анна вдруг поняла, что уже какое-то время издает звуки, похожие на стон. Она чувствовала его растущее напряжение и еще крепче прижималась к нему.А потом он приподнялся, перевернул ее на спину и стал снимать с нее пеньюар.– Давай избавимся от этого, Анна, – сказал он. – Кажется, он только мешает.Анна приподнялась, чтобы он смог освободить ее от одежды. Люк бросил пеньюар на пол у кровати. Анна поняла, что время пришло. Она лежала на спине и чувствовала его готовность. Она постаралась расслабиться для него.Люк снова поцеловал ее. Его ладони скользнули по ее груди и животу. И еще ниже...И вдруг Анна почувствовала, что Люк лежит на ней всем своим весом. Он целовал ее и бормотал слова, смысл которых она уже не могла понять, потому что в это время его колени раздвинули ее ноги, а руки крепко держали ее под ягодицами, так что она не могла пошевельнуться.Анна глубоко вздохнула, почувствовав, как он входит в нее – туда, где не было никакой преграды и не будет боли, – медленно и неумолимо.«Он глубоко», – сказал ей внутренний голос, когда Люк наконец остановился.Гораздо глубже, чем она когда-нибудь могла себе представить.Мужчина. Впервые мужчина обладал ее телом. И это был он Люк. Она вдруг увидела его таким, как в первый раз: в золотом и алом, с мушкой и припудренными волосами, пристально глядящим на нее из-за драгоценного веера. А теперь она чувствовала его, обнаженного, глубоко в себе.Она наслаждалась этим чувством. Она ни о чем сейчас не жалела. Сейчас она чувствовала себя женщиной.Он лежал неподвижно, и прошло еще много времени, прежде чем он нарушил молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46