– удивленно воскликнула она, мысленно отметив про себя, что интуиция ее не обманула: Ричард действительно неуловимо изменился. – Я и не подозревала, Ричард, что ты умеешь готовить.
– Не могу же я все время кормить сына «быстрой едой», – с улыбкой пожал плечами он. – Это очень вредно для желудка.
– Тушеные овощи… Звучит многообещающе! Оказывается, я ужасно проголодалась.
– Я так и подумал.
– Пойду умоюсь. Пять минут – и я готова.
Пройдя в ванную, Элизабет какое-то время смотрела на свое отражение в зеркале и удивлялась, что после страстного поцелуя с Талботом на ее губах не осталось ни малейшего напоминания об этом чудесном мгновении: они нисколько не опухли и даже не покраснели. Вопреки ее ожиданиям, холодная вода смогла освежить уставшее лицо, но не смогла стереть из памяти мельчайшие подробности произошедшего…
Закончив приводить себя в порядок, Элизабет отправилась на кухню. Эндрю и Ричард уже ждали ее за столом. Разговор за ужином получился приятным и непринужденным: отец и сын наперебой делились с ней своими впечатлениями от спонтанной поездки в Твиноакс.
– Они часто загорали, купались и даже ныряли там! – воскликнул Эндрю, когда речь зашла об озере старого Уолтера. – Я тоже так хочу…
– Ты, должно быть, имеешь в виду пруд, где ворчливый фермер грозил им незаряженным ружьем? – уточнила она.
– Да?! – заинтригованный мальчик переводил взгляд с отца на мать.
– Вот уж не думал, что Талбот еще помнит эту историю, – улыбнулся Ричард. – Я как раз собирался рассказать вам ее, но он опередил меня.
– Увы. Когда бродишь в лесу два дня подряд, самое время вспомнить золотое детство! – с улыбкой откликнулась Элизабет, впервые задумавшись над тем, что ей, оказывается, гораздо легче поделиться своими мыслями и чувствами с Талботом, чем с бывшим мужем, который долгих девять лет был и по-прежнему остается для нее родным человеком.
Чтобы отвлечься от столь парадоксальных размышлений, она решила полностью сосредоточиться на сыне, взахлеб рассказывающем ей о доме, где выросли его отец и дядя.
Поздно вечером, когда Эндрю отправился спать, Элизабет и Ричард решили выпить кофе и обсудить накопившиеся проблемы.
– Сегодня ты был необычайно тих и сдержан, – мягко и вкрадчиво заметила она, с благодарностью принимая из его рук ароматный напиток. – Всех нас иногда посещают невеселые мысли…
Ричард нахмурился, нервно размешал сахар в чашке и вздохнул:
– Давай не будем говорить об этом…
– В чем дело, Ричард? Не пугай меня, слышишь?! Просто скажи, что происходит… – ее сердце тоскливо сжалось в предчувствии очень плохих новостей: она ни разу не видела бывшего мужа – неисправимого балагура и весельчака – настолько мрачным, серьезным и напряженным.
Чайная ложечка несколько раз громко звякнула о блюдце, прежде чем он выпустил ее из дрожащих рук. Его неловкие хаотичные движения отнюдь не прибавляли ей оптимизма.
– В последнее время у меня часто болела голова, а перед глазами все кружилось и плыло, – неторопливо начал он, скрупулезно подбирая слова. – Решив, что мне нужны очки, я отправился к врачу, но окулист не обнаружил никаких отклонений от нормы… В общем, у меня опухоль…
Страшные слова повисли в воздухе, грозя своей тяжестью раздавить их обоих. Боясь дышать, Элизабет молилась только об одном: чтобы все это ей просто послышалось… Но, увы, реальность была неумолима.
– Опухоль? – выдохнула она наконец, изо всех сил стараясь совладать с эмоциями.
– Да. Опухоль головного мозга, – чуть слышно подтвердил Ричард, сжимая ее дрожащие ладони в своих руках.
Элизабет прекрасно понимала, как ему страшно, и едва сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос от сострадания: ее широко распахнутые от страха глаза мгновенно наполнились слезами, а к горлу подкатил отвратительный горький комок.
– Талбот уже в курсе? – внутренне собравшись, поинтересовалась она.
– Нет еще. Сегодня же, вернувшись домой, все ему расскажу.
Несмотря на то, что Ричарда нельзя было назвать мужчиной ее мечты, именно он разделил с ней самый важный этап в ее жизни, став отцом Эндрю, и по праву заслужил место в ее сердце. И вот теперь, когда он так отчаянно нуждался в ее помощи и поддержке, Элизабет предстояло на личном примере внушить ему уверенность в скором выздоровлении.
– И каковы прогнозы насчет… твоей опухоли? – как можно спокойнее спросила она.
– Если в ближайшее время ничего не предпринять, я могу умереть… – Не в силах усидеть на месте, Ричард вскочил и стал мерить шагами кухню. – Лечащий врач настаивает на операции. По его словам, опухоль очень удачно расположена и есть все шансы удалить ее без каких-либо последствий для здоровья.
– Отличные новости! – радостно воскликнула Элизабет и со знанием дела добавила: – Даже не думай отказываться. Соглашайся.
– Тебе легко говорить, – хмыкнул Ричард. – Не хочу, чтобы в моей голове кто-то копался…
– В данной ситуации самый лучший выход – полностью довериться мнению профессионалов, – мягко заметила она, поднимаясь из-за стола и беря его за руку. – Если не для себя, сделай это ради Эндрю. Нашему сыну так необходимы отцовская забота и дружеское понимание…
– Порой мне кажется, что я не гожусь для столь ответственной роли… – засомневался он.
– Напротив! – горячо возразила она. – Ты превосходный отец!
Лучезарная улыбка, вспыхнувшая на его лице, ясно говорила, что ему очень приятно слышать столь откровенную лесть:
– Только когда вспоминаю об этом…
– Решайся. Риск стоит того, поверь мне.
– Знаю, – Ричард вновь стал серьезным. – С тех пор как мне поставили диагноз, я много думаю об этом. Стоит человеку оказаться на пороге смерти, как он с легкостью пересматривает прежние приоритеты, начинает понимать других людей. Какая злая ирония! Пока мы были женаты, я, к своему стыду, уделял и тебе, и Эндрю непростительно мало внимания. Если задуматься, мы совсем не говорили по душам – как отец с сыном, как муж с женой. И, боюсь, у меня в запасе не так уж много времени, чтобы наверстать упущенное…
– Немедленно прекрати говорить глупости! – возмутилась Элизабет. – У тебя еще вся жизнь впереди!
– Если честно, я ужасно напуган…
– Не меньше, чем я, – заглядывая ему в глаза, призналась она и, хитро сощурившись, добавила: – Нет уж, дорогой мой, на этот раз тебе не удастся увильнуть от своих обязанностей! Долг каждого порядочного отца – научить повзрослевшего сына водить машину и разъяснить ему кое-какие пикантные вопросы относительно… общения с девушками, так что гони мрачные мысли прочь!
Все это время Элизабет не покидало странное ощущение, что Ричард чего-то не договаривает. И вот, когда прежняя озорная улыбка на мгновение коснулась его губ и тут же погасла, она шестым чувством поняла, что настал «момент истины».
– Могу я попросить тебя об одолжении, Элизабет? – робко начал он и, получив в ответ сдержанный кивок, продолжил: – Дело вот в чем… В общем, я… хочу, чтобы вы с Эндрю переехали к нам в Монингвью на пару недель. Только пойми меня правильно: перед операцией я мечтаю побыть с семьей, вот и все…
– Ох, Ричард, не думаю, что это хорошая идея… – без особой надежды на успех попыталась возразить она, прекрасно понимая, что своей просьбой он связал ее по рукам и ногам.
– Ну, пожалуйста! Твое согласие так важно для меня…
Элизабет колебалась. С точки зрения морали она, разумеется, не могла не поддержать бывшего мужа – а вернее, лучшего друга и просто хорошего человека – в трудную минуту, однако провести две недели под одной крышей с Талботом (особенно после недавнего страстного поцелуя!) было выше ее сил…
– Необязательно отвечать прямо сейчас! – заметив ее смятение, Ричард решил пойти на компромисс. – Ты столько пережила за последние два дня, а я, неисправимый эгоист, с порога навязываю тебе свои проблемы! Отдохни. Обдумай все как следует. А завтра я позвоню, и мы обо всем договоримся…
Не имея ни сил, ни желания спорить, Элизабет лишь кротко кивнула и, не говоря ни слова, проводила его до дверей. Вернувшись на кухню, чтобы убрать со стола, она застала там сына – сонного, взъерошенного, в пижаме и со стаканом молока в руке.
– Дорогой, почему ты до сих пор не спишь? – ласково спросила она. – Уже поздно, а тебе завтра рано вставать в школу. Идем-ка наверх.
– Знаешь, мам, сегодня папа рассказал мне, что врачи обнаружили опухоль у него в голове, – неожиданно заявил Эндрю, залезая под одеяло. – Совсем скоро ему сделают операцию. А еще он хочет, чтобы мы с тобой какое-то время пожили в Монингвью, – карие отцовские глаза светились добротой и отнюдь не детским пониманием ситуации. – Давай поедем?
Элизабет не переставала удивляться тому, насколько рассудительным ребенком всегда был и остается ее девятилетний сын. Во всех его словах и поступках чувствовалась удивительная целостность и сила духа, что просто не могло не восхищать окружающих.
– Я очень устала, милый, – покачала головой она, нежно проводя рукой по темным кудрям взволнованного мальчугана. – Как говорится, утро вечера мудренее. Решим этот вопрос завтра, хорошо?
– Договорились. Но я считаю, что мы обязательно должны поехать… ради папы.
Заботливо подоткнув одеяло, Элизабет пожелала сыну спокойной ночи и направилась к себе. Задернув шторы, она быстро сняла порядком надоевшую верхнюю одежду, с наслаждением нырнула в легкую льняную пижаму, всем телом ощущая долгожданный уют и покой, легла в постель и предалась невеселым размышлениям. Как педагог, она не могла допустить, чтобы Эндрю пропускал школу в разгар четвертой четверти, да и подводить коллег ей тоже не хотелось. «В конце концов, чем эта причина для вежливого отказа хуже любой другой?!» – в отчаянии спрашивала она себя, безуспешно пытаясь прогнать ставшее чересчур назойливым воспоминание о недавнем мимолетном поцелуе с Талботом: губы ее вновь горели огнем, увлекая их обоих в стремительный водоворот страсти! А идти на поводу у собственных эгоистических желаний ей не позволяли совесть и страх потерять уважение и доверие любимого сына. Не имея ни малейшей возможности повлиять на ход событий, Элизабет оставалось одно – плыть по течению и уповать на удачу. Долгожданный сон сморил ее лишь под утро…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, озаряя спящий город первыми робкими лучами. Талбот стоял у окна на кухне с чашкой крепкого кофе в руке и размышлял о том, что в ожидании чуда бессонная ночь кажется вечностью.
Накануне Ричард вернулся домой около полуночи и прямо с порога попросил его выслушать. Узнав страшную новость, Талбот почувствовал себя совершенно беспомощным, словно его нокаутировали на боксерском ринге сильнейшим ударом в живот. Второй раз в жизни у него будто земля ушла из-под ног. Не обращая внимания на поздний час, братья проговорили до трех ночи.
Талбот тяжело вздохнул, отошел от окна и, чувствуя настоятельную потребность подкрепить душевные силы, налил себе еще кофе. Неожиданно в пронзительной утренней тишине раздались чьи-то легкие уверенные шаги – и на пороге кухни появилась невысокая пожилая женщина с приятным, чуть широким лицом.
– С возвращением, Талбот! Я так беспокоилась за тебя, – улыбнулась она, подходя ближе и заглядывая ему в глаза.
– Спасибо, Роуз. Ты не представляешь, как я рад снова оказаться дома! – приветливо откликнулся он, мгновенно приободрившись.
– Когда вас с Ричардом нет рядом, мне становится ужасно скучно, – по-матерински пожаловалась она, на ходу завязывая фартук. – Что ты хочешь на завтрак? Как обычно, омлет и тосты?
– Было бы здорово.
Роуз Мэрфи работала экономкой у братьев Маккарти с тех самых пор, как они лишились родителей. Незамужняя и бездетная пожилая женщина души не чаяла в своих «мальчиках» и делала все от нее зависящее, чтобы они ни в чем не нуждались. За прошедшие годы она стала неотъемлемой частью их жизни, завоевав доверие и искреннюю привязанность обоих братьев. Если Талботу или Ричарду требовалась материнская поддержка и участие, они всегда знали, к кому обратиться.
Вот и сегодня, внимательно следя за ее неторопливыми движениями, он чувствовал, как тревога и боль сдают свои позиции, уступая место детской безмятежности. Кивком головы пригласив его к столу, Роуз ловко поставила на стол большое блюдо с тостами, персиковый джем и нежнейший омлет.
– Ты выглядишь уставшим, – сочувственно заметила она.
– Признаюсь честно, за последние дни я дико устал…
– И врагу не пожелаешь пережить подобный кошмар! У тебя, мальчик мой, могущественный ангел-хранитель. Меня в дрожь бросает, как подумаю, насколько ты был близок к смерти…
– Да, нам с Элизабет сказочно повезло, – кивнул Талбот и, помрачнев, добавил: – Надеюсь, мое потрясающее везение на этом не иссякнет…
– Неужели ты снова… собираешься летать?! – всплеснула руками пожилая женщина.
– Не в этом дело…
И после минутного колебания он рассказал ей, какое ужасное несчастье приключилось с Ричардом.
– Правду говорят, что беда не приходит одна! – воскликнула она, краешком фартука вытирая набежавшие слезы. – Бедный, бедный мальчик! Мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы помочь Ричарду… с честью выдержать это испытание. Самое главное, он должен верить в себя и в благополучный исход операции.
– Именно.
Позавтракав, Талбот поблагодарил Роуз и отправился к себе в кабинет. Закрыв за собой двойные двери, он сел за письменный стол и огляделся. Эта просторная комната всегда ему очень нравилась: вдоль стен у окна тянулись высокие стеллажи с книгами, массивная, но изысканная мебель, тяжелые бархатные гардины – эти и другие детали интерьера мысленно возвращали его в библиотеку далекого XIX века.
Сейчас ему меньше всего на свете хотелось работать, но он продолжал сидеть за столом, рассеянно вертя в руках груз для бумаг. Эту вещицу в виде стодолларовой купюры мать подарила отцу в те счастливые времена, когда офис компьютерной компании «Маккарти Индастрис» с легкостью умещался на кухонном столе, а шальной ветер, летними вечерами врывавшийся внутрь через открытое окно, живописно разбрасывал по полу важные документы…
Воспоминания захлестнули его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13