Он вспомнил, как оставил ее одну в холле, с невыразимой тревогой на лице, и в душе рождалось желание развернуться, скакать обратно к ней, чтобы обнять, прижать к сердцу и никогда не отпускать. Но как он мог – перед ним было столько неразрешенных вопросов.Каждый раз вспоминая, как он вел себя с Эйми после близости накануне их отъезда в Лондон, Стоунхерста охватывало чувство вины. Его холодность граничила с грубостью, но это был единственный способ отгородиться от Эйми. Она заставляла закипать его чувства, вызывая желания, о которых он навсегда запретил себе думать. Находясь рядом с ней, Ройс чувствовал, как все меняется и таит в себе опасность.«Ты не чудовище, каким привык себя считать».Господи! Как бы он хотел поверить словам Эйми. Он хотел верить в то, что у него есть будущее – их общее счастливое будущее. Но жизнь Эйми окажется в опасности, если он проявит эгоизм и попробует удержать ее подле себя. Ройс ни на мгновение не сомневался, что любые душевные страдания, на которые он обречен, ничто по сравнению с болью от возможной потери Эйми. Он просто не переживет этого.«Однако сейчас не самое подходящее время для подобных размышлений», – сказал себе Ройс, отбросив все тяжелые мысли.Пустив лошадь рысью, он въехал на конный двор особняка Олбрайтов.Маркиз ждал его в библиотеке и торопливо бросился отворять застекленные двери, едва только Ройс появился в поле его зрения. Толливер тоже уже прибыл. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и кивнул Ройсу, едва тот вошел в библиотеку.– Стоунхерст. – Олбрайт поприветствовал Ройса пожатием руки, перевел ищущий взгляд за его спину. – А где же Эйми?– Я оставил ее в доме герцогини Мейтленд. Решил, так будет безопаснее.– Из твоего письма я понял, что у тебя важные новости.– Да. – Ройс посмотрел на маркиза. Он не знал, как сообщить ему о том, что, возможно, его сестра причастна к убийству маркизы Олбрайт. Но изменить что-либо Ройс был не в силах. Отцу Эйми предстояло узнать правду, это было неизбежно. – Думаю, – наконец произнес он, указывая на свободные стулья, стоявшие вдоль стола, – будет лучше, если мы присядем.Когда Ройс закончил рассказ, в библиотеке воцарилось ошеломленное молчание. И маркиз, и Толливер смотрели на Стоунхерста, раскрыв от удивления рты. Они бездвижно замерли, очевидно, не в силах поверить.– Мне не верится, – сказал Олбрайт.Он первый решился нарушить напряженную тишину, которая отражала подавляющую силу всеобщего нежелания верить. Поднявшись, он в нервном возбуждении принялся расхаживать взад-вперед, казалось, он был на грани отчаяния.– Я не верю этому, – повторил он. – Это невозможно!Ройс наблюдал за Олбрайтом, как всегда, тщательно скрывая свои чувства. Наконец он ответил ему спокойным уравновешенным тоном, стараясь ничем не выдать тревоги:– Боюсь, очень даже возможно, если верить леди Эйми.– Должно быть, она ошибается.– Она говорит, что не может ошибаться. И хотя я согласен, что мы должны действовать с особой осторожностью и не спешить с выводами, полагаю, нам нужно со всей серьезностью отнестись к словам Эйми.– Но как? Это ведь моя родная сестра. – Лорд Олбрайт остановился и закрыл лицо ладонями. – Она столько лет живет с нами под одной крышей. Помогала мне заботиться о дочерях. Как?.. Почему?.. Это невозможно постичь умом.Тут вмешался Толливер:– Мне крайне неприятно, Олбрайт, но я вынужден признать, что в этом есть определенный смысл. Леди Оливия никогда не скрывала своей ненависти по отношению к твоей супруге. Вариант развития событий кажется мне вполне вероятным.– Вероятен он или нет, вы предлагаете мне поверить в то, что моя сестра – убийца, – гневно выпалил маркиз. – Поверить, что она была в сговоре со Страттоном, а через много лет наняла кого-то, чтобы избавиться от моей дочери. И все это время она продолжала вести себя так, словно все в порядке. Да чтобы быть способным на подобное, надо быть чудовищем. Это…– Мы не можем исключить этой версии. Нравится тебе или нет, мы не можем выбросить этот фрагмент при решении головоломки только из-за того, что Оливия твоя сестра, – сказал Толливер. Поднявшись со стула, он продолжил: – Филипп, давай еще раз все хорошенько обдумаем. Мы исключили из списка подозреваемых всех, кроме Бедфорда, так что кто в итоге остается? Оба, и Стоунхерст, и леди Эйми, видели Оливию в саду в тот вечер. И наутро после нападения ты сам был свидетелем того, как она отреагировала на известие о том, что к Эйми возвращается память. Какой вывод напрашивается?– Не знаю. – Маркиз устало покачал головой. Он словно постарел на несколько лет, Ройс никогда не видел его таким разбитым.– Я понимаю, милорд, вас одолевают сомнения, – мягким тоном начал Ройс. Поднявшись, он подошел к маркизу ближе. – Я не предлагаю сию же минуту сослать ее в Ньюгейтскую тюрьму, но думаю, что допросить ее придется. Оснований для этого предостаточно. Отказаться от допроса – значит заведомо нанести вред вашей дочери.На какое-то время вновь воцарилась тишина, затем лорд Олбрайт тяжело вздохнул и направился к двери позвать прислугу. Едва в библиотеку вошла экономка, он обратился к ней с вопросом:– Миссис Бэллоуз, вы, случайно, не знаете, где сейчас моя сестра?– В гостиной, принимает барона Бедфорда, милорд.– Пожалуйста, сообщите, что мне нужно переговорить с ней. Я жду ее в библиотеке прямо сейчас.В ответ женщина кивнула и поспешила выйти. Через несколько минут в библиотеку поднялась леди Оливия. Она чинно прошествовала к креслу и села.– Филипп, – недовольно фыркнула она, всем своим видом демонстрируя возмущение, – должна признать, что не в восторге оттого, что ты зовешь меня, когда тебе вздумается, словно я последняя из прислуг. К тому же с твоей стороны не очень вежливо настаивать на том, чтобы я, предоставив гостя самому себе…Маркиз поднял руку, чтобы прервать ее:– Оливия, нам предстоит обсудить нечто чрезвычайно важное, и, думаю, будет лучше, если ты немного помолчишь.Высокомерно подняв брови в ответ на столь резкое обращение, Оливия расправила юбки платья и, обратив взгляд на брата, сказала:– Отлично. Я тебя слушаю. О чем это ты хотел поговорить?– Хочу задать вопрос, но прежде взять с тебя обещание, что ответ будет честным.– Ну конечно.– Ты была в доме в ночь убийства Элиз?Долгое время леди Оливия молча смотрела на брата, ни единым движением не выдавая своих чувств.– Я не понимаю, – наконец произнесла она сдержанно, – с какой стати тебе взбрело в голову задавать мне подобные вопросы? Ты прекрасно знаешь, что меня там не было.Несмотря на то, что им руководили лучшие побуждения, Ройс был не в силах оставаться безмолвным. Чуть приблизившись к леди Оливии, он произнес:– Леди Эйми вспомнила еще кое-что из событий того вечера. Она говорит, что за стеклянной дверью гостиной видела именно вас.Что-то промелькнуло в глубине холодных глаз Оливии, и спустя мгновение она нервно хохотнула:– Какая нелепость. Это абсолютная нелепость!– Разве?– Да, именно так! Девочка не знает, что говорит.От высокомерного тона леди Оливии Ройса бросило в дрожь. Он всегда с трудом выносил презрительное отношение этой мстительной гарпии к Эйми, и многого не требовалось, чтобы виконт утратил последние капли терпения.– Тем не менее ваша племянница уверяет, что вы там были. Она отчетливо вспомнила вас.– В таком случае скажу, что она лжет. – Оливия бросила на Ройса злобный взгляд, а затем повернулась к брату: – Филипп, пожалуйста. Ты же знаешь, в ту ночь я не могла там быть. Вместе с тобой и Элиз я была на балу у Брайервудов, а затем, вернувшись в поместье, отправилась спать.– И все-таки ты могла быть там той ночью, Оливия. – Маркиз взглянул на сестру, лицо его исказилось от боли. – Усадьба Олбрайтов всего лишь в часе езды от Лондона. И несмотря на то, что мне крайне не хочется допускать и мысли о твоей причастности к убийству Элиз, я не могу не верить и своей дочери. Слава Богу, к ней возвращается память. Разбросанные фрагменты начинают складываться в единую картину.Оливия прищурилась:– Ты и в самом деле считаешь меня причастной к убийству?– Неужели ты думаешь, мне хочется верить, что моя родная сестра способна на подобное коварство? Но Эйми незачем врать, когда дело касается подобных вещей, и каждый из нас знает, как сильно ты ненавидела Элиз.– У меня на то были причины! – Вскочив с кресла, леди Оливия побагровела от ярости. – С той минуты как эта женщина вошла в нашу жизнь, она разрушила все, что у нас было! Я была счастлива, была влюблена, а она отобрала у меня все. – Из ее горла вырвался едва слышный приглушенный всхлип. – Она забрала Хоксли.И вдруг все сложилось воедино – Ройс все понял. Обрывки разговора с Эйми о тете Оливии в вечер, когда в доме Хоксли был устроен прием, потихоньку всплывали в его памяти. Не в силах сдержать изумление, Стоунхерст посмотрел на Оливию:– Покойный лорд Хоксли предал вас.Неожиданное открытие словно громом поразило всех присутствующих. Лорд Олбрайт изумленно ахнул и отшатнулся. И даже Толливер побледнел. Но Оливия, в чьих глазах читался блеск безумия, словно не замечая их реакции, уставилась на Ройса.– Да! – со злостью выпалила она. – Это был Хоксли. Он сказал, что семья не одобряет брак Филиппа, и поэтому мы не можем быть помолвлены. Но через несколько лет он сам влюбился в эту женщину. Выходит, наши отношения никогда не имели для него особого значения. Я не вынесла этого. Видеть их вместе, видеть, как они разговаривают, смеются, перешептываются по углам, было невыносимо. Так что в тот вечер после бала у Брайервудов я решила поговорить с ним, расставив все точки над i.Маркиз медленно опустился на стул, ни на секунду не сводя глаз с сестры.– И? – едва слышно подтолкнул он ее.– И он заверил, что никаких романтических отношений между ними не было. Что слухи об их романе были лживыми, а он всегда любил меня. – Оливия неестественно пожала плечами. – Я не поверила ему. И когда нашла записку, уже не могла сомневаться в том, что я была права.– Какую записку? – спросил Толливер, подавшись вперед и пристально глядя на Оливию.– Записку, в которой Элиз просила о встрече в ее доме после полуночи. Она выпала у Хоксли из кармана перед тем, как он отправился на бал. Естественно, в тот момент я не подозревала, что эту фальшивую записку подкинул Страттон. – Неожиданно Оливия резко развернулась и оказалась лицом к лицу с братом: – Вот как все было: я признаю, да, я была в твоем доме той ночью, но никоим образом не завязана в убийстве твоей жены. Я ждала в саду, когда приедет Хоксли, в надежде застать его с Элиз. Но, увидев лорда Страттона, я просто не знала, что и думать. А потом он достал оружие.Бледность не сходила с лица лорда Олбрайта, потрясенный, он покачал головой.– Ты была свидетелем, – едва слышно проговорил он, на лице застыло выражение ошеломленного неверия. – Ты все это видела. С самого начала знала, что лорд Страттон убил Элиз, что Хоксли был невиновен, и все же продолжала молчать.– Оба были мертвы. Что изменилось бы, объяви я, что всему была свидетелем? Это не вернуло бы им жизнь.– Боже мой! Оливия, ты позволила истинному убийце уйти безнаказанным! Ты бездействовала и со стороны наблюдала, как честного человека годами поливали грязью.–. Он заслужил это! – прошипела леди Оливия, дерзко вздернув вверх подбородок. Ее холодные глаза по-прежнему не выражали ни капли сожаления, – За ту боль, что причинил мне. За мое разбитое сердце. Он заслужил, чтобы ему отплатили той же монетой.Ройс молча наблюдал за происходящим и чувствовал, как у него внутри все закипает. Не выдержав, он вмешался.– А как насчет Эйми, миледи? – спросил он нарочито мягким, таящим в себе опасность тоном. – Она тоже заслужила все это? – Медленно Ройс подошел к леди Оливии, его переполняла ненависть, каждый мускул его тела дрожал от ярости. – Годами ваша племянница страдала из-за того, что увидела в ту ночь, из-за того, что не может вспомнить детали, а вы молчали и бездействовали. Наблюдали за ее страданиями, в то время как могли помочь.– Неправда…– Правда! – рявкнул Ройс. Плотину прорвало, наконец-то он мог высказать этой женщине все, что у него накопилось. – Но вас это не волновало, разве не так? Вам нравилось наблюдать за тем, как она страдает. Вам нравилось критиковать ее, издеваться над ней, потому что таким способом вы наказывали ее. Это был ваш способ выместить на ней зло. Вы отыгрывались на Эйми за ее мать. Не так ли? Это была ваша месть.– Да как ты смеешь! – со злостью выпалила Оливия, переполненная возмущением. Она демонстративно повернулась к Ройсу спиной и подошла к брату: – Почему бы тебе не прислушаться к моим словам, Филипп? К чему напрасно беспокоиться? Ты продолжаешь копаться в прошлом, расследуя то, что лучше оставить позади и никогда об этом не вспоминать. Почему никто не выбросит из головы это происшествие?! Вот и герцог Мейтленд недавно изводил меня расспросами. Он вдруг с чего-то начал интересоваться Эйми, спрашивать о событиях той ночи. Ему-то какое дело? И ты еще подозреваешь меня, это оскорбительно, и в конце концов, я…– Оливия, если ты сейчас же не прекратишь, клянусь, я заткну тебе рот и покончу с этим делом.Оливия изумленно уставилась на брата – он никогда не позволял себе говорить с ней в таком тоне. Ройс же был слишком занят собственными мыслями, чтобы хоть на секунду отвлечься и почувствовать себя отмщенным, видя, как ошеломлена Оливия. По каким-то необъяснимым причинам последние фразы леди Оливии заставили его задуматься. А и вправду, с какой стати герцог Мейтленд расспрашивал Оливию об Эйми и о ночи убийства? Ни маркиз, ни Толливер не приглашали его к участию в расследовании, поэтому Ройсу было непонятно, чем объяснялся интерес герцога. Конечно, принимая во внимание то, что мачеха Мейтленда была наставницей Эйми, его расспросы можно было списать на естественное проявление элементарного любопытства. Но все же что-то настораживало Ройса в его заинтересованности…Предчувствие чего-то дурного леденящей волной затопило его сердце. Эйми… одна в доме герцога… Ройс словно очнулся от сна. Стремительно развернувшись, он быстрым шагом направился к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31