Боже милостивый! Что с Балтазаром?Заметив среди собравшихся О’Кифи, Эйми бросилась к нему. Эдмундсон остался стоять у дверей конюшни, а Эйми, схватив конюха за руку, отвела его в сторону.– Что случилось? – шепотом спросила она.– Похоже, он отравился, – с досадой ответил конюх. – Какой-то дурак накормил его и еще одну кобылу заплесневелым кормом.От волнения у Эйми пересохло в горле.– Это может иметь серьезные последствия?О’Кифи покачал головой.– Еще какие. Нам удалось выходить кобылу, с ней все должно быть в порядке. Но она моложе и сильнее Балтазара. А вот он со вчерашней ночи испытывает мучительные боли в желудке, и никаких улучшений не наблюдается. Доктор, приехавший из Ипсли, не особо оптимистичен в прогнозах.Эйми и О’Кифи озабоченно молчали и смотрели на группу мужчин, стоявших у стойла. Спустя какое-то время конюх нарушил молчание.– Нельзя, чтобы все вот так закончилось, после всего, что он пережил, всего, что милорд сделал для того, чтобы Балтазар остался в живых. Если он не выживет, тогда… я даже не хочу об этом думать.Слезы набежали на глаза Эйми, она смотрела на бледное, напряженное лицо О’Кифи и сердце ее наполнялось состраданием. Глава 15 Казалось, что время застыло. Борьба за жизнь Балтазара продолжалась несколько часов.Для Эйми было сущим мучением, осознавая свою беспомощность, молча наблюдать за происходящим. Но и заставить себя уйти из конюшни она не могла. За несколько дней, проведенных в Стоунклиффе, она привязалась к Балтазару и теперь, испытывая чрезвычайное беспокойство за его жизнь, не могла найти сил уйти в дом.Переминаясь с ноги на ногу в стойле, Балтазар боролся с болью: он закатывал глаза, махал хвостом, весь исходил потом, струящимся по его бокам. Несколько раз он пытался прилечь на подстилку из соломы, но виконт и О’Кифи неимоверными усилиями снова поднимали его на ноги и вынуждали не останавливать шаг. Любое отравление, сопровождавшееся мучительными коликами, могло оказаться смертельно опасным для лошади. Поэтому нельзя было позволять животному ложиться.Ничем не выдавая истинных переживаний, все это время Ройс сохранял мужество и решительность. Но от Эйми, обостренно чувствующей его настроение, не ускользнули его волнение и напряжение. Он очень переживал за коня. Страшно боялся, что тот умрет. «Если виконт потеряет Балтазара, он сломается. И вряд ли кому-нибудь удастся собрать воедино распавшиеся осколки», – размышляла она.Никогда еще Эйми не чувствовала себя такой бесполезной.Солнце уже начало опускаться за скалы, когда Эйми вспомнила о данном Теодосии обещании. С большой неохотой она отправилась домой, чтобы поужинать в компании герцогини. За столом Эйми рассказала пожилой даме о Балтазаре, а едва трапеза закончилась, она отправилась в свою комнату, оделась потеплее и снова вернулась в конюшни. Похоже, до ужина Ройс даже и не заметил ее присутствия, но у Эйми и не было большого желания выяснять это. Ей необходимо было находиться рядом с ним на случай, если произойдет самое страшное.Погода к ночи заметно ухудшилась. Поднялся сильный ветер. Эйми посильнее укуталась в пальто и зашагала к конюшням. Когда она подошла к двери, один из конюхов, стоявший у входа, неожиданно преградил ей путь.– Я извиняюсь, миледи, – почтительным тоном начал он, – но вам сейчас лучше не входить. Положение ухудшилось и…Не дослушав его, Эйми стремительно ворвалась в конюшню и прошла к стойлам. Если ситуация настолько ужасна, она тем более не будет находиться в стороне.Рядом с Балтазаром теперь были только Ройс и О’Кифи. Конь лежал, неистово вскидывая голову и обнажая зубы при любой попытке лорда Стоунхерста приблизиться к нему. Видимо, в предсмертных мучениях животное уже не в силах было узнать хозяина. Часы, проведенные Балтазаром стоя, еще больше ослабили его раненую ногу.– Черт побери, ведь известно, что будет дальше, – произнес О’Кифи с напряжением. – Это сумасшествие, надо облегчить его участь.Эйми была удивлена тем, как конюх обращался к своему хозяину, хотя, наверное, нечему было удивляться. Еще в первый день знакомства с О’Кифи она догадалась об их дружбе с виконтом. Похоже, за годы долгого общения они очень сблизились.Подойдя чуть ближе, Эйми остановилась так, чтобы ей было лучше видно Балтазара. О’Кифи же продолжал горестным тоном, полным тоски:– Эта мысль мне неприятна так же, как и вам, но пора положить этому конец. Доктор Финнерти сказал, что уже ничего не изменишь.Ройс, который успокаивающим тоном что-то нашептывал Балтазару, замолчал и через плечо посмотрел на конюха:– Финнерти – тупица, он просто не хочет тратить время. По его мнению, Балтазар вообще должен был умереть восемь лет назад.– Доктор, может, и тупица, но это не меняет ситуацию. – О'Кифи порывисто сдернул с головы кепку, вытер покрытый потом лоб и, протянув руку к коню, воскликнул: – Боже милостивый! Посмотрите на него! Он слишком истощен, чтобы продолжать бороться! Неужели и правда хотите продлить его страдания только из-за собственного упрямства и нежелания смотреть правде в глаза?!Переведя взгляд на напряженное лицо Ройса, Эйми могла представить внутреннюю борьбу, раздирающую его в эту секунду. Не в его характере было сдаваться после длительной и мучительной борьбы за жизнь животного. Он просто-напросто не мог сдаться, пока были хоть какие-то шансы изменить ситуацию, но не было смысла отрицать, что, оттягивая неизбежный финал, он лишь усугублял страдания коня.– Ты прав, – наконец произнес Ройс холодным сдержанным тоном. И только самый проницательный смог бы заметить, как у виконта дрогнула челюсть и он сжал кулаки. – Нужно облегчить его страдания.О’Кифи с мрачным видом перегнулся через стойло и что-то достал с выступа стены. Когда конюх поднял руку, в свете фонаря блеснул ствол ружья. Эйми почувствовала, как внутри у нее все перевернулось.Конюх подошел к Стоунхерсту и пожал его плечо.– Я сделаю, – тихим голосом сказал он.– Нет, – тут же твердо возразил Ройс и взял оружие из рук конюха. – Я сам. Балтазар – мой подопечный.В этот момент он заметил Эйми. От его тяжелого взгляда она словно похолодела.– Если ты хочешь помочь мне, – обратился виконт к О’Кифи, – выведи ее отсюда.Ахнув от изумления, Эйми попыталась было возразить, но конюх быстрыми шагами приблизился к ней. Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять – сопротивляться бесполезно.– Идемте, миледи! – мягко прошептал конюх. – Пожалуйста, милорд хочет, чтобы вы не видели это.Не сказав ни слова, скрепя сердце Эйми последовала за О’Кифи. Она вышла в освещенный лунным светом двор и увидела столпившихся конюхов и людей Толливера. Сняв шапки, мужчины стояли с мрачными лицами, словно наверняка знали, что сейчас произойдет.Никто не осмеливался нарушить тишину. Внезапно прогремел выстрел.Ошеломленные, какое-то время люди продолжали молчать. Единственным нарушителем спокойствия и тишины был морской ветер, с силой трепавший волосы и одежду собравшихся. Эйми не отдавала себе отчета в том, с какой силой закусывала нижнюю губу. Она была уверена, что уже сочится кровь. Напряженно глядя на двери конюшни, она с болью в сердце сожалела, что не может видеть сквозь них. Из-за деревянного ограждения конюшни раздавалось нервное ржание остальных лошадей, напуганных выстрелом, но более ничто не выдавало происходящего внутри.Хотя, затаив дыхание, Эйми ждала этого момента, она была совершенно не готова к внезапному появлению Стоунхерста. Двери конюшни распахнулись со страшным грохотом, и человек, появившийся из темноты помещения, показался Эйми незнакомцем. Виконт выглядел уставшим и не по годам старым. На его бледном лице ярко выделялась отметина шрама, взгляд потух, плечи поникли.Зажмурившись, Эйми совладала с застилавшими глаза слезами и сделала неуверенный шаг навстречу виконту. Ей хотелось поддержать его, приласкать и, насколько возможно, уменьшить боль.– Милорд… – нерешительно обратилась она.Однако в ответ не было ни малейшей реакции. Казалось, Стоунхерст не слышал ее. Устремив взгляд перед собой, он прошел мимо не оглянувшись. Эйми же осталась стоять, беспомощно глядя ему вслед, пока он не исчез за дверью дома.– Не принимайте слишком близко к сердцу, миледи, – успокаивающим тоном сказал О’Кифи, подойдя к Эйми. Все уже разошлись и принялись за свои дела, кто – в конюшне, кто – на дворе. Из служащих Толливера только Эдмундсон по-прежнему топтался неподалеку от Эйми, вечно оставаясь на страже. – Вполне в его духе глубоко уйти в переживания и закрыться от всех, – с озабоченным видом объяснил конюх. – Случившееся стало для хозяина настоящим ударом. Хотя разумом он и понимал неизбежность такого исхода. И конечно же, он будет винить во всем себя…– Винить себя? – эхом повторила Эйми, нахмурившись в недоумении. – Но за что? Причина не в нем.– Попробуйте это ему объяснить. Он считает себя причиной всех происходящих здесь несчастий. Как бы это сказать? Наложенное на лорда проклятие снова обрело силу.В замешательстве Эйми нахмурилась:– Что вы имеете в виду? Какое проклятие?Чуть прищурившись, конюх ответил:– Об этом вам следовало бы разговаривать с ним самим, миледи. Но вот что я скажу вам – за многое в ответе этот сущий дьявол, его отец.Кинув загадочный взгляд в сторону дома, О’Кифи повернулся и быстрым шагом пошел прочь от конюшен, оставив Эйми наедине со своими вопросами. Глава 16 Даже спустя пару часов Эйми не могла избавиться от навязчивых мыслей, преследовавших ее после ошеломляющих откровений конюха. Лежа в кровати, она смотрела в потолок и перебирала различные версий, но итогом было одно – она еще больше расстроилась.«За многое в ответе этот сущий дьявол, его отец».«Чем же отец Ройса заслужил такое отношение?» – спрашивала себя Эйми. Она помнила слова Теодосии, которая описала его как сурового человека. Но был ли он в действительности таким бездушным? И какое проклятие подразумевал О’Кифи?Подобные мысли приводили Эйми в замешательство, она не понимала, какой вывод из всего этого должна сделать. Единственное, что знала наверняка, так это то, что где-то в стенах этого дома Ройс сейчас скорбел по ушедшему Балтазару. Неожиданно мысль об этом показалась Эйми невыносимой.Она отбросила одеяло и выбралась из кровати, лишь на секунду остановившись, чтобы накинуть халат поверх ночной сорочки и удостовериться, что герцогиня крепко спит. Заслышав громкий храп пожилой дамы, доносившийся из соседней комнаты, Эйми украдкой пробралась в коридор.Эйми знала только два места в доме, которые виконт мог выбрать для уединения. И как в дальнейшем оказалось, ее первая догадка была верной. Приближаясь к кабинету лорда Стоунхерста, Эйми услышала доносившиеся из-за двери приглушенные звуки.Набравшись мужества, Эйми постучала и, затаив дыхание, стала ждать ответа.На секунду воцарилась полная тишина.– Уходи.Категоричное требование без труда читалось в резком тоне Ройса, но Эйми и не думала сдаваться. Она снова постучала, теперь несколько настойчивее.– Я сказал, уходи!На этот раз он уже крикнул. И в ту же секунду в дверь что-то ударилось и со звоном разбилось.Сердце Эйми заколотилось с удвоенной скоростью, и все же она набралась смелости и ворвалась в кабинет.В комнате царил мрак и тишина. Единственным источником света было слабое мерцание разведенного в очаге огня, спасавшего от пронизывающего холода ночи. Сначала Эйми не видела ничего, за исключением лишь нечетких очертаний предметов, затем глаза немного привыкли к темноте.– Ройс, – неуверенно позвала Эйми.В дальнем углу комнаты можно было увидеть, как фигура мужчины выплывает из сумрака танцующих по стенам теней. Вскоре Эйми увидела и его лицо. Он был мертвенно-бледен, под глазами залегли тени…На его плечах неопрятно висел сюртук. Вся в пятнах одежда была измята. Ройс стоял перед Эйми и смотрел на нее затуманенным взглядом. В руках у него была уже наполовину пустая бутылка.– Мне бы очень не хотелось показаться грубым, – неожиданно начал он, приводя Эйми в замешательство выбранным тоном, который шел вразрез с выпаленными со злостью минуту назад приказами уйти, – но, похоже, твоим образованием абсолютно пренебрегли. Судя по всему, ты неправильно понимаешь смысл слов: когда тебя просят уйти, ты входишь независимо от того, прозвучало приглашение или нет.Не желая поддаваться запугиваниям виконта, Эйми расправила плечи и еще на шаг приблизилась к камину. Но неожиданно остановилась, почувствовав хруст под ногами. Посмотрев вниз, она увидела валявшиеся на полу осколки хрустального бокала и поняла, что именно он, разбившись, издал тот громкий звук, который Эйми услышала, прежде чем войти.Представив, как Ройс в подавленных чувствах со всей силы запустил бокалом в дверь, Эйми в ту же секунду смягчилась.– Ройс, пожалуйста, – попросила она. – Я знаю, как много Балтазар значил для тебя, и могу представить твое состояние. Думаю, сейчас тебе лучше не оставаться наедине с самим собой.Ройс неприятно засмеялся:– О, вот в этом ты ошибаешься. Мне лучше одному. Это на благо каждому.– Никому не может быть хорошо в одиночестве.– На самом деле? – Ройс удивленно вскинул брови в ответ на преисполненное уверенности заявление Эйми. – Пожалуйста, ты вправе придерживаться этого мнения, но, полагаю, я вынужден с ним не согласиться.Резко развернувшись, лорд Стоунхерст подошел к буфету красного дерева, налил себе изрядную порцию виски в новый бокал и залпом выпил, прежде чем, обернувшись, через плечо взглянуть на Эйми.– Знаешь ли, – неторопливо проговорил он, насмешливо улыбаясь, – уже во второй раз за время пребывания в Стоунклиффе ты разыскиваешь и застаешь меня, будучи одета исключительно в одежду, предназначенную для сна. – С этими словами Ройс с головы до ног оглядел Эйми похотливым взглядом. Он подчеркнуто медлил, с наглым видом изучая каждый изгиб ее тела. – Тебя, безусловно, можно простить, хоть ты и не согласна с моим вчерашним обвинением.Скрестив руки на груди, Эйми смотрела на Ройса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31