Под раковиной Тим обнаружил вместительные бутылочки, которые Джанет вновь наполняла шампунем и кондиционером. Бережливая. Организованная. Экономная. Видимо, прекрасно справлялась со всем сама.
Конец сообщений.
Банковские извещения и чеки в картонной папке Хесс отыскал в другой спальне, точнее, в кабинете с кроватью для гостей. На текущем счете у Джанет лежало чуть больше 3000 долларов. На счете в сберегательном банке – 15 500 долларов, а на накопительном – 65 000 долларов. Да, для тридцатидвухлетней женщины дела у Кейн шли неплохо. Жила в хороших условиях. Пила дорогие вина. Откладывала деньги. У нее были друзья и хорошая работа. Поздно вечером решила пойти в супермаркет купить новый компакт-диск и молочко для снятия макияжа. Сходила!
Хесс просматривал чеки и записывал название гаража, где Джанет держала машину, имена ее парикмахера, садовника, водопроводчика, а также все, что казалось ему мало-мальски интересным и важным.
Он прочел в деле словесный портрет Джанет, данный торговцем обувью, последним из тех, кто видел Джанет: «Среднего роста, ни худая, ни полная, собранные на затылке темные волосы, черная юбка, белая блузка, двухдюймовый каблук». Конечно, он сразу же определил высоту каблука. Продавец заметил Джанет в 8.43. Хорошо одета. Одна. Мимо работника магазина за этот день прошли тысячи женщин, но он узнал Джанет по фото.
Хесс нашел описание Лаэл Джилсон, подтвержденное ее мужем, который в день ее исчезновения остался дома с детьми. Лаэл отправилась в супермаркет в синем шерстяном платье от Нордстром, в белых туфлях и с белой сумочкой. Волосы собраны белой заколкой. Белый шерстяной жакет она взяла с собой в машину.
И у нее собраны волосы!
Убрав счета и чеки, Хесс положил папку на место. Почту Хесс бросил на кухонный столик, рядом с пачкой «Паблишерз уикли» и набором, состоящим из кувшина, сахарницы, баночек для соли и перца. Все это было черно-белой окраски, «под коровку».
Кич.
Искусство.
Функциональная красота.
Высокие каблуки и собранные волосы.
Хесс прошел в гостиную, сел на большой красный диван, положил голову на руки и задумался о Джанет Кейн. Отдохнув, снова задумался. Черно-белый пол по непонятным причинам был ему неприятен.
На минуту Хесс переключился на самого себя, представляя, как в его организме умирают дурные клетки, а здоровые размножаются со стремительной скоростью. Доктор сказал, что сейчас беспрестанно идет битва за его жизнь.
Потом Тим Хесс встал, покинул дом и захлопнул за собой дверь. Он выключил воду в саду и пошел к машине по дорожке, обсаженной белыми и пурпурными цветами.
– Мы уже закрывались, – рассказывал служащий обувного магазина Дрю Аллен, двадцатидвухлетний студент местного колледжа. – Я почти закончил дела, и тут появилась она, так как ближайший выход к парковке лежит через наш магазин. Интересная женщина. Лицо очень красивое. Она оглянулась, увидела, что я смотрю на нее, и улыбнулась. Такое не часто случается. Большинству женщин не нравится, когда на них пялятся. А если тебе улыбается шикарная барышня, как такое забудешь? Я по крайней мере запомнил. Тогда я еще взглянул на часы – было ровно 8 часов 43 минуты. Вторник. На такой работе, как моя, часто фиксируешь какие-то мелочи. Я подумал, что всегда буду ждать ее в это время. Еще размечтался о том, как бы узнать, замужем ли она. Может, просто спросить? Но так ничего и не придумал. Теперь уж это не важно, правда?
Дрю Аллен не заметил никаких подозрительных людей.
Ничего особенного.
За исключением улыбки Джанет Кейн, за этот скучный рабочий день ничего интересного не произошло.
* * *
Робби Джилсон, в шортах и майке, открыл дверь и устало кивнул Хессу. Это был молодой мужчина приятной наружности, с короткой стрижкой, популярной среди серферов. Первая седина уже тронула его волосы на висках. Хесс заметил большие выпуклые мозоли на ногах Джилсона, появившиеся из-за многолетних занятий виндсерфингом. Робби был совладельцем компании по производству пляжной одежды. Компания называлась то ли «Чистый риск», то ли «Рискуй по полной!», Хесс точно не знал. Главное, у парня хватило мозгов не трогать машину жены!
– Дети в лагере до шести, – пояснил Робби.
Хесс не удивился, хотя и обрадовался тому, что муж Лаэл так быстро собрал вещи, о чем он его просил. Робби провел Хесса в библиотеку, напоминавшую холмистую местность. Рядом с высокими стеллажами и лестницами стоял огромный полированный стол, на котором располагались фотографии Джилсонов: Робби, Лаэл и детей. Хесс никогда не видел более милой семьи. Наверное, только такие приятные люди и могли жить в этом чудесном доме. Крепкая и дружная семья! Но как-то раз мама поступила легкомысленно: отправилась за покупками одна.
Робби принес Хессу фруктовый напиток и закрыл за собой дверь. Хессу в голову дул кондиционер, а из-за напитка зубы разболелись так, будто их выдирали клещами. Теперь, просматривая чеки и другие бумаги Лаэл, Хесс пытался найти связь с тем, что видел в доме Джанет Кейн. Тщетно. Единственное совпадение – адрес фирмы, продающей минеральную воду. Однако, позвонив туда, Хесс узнал, что поставка осуществлялась разными путями. Менеджер считал вполне возможным, что один и тот же водитель привозил воду в оба дома. Все новые водители поначалу заменяют более опытных агентов по доставке. Но, увы, сейчас уже нельзя установить, как производился развоз год или даже полгода назад, потому что раз в квартал все маршруты за неделю сводились в общее расписание. Узнать его можно по такому-то телефону. Хесс поблагодарил менеджера за терпение. Именно оно всегда выручало Хесса как на работе, так и в жизни.
Хесс немало удивился, обнаружив в коробке с различными бумагами дневник Лаэл. На желтой бумажке, приклеенной к обложке, ее муж написал: «Я никогда не заглядывал сюда, но вы прочитайте дневник, если это поможет делу. Р.Д.»
Он открыл последнюю запись, сделанную красивым, аккуратным почерком Лаэл:
«2 июня. Днем осталась одна дома. Такое не часто бывает. Робби с детьми ушли к морю кататься на досках, а я отказалась. Слишком жарко, кажется, прямо печешься на солнце. Иногда мне нравится оставаться одной в доме. Только я. Кондиционер выключен, окна открыты. Передо мной бутылка любимого джина. Ни разговоров, ни шума. Ничего. Около часа я наслаждаюсь, а потом начинаю скучать по семье. Наверное, сама не могу долго себя развлекать. Конечно, это проблема, знаю, но я сделала свой выбор: воспитывать детей, а не развиваться самой. Робби говорит, что дети – не оправдание. С другой стороны, Робби никогда не жаловался на то, что у меня недостает „индивидуальности“, на то, что я до конца не сформировалась как личность. Иногда я не понимаю, за что он любит меня. Вот сегодня, например, смотрю на весь этот рай, окружающий меня, и сожалею, что не заслуживаю его. Интересно, вправду ли существует карма и действительно ли есть особая справедливость? Ведь тогда однажды ты лишишься всего, чего не заслужил. И еще одно: если ты имеешь больше, чем заслужил, то почему бы и не отнять у тебя больше, чем ты имеешь? Ладно, хватит, уже прилично выпито и выкурено. Последняя затяжка, и я закругляюсь. До новых встреч! Спасибо, Господи, за все те блага, что Ты дал мне. Мне нравится моя жизнь!»
Хесс закрыл дневник, положив свои большие пальцы поверх кожаного переплета. Ему вдруг безумно захотелось выкурить сигаретку, однако врачи запретили курить после операции на легком. Первые две недели без курева казались Хессу невыносимыми, однако он всегда находил выход из затруднительного положения. Каждый раз, когда у него возникало желание курить, он проводил рукой по шраму, идущему от плеча до ребер. Пятидесяти лет курения было достаточно, чтобы заработать рак. Хесс начал в пятнадцать, следуя примеру своего брата. Он понимал, что если бы бросил лет тридцать назад, то, возможно, избавил бы себя от ужасной боли и сохранил пару лет жизни. Однако теперь это не имело никакого значения.
Тим подумал о шраме под рубашкой и посмотрел на фотографию Лаэл Джилсон. Он представил себе, как Лаэл, связанная веревкой, перекинута через ветвь дуба. Вот она висит вниз головой, мягкий изгиб ее тела чуть различим во тьме, руки заведены за спину и крепко связаны, кровь течет из горла и капает на землю. А волосы эти две женщины собрали сами. Нет, это не случайно! Он искал именно их, хотел именно их, притом хотел непреодолимо! Собранные волосы что-то означают. Теперь Хесс проигрывал в голове сцену с Джанет Кейн, потом с ними обеими...
Ужасающие зрелища! Хесс научился прощать себе эту слабость к воображаемым сценам. Нередко его огорчала привычка воображать подобные кошмары, хотя она помогала ему как детективу. Но Хесс уже не мог избавиться от увиденного, равно как и от своих впечатлений. Память – расплата за мастерство полицейского.
В целом Тим считал, что характер и склонности даны нам от рождения. Он еще не встречал человека, которому полностью удалось бы создать себя. Поэтому Хесс был уверен в том, что правильно понимает истинную природу зла. Оно появлялось на свет вместе с личностью.
Через некоторое время Робби провел Хесса в спальню, находившуюся этажом выше. Из окон открывался чудесный вид на запад и на юг. Одна из стен была зеркальной и отражала тот же вид, только перевернутый. В зеркале Хесс увидел остров Каталина, лежащий далеко отсюда.
– Вы ведь хотите узнать ее? – нарушил молчание Робби. – Увы, я не могу передать вам ее образ. Не могу рассказать о ней в двух-трех словах, показать несколько фотографий и объяснить, какая она.
Джилсон говорил о жене как о живой. «Он так и не смирился с ее смертью, не принял ее», – подумал Хесс. На месте Робби он, наверное, вел бы себя так же. Ему очень хотелось ошибиться, хотелось верить, что Лаэл и Джанет не мертвы...
Хесс и Робби стояли на балконе. Дневной бриз пробирал Тима до костей.
– Я пытаюсь найти что-то общее между вашей женой и второй женщиной, Джанет Кейн. Может, их жизни как-то связаны? Почему похититель выбрал именно их?
– Из-за их красоты.
– А что лучше всего в вашей жене?
– Лицо. Осанка.
– А в ее характере?
– Жизнерадостность. Она... была счастлива и не скрывала этого. Я никогда не встречал такого веселого, открытого человека! Мне повезло, что я стал ее мужем. Она обожала все, что окружало ее, а рядом с ней и другие начинали любить жизнь. Но Лаэл всегда помнила о конце. Она не была глупой, легкомысленной и пустой. Но не была и мрачной, циничной, не искала во всем плохое. Лаэл не упускает возможности чему-нибудь порадоваться.
Хесс задумался над его словами. Прошло полгода, а Робби еще сбивается с прошедшего на настоящее время, говоря о пропавшей жене. Именно неопределенность ломает людей, и Хесс нередко наблюдал это. Если тело найдено, ты знаешь наверняка, что человек мертв. Конечно, это горе. Но с горем со временем справляются. А неизвестность и тайна разъедают душу, как кислота.
Джилсон обернулся и посмотрел на Хесса. Его лицо было злым и решительным: казалось, сейчас он способен на любой поступок.
– Я почуял его! – взволнованно воскликнул Робби.
Сердце Хесса учащенно забилось.
– Я другим копам не говорил, потому что они меня не спрашивали. Знаете парня по фамилии Кемп? Из-за таких паршивцев люди и ненавидят полицейских. Так вот, Лаэл исчезла в четверг вечером. В пятницу утром нашли машину и вызвали меня. Когда я сел, чтобы перегнать ее, то почувствовал его запах.
– Преступника? Ну?!
– Легкий, почти выветрившийся запах одеколона или лосьона после бритья. Очень слабый. Но я запомнил! Учуял гада! Если когда-нибудь встречу его – убью!
Хесс кивнул:
– Я бы тоже не прочь. Только вот в тюрьме несладко.
– Я готов потом отсидеть. Оно того стоит. Я бы все отдал, лишь бы продырявить ему голову.
– Мечтать приятнее, чем убивать на самом деле.
Хесс взглянул на запад и увидел дома, желтеющие предгорья, чистые заасфальтированные дороги и резкие очертания синего океана, уходящего за горизонт. Робби все еще оставался в раю, только его Ева ушла.
Можно бы воскликнуть: «Как несправедливо!» Только за свою жизнь Хесс уже миллион раз повторял эту фразу. Истина успела обесцениться.
8
Колеску занял свое привычное место за прилавком и посмотрел сквозь пыльное окно. На стекле он прочитал надоевшую надпись «Автомастерская Прэта» и взглянул на часы. Осталось двадцать минут. Он слышал, как Прэт и Гарри возились с очередной машиной и как время от времени хихикала Лидия, жена Прэта. Каждый день за полчаса до закрытия они начинали заливаться пивом и болтать о том о сем. Разговор сопровождался характерным звуком открывающихся банок: чччт, чччт. Вся беседа сводилась к обсуждению двух тем: автомобили и женские тела.
Колеску продавал запчасти, а в конце рабочего дня собирал и считал все вырученные деньги. Он выполнил свои прямые обязанности, насчитав 14 баксов наличными и 220 – чеками. Колеску записал прибыль и номера чеков на депозитном бланке и дважды перепроверил общую сумму.
– Привет-привет, Мэтти!
Это закудахтала Лидия, мягко подкрадываясь к Колеску и кладя ему руку на плечо так, будто они сто лет знакомы. Она позволяла себе всячески коверкать его имя, полный вариант которого звучал как Матаморос, а краткий – Морос. Лидия явно не довольствовалась этим и постоянно играла словами. Сначала она звала Колеску Матамата. Из энциклопедии он узнал, что матамата – это южноамериканская речная черепаха, которая своеобразно ловит рыбу. Она открывает огромную пасть и глотает добычу, плывущую по течению. Колеску попросил больше так не называть его. Лидия повиновалась.
– Как там твои беседы?
– Очень хорошо.
– Они же не собираются закладывать тебя соседям?
– Думаю, нет.
– Надеюсь, они не сделают этого, – сказала Лидия, вновь кладя руку на плечо Мороса. – Трудновато, наверное, жить, когда под носом снуют копы и вечно мутят воду.
Интересно, вода – это напоминание о матамате? Лидию сразу и не поймешь.
– Я верю в лучшее, – сказал Колеску.
– И я восхищаюсь твоим оптимизмом! Ты сам решаешь все проблемы, тащишь свою ношу, ни на кого ее не взваливая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42