Не обращая внимания на эти мелкие неудобства, Мур завернулся в одеяло и примостился в закутке возле оборудования для постановки радиогидроакустических буев. Спустя несколько секунд он уже крепко спал.
Ему снился родной дом в Александрии, штат Вирджиния. Он на своем любимом спортивном велосипеде поднимался по велосипедной тропе в гору Вернон. Жена Лори ехала рядом на горном велосипеде. Так они катили вместе среди лесов и болот, где когда-то бродил Джордж Вашингтон. Неподалеку привольно текли воды Потомака. Вдруг Мур перенесся в маленький ялик, несущийся под парусом по водной глади реки. Надвигалась гроза. Странно, но Лори исчезла. Это наполнило его сердце болью и тревогой, и он принялся тщетно искать ее. Зигзаг молнии вспорол черное небо и со страшным грохотом ударил в мачту шлюпки. После ослепительной вспышки он вновь увидел себя на велосипеде, мчащемся вниз по крутому спуску за далеко оторвавшейся от него Лори. В лицо бил холодный ветер. Попытавшись слегка притормозить, он вдруг с ужасом обнаружил, что тормоза полностью вышли из строя.
Забыв о собственной опасности, он стал кричать, чтобы Лори остановилась. Но та не слышала его. Не видела она и груженый трактор с прицепом, приближавшийся по примыкавшей сбоку улице внизу.
Томас Мур изо всех сил бросился догонять Лори, и его сон превратился в кошмар. Его ноги сковала необъяснимая усталость, и он в бессильном ужасе наблюдал, как трактор стремительно приближался к точке неминуемого столкновения, а его жена оставалась в полном неведении относительно того, какая страшная смерть ожидала ее.
– Коммандер Мур, – послышался далекий озабоченный голос. – Проснитесь!
Легкое прикосновение чьей-то руки вывело его из состояния глубокого забытья. Открыв глаза, Мур увидел перед собой озадаченное лицо Ноултона. Кошмарное видение отступило, вспугнутое мерным рокотом вертолета, в котором был едва слышен почтительный голос старшины.
– Простите, сэр, но пилот хотел бы переговорить с вами.
Ноултон указал в сторону кабины. Мур коротко кивнул ему и резко встал. Вертолет сильно трясло, и он осторожно прошел в кабину.
– Коммандер Мур, – обратился к нему летчик, сидевший слева в напичканной приборами кабине. – Мы только что получили срочную радиограмму из штаба главкома на Тихом океане с приказом следовать в другой пункт назначения.
– Но мне надо в Сасебо, – возразил Мур, еще не совсем придя в себя после сна.
– Боюсь, что ничего не выйдет, сэр, – ответил пилот. – В радиограмме приказано немедленно доставить вас в другое место. Там указаны координаты, сэр.
– Надеюсь, меня не возвращают на «Иводзима»? – проворчал Мур.
Развернув на коленях карту, пилот сказал:
– Если, конечно, «крокодиловоз» не прошел сто морских миль за последний час.
Он очертил район к западу от островов Бонин и добавил:
– Мы высадим вас здесь, сэр.
– Но это же, черт возьми, посреди океана! – воскликнул Мур.
Пилот пожал плечами.
– Могу только сказать, что эти координаты переданы нам из штаба главкома в зоне Тихого океана, сэр. Если вы потерпите еще четверть часа, мы скоро узнаем, в чем дело.
Раздосадованный Мур вернулся в салон и уселся перед иллюминатором. С этого места с высоты в пять тысяч футов было удобно обозревать медленно проплывающий внизу морской пейзаж. Прямо под ними водный простор бороздило двухмачтовое парусное судно, и мысли Мура вернулись к недавно пережитому кошмару.
Лори уже давно не являлась ему в сновидениях. А между тем, казалось, только вчера они были вместе, наслаждались счастьем и радостями жизни.
Стоило ему только подумать о ней, как память услужливо подбрасывала целый калейдоскоп воспоминаний, как приятных, так и причиняющих боль. Они выросли по соседству, и детская дружба расцвела в юношескую любовь. Они сами никогда не сомневались, что поженятся, и после совместной учебы в университете штата Вирджиния поклялись в вечной любви друг другу.
Отец Лори был военным моряком, и она хорошо знала, что ее ожидало, когда муж ступил на ту же стезю. Они решили не обзаводиться детьми до тех пор, пока Томас не вернется домой после первого срока обязательной морской службы и не получит постоянную должность в разведке или следственных органах.
Свое первое после производства в офицеры назначение он получил на плавучую базу подводных лодок в Холи-Лох, Шотландия. Лори пришлось остаться в Александрии, где она работала учительницей в начальной школе. Но при всякой возможности, когда позволяли семейный бюджет и занятия в школе, она приезжала к нему в Шотландию.
На первых порах ему было трудно без нее, и он с головой ушел в работу. Когда Мур получил от Лори известие, что собирается провести все лето в Шотландии, он возликовал и сразу же начал подыскивать жилье. Ему удалось найти чудесный домик у подножья холма с видом на Хантерс Куэй на окраине Дануна. И хотя арендная плата была высоковата, он все же снял этот дом, и, как потом оказалось, Лори влюбилась в него с первого взгляда.
То было самое счастливое время в его жизни! Ему удалось получить несколько недель отпуска, и они вдвоем обошли все живописные окрестности, поросшие чудесным, сказочным вереском. Они бродили по берегам великолепного озера Ломонд, съездили на поезде в горные районы Шотландии и даже побывали на волшебном острове Иона – колыбели христианства на Британских островах. В Эдинбурге они посетили музыкальный фестиваль в Ашер-холле, сходили на экскурсию в Эдинбургский замок, где посмотрели программу показательных выступлений военных духовых оркестров и волынщиков.
Их счастливое шотландское лето пролетело, как одно чудное мгновенье. Не успел он опомниться, как Лори уже упаковывала вещи для отъезда домой. В их последнюю совместную ночь они долго занимались любовью. Неожиданно быстро наступил рассвет, и когда она на прощанье махала ему рукой с палубы парома в Дануне, Мур и не подозревал, что видит свою возлюбленную в последний раз. Через месяц она трагически погибла в автомобильной катастрофе в центре Вашингтона.
После этого жизнь Томаса Мура резко изменилась. Смерть Лори подорвала его жизненные силы, убила часть его самого. Это особенно бросалось в глаза в первые месяцы после ее похорон. Сердце его было разбито, и, казалось, он был обречен доживать отмеренные ему судьбой годы, храня в сердце память и верность той, кого так сильно любил.
В том же году он получил назначение в следственные органы ВМС и был переведен в Вашингтон. Мур полностью отдался работе. Душевная рана заживала медленно. Кошмары со временем почти прекратились, лишь изредка они всплывали из подсознания, беспокоя его тогда, когда он этого меньше всего ожидал.
Монотонный гул вертолетных турбин вновь вернул его к действительности, напомнил о долге, которому теперь была посвящена вся его жизнь. Единственное, что для него имело значение, это честное служение родине. Все остальное отступило на второй план.
Благодарный судьбе за новую цель, Томас Мур вновь выглянул в иллюминатор. Море, насколько хватало взгляда, было затянуто молочно-белыми клубами тумана, который накрыл водную поверхность такой толстой шапкой, что вертолет, казалось, летел в сплошном белесом киселе.
– Как насчет горячего кофе, сэр? – спросил старшина.
– С удовольствием, – ответил Мур, почувствовав вдруг, что замерз.
Вертолетчик протянул ему пластиковую чашку и наполнил ее дымящимся кофе из серебристого термоса. Темно-коричневая ароматная жидкость была заварена по-морскому крепко, и Мур с наслаждением потягивал ее из чашки.
– Жаль, что не могу ничего предложить к кофе! – прокричал Ноултон.
– Мне вполне достаточно кофе, – ответил Мур.
Тональность мерного рокота двигателя несколько изменилась, и нос вертолета слегка наклонился.
– Похоже, пошли на снижение, – заметил старшина, подойдя к Муру и выглянув в иллюминатор. – Не хотел бы я сейчас пилотировать вертушку. Туман за бортом густ, как гороховый суп моей мамы.
Машину сильно затрясло, и Мур пролил изрядную долю кофе. Только чудом ему удалось не ошпариться, и, едва удерживая прыгающую в дрожащих руках чашку, он заметил в разрывах тумана нечеткий силуэт корабля. С потерей высоты очертания корабля становились все более четкими, и, наконец, вызвали радостную реакцию у старшины.
– Так это же «Хьюит!» Мы работали с ним на прошлой неделе в Филиппинском море!
«Сихок» резко снизился над кораблем, прошел над его обтекаемой надстройкой, и Мур обратил внимание, что на палубе слишком мало вооружения для корабля типа «Спрюенс». Он заметил лишь пару пятидюймовых легких орудийных установок Мк-45 на носу и корме и противолодочную ракетную систему «Асрок» перед мостиком. Мур знал, что на самом деле основная ударная мощь «Хьюита» была спрятана в корпусе. Для борьбы с подлодками противника эсминец имел не менее двадцати четырех ракет-торпед Мк-16 «Асрок», а для защиты от угрозы с воздуха – натовскую ракетную систему «Си Спэрроу» с шестнадцатью ракетами и две орудийные установки для ближнего боя «Фаланкс Гэтлинг». Кроме того, «Хьюит» был вооружен восемью ракетами «Гарпун» и шестью торпедными аппаратами для пуска торпед Мк-32.
Еще одно из основных боевых средств эсминца обнаружилось, когда «Сихок» завис над его кормовой вертолетной площадкой, способной одновременно принимать по две винтокрылые машины. Перед этой площадкой размещался впечатляющих размеров ангар.
Лишь легкий толчок свидетельствовал о посадке вертолета. Надсадный рев турбин сменился тонким свистом. Наконец, стих и он, и в кабине воцарилась долгожданная тишина. Старшина открыл люк, и в его проеме показался лейтенант, облаченный в форму цвета хаки.
– Коммандер Мур?
Мур грациозным жестом снял шлем и поднял руку.
– Это я.
– Сэр, я – лейтенант Келсо, начальник службы вооружения эсминца «Хьюит». Следуйте за мной. Капитан 1 ранга Стэнтон ждет вас в море.
Не совсем уловив смысл последней фразы, Мур пошел за лейтенантом в центральную часть эсминца, где у правого борта готовили к спуску на воду катер.
– Прошу на катер, сэр, – пригласил Келсо.
– Но где же ваш командир? – спросил Мур, совершенно сбитый с толку развитием событий.
– Мы доставим вас к нему на этом катере, сэр, – пояснил лейтенант.
Мур понял, что Келсо было запрещено давать более подробные разъяснения, и, восприняв это как должное, спустился в катер, команда которого состояла из трех человек, включая скупого на слова сопровождающего.
Приводимый в движение мощным подвесным мотором катерок мягко отвалил от борта «Хьюита» и взял курс в море. Эсминец моментально исчез в тумане, и установилась призрачная тишина, нарушаемая только размеренным урчанием мотора да плеском волны, бьющей в закругленную корму катера.
Лейтенант Келсо действовал за штурмана. С помощью ручного компаса он держал курс на юго-запад. Туман был такой плотный, что не видно было ни зги.
Прошло десять минут, и Мур уже вознамерился спросить, куда все же они направляются, как Келсо вдруг дал рулевому команду заглушить двигатель, а сам поднес к губам свисток и дал три длинных сигнала. В ответ неподалеку раздались два коротких свистка, хотя из-за тумана Мур затруднялся определить направление, откуда они исходили. По команде Келсо, рулевой снова врубил двигатель, и они со скоростью черепахи двинулись вперед.
Через несколько секунд впереди сквозь туман начало пробиваться тусклое мерцание красного ходового огня. Мур нетерпеливо подался вперед, заметив, как из тумана буквально в нескольких ярдах перед носом катера выплыл огромный закругленный черный корпус. Он сразу понял, что это субмарина, хотя все еще не мог определить ее тип. Под леерным ограждением ее рубки на воде покачивался двойник их катера. В катере никого не было, но на палубе лодки, за рубкой, толпилось несколько моряков. Двое из них подхватили брошенный лейтенантом Келсо нейлоновый швартов.
– Есть какие-нибудь признаки жизни? – спросил начвооружения, пока двое матросов протягивали катер вперед и закрепляли конец на кнехте подлодки.
– Никак нет, лейтенант. Каперанг Стэнтон собирается вскрывать переднюю сходную шахту, – ответил один из матросов, спуская штормтрап по борту лодки. – Тогда и узнаем, что здесь происходит.
Лейтенант Келсо повернулся к Муру.
– Похоже, мы вас доставили сюда в самый подходящий момент, сэр. Будьте осторожны на трапе.
Мур благополучно взобрался по трапу на палубу субмарины. Теперь по явной выпуклости корпуса сразу за рубкой он безошибочно определил, что это американская ракетоносная подводная лодка типа «Бенджамин Франклин». Эти корабли были хорошо знакомы ему еще по службе в Холи-Лох. Однако он точно знал, что из американских атомных ракетоносных лодок в зоне Тихого океана действовали только лодки новейшего типа «Трайдент», которые базировались в Бангоре, штат Вашингтон, и присутствие в этих водах корабля типа «Бенджамин Франклин» по-настоящему озадачило его.
Лейтенант Келсо догнал Мура на палубе и указал на нос лодки:
– Наш командир там, сэр.
Муру не надо было указывать дорогу дважды, и он решительно двинулся вперед. Проходя мимо рубки, он на секунду задержался, заметив скопление водорослей, свисающих с горизонтальных рулей.
– Лейтенант, что же все-таки случилось с этой лодкой? – спросил он.
Келсо указал на группу людей на палубе впереди.
– Спросите у командира, сэр. Я абсолютно не в курсе.
Потянувшись вверх, Мур достал и спрятал в карман кусок водоросли, после чего пошел дальше. Шесть человек склонились над задраенным люком сходной шахты. Двое крепких старшин со специальными монтировками колдовали над неподдающейся крышкой люка, пытаясь открыть ее. Рядом стоял и руководил работой почтенного вида седовласый офицер в синей куртке-ветровке. Он бросил тревожный взгляд на приближающегося незнакомца.
– А вы, должно быть, и есть коммандер Мур. А я – капитан 1 ранга Эдвард Стэнтон, командир эсминца «Хьюит».
Мур ответил на его приветствие вежливым кивком.
– Каперанг Стэнтон, я не знал, что у нас в Тихоокеанском флоте есть ракетоносные лодки типа «Бенджамин Франклин».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33