Королевич с осуждением, Кащей удивленно. Я смутилась и прикусила язык.
– Я не собираюсь драться с тобой, – продолжил Кащей прерванный разговор «на высшем уровне».
– Ты отказываешься? – не поверил королевич, и в его глазах блеснул огонек легко одержанной победы.
– Естественно. – Князь посмотрел на него так, будто это само собой разумелось. – Согласиться было бы просто безумием. Драться с заведомо слабым противником выше моего достоинства. И потом, я не хочу лишать расстанский престол единственного наследника.
Королевич чуть не захлебнулся собственной злостью.
– А похищать невинных девиц, стало быть, самое оно? – не удержалась я от ехидного замечания, вцепившись в локоть Елисея и стараясь удержать его от нападения на хозяина замка.
– У меня хватает забот и без ваших брачных проблем, – ответил Кашей, рассеянно наблюдая за моими попытками справиться с королевичем. – Кстати, ты так и не удосужилась представиться.
– Баба-яга, – буркнула я.
Кащей хмыкнул:
– Какая прелесть. А я Кащей Бессмертный.
– Очень неприятно!
– Мне тоже.
Обмен любезностями состоялся.
– Ваше сиятельство, да что вы с ними церемонитесь? – раздался сзади меня голос одного из гостей, о которых я уже успела забыть. – Расправиться с ними – и дело с концом.
– Еще успею, – загадочно ответил Кащей. – Приготовьте комнаты для наших «дорогих» гостей, они задержатся у нас на некоторое время.
И с этими словами он быстро развернулся и вышел, не оставив нам времени на парочку очень волнующих вопросов. Гости и стражники тоже потянулись к выходу, не забыв прихватить с собой наши вещи, конфискованные при обыске, в том числе и про метлу не забыли. Это, наверное, чтоб нам не пришла в голову мысль смыться, хотя я сомневаюсь, что у меня в ближайшее, да и не очень, время возникнет желание полетать.
Мы остались с королевичем одни.
– Зачем ты полез на рожон? – накинулась я на поникшего наследника. – Наше положение и так хуже некуда, а ты еще со своими благородными порывами не к месту.
– У тебя был план получше?
– Нет, – вздохнула я и огляделась по сторонам.
Погром, который мы устроили, не поддавался никакому описанию. Перевернутые стулья валяются кверху ножками, весь пол усеян остатками еды вперемешку с осколками разбитой посуды, по центру стола тянется ровная чистая полоса, по краю которой возвышаются кучки не поддающихся уже классификации блюд, и лишь по их отдельным фрагментам можно определить приблизительное меню. Только гусь остался цел и невредим. На месте Кащея я бы за такое выкинула нас в то же окно, в которое мы имели неосторожность влететь, но он пока поступил более гуманно.
Выглянув в коридор, я только убедилась, что нас бдительно охраняют. Двое стражников, далеко не дружелюбного вида, сомкнули обнаженные мечи у меня перед носом, и я поспешно убралась обратно. Сбежать не удастся.
– Что нам теперь делать? – прогнусавил королевич.
– Ничего, – пожала плечами я, направляясь к гусю. – Лично я собираюсь перекусить.
– Как ты можешь думать о еде в такой момент? – Елисей отказывался понимать мои голодные чувства. – Мы должны выбраться отсюда, и как можно скорее.
– Каким образом?
– Не знаю.
– И я не знаю, а поэтому не мешало бы восстановить силы.
Я примерилась к гусиному крылышку и уже собралась оторвать его, но тут дверь распахнулась, и на пороге застыл дворецкий.
– Следуйте за мной, я провожу вас в ваши комнаты.
Мог бы и попозже прийти, хоть поесть бы успела. С собой, что ли, гуся прихватить, вряд ли его уже кто есть будет.
И я, подхватив тяжелое блюдо, направилась к выходу. Но унести добычу мне не дали. Дворецкий отобрал у меня гуся и водворил обратно на разгромленный стол, взглянув не меня так, будто я пыталась похитить семейную реликвию, и только после этого сделал нам знак следовать за ним.
Вот ханжа! Ему жалко, что ли?
Нас повели к лестнице. Замок изнутри не выглядел зловеще. По стенам развешаны гобелены и картины, факелы ярко освещали коридор. Ни паутины по углам, ни скелетов в нишах, ни летучих мышей под потолком. Неинтересно как-то. Но обольщаться не стоило. Кто знает, что ждет нас дальше? Я на всякий случай старалась запомнить расположение дверей и даже посчитала их, вдруг пригодится.
Винтовая лестница также была освещена, и мы следом за дворецким стали спускаться вниз. Наш провожатый шел так торопливо, что у меня закралось подозрение, будто ему не терпится поскорее от нас избавиться. Надеюсь, в подземелье найдется парочка вполне комфортабельных камер для меня и королевича? Или нам выделят самые сырые и затхлые, чтоб неповадно было? Я почему-то была уверена, что, говоря о комнатах, Кащей имел в виду тюремные застенки.
Но с «надеждой» на уютную одноместную камерку в подземелье пришлось расстаться очень быстро, комнаты нам приготовили этажом ниже, причем друг напротив друга.
– Эта комната для его высочества, а эта для молодой ведьмы, – указал нам дворецкий наши покои с видом секунданта, разводящего дуэлянтов к барьеру.
Мы с королевичем переглянулись и разошлись в разные стороны.

ГЛАВА 10

Хоромами выделенную мне опочивальню назвать было нельзя, но тем не менее она была больше моего домика раза в полтора. Справа стояла большая кровать под балдахином, и я даже засомневалась, смогу ли найти себя в ней утром, когда проснусь. Рядом комод с ящичками для личных вещей. Я проверила их содержимое, но там было пусто. Своих вещей, кроме книги, у меня не было, поэтому ящики остались сиротливо пустовать и дальше. Небольшая тумбочка с тройным подсвечником с другой стороны кровати. Очень кстати, потому что сгущающиеся сумерки уже не позволяли ясно различать предметы, и я щелкнула пальцами. Три язычка весело заплясали, будто только меня и ждали и теперь не могут нарадоваться моему долгожданному появлению. Пламя отразилось в большом зеркале на противоположной стене.
Я подошла к нему и взглянула на свое отражение. Вот теперь все встало на свои места. Кащей не будет приносить нас в жертву кровожадным и злобным богам. Он нашел в нашем лице (в моем-то точно) новый источник доходов – в качестве собирателя милостыни, и это принесет в его казну немалые деньги. Я бы при виде несчастной замарашки, которая смотрела на меня из зеркала, от жалости рассталась бы со всеми своими наличными сбережениями, а потом еще и за копилкой домой сбегала.
Мои волосы, рассыпавшиеся по плечам, приобрели странный серо-буро-малиновый оттенок и больше походили на выброшенные волной водоросли, успевшие высохнуть и подгнить. На макушке красочно устроился кусок ветчины и горстка салата, сбоку свисала капустная прядка, на лбу красовалась звездочка укропа. Само очарование.
Одежда вообще не поддавалась никакому вразумительному описанию. Мне сразу захотелось почесать все части тела одновременно и как можно скорее помыться. Но ничего похожего на умывальник или тазик с водой я не обнаружила. Пришлось чесаться.
Подойдя к окну, я убедилась лишь в одном – из него можно только покончить жизнь самоубийством, сбросившись вниз. Оно располагалось на уровне верхушек деревьев и оптимизма по поводу благополучного приземления не внушало, особенно после сегодняшнего полета. Еще немного, и у меня разовьется боязнь высоты. Я поспешно отвернулась от окна, чтобы не искушать собственную психику.
Раздался настойчивый стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла неопределенного возраста женщина в фартуке горничной, с лицом бульдога и бюстом отощавшей коровы. Она смерила меня недружелюбным взглядом, бросила на кровать принесенный сверток и коротко тявкнула:
– Ванная и уборная в конце коридора налево. Если что-нибудь понадобится – позовешь.
И хотела уже удалиться с грацией полузадушенного индюка, но я остановила ее вопросом:
– Простите, любезнейшая! Если мне вдруг что-нибудь понадобится, какую вазу из стоящих в коридоре нужно будет разбить, чтобы позвать вас?
– Никакую, – полуобернулась она. – Это старинная керамика, не вздумай даже прикасаться к ней. Моя комната этажом ниже справа от лестницы. Надеюсь, ты не будешь нуждаться в моей помощи.
– Я тоже. Премного вам благодарна, – чуть не раскланялась я.
И горничная пулей выскочила в коридор. Я не смогла удержаться и показала ей вслед язык.
Очень хорошо. По крайней мере, теперь я точно знаю, куда мне ходить ни под каким предлогом не стоит. Встречаться с этой фурией больше не хотелось.
Я развернула сверток и обнаружила скомканную одежду неопределенного цвета, полотенце, расческу и прочие предметы личной гигиены. Там же оказалась и моя сумка с лекарствами. Жизнь налаживается. Однако могли бы и поучтивее отнестись ко мне, я все-таки королевича сопровождаю, а не на работу устраиваться пришла, где на одно место десять человек в очереди ждут.
Оставив вынашивание мстительных планов на потом, я ухватила все принесенное мне злобной служанкой и направилась в указанном направлении в ванную. Надеюсь, она не перепутала ничего и я не попаду в потайную комнату, где обретается страшное и ужасное проклятие всего Кащеева рода в виде шестиглавого монстра, не кормленного с позапрошлой зимы. Приоткрыв дверь и осторожно заглянув внутрь ванной комнаты, я пришла к выводу, что на этом этаже, скорее всего, самый страшный и грязный монстр – это я.

Я вернулась в свою комнату чистая и свежая, как майская роза, и развесила на спинке кровати выстиранную одежду. Можно, конечно, оставить ее сохнуть тут до утра естественным способом, но то, что мне выделили, меня никак не устраивало и больше подошло бы храмовой нищенке, причем невероятно опухшей с голоду. Выцветшая хламида, потерявшая свой изначальный цвет явно еще во времена прадеда нынешнего князя, висела на мне огромным мешком и не спадала только благодаря завязкам на шее, которые несколько раз порвались при попытке их завязать, но мне удалось с ними справиться. Я даже заподозрила, что это чья-то бывшая ночная рубашка, оставшаяся в старой кладовке только из-за любви к ненужной рухляди. Поясок, прилагавшийся к этому старинному костюму, больше смахивал на обычную веревку, которой привязывают коз на выпасе, чтобы не разбежались. Я завязала его на талии и стала похожа на песочные часы. Ассортимента мне не предоставили, поэтому до своей комнаты я добиралась почти бегом, чтобы не попасться никому на глаза, если здесь вообще кто-нибудь ходит.
Я, конечно, понимаю, что восторга наше появление вызвать ни у кого не могло, но так открыто выражать свое презрение может разве что тот, кому глубоко наплевать на межгосударственные распри. Собственно, от Кащея можно было ожидать чего-либо подобного. Надеюсь, Елисею повезло больше, он же королевич все-таки, а над наследниками не принято так откровенно издеваться.
На улице совсем стемнело, и в нёбе замерцали далекие звезды. Убывающий месяц отразился в зеркале и торопливо спрятался за набежавшую тучку. Поднялся ветер. Я прикрыла окно, чтобы всякие кровососущие насекомые не нарушали мой покой, и поставила на пол подсвечник.
Высушивать вещи с помощью магии довольно хлопотно и трудоемко, поэтому я редко пользовалась этим способом, но сейчас у меня не было выбора. Лучше потратить час времени на это нудное занятие, чем выглядеть бабой на чайник. Оставаться в мешке до утра не было никакого желания.
Присев на корточки, я направила на свою одежду струю теплого воздуха. Штаны и рубашка заколыхались под порывом несильного ветерка и медленно, но верно стали испарять влагу.
Как только все высохнет, надо будет обязательно проведать королевича, а то мало ли что. Не к бабушке в деревню отдыхать приехали. Да и подумать, что делать дальше, не помешает. Но это потом. Сейчас главное – моя одежда. Просто во время пользования магией думать о чем-либо достаточно проблематично, процесс требует полной концентрации внимания, а при посторонних мыслях он постоянно сбивается, и приходится все начинать заново.
Сушка уже подходила к концу, когда в дверь громко постучали. Неужели опять этому крокодилу в переднике приспичило принести мне очередную ненужную в этом доме половую тряпку? Ну пусть заходит, я выскажу ей все, что думаю по этому поводу.
– Входите, входите, – любезно разрешила я, поднимаясь с пола и упирая руки в бока.
Но вместо коварной служанки в мою комнату вошел сам Кашей.
Заготовленная гневная отповедь застряла на полпути к горлу, и я застыла с приоткрытым ртом. Кащей при виде меня резко остановился и вытаращил глаза. Наверное, подумал, что я готовлюсь к какому-то неизвестному ему ужасному обряду посвящения в злобные демоны. Свечи на полу только подтверждали такое предположение, не хватало магических треугольников, нарисованных кровью.
– Что это за маскарад? – наконец высказал он свое мнение по поводу моего внешнего вида, выйдя из оцепенения.
– Маскарад?! – возмутилась я. – Я бы назвала это откровенным издевательством, а не маскарадом!
– Что ты имеешь в виду?
– Вот это! – И я подергала полы моего мешковидного облачения, отчего слабые завязки на шее снова лопнули и обнажили одно плечо.
Я жутко смутилась и поспешно натянула сползающую ткань чуть ли не до подбородка. Мне стало обидно.
– Где ты это взяла? – подозрительно спросил Кащей.
– Где, где? – тихо сказала я, снова опускаясь на корточки и трогая немного влажный низ брюк. – Твоя злобная прислуга одарила.
Кащей многозначительно промолчал, а я снова принялась за просушку, поймав себя на мысли, что такого благоговейного ужаса, как вначале, уже не испытываю. Наверное, сработала защитная реакция.
– Как тебя зовут? – спросил Кащей, внимательно наблюдая за моими действиями.
– Я уже представлялась, – непочтительно огрызнулась я.
– Мне кажется, ты не в той ситуации, чтобы хамить. – В голосе Кащея появились угрожающие нотки.
– А мне кажется, что я в той ситуации, когда хуже уже быть не может, – как можно спокойнее парировала я.
– Ты так думаешь? – Стальные глаза нехорошо сощурились.
– Я на это надеюсь. – Уверенности у меня поубавилось.
Перед моим мысленным взором воображение тут же нарисовало кровавые жертвоприношения, дикие оргии, жестокие расправы, о которых, не вдаваясь особо в подробности, но довольно живописно нам рассказывали на лекциях по защите от черной магии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48