– С Московии и даже с Урала в эти места беглые холопы бежали. Обживались здеся, срубы ставили, охотой и рыбалкой промышляли. А потом, как деды говорили, не то кто-то из царей, не то заводчик Демидов послал сюда воеводу с большим отрядом казенных войск. Беглецов переловили по окружным местам и вернули с семьями в крепостные. А несколько сотен людей, из числа бунтовщиков и самых непокорных, утопили в озере, которое с тех пор стало называться Адским и на месте которого теперя лежат а-аграмадные мхи…
– Ненавижу! – процедил Леха. – Проклятые болота! Хренова зеленая трясина! Будь моя воля, я б… на фиг осушил все эти ваши «мхи»!
– Напрасно ругаешься, паря, – покосившись на него, заметил Уваров. – Не знаю, как в иных землях, но о здешних мхах – особый разговор. Все реки у нас, почитай, выходят из болот. Мхи даже в засушливое лето не пересыхают, сохраняя влагу для почвы и воду для рек в округе.
– Типа, как водохранилище, да? – спросил Леха.
– Верно, паря. Только – без плотины… И никогда не пересохнет! Мох, он ведь навроде губки. Почитай, раз эдак в двадцать способен держать вес воды поболее своего… Вот ты, говоришь, Алексей, надобно осушить все болота…
– Да! Толку-то от них… одна грязь.
– Вот один дурак – извини, паря, – из нашей деревни точно, как ты, думал, – усмехнувшись, сказал Уваров. – Его огороды выходили на луг, а лужок соседствовал с болотцем. Вот он, значит, умник эдакий, выкопал канавы и спустил его, как ты выражаешься, к «такой-то бабушке». И что? На следующий год все пожухло-завяло на его участке, да и соседям его тоже досталось… А торф, который в здешних местах издавна добывают? А клюква и морошка? Ежели бы собрать и заготовить весь урожай, то и себя, и соседние страны могли бы наилучшими витаминами обеспечить! А возьми тот же мох. Это ж лучший в природе материал для изоляции! Если пазы в срубе забить мхом, то никакие стужи и ветродуи не страшны! Ранее холодильников и в помине не было, так деды хранили продукты в сфанговых очесах… Вода эта болотная, чтоб ты знал, паря, тож месяцами может храниться в бочках. Слыхал я, что в старину моряки брали в плавание болотную воду, потому что питьевая в одночасье портилась. И даже если рана там какая или язва, то сфанговые мхи, приложи их к болячке, действуют получше иных лекарственных мазей.
Внезапно оборвав себя, Уваров поднялся на ноги, взял в правую руку свой «щуп», после чего негромко сказал:
– Пора, однако, двигать дальше. Иначе не успеем засветло вернуться к Карачаевским мхам.

По прикидкам Анохина, времени уже было между тремя и четырьмя часами пополудни. Вокруг них лежало одно безбрежное изумрудно-зеленое море. Леса совсем не видно: ни впереди, ни слева или справа, ни позади. Той рощицы, откуда они начали свой путь, тоже не видать даже на горизонте. Только чахлые сосенки кое-где еще заметны среди ядовито-зеленого мха… Вокруг странная, зловещая тишина: ни шелеста листьев, ни журчания речных потоков, ни даже щебета птичек.
Но нет… так казалось Анохину лишь поначалу. По мере продвижения внутрь этого огромного Адского – или Адова – болота, помимо хлюпающих, чавкающих шагов, он стал различать и другие звуки… Нет, воистину эти огромные, пугающие, ядовито-зеленые пространства не были мертвыми и безжизненными. Болото под ними дышало и ворочалось, как живой организм.
Хотя Анохин понимал, что этого не стоит делать, он все же не удержался в какой-то момент и, обернувшись, попытался определить, в какой именно стороне находится та рощица, посередке которой лежит плес, откуда началось их путешествие по Адовым мхам… Ему стало по-настоящему страшно; цепочка кочек, вдоль которой они шли какое-то время, осталась справа и позади них. Ну и помимо всего прочего их небольшая группка, которая уже едва тащилась в доходящей до колен, а порой и выше болотной жиже, по-прежнему не оставляла за собой совершенно никаких следов…
Куда они бредут? Зачем? Стоило ли им так далеко забираться в эти гибельные болота? Анохин так устал и вымотался, – ему все чаще приходилось помогать выбившемуся из сил солдатику Лехе, – что ни на один этот вопрос он уже не способен был дать мало-мальски разумного ответа…
– Оп-па… – пробормотал Анохин, вглядываясь в темную точку на горизонте, которая постепенно, но все равно достаточно быстро приобрела размеры и форму стрекозы. – Мерещится мне… или это все же «вертушка»?!
Легкий вертолет «МИ-2М», раскрашенный в камуфляжные цвета, настиг троих беглецов на открытом месте.
Даже до ближайшей кочки, где произрастало с полдюжины чахлых деревцев, им теперь, под грохот вертолетных винтов, было уже никак не успеть добраться…
И хотя Анохин и двое других с приближением «вертушки» тут же опустились на корточки, – Леха так вообще улегся в коричневатую лужицу, занырнув туда едва не с головой – пилот все равно их заметил, подвесив свою машину прямо у них над головами.
«Ну все, хана! – почти равнодушно из-за сковавшей все его члены дикой усталости подумал Анохин. – Сейчас они легко нас здесь перещелкают…»
Словно в унисон с его мыслями, «МИ-2М», совершив нехитрый маневр, завис теперь уже чуть правее, рубя воздух винтами всего метрах в двадцати от них.
Пилот повернул крылатую машину левым бортом к зэкам, забравшимся невесть для чего в эти совершенно гиблые места. Анохин, закинув голову, угрюмо и устало наблюдал за вертушкой, прикидывая в то же время, сколько в ней народа. «МИ-2М», как ему было известно, помимо пилота вмещает в себя до восьми пассажиров… Вдруг скользнула вбок дверца… как в микроавтобусе, а не так, как открываются дверки в такого вот типа «вертушках». Ах, вот оно что…
Он увидел, как в образовавшемся проеме, подстрахованные ремнями, показались двое людей в камуфляже. Один из них, со снайперской винтовкой, держал троицу зэков под прицелом. Другой… другой снимал все происходящее на видеокамеру.
Анохин инстинктивно дернул за ремень, намереваясь сорвать порядком уже натрудивший плечо «калаш», но… тут же вспомнил – какое несчастье! – что АКМ заряжен холостыми патронами…
Он уже не сидел на корточках, а стоял – пусть и не слишком твердо, клонясь то в одну, то в другую сторону. Грязный, как какой-нибудь леший, с бесполезным «калашом» и наливающимся попеременно то яростью, то бессильной злобой страшным взглядом исподлобья.
Физически ощущая, что снайпер целится именно в него, Анохин все равно не отводил от «вертушки» своего тяжелого свинцового взгляда…
Спустя, наверное, целую вечность, вертолет «МИ-2М», совершив еще один круг у них над головами, отвалил в сторону, взяв курс в юго-восточном направлении.
– Подъем, господа! – разлепив спекшиеся, прокушенные до крови губы, скомандовал Анохин. – Нам покамест оставили жизнь. Так что игра в кошки-мышки продолжается.

Глава ЗЗ
ДЕЛО ПРОЧНО, КОГДА ПОД НИМ
СТРУИТСЯ КРОВЬ

На борту «МИ-2М», пилот которого после облета Адовых мхов взял курс на базу, находилось, кроме него, еще семь человек, одетых в камуфляжную форму без знаков отличия.
Дмитрий Абросимов, по праву хозяина – молодого хозяина, скажем так, поскольку Абросимов-старший остался на базе – взявший на себя также функции гида и комментатора событий, сидел в кресле рядом с пилотом. В салоне вертолета расположились шестеро мужчин: двое охранников с базы во всеоружии, личный бодигард Абросимова-младшего Артем – именно он снимал зэков на видеокамеру, – двое экспертов, прибывших на полигон еще вчера около полудня, а также Владислав Судзиловский, в прошлом занимавший чин заместителя начальника одного из главков МВД, но вот уже почти пять лет возглавляющий службу безопасности столичного филиала абросимовского фонда.
Именно он, Судзиловский, доставил вчера на объект «Нимрод-2» троих экспертов из Москвы. Третий специалист под приглядом Кочкина с раннего утра мотается по полигону, находясь на борту одного из задействованных в эти дни мобильных комплексов системы «Нимрод». А все они вместе должны дать независимую оценку поисковой системы и в целом всей пилотной серии экспериментов и испытаний.
Не то что этим трем спецам, но даже и двум VIР-персонам, которых уже сегодня утром доставили на базу вертолетом «МИ-8Т» из Великого Устюга – куда они прибыли днем ранее вроде как отдохнуть денька три-четыре эдак скромно в пансионате, – было рекомендовано держать их участие в нынешних мероприятиях в строгом секрете и не брать в эту поездку с собой лишних людей.
Вертолет, на борту которого они сейчас находились, равно как другая «вертушка» «МИ-8Т» и с полдюжины фургонов, переоборудованных под мобильные комплексы системы «Нимрод», имеет полный комплект поисковой аппаратуры.
Многие вещи, касающиеся технической стороны проекта, эксперты, прибывшие из Москвы, знали не хуже – а пожалуй, что и лучше – того же Дмитрия Абросимова. Спецы, сверяясь с показаниями приборов, убедились, что испытываемый прототип системы «Нимрод» работает пока что безотказно. Убедившись, что все идет как надо и что этих людей более интересует техника, а не зрелищная сторона дела, Абросимов вышел по рации на связь с точкой «Нимрод-4», расположенной в районе деревушки Погорелово.
– На связи, – тотчас же отозвался оператор стационарного комплекса.
– Цели по списку: Четвертый, Пятый и Десятый. Меня интересует, насколько четко вы наблюдаете эти цели по своим приборам?
– Система действует на пределе, командир, – доложил оператор. – Если они сместятся еще на три-четыре километра в северо-западном направлении, то наша точка не сможет контролировать их дальнейшие передвижения!
– Я вас понял. Что с остальными?
– Пока без видимых изменений. Все идет строго по плану!
– Добро, оператор, – произнес в микрофон Абросимов. – Ждите дальнейших распоряжений. Отбой связи.

Когда они легли на обратный курс, пилот, повернув голову к молодому хозяину, сказал:
– Дальше этим троим хода нет, командир. Либо они повернут назад, либо…
Абросимов кивнул белобрысой головой, упакованной в вертолетный шлем.
– Еще никому не удавалось в летнюю пору преодолеть Адово болото. – Абросимов чуть повысил голос, чтобы перекрыть грохот вертолетных лопастей. – Зимой, после сильных многодневных морозов, такое я допускаю. Сейчас – исключено. Так что никуда эти трое не денутся… Думаю, вскоре повернут оглобли назад.
«Если они утопнут в этой зеленой трясине, – подумал он, – то будут потеряны браслеты и три изделия „ВЧК“. Можно было, конечно, без труда перещелкатъ их с борта „вертушки“, а потом приказать одному из охранников смайнаться по веревочной лесенке на мхи и снять с трупешников все эти цацки… Но, с другой стороны, не хрен мелочиться! Заказчики, приславшие на полигон своих экспертов, настаивают, чтобы испытания проходили в „реальном масштабе времени и максимально приближенных к жизни условиях“. Конечно, никто заранее не планировал, что эти трое зэков – Четвертый, Пятый и Десятый – попытаются прорваться через абсолютно непроходимые в это время года Адовы болота… Но такие вот неожиданные ходы, такие продиктованные самой жизнью отклонения от ранее оговоренного сценария не только допустимы, но могут даже оказаться полезными. Пусть эксперты и представители заказчика убедятся, что система „Нимрод“ вкупе с уже обученным людским персоналом способна работать и обеспечивать результат при тех или иных отклонениях от разработанного плана».
Да, здесь, на испытательном полигоне, все должно происходить так – или почти так, – как это бывает в реальной жизни. Иначе грош цена их общим сверхактуальным и архиперспективным задумкам.
Что же касается литерных… Ни их имена и биографии, ни их дальнейшая судьба совершенно не интересны заказчикам, их представителям и техническим экспертам. Они, эти беглые зэки, уже не живые люди, а лишь порядковые номера, отметки на дисплее поисковых приборов. И ничего более.
«МИ-2М» приземлился на вертолетную площадку рядом со своим более мощным и грузным собратом «восьмым». Абросимов, забрав с собой экспертов и телохранителя Артема, повел их в гостевой модуль. Николай Дмитрич и пара «шишек», которых он опекал лично, либо находились в его местной резиденции, либо обосновались в командном модуле, напичканном самой современной электронной начинкой, где нынче дежурили двое сменных операторов. Именно сюда стекалась информация с мобильных комплексов и стационарных постов, контролирующих территорию полигона, именно здесь оборудован недавно большой демонстрационный дисплей.
Двое сопровождавших их в полете охранников, не получив новых распоряжений, отправились в большой жилой блок на тридцать койкомест, который здесь называют – казармой.
Судзиловскому не раз доводилось бывать на базе. В том числе и в ту пору, когда тут была девственная тайга, так что в сопровожатых он не нуждался.
Он ненадолго заглянул в коттедж для старших офицеров, где у него имелась своя комната. Ополоснул под краном лицо и руки, выпил кружку ледяного чаю, затем вновь выбрался на свежий воздух.
Местная охрана знала его в лицо. Более того, он лично отбирал сотрудников для базы, поэтому Судзиловский, который ко всему прочему являлся еще и одним из самых доверенных лиц Абросимова-старшего, имел свободный доступ практически в любой уголок этого секретного объекта, на котором даже начальник Вятлага – последний, как и начальник «девятки», был целиком и полностью зависим от Николая Дмитриевича и его высоких московских покровителей – бывал всего три или четыре раза. Но, несмотря на все вышесказанное, Владислав Романович ощущал себя здесь, на полигоне, чужаком, некоей лишней деталью уже хорошо кем-то отлаженного механизма.
На очищенной от корней и сучьев, хорошо утрамбованной поляне, годной как для построений, так и для проведения пикника на свежем воздухе, под просторным полосатым тентом уже стоял столик, сервированный на три персоны (последнее означает, что Николай Дмитрич намерен пригласить на ужин лишь пару прибывших на полигон VIР-персон).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43