— горько сказал Генрих. — Что если кровь матери преграждает ему доступ в Покои Света? Тогда он обречен вечно метаться в тенях этого мира? И мы никогда не сможем объединиться в благословенных Покоях Света?— Об этом судить Нашей Владычице и Господу, — сурово напомнила ему мать Схоластика, — мы не должны обсуждать такие вопросы. На эту тему написаны многие книги еще в древности. Есть ли у Погибших души?.. Но эту тему не следует здесь обсуждать. Идем, Генри. Мы уже слишком утомили мать.— Нет, — сказала старая королева. — Я не устала. Говоря со мной о своей печали, Генри, ты, может быть, облегчишь ее. — Она подняла глаза, и Лиат увидела ясный и трезвый взгляд, неожиданный для больного человека. — Виллам здесь.Лиат вдруг сообразила, что Гельмут Виллам — ровесник королевы Матильды. Несмотря на свои тяжелые раны, он сохранял бодрость и силу. Он подошел к ложу королевы, поцеловал ее руку и направился к двери. Королева перевела взор на Росвиту и прикоснулась к ее рукам в знак преданности.— Как моя «История»? — спросила она с улыбкой. — Продвигается?Сестра Росвита лучезарно улыбнулась в ответ:— Надеюсь, что первый том будет завершен уже в этом году, ваше величество, так что вам ее смогут прочитать и вы оцените повествование о славных делах Генриха Первого и его сына, старшего Арнульфа.— Меня радуют ваши слова, сестра моя, но не задерживайтесь, прошу вас, ибо дни мои сочтены на этой земле.Росвита склонила голову, коснувшись лбом морщинистой руки королевы, затем встала и отошла.— Кто эти двое? — спросила королева, глядя на «орлов».Генрих оглянулся. В первый момент он показался удивленным. Потом его взгляд упал на Хатуи.— Мои верные «орлы», — кратко ответил он и снова посмотрел на Хатуи. Лиат вздрогнула, когда взор короля остановился на ней. На мгновение этот взгляд напомнил ей Хью — такой же пронизывающий, властный. Генрих быстро отвел глаза. — Вторая девушка была в Генте. Вместе с Вулфером она видела поражение «драконов» и гибель… — Он замолчал, не в силах произнести имени своего погибшего сына.— Вместе с Вулфером… — задумчиво сказала королева. Похоже, это имя ей что-то напомнило. Лиат изучала грубый пол, неровный и пестрый. Пол обычной кельи не был выложен полированным мрамором или гранитом. — Подойди ко мне, дитя.Королеве следует повиноваться, даже если она теперь лишь монахиня. Лиат вытащила из-под себя одеревеневшую ногу, встала, сделала несколько маленьких шагов по направлению к кровати и снова опустилась на колени.Подняв голову, она встретилась с глазами королевы, холодными, как зимние штормовые тучи.— Ты случайно не родственница Конрада Черного? — спросила Матильда. — Ни у кого я не встречала таких оттенков, кроме, возможно… — Она сделала рукой еле заметный жест, изобразив пальцами движение ножниц. Мать Схоластика поднялась и покинула келью. Генрих все еще держал мать за другую руку, лежавшую поверх колючего одеяла. Руки Матильды были изящны, но загрубели от работы: королева выполняла те же обязанности, что и остальные монахини. Таких тонких запястий Лиат никогда не видела у взрослого человека. — Ты ему не родственница?Лиат покачала головой. Говорить она не решалась.— Ты была в Генте?Лиат кивнула. Владычица над нами, пусть она удовлетворится этими сведениями, пожалуйста, не дай ей заставить меня снова рассказывать эту ужасную историю, снова переживать все это. Последнее, что она помнила, — Санглант, упавший под ударом боевого топора Эйка. Кровавое Сердце над его поверженным телом, держащий в руках сорванную с шеи принца цепь — символ королевского происхождения.В этот момент Лиат заметила, что у Матильды нет такого украшения: она была не из королевского рода Вендара. Под пронизывающим, спокойным взглядом серых глаз Лиат никак не могла вспомнить, откуда родом королева Матильда: ни страны, ни клана — она лишь помнила, что Матильда стала королевой, выйдя замуж за Арнульфа Младшего. Она была его второй женой.— Ты знала Сангланта.Лиат молча кивнула. Я любила Сангланта! Принц был не для нее. Даже Вулфер предостерегал его. «По этой дороге я идти не отважусь, — сказал ей Санглант: он всегда был послушным сыном. — Не пытайся обмануть судьбу, тогда у тебя будет больше шансов остаться в живых».Санглант шел своей дорогой. Ей не было места в его жизни. Это к лучшему, что он убит, с горечью думала она. Можно совершенно безопасно любить мертвого.— Последняя, — сказала королева, все поняв, — если не первая. Достаточно хороша собой, чтобы любой мог понять его увлечение. Ты можешь идти, дитя.Лиат похолодела. Проницательность этой женщины вызывала страх. Генрих отрешенно смотрел в сторону, теребя на пальце кольцо с печаткой. Виллам вышел. В келье остались Хатуи и Росвита. Лиат понадеялась, что они ничего не слышали. Не поднимаясь с коленей, девушка подалась к двери.Выросшая среди придворных интриг, королева умела читать в душах людей, как в открытой книге. Ей удалось посадить на трон Вендара и Варре своего сына, обойдя его старшую сводную сестру, единственного выжившего ребенка от первого и, как многие считали, более законного брака. Матильду нельзя было недооценивать.Воспользовавшись разрешением уйти, Лиат выскользнула из кельи. Оказавшись во дворе, она вздохнула с облегчением. Никто не приставал к ней с поручениями. На некоторое время она была предоставлена самой себе. Доступ во внутренние помещения монастыря, разумеется, был закрыт, но ничто не мешало бродить по двору и саду. Она взобралась на наружную стену, откуда открывался вид на всю территорию замкнутого церковного мирка.Все монастыри, мужские и женские, строились по одному принципу, установленному три столетия назад святой Бенедиктой, основательницей Уклада. Лиат видела планы разных монастырей, все они мало чем отличались друг от друга. Матильда. Лиат мысленно перенеслась в город воспоминаний. За воротами, увенчанными Троном Добродетели, располагались залы королевств. Она выбрала дверь с изображением дракона, льва и орла — символами Вендара — и вошла внутрь. На возвышении сидел Генрих, один, так как королева София умерла. За занавесом находилась комната Арнульфа Младшего, который стоял в окружении обеих своих жен — Беренгарии Варренской и Матильды. Статуя Матильды в одной руке держала свиток с именами ее девяти детей, в другой — маленький флажок с гербом Карронского королевства.Лиат переместилась в зал Карроны. Там, среди статуй, изображавших представителей королевского дома, она нашла каменное изваяние Матильды. Матильда была внучкой королевы Берты, первой карронской правительницы, которая выказала открытое неповиновение салийским оверлордам. При ней Каррона стала независимым государством. Отец Матильды, король Родульф, был младшим из пятерых детей Берты, унаследовавшим трон после своих сестер. Прочитав в свое время хроники монахов Санкт-Галля, Лиат запомнила годы его царствования. Родульф правил с 692 по 710-й. После его смерти было два претендента на престол Карроны: его племянница Марозия и внук Генрих. На трон взошла Марозия. Генрих, на тот момент совсем недавно ставший королем Вендара и Варре, был слишком неопытен, чтобы с ней конкурировать. Вместо этого он женил своего младшего брата Бенедикта на ее дочери, тоже Марозии. Они сейчас и правили в горной Карроне.Все это и многое другое припомнила Лиат. Только дверь главной башни города воспоминаний оставалась для нее закрытой. Там хранились секреты ее отца. Она тряхнула головой и отыскала взглядом на монастырской территории небольшое здание, в котором содержались послушники. Время от времени они выходили оттуда, чтобы совершить молитву, справить естественные потребности или выполнить какую-нибудь работу. Уклад требовал, чтобы монахи и монахини проводили определенную часть дня за физическим трудом, чтобы оставаться «пред лицом Господа истинными тружениками, живущими трудами рук своих».Она нашла место, где осеннее солнце грело сильнее, и плотнее завернулась в плащ. Внезапный порыв холодного осеннего ветра пробрал ее до костей, Лиат неожиданно захлестнула паника, сердце бешено застучало, дыхание перехватило, пальцы задрожали. Хью здесь нет! Его здесь нет! Книга с ней, она вооружена. Бояться нечего. Чтобы успокоиться, она ощупала рукой свое вооружение. Короткий меч легко касался бедра, столовый нож-кинжал в чехле болтался на поясе. Лук и колчан со стрелами прижимались к спине.О Боже! Конечно, Хью не сможет ей больше угрожать.Дверь дома послушников открылась, и на пороге показались фигуры в коричневых одеяниях, с кротко опущенными головами. Они медленно направились к огороду. Лиат вскочила и последовала за ними. Кое-где внизу, отдыхая на свежем воздухе, расположились благородные леди и лорды. Иные из них прогуливались в цветниках, любуясь выращенными монахами декоративными и лечебными растениями. В отличие от Лиат, им не было дела до послушников. Кроме светловолосой леди Таллии.Когда колонна послушников проходила мимо аристократки, она встала на колени и склонила голову в молитве. Лиат такая набожность казалась чрезмерной, но остальные не уставали нахваливать молодую леди, мывшую алтари церквей своими роскошными платьями. Богатая аристократка могла позволить себе то, что для других было недосягаемой роскошью. Таллия постилась по каждому случаю, возвращая на кухню нежное мясо, свежайший хлеб и тонкие лакомства. Лиат восемь лет провела с отцом в странствиях.Она видела истощенных голодом людей, видела, как дети роются в грязи, радуясь найденным зернышкам пшеницы или овса.Некоторые послушники украдкой бросали любопытные взгляды на придворных. Бдительный наставник сновал вдоль рядов, «поощряя» лозой своих подопечных. Послушники добрели до огорода, в одной части которого почва потрескалась от сухости. Мотыгами, лопатами и заостренными палками они принялись рыхлить землю.Лиат спустилась по крутой каменной лестнице и постепенно начала приближаться к огороду. Леди Таллия о чем-то упрашивала сестру-наставницу там, где в отдалении от послушников трудились будущие монахини. Получив от наставницы заостренную палку, Таллия перелезла через невысокую каменную ограду, предназначенную для защиты овощей от вредителей, и с большим усердием принялась ковырять землю с другими послушницами, не обращая внимания на грязь, прилипавшую к краям ее златотканых одежд.Лиат обогнула огород и остановилась к востоку от послушников, делая вид, что ее внимание поглощено архитектурой церковных башен. На самом же деле она разглядывала свой плащ, алая отделка которого переливалась на солнце.Вдруг она увидела его, замершего с выпученными глазами и с мотыгой, поднятой в воздух. Он пихнул локтем соседа. О Боже! Даже с такого расстояния заметила Лиат, каким привлекательным был этот парень. Симпатичный сосед толкнул еще одного, тот — следующего, и вот уже все четверо ели ее глазами.Айвар! Он смотрел на нее в течение нескольких мгновений, потом выпрямился, как будто собираясь отшвырнуть мотыгу и бежать к ней, но вдруг снова сгорбился и воткнул инструмент в землю. Остальные трое сделали то же самое, и как раз вовремя: мимо прошел наставник с прутом в руке. Монах посмотрел на них, затем на «орла», демонстративно стоявшего перед самым носом у послушников.Поговорить с Айваром будет невозможно.Невозможно.Тут она заметила длинный узкий сарай со множеством дощатых дверей, расположенный поодаль от остальных сооружений. Нецессариум. Отхожее место. Даже посвятив свой ум божественному, людям церкви приходится заботиться о потребностях своего бренного тела. Она обернулась к Айвару. Одной рукой он, имитируя работу, тыкал мотыгой в землю, другой делал ей знаки. Хотя Па и давал ей уроки языка жестов, используемого монахами, расстояние было слишком велико, а ближе подойти она не рисковала, потому что наставник на нее уже поглядывал.Зная, что Айвар следит за ней, она вытянула руку вверх, затем опустила ее, показав на дощатый нужник. Немного помедлив, девушка направилась к сараю.Подойдя к первой попавшейся двери, Лиат распахнула ее и, задержавшись у входа на несколько секунд, помедлила, чтобы Айвар успел ее заметить, и шагнула внутрь. Дверь захлопнулась, и девушка очутилась в полумраке.Владычица над нами, ну и вонища! Правда, места оказалось достаточно, а поскольку монастырь был королевским, то имелось и чисто выскобленное сиденье с прорезанной в центре дырой, она присела на краешек скамьи, подобрав полы плаща. Прикрыв нос краем одежды, замерла в ожидании.Ждать пришлось долго. Она успела даже несколько привыкнуть к вони. Вокруг постоянно хлопали двери и доносились звуки, издаваемые человеческим организмом. Вдруг веревочная петля, прикрепленная снаружи к двери, нетерпеливо дернулась. Лиат вздрогнула и отпрянула.Внутрь проскользнула фигура в коричневом одеянии, захлопнув за собой дверь. Лиат встала, но, не нащупав в темноте места, чтобы поставить затекшую ногу, едва не упала. Он подхватил ее и крепко прижал к себе. Капюшон его откинулся. Девушка замерла, а он покрывал ее лицо поцелуями и как заведенный шептал ее имя.— Айвар! — Она попыталась его отстранить. Он оказался выше, чем она помнила, поправился, стал шире в плечах.Его объятия, новые и в то же время знакомые, напомнили ей вечера в Хартс-Рест, когда он, она и Ханна, смеясь, убегали от ливня и обнимались под кровлей конюшни постоялого двора. Но у них было так мало времени! — Айвар! — сказала она нетерпеливо.— Скажи, что выйдешь за меня замуж, — бормотал он тихо, прижав влажные губы к ее коже. — Скажи, что выйдешь за меня замуж, Лиат, и мы сбежим отсюда. Ничто нас не остановит. — Он глубоко вздохнул и тут же закашлялся. — О Боже! Ну и вонища!Она уткнулась в его грубую рясу, чтобы подавить смех, он зарылся лицом в ее волосы. Оба плакали. Она крепко обняла его. Никого у нее не было на свете, кроме Айвара и Ханны.— Ах, Лиат, — шептал он. — Что же нам делать? Что делать? 5 Наступила ночь. Которая по счету — он не имел представления. Само понятие времени стало для него бессмысленным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71