Ц Можно забрать вещи?
Ц Нельзя, Ц последовал ответ. Ц Ты же не знаешь, что я тебе предложу. Быт
ь может, мы не договоримся, и ты останешься в интернате.
Ну уж фигушки. После того как меня застукали на тропе? После одиннадцати? Д
иректор только и мечтает меня в Лачуги сплавить. Вслух я ничего не сказал,
и мы отправились в «толковое место». Точнее Ц на лётное поле, где стоял ка
тер капитана.
Конечно же, катер был защищен от подслушивания. Но дело даже не в этом. Сам
а обстановочка! Темное поле, звёзды, хищный силуэт боевой машины. У нас пол
учалась не просто беседа, а настоящая встреча заговорщиков. Я раньше ник
огда не видел космического корабля вблизи. Даже самого маленького.
Ц Что, Ц спросил капитан, Ц сильно бы тебе влетело?
Ц Да ерунда, Ц пожал я плечами, Ц Воспитывать бы начали. Вы не подумайте
: у нас педагогика на высоте. Ну, сослали бы в Лачуги брюкву окучивать, вот и
всё.
Подробней я объяснять не стал: ещё подумает, что жалуюсь. Капитан Ц он нич
его, хороший дядька. Понял с полуслова.
Ц Лачуги Ц это для крестьян, да?
Тут он меня уел.
Ц У меня отец лорд-полководец, между прочим, Ц буркнул я. Ц У него админ
истративный индекс «A118».
Ц Индекс по наследству не передаётся.
Ц Ага...
Индекс у нас определяет, кем станет человек: администратором или жалким
инженеришкой. Индекс моего отца был почти лучшим на Казе. «А118» Ц это очен
ь много, поверьте! Такой человек может управлять целой страной, если не пл
анетой. Вот только меня это никак не касалось. Я слышал не одну историю о т
ом, как ребёнок лорда получал индекс «О» Ц отщепенец. После такого отцу н
ичего не остаётся, как уйти в отставку. Или Ц пулю в лоб.
Ц А вы знаете мои вероятностные прогнозы?
Капитан покачал головой:
Ц Нет. Индексы рассчитывает Белый Оракул. Мы к этому касательства не име
ем. Я к тебе с другим делом. Ц Он выдержал паузу и скучным голосом объявил:
Ц На Каз прибыл генерал от экзоразведки, его превосходительство Сергей
Дарович Рыбаков. Императорский Визионер. По нашим сведениям, на Казе ест
ь человек, который в недалёком будущем станет срединником. Мы обследуем
всех юношей моложе шестнадцати лет. Ты подходишь по всем параметрам.
Я нахмурился. Визионер, срединник... Слова были не то чтобы совсем незнаком
ыми. Они никак не связывались с реальностью.
Ц Срединники Ц это фантастика, Ц безапелляционно заявил я. Ц Нам вче
ра про них показывали фильм в стереатре. «Звёздные тернии».
Ладонь капитана легла мне на плечо.
Ц Всё правильно. У вас часто показывают фантастику?
Ц Каждую неделю.
Ц А когда в фильмах впервые появились срединники?
Я стал припоминать. Два года назад их не было. А потом Ц раз, и есть. Сразу в
о всех фильмах. Как бластеры или космические корабли. Их даже в старьё раз
ное вставили, вроде «Аэлиты», «Спектра» или «Часа быка».
Ц Всё правильно. Программу подготовки модификантов рассекретили неск
олько лет назад. Тогда же было принято решение переснять все старые филь
мы. Это называется «формирование общественного мнения».
Капитан не важничал, не надувал щёки. Разговаривал как равный с равным. Он
честно объяснил, что произойдёт, если я откажусь или завалю проверку: мне
сотрут память и вернут в интернат. А дальше всё пойдёт своим чередом. Как е
сли бы Николай Джонович не появлялся в интернате. Лачуги, бесконечные по
ля брюквы, тяпка... Уроки смирения Ц так это называется.
Ц Всё зависит от тебя. Соглашаешься Ц летишь со мной. Нет Ц иди обратно
в корпус. Я поговорю с твоей наставницей, но вряд ли это поможет. Мальчишек
она, скорее всего, не любит.
С этим не поспоришь. Что есть, то есть. Такая жаба!
Ц Я... Ц начал я и умолк. Вспомнилось мамино лицо. Через месяц она должна б
ыла приехать в интернат.
Ну да. Конечно. А если останусь, что, лучше? После Лачуг хорошего индекса не
получишь. Фигушки! Уж лучше в озеро головой Ц к Хозяину Бретёров.
Ц Николай Джонович, Ц торжественным и чуть-чуть срывающимся голосом о
бъявил я. Ц Я... я согласен.


* * *

Романова осталась в интернате, Ц а что ей было делать с нами? Начиналась
новая жизнь. Жизнь, наполненная приключениями и подвигами, жизнь, о котор
ой я знал до смешного мало... Мне казалось, что отныне я должен поступать пр
авильно и солидно. По-взрослому.
Ц А плазмер вы мне выдадите, когда прилетим? Ц важно спросил я. В моём пре
дставлении все экзоразведчики ходили с оружием.
Николай Джонович на это едва заметно усмехнулся:
Ц Плазмер... Плазмер, братец ты мой, тоже не всякому дадут. У меня вот, напри
мер, нету. Да и не нужен он мне.
Капитан принялся рассказывать. Теперь-то я понимаю, что он многое скрыл. Н
у а как иначе? Не всё же выбалтывать мальчишке, первому встречному. Да мног
ого я и не понял бы. Я ведь родился на провинциальной планетке Второго Неб
а, да ещё и жил в интернате.
Прежде всего Николай рассказал об экзоразведке. В моём понимании это озн
ачало всё: охоту на пиратов, перестрелки со шпионами, зачистки планет с оп
асной биосферой. Приключенческих фильмов к пятнадцати годам я пересмот
рел много.
Николай не стал меня разубеждать. О том, что экзоразведка должна занимат
ься лишь неоткрытыми планетами, я узнал позже. Все остальные дела нам нав
язали бюрократы императорского двора. Но об этом я потом расскажу.
Мы сели в катер и отправились на орбитальную станцию. Как я узнал позже, он
а называлась «Авалон». После того как мы взлетели, Николай Джонович с гол
овой ушёл в работу. Сложность была не в том, что приходилось управлять маш
иной (катер вёл автопилот, он умный), а в том, что нас доставали диспетчеры. П
редставляете, пароли у нас запрашивали восемь раз!
Сам полёт мне не понравился. В фильмах всё врут. Нет никакого звёздного не
ба, нет огромного шара планеты внизу Ц ничего нет! В «Марсианских хроник
ах», когда герои летали на катерах, сквозь блистеры было видно всё, что сна
ружи. Особенно на линкорах. Там вообще здорово: адмирал на верхней палубе,
а вокруг Ц бескрайний космос. И точки кораблей мерцают.
Здесь даже приборов толковых не было. Один инфодисплей во всю стену. А на н
ём Ц пятна, пятна, пятна. Вроде нефтяной плёнки в луже. Николай объяснил, ч
то у него имплантат, который преобразует эту мешанину в информацию. Он по
этим пятнам и скорость видит, и запас топлива, и стабильность систем. А ещё
воспринимает картинку Ц расположение станции, планеты, катера и много
чего ещё.
Хорошо ему. А мне что делать? А если авария и кроме меня на катере никого в с
ознании не окажется? Имплантаты у нас вживляют только после того, как ска
жут индекс. Да и то, вряд ли мне достался бы пилотажный Ц на Казе даже косм
опорта нет. В принципе, он и не нужен: к другим планетам мы не летаем, а спутн
ик запустить или там шаттл отправить можно и так. Из аэропорта.
Но всё равно обидно. И станция меня разочаровала. Потому что... Но не буду об
этом.
Я ожидал, что меня сразу представят Рыбакову. Ага, щас! Николай обменялся п
о визору несколькими фразами с неведомым начальником, и меня повели по д
линному коридору. В каюту с порядковым номером «21». Она должна была стать
моим домом, пока я жил на «Авалоне».
Мне выдали карточку-пропуск и брелок для управления автоматикой. А пото
м оставили в одиночестве Ц осваиваться. Последним ушёл Николай Джонови
ч, пожелав спокойной ночи.
Какая там спокойная ночь! Прежде чем забраться в постель, я облазил каюту
вдоль и поперёк, изучая новое место. Из фильмов я хорошо знал, как выглядят
помещения на орбитальных станциях. Зеркальные переборки, округлые стен
ы, шлюзы... Здесь же всё было каким-то бутафорским. Ни тебе скафандра, ни сей
фа с оружием, ни тюбиков с прессованной пищей. Даже в стене вместо нормаль
ного круглого иллюминатора мерцал инфодисплей.
Я разложил постель, с презрением глядя на серо-синее клетчатое одеяло. То
чно таким же одеялом я укрывался дома Ц до того, как меня отправили в инте
рнат. И это космическая станция? Крепость экзоразведчиков?
Блин! Стоило ради этого уходить из интерната! Ведь Елена Борсовна Ц она ж
е не зверь. Ну, рассказал бы ей, как дело было. Ну, получил бы скакалкой по за
днице... В изоляторе посидел бы недельку-другую. В Лачуги отправлять Ц эт
о же крайняя мера, для отщепенцев.
Станция показалась мне страшной, чужой. Каюту наполняло множество непри
вычных звуков: что-то пощёлкивало под полом, попискивал уснувший диспле
й. Откуда-то снизу раздавались едва ощутимые удары, становившиеся всё си
льнее и сильнее. Станция корректировала орбиту, и от лёгкой вибрации дви
гателей становилось не по себе.
Я нырнул в постель и уткнулся лицом в кусачее шерстяное одеяло. Хотелось
зареветь, как девчонка. Одеяло пахло точно так же, как то, что я оставил дом
а. Последний кусочек прежней жизни... Ничего. Это я устал. Не выспался. Завтр
а всё будет по-другому.
С этими мыслями я уснул.


* * *

Снилось мне что-то сумбурное и тревожащее, как обычно бывает на чужом мес
те.
Во сне меня всё-таки отправили в Лачуги. Там я никогда не был и не знал, как
они выглядят. За глинобитной хижиной поблёскивали струны железной доро
ги. Подъехал электровоз с открытыми настежь дверями; в тамбуре, на узлах и
чемоданах, нахохлившись, сидела Иришка. Она смотрела на меня невидящими
глазами, и от этого становилось не по себе.
Малыши с пятнистыми лицами тянули меня к утонувшему в тумане полю. Я отби
вался, крича, что мне нужно на поезд, что я опаздываю, но карлики не слушали.
Их лапки стали неожиданно сильными и цепкими. Тут я понял, что сейчас поез
д уедет и произойдёт что-то непоправимое.
Я всё-таки вырвался, раскидав обидчиков, но было поздно. Поезд тронулся, а
я побоялся запрыгивать на подножку: уж очень быстро мелькали вагоны. Тос
кливо запикал семафор, и я проснулся.
Пиканье продолжалось. Я помотал головой спросонья и потянулся к брелку у
правления каютой. Сервис-система догадалась, что я проснулся, и отключил
а сигнал. Здорово! У нас в интернате по-другому. Будильник верещит как рез
аный, и пока не откликнутся все, кто в комнате, не угомонится.
Ожил инфодисплей. В уголке красным мигал конвертик Ц пришло письмо. Ник
олай Джонович сообщал, что в полвосьмого по станционному времени меня по
ведут к Визионеру. Просил быть готовым. Сам он подойти не сможет Ц дела. Ч
то ж, дела так дела.
Сон отставил в душе гадкое ощущение. Словно я кого-то предал или меня пред
али. А кого, интересно?.. Родителей? Иришку? Вот ещё! Как будто кто-то будет со
мневаться, выбирая между Лачугами и экзоразведкой. А девчонки... Да их у ме
ня тысяча будет!
С этими мыслями я отправился мыться. Душевая точь-в-точь походила на душе
вую в отеле, где мы останавливались с мамой, путешествуя по южным острова
м. Мне было всё равно. Космических станций не существует. Всё обман в этом
мире.
Я иронично хмыкнул, глядя на вихрастого пацанёнка в зеркале, и принялся о
жесточённо тереть себя мочалкой. Даже ноги вымыл и уши. Вчера так и завали
лся спать весь в тине и песке.
Пакет с одеждой я нашёл в шкафчике. Расцветка оказалась совсем девчачьей
Ц какой-то белый комбинезончик с бирюзовыми полосками, трёхцветный ше
йный платок... Платок я взял (у следопытов из «Мига вечности» были такие), а к
омбинезон скомкал и запихал поглубже в шкаф. Сами ходите в девчачьих тря
пках. К счастью, ту одежду, в которой я прибыл из интерната, Ц чёрные брюки
и травяную рубашку с оранжевой молнией Ц они не догадались спрятать. Их
я и надел.
Рубашку в начале лета подарила мне мама. Она была совсем такой, как у капит
ана Джи из «Мига вечности».
Ну вот я и готов. Страшно хотелось есть, но еды в каюте не нашлось. Я вспомни
л о сухой горбушке, которую припрятал со вчерашнего ужина, но карманы ока
зались пусты. Странно... Я же помню, что она там была. Вот и коробок с крабом-б
ретёром Ц на месте, как полагается.
Я набрал в раковину воды и выпустил пленника. Крабик уселся возле пробки,
горестно шевеля усиками. Бедняга... Тоже мается, как и я. Створки раковины н
а его спине чуть подрагивали. В щель между ними проглядывала фиолетовая
жемчужина.
До половины восьмого ещё оставалось время. Я занялся инфодисплеем. Ничег
о интересного не обнаружилось. Писем новых не приходило, а как пользоват
ься карточкой с допусками, меня не научили.
Ровно в семь тридцать в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, вошёл л
ейтенант с прилизанными русыми волосиками. Держался он чопорно и отстра
ненно, а спину Ц горбил. Я сразу дал ему прозвище Хорёк. У него лицо было та
кое.
На меня Хорёк смотрел с пренебрежением:
Ц Андрей Перевал? Его превосходительство ждёт вас. Следуйте за мной.
Кажется, только сейчас он заметил, что я одет не по форме, но говорить ниче
го не стал. Только губы поджал и усмехнулся. Ну и ладно, видали таких.
Мы вышли из каюты, и началась гонка. Хорёк мчался по коридорам так, что я ед
ва за ним поспевал. Время от времени он оглядывался и шипел. От этого я сов
сем разозлился.
Что он там воображает?! Генерал Рыбаков на «Авалон», между прочим, из-за ме
ня прибыл, а не из-за него! Сам, наверное, только из училища, вот и беситея. Ск
олько ему? Двадцать исполнилось, нет? Салага!
Скоро мы прибыли на место. Выяснилось, что гнал Хорёк зря: генерал занят де
лами и освободится только через два часа. И вообще, до собеседования мне п
редстояло пройти медконтроль. А Хорёк дурак, не туда меня привёл. Я показа
л ему язык. От этого он совсем взбесился.
Вновь началась беготня. Раскрасневшийся от полученной выволочки (Никол
ай его выматерил, не стесняясь моего присутствия), лейтенант смотрел зве
рем. Сдав меня с рук на руки девицам из медблока, он исчез. Скатертью дорож
ка!
А в медблоке меня ожидали новые испытания. Главная врачиха Ц пожилая да
ма лет двадцати пяти Ц приказала раздеться. Уй, блин! Когда я замешкался,
одна из сестричек стала хихикать. Ага, здорово.
Раздеваться не хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8