Несомненно, больший успех выпал на долю де Рюйтера, т. к. стратегический план противника высадиться сейчас же после первого морского боя на голландском берегу, оказался невыполнимым; англичане считали себя слишком слабыми.
В тактическом отношении де Рюйтер сделал много: он выследил противника, внушил ему беззаботность, произвел совершенно неожиданное нападение, заставил принять бой, не дав времени привести строй в порядок, напал с превосходящими силами на главные силы врага, приказал отделившихся французов отвлечь боем на дальних расстояниях, не принося им вреда (что в политическом отношении нужно признать очень ловким), умело использовал все дальнейшие выгодные тактические положения, добивался все время быстрого восстановления строя, как только последний нарушался. Несмотря на свои более слабые силы, он добился значительного успеха.
Йорк оказался не на высоте положения; это подтверждается его действиями по отношению к Монтегю и, главным образом, первоначальным поворотом на север, когда следовало идти на юг.
Понятно, как известие об исходе боя должно было подействовать на находившихся в унынии соотечественников де Рюйтера. Солебей и Мюйден снова оживили упавших духом голландцев. Воинственный дух взял верх – мы видели как открытием плотин дальнейшее движение противника было приостановлено.
Остановимся еще на некоторых подробностях этого знаменательного сражения. Удивительно, как после двухчасового боя, проведенного во время штиля на расстоянии пистолетного выстрела между главными флагманскими кораблями, оба главнокомандующие остались живы. Корабль де Рюйтера победил гораздо более сильный английский флагманский корабль, главным образом благодаря отличной боевой подготовке прислуги орудий и быстрому огню. Посредине юта торжественно восседал на роскошном кресле Корнелиус де-Витт, как единственный представитель Генеральных Штатов, в красном бархатном плаще и отороченном мехом берете, окруженный 12 часовыми с алебардами, из которых 5 были убиты. И де-Витт остался невредим. Несколько раз маленькие голландские линейные корабли сцеплялись на абордаж с большими английскими и, поддерживаемые брандерами, оставались победителями. Местами бой походил на резню.
Попавшему еще в начале боя в плен английскому морскому офицеру де Рюйтер разрешил с верхней палубы наблюдать за ходом сражения; офицер, полный энтузиазма, рассказывал потом об изумительной храбрости де Рюйтера и его необыкновенных морских и военных качествах; особенно он восхищался адмиралом, когда ветер несколько засвежел, пороховой дым рассеялся и де Рюйтер снова крепко взял управление всем флотом в свои руки.
Тактические события нами освещены в достаточной мере: особенно грубы ошибки союзников. В голландском флоте, благодаря школе де Рюйтера и его личному влиянию, мы уже не встречаем прежней недисциплинированности и прежнего своеволия. В тактическом отношении голландцы многому научились, много было также сделано для боевой подготовки офицеров и команд.
У англичан – наоборот: внутренние политические неурядицы действовали разлагающе на офицерский состав, пропал былой дух Кромвеля. Подобное же наблюдалось и в командах: новый набор был неудачен, слишком широко пришлось прибегать к насильственной вербовке людей. Личный состав у англичан сделался хуже чем у голландцев.
Своеобразно поведение французов, хороший пример непрочности совместной деятельности союзных флотов.
Сравнительно незначительные потери в людях, несмотря на ожесточенность с которой велся бой, указывают, что развитие артиллерии отстало по сравнению с развитием судостроения; корабли стали строить крепче, чем прежде.
Действия брандеров стали менее эффективными, т. к. противопожарные средства были улучшены и, кроме того, большие корабли теперь лучше стреляли и маневрировали. Задуманное де Рюйтером новое применение брандеров не удалось, т. к. стихающий ветер не позволил застигнуть противника врасплох.
Дальнейший план флота был очень прост: держаться близ берегов и выжидать событий. Вскоре после боя де Рюйтер безопасно вывед большой торговый флот – теперь ему никакой противник на море не был страшен.
Неприятельские крейсеры и каперы должны были соблюдать после поражения своего флота крайнюю осторожность. Блестящий пример того, как морскую войну нужно вести для и против морской торговли.
Вооружение и исправление голландского флота шло, против всякого ожидания, на этот раз очень медленно, т. к. боевые припасы были более нужны крепостям и армии. Генеральные Штаты уже через 14 дней после получения донесения о бое у Солебея решили уменьшить численность флота до 48 линейных кораблей и 18 фрегатов, уменьшив в то же время и число команд на судах. Освободившихся моряков и морских солдат послали на мелкие суда, оперировавшие в реках, каналах и озерах и на пополнение гарнизонов. Особенно тщательно организовали эту новую защиту на главных реках и на Зюйдерзее, при чем морские команды повсюду себя выказывали с лучшей стороны.
Де Рюйтер со своим сильно ослабленным флотом, насчитывавшим шестью фрегатами меньше, чем предполагалось, но зато имевшим 20 брандеров, стоял на якоре на безопасных рейдах Шуневельд или Геде; входы к Вли и Текселю оберегались мелкими судами. Союзный флот в составе 90 судов, с посаженным на них большим количеством десантных войск, подошел в начале июля близко к де Рюйтеру, стараясь выманить его на бой. С 18 до 20 июля неприятель делал на мелких судах промеры у Текселя; де Рюйтер получил категорическое приказание вступить в бой лишь в случае начала высадки.
Все время дул с берега сильный ветер; опасаясь расположенного вблизи и сбоку флота де Рюйтера, который не давал себя выманить с безопасной позиции, союзники не решились на высадку. 21 июля налетел трехдневный, жестокий шторм с юго-запада, после которого еще в течение целых трех недель дули сильные ветры от того же румба; рассеянные суда союзников, получив сильные повреждения, должны были искать убежища в ближайших английских портах.
Счастье на этот раз было всецело на стороне голландцев. Де Рюйтер упорно оставался на своей безопасной позиции, позволявшей в любое время перейти в наступление. Союзники до поры до времени отказались от намерения высадки; уже 28 сентября французская эскадра вернулась восвояси, чтобы иметь возможность выполнить ремонтные работы на своих верфях дешевле, чем на английских.
Де Рюйтеру еще раз удалось безопасно провести шедший из Ост-Индии и огибавший Англию с севера большой конвой мимо державшегося в море английского флота – предприятие очень рискованное. Лишь теперь голландцы снова разрешили каперство и разоружили военные суда для зимовки. Было задумано нападение на французские порта. Год войны закончился на море и на суше, зима принесла временный покой; все вооружалось для новых, тяжелых сражений будущего года.

Второй год войны, 1673

В этом году курфюрсту Бранденбургскому, уже вступившему с принцем Оранским в новые переговоры о совместных действиях, пришлось выяснять отношения с Людовиком XIV, т. к. из-за полнейшего невмешательства имперских войск его западные владения были захвачены; в начале июня он заключил договор о нейтралитете. Французы смогли сосредоточиться и предпринять нападение на провинцию Голландию с суши и с моря; на Зюйдерзее они для этой цели собрали множество плоскодонных судов.
В английском парламенте, во время прений об ассигнованиях на военные расходы, представитель правительства сказал, что «Голландия была вечным врагом Англии, как из-за торговых интересов, так и просто из ненависти» и заключил свою речь знаменитыми словами Катона: «Карфаген должен быть разрушен». Соединенные Провинции, как видно, знали доподлинно, чего можно ожидать в будущем году от неприятеля.
В начале марта было принято решение вооружить 48 линейных кораблей, 12 фрегатов и 24 брандера; одновременно на секретном заседании было решено, не давая англичанам повода к усилению вооружения, увеличить состав флота еще на 24 линейных корабля и 12 фрегатов. Эти суда строились исключительно провинциями Голландией и Зеландией, так как прочие провинции были слишком заняты обороной своих сухопутных границ. Как и в прошлом году, Генеральные Штаты запретили морскую торговлю и каперство.
В начале мая около половины судов было готово к плаванию.
Весной де Рюйтеру предстояло выполнить задачу, подобную прошлогодней: застигнуть англичан врасплох и не дать им выйти в море. Ему было, кроме того, приказано запереть выходы из английских портов, затопив брандеры.
Уже 10 мая де Рюйтер находился перед Темзой, но не смог выполнить своей задачи, т. к. был туман и через три дня подошел английский флот. На военном совете решили, отказавшись от намерения затопить суда, немедленно вернуться к своим берегам, чтобы не быть раздавленными превосходящими силами неприятеля.
В Англию, незадолго до выхода де Рюйтера, прибыл большой торговый конвой; команды последнего завербовали для службы на военных судах, на которых был большой некомплект. Принц Руперт был назначен главнокомандующим. Он находился на Темзе и со всей присущей ему энергией работал над скорейшим вооружением судов. Принц Йоркский был устранен от командования, т. к. католикам было запрещено занимать официальные должности. Французы мешкали, не решаясь войти в Ла-Манш, не соединившись с англичанами.
Де Рюйтер действовал так же, как и в прошлом году. Находясь на своей безопасной позиции, он выжидал, что предпримут противники. Такой образ действия ему был точно предписан. Итак, 7 июня он стоял с 52 линейными кораблями (наибольший имел 82 орудия и 530 человек команды), 12 фрегатами, 14 судами, не имеющими боевого значения и 25 брандерами в Шуневельде; общее число орудий его флота – 3600, команды – 18 000 человек. Суда почти все были хороши, т. к. на один из запросов по этому поводу де Рюйтер ответил: «лучше меньше судов, но зато хороших». Банкерс командовал одной эскадрой, Корнелиус Тромп другой. Штатгальтеру удалось для пользы государства помирить обоих выдающихся адмиралов; их отношения впредь не оставляли желать лучшего. Де Рюйтер держал свой флаг по прежнему на корабле «Семь Провинций».
Тем временем союзники снова соединились у о. Уайт, куда король и принц Йоркский приехали, чтобы навестить принца Руперта. Союзный флот насчитывал 81 линейный корабль, 11 фрегатов и 3 дюжины брандеров – следовательно, судов на 30 больше, чем у голландцев. Французский линейных кораблей было 27. Все английские суда имели большое количество войск; десантный отряд в 6000 человек стоял наготове у Ярмута.
Против обыкновения, главнокомандующий принц Руперт вел авангард, а не центр. В центре находились французы под командой д'Эстре; арьергард вел адмирал Спрагге. Французы были поставлены в центре, вероятно потому, что в предшествовавшем году они показали себя ненадежными.
Когда де Рюйтер 1 июня, после дня, проведенного в море на эволюциях, стал на якорь за Стеенской отмелью, мористее песчаных банок, ему донесли о приближении союзников, которые до наступления темноты также стали на якорь. Слабый ветер на следующий день и внезапно сменивший его трехдневный шторм не дали англичанам приблизиться; 6 июня прошло в приготовлениях к бою. 7 июня союзники в строе фронта, несколько вогнутого, стали подходить; де Рюйтер их поджидал, имея канаты на панер, чтобы в любой момент иметь возможность выйти в море. Ровно через год после боя у Солебея началось Шуневельдское сражение.
Шуневельдский рейд расположен северо-западнее Шуневельдской банки; этот рейд находится в 10 милях севернее Вилингена и севернее города Бланкенберг. Стеенские отмели, за которыми стоял де Рюйтер, расположены еще на 10 миль дальше к северо-востоку. Свободный фарватер шириной в 5 миль тянется с северо-востока на юго-запад.
Де Рюйтер в этом и в двух последующих сражениях 1673 г. нападал на противника, когда считал для себя выгодным, когда находил нужным – прекращал бой и снова возвращался на свою безопасную позицию. Выбранное им якорное место у Шуневельда было как нельзя более подходящим для таких операций; оно находилось близ берега и ближайших ремонтных баз и имело свободный и широкий выход между представлявшими надежную защиту отмелями. Кроме того, эта позиция была достаточно выдвинута в море, благодаря чему дозорные суда могли своевременно сообщать о приближении противника.
Западный ветер был благоприятен для маневрирования голландского флота ввиду направления береговой линии на северо-восток, хотя и неприятелю он оставлял полную свободу действий.
Руперт, подобно де Рюйтеру, в прошедшем году, выделил особый отряд легких и быстроходных линейных кораблей и фрегатов, которые вместе с дюжиной брандеров предназначались для тех же целей, что и передовой отряд голландцев в сражении у Солебея. Этот отряд, не имевший особого командующего, подошел в беспорядке; при приближении голландского флота он в полном беспорядке отступил к своим главным силам, не добившись каких-либо результатов.
Отступающие корабли расстроили линию Руперта, так что при первом натиске голландцев строй союзников оказался плохим. Сначала произошла жаркая схватка между Тромпом и Рупертом. Когда две другие эскадры легли тем же курсом, что и Тромп, бой сделался общим. В 2 ч., по сигналу де Рюйтера, его флот повернул к берегу (может быть, чтобы отойти от наружных отмелей).
Тромп опять проявил самостоятельность и не исполнил приказания, хотя оно ему было послано особо на яхте. По другим сведениям, приказание до него дошло слишком поздно. Де Рюйтер направился в центр союзников и привел французскую линию в полный беспорядок. Между тем эскадра Банкерса пришла в расстройство, из-за чего де Рюйтер не мог использовать своего успеха, т. к. должен был помочь Банкерсу восстановить строй. С обеими эскадрами он в 6 час. пошел на помощь Тромпу, хотя мог бы одержать блестящую частичную победу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204