Бьянка стирала одежду и вешала ее сохнуть на изгородь.
Пилар молча наблюдала за ней.
– Почему ты не с Роберто? – спросила Бьянка.
– Он лежит на утесе. Я хочу пойти к Говарду и Бесс, а Роберто не желает идти со мной. – Наблюдательная Пилар заметила на лице Бьянки удовлетворенное выражение. – Он никогда туда не ходит, – продолжала она. – Ему там не нравится.
Болтливая Бьянка на сей раз ничего не сказала.
– Глупо, – добавила Пилар. – В Харди-Холле столько интересных вещей.
– Каких вещей? – насторожилась Бьянка.
– Много комнат для игры, мест, где можно прятаться. Там есть даже часовня.
– Нужно быть довольной своим домом, – заметила Бьянка.
Пилар молча отошла. Теперь она знала, что это Бьянка не хочет, чтобы Роберто ходил в Харди-Холл.
Она отправилась на кухню к Карментите.
В кухне было жарко, так как день был теплый, а Карментита развела огонь, и помещение наполнилось запахом ольи подриды. Карментита привезла с собой в Англию кушанья своей родины.
В данный момент она спорила с садовником Уильямом о сравнительных достоинствах ольи подриды и английского пудинга.
Пилар казалось, что Карментита тоже изменилась. Она стала еще более веселой и довольной. Ей явно хотелось пофлиртовать с Уильямом, поэтому она не вы разила особой радости при виде Пилар.
– Запах твоей ольи сохраняется несколько дней! – говорил Уильям.
– Тем лучше! – смеялась Карментита.
Она оттолкнула Уильяма, а он ее шлепнул. Обоим это доставляло огромное удовольствие.
– Когда-нибудь, – сказала Карментита, – я приготовлю тебе тортильи по-испански. Это блюдо, Вильям, заставит тебя улыбаться. А если ты мне понравишься, сделаю тебе чурос в кипящем масле – это настоящий праздник.
– А что ты положишь в твою тортилью?
– Травы, которые ты для меня соберешь, и другие вещи.
– Собирай свои травы сама.
В это время они заметили Пилар.
– Что тебе здесь нужно? – осведомилась Карментита. – Тебе нравится запах лука?
Пилар кивнула.
– Уильям, – сказала она, – у тебя на клумбах полно сорняков, а карты сообщили Бьянке, что капитан скоро вернется.
– Я работаю не покладая рук, – оправдывался Уильям. – Но на месте одного сорняка тут же вырастают два.
– Это потому, – заявила Пилар, – что тебе больше нравится шлепать испанских леди, чем пропалывать клумбы твоего хозяина.
Карментита расхохоталась. Ей понравилось; что Пилар упомянула о ее прелестях, отвлекающих Уильяма от прополки. Уильям вышел, бормоча что-то о детях, которым слишком много позволяют.
Пилар не обратила на него внимания. Ей хотелось поговорить с Карментитой.
– Ты злая женщина, Карментита, – упрекнула ее она. – Ты отвлекаешь людей от работы.
– Ну и язычок у тебя! – воскликнула Карментита. – Что еще ты скажешь?
– Я скажу, что ты отправишься в сумерках искать травы для тортилий, которые ты хочешь приготовить для Уильяма, и тебя не будет долгое время, а когда ты вернешься, то не принесешь никаких трав.
Карментита подобрала со стола тряпку и прижала ее к лицу, притворяясь, будто скрывает смущение.
– Кто это говорит?
– Все.
– Чего доброго, это дойдет до капитана, – сказала Карментита.
– Когда он вернется, то рассердится и не позовет тебя в свою спальню, а ты не будешь весь следующий день ходить довольная и говорить, что не виновата, если нравишься капитану.
– У тебя слишком длинные уши.
– Они все слышат, Карментита.
– И длинный язык!
– И глаза, которые все замечают, и нос, который чует зло. – Пилар начала плясать вокруг Карментиты. – Все это у меня имеется, Карментита. Ты ходила в Харди-Холл, и я следила за тобой. Я видела, как ты вошла в дом, и ждала на стене, пока ты не вышла.
– Почему я не могу передать туда сообщение?
– Слишком долго ты его передавала, Карментита. Что ты делала в Харди-Холле? Почему ты вышла оттуда такая счастливая? Ты вошла туда испуганная, а вышла довольная и что-то бормотала себе под нос. Ты молилась?
– Мне придется поговорить с сеньорой Исабельей. Я расскажу ей, что ты за всеми шпионишь.
– А я расскажу, что ты была в сарае с Уильямом и приткнула к двери бревно, чтобы никто не мог войти. Я расскажу маме, как ты смеялась, когда вышла оттуда, и с каким виноватым видом ты ходила в Харди-Холл.
– Разве моя вина, что мужчины пристают ко мне?
– Твоя!
– Убирайся отсюда!
– Тогда скажи, почему ты ходила в Харди-Холл.
– Ты многого не знаешь, маленькая сеньорита. А когда узнаешь, то не будешь такой суровой к бедной женщине.
– Ну и что я узнаю?
– Какая же ты злая, Пилар! Почему ты не можешь быть такой хорошей, как Роберто?
– Роберто ничем не интересуется, а я хочу все знать.
– Оставь меня в покое! Неужели несчастные женщины, которых насильно увезли с их родины, не могут иметь хоть немного покоя в чужой стране?
– Кто увез тебя насильно, Карментита?
– Капитан и его люди.
Пилар сразу позабыла о Харди-Холле. Капитан похитил Карментиту! Значит, он забирал не только золото и драгоценности, но и женщин!
Она заставила Карментиту рассказать о свадьбе, которая должна была состояться у ее матери со знатным испанским дворянином, и о том, как за несколько дней до свадьбы капитан со своими людьми явился в дом и забрал с собой всех женщин, которые ему приглянулись.
– Разве я виновата, что была одной из них? – воскликнула Карментита. – А как я страдала во время путешествия! Пиратов было так много, а нас всего не сколько… Но ты вытянула из меня все секреты, Пилар. Уходи отсюда!
Несколько дней спустя Пилар увидела, как ее мать уходит из дому. Раньше Исабелья редко выходила за пределы сада. Теперь на ней был плащ с капюшоном, скрывающим ее темные волосы, и Пилар поняла, что она идет в Харди-Холл.
Она последовала за матерью и увидела, как та пересекает лужайку. Пилар заняла место на стене, где сидела рядом с Роберто, так как оттуда открывался хороший вид на дом. Когда ее мать вошла в дом, она решила тоже перейти лужайку, а в случае чего притвориться, что ищет Говарда или Бесс, чтобы поиграть с ними. Зная, что шпионить нехорошо, Пилар подыскивала себе оправдания. Она была дочерью своего отца и должна была знать, что происходит вокруг.
Кто-то выбежал из дома, и Пилар узнала Марию. Женщина взволнованно замахала руками, а Исабелья застыла как вкопанная. Мария подбежала к ней и что-то зашептала. Исабелья повернулась и быстро зашагала в обратном направлении. В Харди-Холле явно что-то было не так.
«Что именно?» – спрашивала себя Пилар.
Когда ее мать вышла за ворота, она быстро перебежала лужайку и, прячась за деревьями, стала подбираться к часовне.
Теперь Пилар слышала грубые и сердитые мужские голоса и пронзительные и протестующие женские.
Странно, что Мария отослала ее мать назад. Что же происходит в доме?
Пилар повернула ручку двери часовни. Она была открыта, как и в тот день, когда сюда приходили они с Говардом. Пилар вошла внутрь. Там было тихо и спокойно, но вскоре послышался женский визг и мужской голос, казалось что-то приказывающий.
Пилар подбежала к плите, под которой она нашла серебряную чашу. Стол находился на прежнем месте, но красивая ткань уже не покрывала его, а плита была явно сдвинута. Просунув пальцы в щель, Пилар приподняла плиту. Чаши на месте не было.
Она глубже засунула руку в тайник. Он оказался больше, чем думала Пилар. Теперь она поняла, что чаша стояла на выступе, который она приняла за дно тайника, так как Говард не позволил ей рассмотреть все как следует. Выступов оказалось несколько – в действительности они были ступеньками, спускающимися в темноту. В тайнике было полно места для игры в прятки, но Пилар хотела не прятаться в нем, а выяснить, насколько он велик.
Пилар пролезла в дыру, поставила ноги на ступеньку и стала нащупывать следующую, но поскользнулась и подняла руку, чтобы ухватиться за плиту. Как только она коснулась ее, плита медленно опустилась и закрыла отверстие у девочки над головой.
Пилар свалилась вниз на несколько футов и испуганно вскрикнула, почувствовав на лице паутину. Поднявшись, она стала вглядываться в темноту. Страх не давал ей двинуться с места. В помещении было холодно, но Пилар ощущала, как пот течет у нее по затылку. Она хо тела позвать на помощь, но язык и губы отказывались ей повиноваться.
Постепенно глаза привыкли к темноте. Пилар знала, что нужно оглядеться, но ей мешал страх, какого она никогда не испытывала раньше.
Словно в кошмарном сне, темнота в углу приобрела очертания скрюченной фигуры, готовой броситься на того, кто нарушил ее покой. Затаив дыхание, Пилар повернулась, пытаясь нащупать ступеньки, чтобы влезть наверх, к плите.
Внезапно послышался мужской голос:
– Кто ты и что здесь делаешь?
– Выпустите меня, – стуча зубами от страха, пробор мотала Пилар. – Я не хотела приходить сюда.
– Говори тише! – предупредил голос. – Нас могут услышать.
– Что это за место? – спросила она.
– Ты находишься под часовней, – ответил голос. – Но я тебя не знаю. Кто ты?
Пилар уставилась на белый овал лица незнакомца.
– Я Пилар, – ответила она.
– Зачем ты пришла сюда?
– Я не хотела… Я просто подняла плиту и залезла в дыру, а плита опустилась. Тогда я упала вниз.
– Тише! Ты можешь нас выдать. Они услышат твой голос.
– Я хочу, чтобы меня нашли! Мне здесь не нравится!
– Ты пришла сюда, дитя мое, – сказал незнакомец, – и тебе придется здесь остаться.
– Навсегда? Значит, я умерла, и это ад?
– У тебя нечистая совесть, если ты так боишься ада?
– Я знаю, что со мной случилось! – в панике крикнула Пилар. – Плита упала мне на голову и убила меня, а я провалилась в ад!
– Нет, дитя мое, ты не умерла. Ты та самая девочка, мать которой посещала Харди-Холл последние три недели?
– Да, – ответила Пилар. – А мы действительно под часовней?
– Конечно.
– И вы всегда находитесь здесь?
– Я пришел сюда за пять минут до тебя.
– А кто-нибудь знает, что вы здесь?
– Надеюсь, что те, кто меня ищет, этого не знают.
– Значит, вы прячетесь?
– Умоляю, говори потише. Звуки наших голосов могут быть слышны в часовне.
– Если они услышат нас, то придут и заберут нас отсюда.
– Боюсь, что да, дитя мое.
– Но я хочу, чтобы меня забрали! Мне тут не нравится. Здесь темно, холодно и… страшно. Я хочу подняться наверх.
– Тебя привело сюда любопытство, дитя, – промолвил незнакомец, – и тебе придется оставаться здесь, покуда те, кто меня ищет, не перестанут это делать.
– А долго еще вас будут искать?
– Обычно они занимаются этим весь день и следующую ночь.
– Но я не могу оставаться здесь до утра! Мама будет меня искать, и я проголодаюсь! А, кроме того, здесь страшно!
– Сколько тебе лет? Я знаю, что ты маленькая, но не могу определить твой возраст.
– Мне почти десять.
– Я думал, ты старше. Ты храбрая малышка. Не трусишь, как многие бы сделали на твоем месте. Только ты слишком любопытна – это часто приводит к неприятностям. Ты сама убедилась, что это так. Тебе почти десять лет, и ты уже получила важный урок. Мне тридцать, втрое больше, чем тебе, и жизнь тоже дает мне уроки.
– А что вы здесь делаете?
– Прячусь.
– Это игра?
– Да, только мрачная.
– Что они сделают, если найдут вас?
– Ты смышленая девочка. Ты понимаешь, что я так же испуган, как и ты?
– Взрослые не боятся.
– Они могут так же бояться, как маленькие. Мы все в какой-то мере дети.
Пилар изумилась этому откровению. На минуту она даже забыла, что находится в темном незнакомом месте со странным человеком. Ее мысли были заняты страхом взрослых.
– Что с вами сделают, если они вас поймают? – повторила Пилар.
– Возможно, повесят, – ответил незнакомец. – А может, приготовят мне более страшную смерть.
– Вы что-нибудь украли?
– Они бы сказали, что я украл приверженцев их веры. А я бы ответил, что вел мужчин и женщин к истине.
Внезапно наверху послышались голоса. Пилар увидела, как незнакомец опустился на колени, и услыхала его шепот.
– Дай мне смелости, и да исполнится воля Твоя…
Пилар никогда не видела ничего более необычного, чем этот человек, молящийся на коленях в подземном тайнике.
Звуки прекратились так же внезапно.
– Они ушли, – сказал незнакомец. – Но они еще вернутся. Часовни они всегда обыскивают особенно тщательно.
– Они ходили у нас над головой, – отозвалась Пилар.
– Да, – пробормотал он.
– Мы слышали их, и они бы услышали меня, если бы я их позвала.
– Да, дитя мое, они бы тебя услышали. Ты могла бы постучать по стене или по потолку.
– И они нашли бы нужную плиту?
– Если понадобится, они бы отодрали все плиты, чтобы найти нужную.
– А кто они такие? Леди Харди? Сэр Уолтер?
– Нет. Те, о ком ты говоришь, мои друзья.
– Но кто еще осмелился бы отдирать плиты в часовне?
– Те, кто меня ищет.
– Но если бы сэр Уолтер запретил им…
– Они действуют именем королевы, поэтому могут делать что хотят.
– Мне не следовало поднимать плиту, верно?
– Кто знает? Возможно, ты орудие Бога.
– Вы имеете в виду, что Бог послал меня сюда… что бы я подняла плиту и упала?
– Быть может, Он желает выдать меня моим врагам.
– И Он хочет, чтобы вас повесили?
– Возможно, пришло мое время доказать свою преданность Его делу. Не исключено, что у Него нашлась работа и для тебя.
Пилар сдвинула брови. Незнакомец не мог ее видеть, но догадывался, что ее беспокоит перспектива попасться Богу на глаза.
– Я не могу вас разглядеть, – сказала Пилар, – но вы говорите, как мистер Пауэр.
– Я священник, – ответил он. – Слушай меня, дитя мое. Ты была послана сюда с определенной целью. Если те, кто ищет меня, вернутся в часовню, моя жизнь окажется в твоих руках. Если ты окликнешь их, они найдут нас обоих. Тебе решать, что делать. Если ты будешь молчать, возможно, они нас не обнаружат. Они могут уйти и продолжать поиски в другой части дома. Но обыск может продлиться несколько часов. В таком случае тебе придется оставаться здесь, пока они не уйдут.
– Но если я позову их, они вас повесят… или еще хуже. А что может быть хуже?
– Предпочитаю об этом не говорить.
Пилар поежилась:
– Я не люблю смотреть на повешенных. Они не похожи на людей, и я их боюсь. Неужели я тоже буду так выглядеть, когда умру?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47