— Это самое потрясающее событие в моей жизни! — воскликнула она, плюхнувшись на стул напротив Патриции. — Трудно поверить, что, живя все время в Бостоне, я ни разу не путешествовала на корабле! — Она с восторгом сжала руку Патриции. — О, ты непременно должна подняться на палубу и увидеть, как красив океан.
— Погоди, — попыталась сдержать ее Патриция со снисходительным смехом. Ей с трудом удалось поставить чашку на стол, не расплескав содержимого. — Говоришь, подняться на палубу? — сказала она, с сомнением нахмурив брови. — Для того, кто никогда не был в море, ты довольно быстро усвоила морскую терминологию.
— О, Том мне все объяснил. — Она снова вскочила, слишком взволнованная, чтобы усидеть на месте. — Перед корабля называется носом, а зад — кормой. — Барбара подняла руку. — Левая сторона — это левый борт, а правая — правый, — сообщила она, сопровождая свои слова соответствующими жестами. Затем посмотрела на Патрицию, ожидая ее похвалы.
— Я просто потрясена, — смеясь, сказала Патриция, — и не в состоянии все это запомнить. Но что будет, если ты повернешься лицом в другую сторону?
— Не пытайся сбить меня с толку, — предупредила Барбара с веселым блеском в глазах. — Теперь мне все известно. А знаешь ли ты, что часть трюма заполнена водой? Они называют это, кажется, балластом или как-то в этом роде. Там же они хранят пищу и холодную пресную воду в бочках, которые плавают в трюме. Разве это не удивительно?
— Да, но я думаю, что настоящая цель балласта — сохранять остойчивость корабля, дорогая, — сказала Патриция со снисходительной улыбкой.
— И еще я хочу изучить паруса, хотя не знаю, смогу ли запомнить все названия. Фок! Топсель! Грот! Кризис-марс! Бизань! Им нет конца! Как только моряки это помнят? — Она беспомощно взмахнула руками. — Том говорит, что если я не изучу все паруса до прихода в Виргинию, ему придется снова взять меня в плавание.
— Том? Не тот ли это Том, которого ты называла болваном? — насмешливо спросила Патриция. В ее глазах сверкали веселые искорки.
Барбара нахмурилась, и на ее щеках вдруг обозначились восхитительные ямочки.
— Да, но, может быть, я ошибалась. Он действительно очень симпатичный, особенно когда смеется. И от него приятно пахнет!
Патриция в этот момент поднесла чашку чаю ко рту.
— Что? — спросила она, поперхнувшись и с трудом проглотив жидкость.
— Приятно пахнет, — повторила Барбара, ничуть не смутившись. — От Роберта Тиздейла всегда пахнет… камфорным мылом. А запах Тома приятный, как у Стивена. — Она посмотрела своими круглыми карими глазами на Патрицию. — Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Соблазнительный запах, — уточнила Патриция.
— Вот именно, — подтвердила Барбара. Обе женщины согласно кивнули.
Патриция совсем утратила чувство времени. Она знала только, что уже довольно поздно. Весь день она дремала, не выходя из каюты, и вот теперь не могла уснуть. Барбара уже давно посапывала на верхней койке. Девушка рухнула туда в изнеможении после первого столь волнительного дня на море и сразу заснула.
Патриция беспокойно расхаживала из угла в угол. В каюте было душно, и соблазн выбраться на свежий воздух наконец победил ее опасения. Она вышла из каюты и поднялась по трапу на палубу.
Ночь была чудесной. Патриция прогуливалась, восхищаясь ярким звездным небом и вдыхая соленый запах моря. Корабль сверкал чистотой. Ни один бочонок или канат не валялся где попало — все было на своих местах. Патриция остановилась подальше от юта, где, по ее мнению, должна была располагаться каюта Стивена Керкленда.
Неожиданно раздавшийся низкий голос застал ее врасплох:
— Так, так… Наконец-то появилась неуловимая мадам Фэрчайлд. Вероятно, вы провели весь день, проверяя трюм корабля на наличие контрабанды?
Патриция раздосадованно обернулась. Из тени вышел Стивен Керкленд.
— Вы можете предполагать что угодно, капитан Керкленд, поскольку вам, по-видимому, очень нравится строить всяческие предположения. — Ее взволнованный ответ резко контрастировал с его ледяным тоном. — Однако меня не волнует, что вы везете в трюме. Полагаю, вам лучше обсудить это с Барбарой, которая интересуется всем, что касается корабля.
Патриция двинулась прочь, но Стивен последовал за ней.
— А что вы делаете ночью на палубе, мадам?
— Дышу свежим воздухом, капитан. Что же еще? — ответила она. — Это тоже кажется вам подозрительным?
— В столь поздний час это кажется по меньшей мере странным.
— В таком случае мне очень интересно узнать, что, по-вашему, привело меня сюда. Неужели вы думаете, что я за вами шпионю? — В ее голосе прозвучало явное удивление.
— Вы должны ответить, мадам, почему вы здесь оказались.
— Я все сказала, капитан, и думаю, на этом разговор закончен. — Она отвернулась от него, как королева, прервавшая аудиенцию, и облокотилась на борт, вглядываясь в непроглядную тьму.
Однако роль придворного была не для Стивена Керкленда, и на его скулах заходили желваки, свидетельствуя о едва сдерживаемом гневе.
— Мадам, я вынужден настаивать на ответе. — На этот раз его голос прозвучал более сурово. Патриция повернулась к нему.
— Капитан Керкленд, я думаю, пришла пора поговорить начистоту.
— О, наконец-то. Запоздалое признание, — сказал он с насмешливой улыбкой.
Зеленые глаза Патриции вспыхнули гневом.
— Откровенно говоря, сэр, я уже устала от ваших нападок. Поверьте, капитан, меня не удастся запугать, и я не собираюсь отчитываться перед каким-то пиратом, который изображает из себя бог весть кого!
— Капером! — поправил он ее раздраженно.
— Нет, пиратом!
— Капером!
Они стояли лицом к лицу в нескольких дюймах друг от друга. Их глаза сверкали. Подбородок Патриции был непокорно выдвинут вперед, а голова Керкленда слегка наклонена вниз, как у разъяренного быка.
Стивен сжал кулаки, стараясь удержаться от того, чтобы не схватить ее и не встряхнуть как следует. Он опасался также, что не выдержит и прильнет к этим сердитым губам.
Не владея собой и едва сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к ней, он повернулся и зашагал прочь.
Но Патриция не унималась. Он затеял эту свару, и последнее слово за ней. Она последовала за ним и, резко схватив за руку, повернула его к себе лицом.
— Запомните раз и навсегда, капитан Керкленд. Я не являюсь и никогда не была британской шпионкой. Ваши подозрения нелепы. — Она стояла, сердито глядя ему в лицо, и все еще держала за руку. Ее грудь тяжело вздымалась, а зеленые глаза пылали насмешливым огнем.
Внезапно она поняла, что он пришел сюда, надеясь ее найти. И вот она стоит рядом с ним, касается его руки! По выражению его лица было видно, что он, как и она, поражен этим. Словно притянутые магнитом, они внезапно оказались в объятиях друг друга.
Патриция почувствовала, что не в силах сдерживать охватившее ее волнение, и, когда его губы прильнули к ее рту, страстное желание прорвалось наружу, сломав все преграды. Ее руки обвили его шею, и теперь оба дрожали от страсти, сомкнув объятия. Она поняла, что он ей необходим, а он был весь во власти вожделения.
Когда они наконец прервали поцелуй, Стивен нахмурился, все еще не в силах отделаться от подозрения.
— Проклятие, Тори. Я этого не хотел.
Патриция ждала, что он снова ее поцелует. Она знала, какую опасную игру они затеяли, но не желала слышать от него никаких обвинений.
Она выскользнула из его объятий и отвернулась.
— Конечно, с моей стороны было глупо приходить сюда ночью.
Он заставил ее повернуться и посмотреть на него. Патриция заметила явную тревогу в его глазах.
— Кажется, мы зашли в тупик, Тори. Но ведь мы разумные, трезвые люди и, думаю, сможем выйти из положения к обоюдному удовлетворению. — В его голосе послышалась нежная хрипотца, тронувшая ее душу.
Впервые за время их встречи глаза Патриции весело блеснули, и она с улыбкой посмотрела на него.
— Стивен, если бы мы были разумными и трезвыми, то не оказались бы в таком положении.
Стивен оценил ее иронию, и хмурое выражение его лица сменилось улыбкой.
— Хорошо, я скажу иначе. По-моему, самое худшее, что могло со мной произойти, так это появление на борту моего корабля пассажирки — зеленоглазой и рыжеволосой, которую я нахожу весьма привлекательной. Уверен, у меня хватит разума совладать с собой. А что вы на это скажете?
Его улыбка была по-мальчишески непосредственной.
— Полагаю, я тоже вполне независима и не привыкла подчиняться кому-либо, капитан.
— В таком случае прошу не давать больше повода для стычек до конца путешествия. Может быть, объявим перемирие, Патриция?
Прежде чем ответить, она несколько секунд смотрела в его глаза, которые внимательно ее изучали. Наконец согласившись, Патриция протянула руку, чтобы скрепить договоренность.
— Перемирие так перемирие. Думаю, мы его не нарушим?
При виде ее протянутой руки его брови удивленно приподнялись.
— Вы, конечно, шутите, Тори. Существует только один способ скрепить нашу сделку.
Патриция отступила назад и посмотрела ему в глаза: его взгляд был полон желания. Стивен медленно притянул ее к себе и, склонив голову, прильнул к ее губам. Поцелуй был долгим… и очень нежным.
Когда они оторвались друг от друга, их глаза снова встретились и в них отразилось такое жгучее взаимное желание, перед которым трудно было бы устоять, продлись встреча чуть дольше. Будь проклято все на свете!
— Спокойной ночи, Тори.
Он с явным сожалением выдавил из себя эти слова, затем повернулся и зашагал прочь.
Глава 9
Заключив временное перемирие со Стивеном, Патриция не думала о том, как долго оно продлится, а от души наслаждалась путешествием. Она очень мало виделась с Барбарой, которая днем почти все время проводила с Томасом. Однажды Патриция увидела, как Барбара полезла на мачту, пока Стивен своим громовым голосом не заставил ее спуститься.
Не было сомнений, что девушка влюблена, но для Патриции пока было не ясно, то ли в Томаса Сазерленда, то ли в море.
Она стояла на палубе, наблюдая за Барбарой и Томом, которые находились на юте. Барбара управляла огромным штурвалом корабля, а Том помогал ей, обняв ее сзади. Внезапный порыв ветра наполнил паруса, и корабль накренился на левый борт. Барбара взглянула вверх и восторженно засмеялась. Они вместе ухватились за штурвал, чтобы выровнять корабль по курсу. Ее глаза сияли, когда она повернулась к Тому, и тот тоже ей улыбался.
— Кажется, они влюблены друг в друга, — неожиданно прозвучал голос Стивена над ухом Патриции. Она и не заметила, как он подошел.
— Думаю, вы правы, капитан. Они чудесная пара, — согласилась Патриция с задумчивой улыбкой. — Он превосходный молодой человек. — Она бросила на Стивена взгляд, в котором чувствовалась зависть. — И, в отличие от вас, прекрасно воспитан.
Стивен усмехнулся и отпрянул, как бы увертываясь от ее колкости.
— Я думал, мы заключили перемирие, Тори.
Патриция рассмеялась:
— Прошу прощения, капитан Керкленд.
— Если у вас тоже есть желание постоять за штурвалом, я буду счастлив вас поучить кораблевождению.
На несколько секунд их взгляды встретились, и в них отразилась взаимная симпатия. Каждый мысленно представил себя на месте молодой пары у штурвала.
Звонкий смех Барбары прозвенел как веселый колокольчик, нарушив недолгую иллюзию. Почему они никогда не могут просто поговорить, не почувствовав физического влечения друг к другу?
— Благодарю, капитан, но я думаю, пусть лучше судном управляет тот, кто умеет это делать. — Она любезно кивнула и пошла в свою каюту.
Стивен остался на палубе. Выражение его темных глаз под нависшими бровями трудно было угадать, но он следил за тем, как Патриция удаляется, грациозно покачивая бедрами, пока она не скрылась из виду.
Проснувшись на следующее утро, Патриция с удивлением обнаружила, что «Либерти» ночью вошел в гавань и теперь стоял на якоре, слегка покачиваясь, как новорожденный младенец в люльке. Патриция разбудила Барбару, и женщины быстро оделись, приготовившись сойти на берег.
— Первое, что я сделаю по прибытии в Уильямсберг, так это куплю себе новую одежду, — заявила Патриция, снова облачившись в коричневое шерстяное платье, которое поспешно надела, покидая Бостон.
— Ты можешь надеть любое из моих платьев, которое тебе подойдет, — сказала Барбара.
— Я и так уже позаимствовала у тебя пару чулок, но обязательно их верну, как только куплю другие.
— Ты поедешь с нами в Равенвуд? — спросила Барбара с надеждой.
Патриция покачала головой.
— Нет, у меня дела в Уильямсберге. Затем я попытаюсь найти судно, возвращающееся в Бостон, чтобы попасть туда как можно скорее.
Эта новость потрясла Барбару. Она перестала перебирать свою одежду и удивленно посмотрела на Патрицию.
— Ты хочешь сказать, что мы больше не увидимся? — На ее глазах выступили слезы, и она крепко обняла свою спутницу. — Мы ведь только-только подружились, Патриция. Я не ожидала, что мы так быстро расстанемся.
Патриция испытывала такое же сожаление при мысли о разлуке с девушкой.
— Я думаю, это ненадолго, дорогая. Уверена, ты тоже скоро вернешься в Бостон. Ведь твой дом там.
Барбара выглядела совсем подавленной.
— Я влюбилась в Тома Сазерленда, Патриция, и не хочу с ним расставаться.
— А как же твои родители, Бэб? Разве ты не собираешься к ним вернуться?
— Я надеюсь, что Том мне предложит выйти за него замуж. Если это произойдет, они приедут сюда на свадьбу. Мы не думаем устраивать бракосочетание в Бостоне из-за тамошней накаленной обстановки.
Патриция взяла ее за руку и усадила за стол, а сама села напротив.
— Дорогая, не слишком ли ты торопишься? — предостерегла она. — Том заговаривал с тобой о свадьбе?
— Да, он сказал, что готов на мне жениться, как только я сниму с головы этот проклятый платок. Так он сказал, — добавила она, хихикнув.
— Я понимаю, это не мое дело, но не ты ли говорила, что познакомилась с Томом совсем недавно? Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросила Патриция, озабоченно нахмурившись. Она опасалась, что ее новая подруга действует слишком поспешно.
Барбара увидела на ее лице сомнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33