— Где моя жена? — вместо приветствия гаркнул Майлз.
— Не знаю точно.
— Что значит — «не знаю точно»? Это ведь ты прискакал с дурной вестью сегодня в манор Уэлсли?
— Да, сэр, весть о похищении Кингз Рэнсома привез я.
— И?..
— И леди сказала, что знает, кто украл жеребца. Она сказала также, что сама разберется с этим делом. Я предложил ей поехать вместе, но она отказалась. Когда же я заметил, что было бы неплохо известить вас, она велела мне не болтать попусту — Пемброк, мол, по ее словам, ее забота. Потом она велела мне ехать домой, что я и сделал. Надеюсь, я поступил как должно?
Бешеный взгляд Майлза ясно говорил, что Джордж, наоборот, поступил вовсе не так, как следовало. Впрочем, у молодого человека не было времени выговаривать старику, поэтому он сразу же спросил:
— Как думаешь, мог ли украсть жеребца Хэррисон Гилфорд?
Виноватое выражение на лице конюха сменилось неподдельным изумлением.
— Хэррисон Гилфорд? Господи, с какой стати ему красть Кингз Рэнсома?
— Я тоже не знаю, с какой стати, но мне кажется, что за этим похищением стоит именно он.
— Вот не думаю, что лорд Гилфорд к этому причастен, — запротестовал Джордж. — Как-никак они с леди Викторией были друзьями. Между прочим, не кто иной, как Сэмюэль — ваш человек — сказал мне, что видел, как они вчера вместе катались.
Теперь уже удивляться пришлось Майлзу.
— Сэмюэль видел леди Викторию и Гилфорда вместе? Ты уверен?
— Так, по крайней мене, он мне сказал, сэр, — кивнул Джордж. — Вчера вечером мы с ним ходили пропустить по паре пива, и он мне поведал, что в первой половине дня видел лорда Гилфорда и леди Викторию вместе. Он сказал также, что лорд Гилфорд проводил вашу супругу до самых ворот манора Уэлсли.
Майлзу вспомнилось вчерашнее возвращение Виктории с прогулки. Вид у нее при этом был престранный: она запыхалась, попеременно краснела и бледнела и поначалу даже избегала его, Майлза, ласк и не спешила отвечать на его вопросы. При всем том она утверждала, будто провела время в гостях у Мери Энн Парке, что само по себе вряд ли могло ввергнуть ее в такое волнение. Словом, Майлз ощутил сильнейший укол ревности, и самые противоречивые чувства нахлынули на него подобно океанскому приливу.
Неужели жена наставляет ему рога?
Впрочем, эту мысль он скоро оставил. Минула едва четверть часа после возвращения Виктории, а они уже бросились в объятия друг друга — да так страстно и самозабвенно, что уже это служило доказательством: другого мужчины у нее не было, да и не могло быть.
С другой стороны, самозабвенные ласки Виктории, возможно, были попыткой загладить вину перед обманутым мужем.
Майлз прикрыл глаза и с силой втянул в себя воздух, чтобы овладеть собой. Что бы там ему ни мерещилось, подозревать жену в неверности он все-таки не хотел.
Но зачем в таком случае она каталась с Гилфордом? И почему не сказала ему об этом, когда вернулась?
ПОЧЕМУ?
Даже не попрощавшись с Джорджем, Майлз дал шпоры коню и пулей вылетел со двора поместья Пемброк. Единственный способ выяснить, что же на самом деле происходит между его женой и Гилфордом, — отправиться в Гилфорд-хаус самому и разузнать обо всем на месте… так сказать, из первых рук.
Хэррисон Гилфорд распахнул дверь своего дома и, увидев Викторию, удовлетворенно улыбнулся.
— Виктория! Как это мило с вашей стороны, что вы решили меня навестить.
— Я вовсе не собиралась вас навещать — и вы отлично об этом знаете, — бросила Виктория, входя в прихожую и стягивая с рук перчатки. Убедившись, что слуг поблизости нет, она повернулась к Гилфорду и выпалила:
— С чего это вам, Хэррисон, взбрело в голову украсть у меня Кингз Рэнсома?
Улыбка на лице Гилфорда растаяла без следа.
— Должен вам сказать, Виктория, что вы весьма быстро пришли к верному выводу. Впрочем, я никогда не сомневался в вашем здравом смысле.
— Оставьте льстивые слова при себе, Хэррисон! Скажите лучше, почему вы украли у меня лошадь?
Хэррисон снова улыбнулся, но на этот раз улыбка у него получилась довольно зловещая, и по спине Виктории пробежал холодок.
— Что ж, я отвечу вам на этот вопрос. Я решил, что должен получить от вас хотя бы частичную компенсацию за то, что зря потратил уйму времени, ухаживая за вами.
— Ухаживая за мной?! Да вы, Хэррисон, никогда за мной по-настоящему не ухаживали! Мы были просто друзьями — не более того.
Хэррисон театральным жестом прижал руку к груди.
— Какой удар, Виктория! Неужели вы забыли, что я предлагал вам руку и сердце?
— Нет, этого я не забыла, — без всякого выражения произнесла молодая женщина, — как не забыла и того, что ваше предложение я отвергла.
Лицо Хэррисона исказила гримаса.
— Зато предложение Уэлсли сыграть свадебку вы приняли — сразу же после того, как отказали мне. А это наводит меня на мысль, что вы еще до свадьбы забрались к нему в постель и, весьма возможно, до свадьбы же и зачали своего ребенка!
Виктория метнула на него исполненный ярости взгляд.
— Я больше не желаю выслушивать ваши оскорбления! То, что происходило и происходит между моим мужем и мной, — не вашего ума дело. Сейчас меня интересует одно — намерены ли вы возвратить мне лошадь? Если вы дадите слово, что вернете Кингз Рэнсома, я обещаю забыть об этой неприятнейшей истории.
Внезапно Хэррисон шагнул к Виктории и прижал ее к стене всей тяжестью своего тела.
— Стало быть, вы не хотите разговаривать со мной о своих интимных делишках? С чего бы это, а, Виктория? Вас смущает то, что с вами проделывает этот дикарь? Скажите, вы закрываете глаза, когда он исполняет супружеский долг? И о чем вы при этом думаете? Пытаетесь представить, что находитесь на краю света?
Виктория в ужасе слушала этот бред, лихорадочно озираясь по сторонам. Когда Гилфорд слишком уж увлекся, она поднырнула ему под руку, высвободилась и бросилась к двери. Хэррисон при этом чудом удержался на ногах, но довольно быстро пришел в себя и ухитрился поймать Викторию за руку и прижать к двери.
— Немедленно прекратите! — отчаянно вскрикнула Виктория и со всей силы уперлась обеими руками в грудь Гилфорда. — Что с вами случилось? Вы что, совсем спятили?
Возмущенный крик молодой женщины достиг наконец замутненного яростью рассудка, и Хэррисон Гилфорд невольно попятился. Виктория же, оказавшись на свободе, расплакалась. Вытирая слезы, она в последний раз решилась уговорить Гилфорда закончить дело миром.
— Прошу вас, Хэррисон! — взмолилась она. — Прекратите этот чудовищный фарс! Сегодня ночью, когда все уснут, верните Кингз Рэнсома в стойло — и забудем об этом. Уверяю вас, это самое разумное, что вы только можете сделать.
Губы Хэррисона скривились в неприятной самодовольной ухмылке.
— Боюсь, миледи, я не в силах этого сделать. Я, видите ли, продал Кингз Рэнсома.
— То есть как это — «продал»? Вы лжете, я уверена! Разве можно так быстро заключить сделку, к тому же без бумаг, которые удостоверяли бы ваше право на владение лошадью?
— Бумаги, которые удостоверяли бы это самое право, легко подделать, — хмыкнул Хэррисон. — Кстати, покупатели-иностранцы не столь щепетильны, как мы, англичане. Так что, Виктория, жеребца у меня нет. Он продан и, возможно, уже переправлен на континент. Теперь-то уж вам до него не добраться!
— Предупреждаю, вам не удастся выйти сухим из воды! — воскликнула Виктория. — Майлз привлечет вас к суду. Вас посадят в тюрьму, попомните мои слова! Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что похищение Кингз Рэнсома — серьезное преступление?
Хэррисон все с той же самодовольной ухмылкой покачал головой.
— Власти ничего не смогут мне сделать, Виктория, — хотя бы потому, что у вас нет доказательств. Ваши показания против моих, ваше слово против моего — вот что будет рассматриваться в суде. Если же вы упомянете о нашем сегодняшнем разговоре, я просто скажу, что такого разговора не было. Кому, как вы думаете, поверят власти — вам, взбалмошной женщине, или мне, человеку с безупречной репутацией?
— Кингз Рэнсом исчез! — вскричала Виктория. — Это уже само по себе достаточно весомое доказательство!
— Доказательство чего? Того, что лошадь украдена? Возможно! — хохотнул Хэррисон. — Только сей факт никак не доказывает мою причастность к краже. Кроме того, у меня есть отличное алиби. Вчерашний вечер я провел с другом, вернее… с подругой… с одной леди, которая будет просто счастлива подтвердить, что я всю ночь никуда не отлучался.
Виктория печально посмотрела на бывшего друга детства.
— Зачем вам все это нужно, Хэррисон? Или вы, лишив меня Кингз Рэнсома — моего самого драгоценного достояния, — хотите тем самым причинить мне боль? Скажите, вы поэтому отняли у меня коня?
— Ничего я у вас не отнимал. После того, как вы вышли замуж за Уэлсли, Кингз Рэнсом принадлежит ему, а не вам. Следовательно, я отобрал его у Уэлсли — точно так же, как он прежде отобрал вас у меня.
Виктория прикрыла глаза, пытаясь разобраться в странной логике Хэррисона, которая была сродни логике помешанного.
— Повторяю, вам не удастся выйти сухим из воды, — сказала она. — Не знаю как, но я сумею найти доказательства вашего преступления.
— А я повторяю, что в суде ваше слово будет стоять против моего, только и всего, — заверил молодую женщину Хэррисон.
— Не только ее слово, Гилфорд, — прозвучал низкий мужской голос.
— Майлз! — воскликнула Виктория и бросилась к мужу, стоявшему в проеме кухонной двери. — Как я рада, что ты здесь, со мной!
При виде Майлза, расположившегося так по-хозяйски в холле его дома, Хэррисон побагровел от бешенства. Схватив тяжелую вазу, стоявшую на подставке у парадной двери, он запустил ею в своего недруга и с воплем бросился в атаку.
Майлз оттолкнул прильнувшую к нему Викторию, зацепился за ее юбки и упал. В тот же миг на него налетел Хэррисон, и мужчины стали кататься по полу, награждая друг друга увесистыми тумаками. Победителем оказался Майлз, завершив драку добрым хуком слева. Хэррисон стукнулся затылком об пол, и в глазах у него на миг потемнело. Майлз уже поднимался на ноги, когда Хэррисон пришел в себя, нашарил на полу рядом с собой вазу, которая, как ни странно, не разбилась — и обрушил ее на голову американца.
Майлз ничком рухнул на пол, и Виктория в ужасе закричала. Потом, осознав, что теперь она и Майлз целиком во власти Гилфорда, молодая женщина принялась лихорадочно озираться в надежде найти хоть какое-то средство защиты.
Ее внимание привлекли две скрещенные старинные сабли, висевшие над дверью. Сорвав одну из них со стены, она направилась к Хэррисону, чертя перед собой клинком грозные круги.
— Немедленно бросьте саблю! — велел тот, поднимаясь с пола. — Вы ведь отлично знаете, что изрубить меня вам не удастся, поэтому лучше повесьте оружие на место, а то еще невзначай порежетесь!
— Ничего подобного, Хэррисон! — прошипела Виктория. — Это вас я порежу. Более того, я собираюсь вас убить.
Хэррисон рассмеялся, но — на всякий случай — попятился от рассвирепевшей женщины.
— Стало быть, вы собираетесь меня убить? — с ухмылкой осведомился он. — Оставьте ваши угрозы, миледи. Неужели вы думаете, что могли бы меня напугать?
— Изволите насмехаться надо мной, Хэррисон? Зря! — Виктория вытянула руку, и острие клинка оказалось совсем близко от груди Гилфорда. — Вы недооцениваете женщин, а они способны на многое, когда под угрозой жизнь любимого человека!
Гневно сверкая глазами и хлеща воздух клинком, Виктория стала наступать на Гилфорда. Тот, к большому своему удивлению, испугался не на шутку и снова попятился.
— Послушайте, Виктория, — пробормотал он, — бросьте эту штуку. Она, между прочим, основательно наточена.
Отступая перед взбешенной Викторией, Хэррисон совершил роковую ошибку — слишком близко подошел к распростертому на полу Майлзу. Внезапно тот схватил Гилфорда за лодыжки и дернул с такой силой, что хозяин дома рухнул как подкошенный.
Виктория с удивлением взирала на ожившего вдруг мужа, которого она только что так доблестно защищала. Между тем Майлз уже подмял под себя Хэррисона и принялся колотить его по лицу. Тот пытался сопротивляться, но ярость удесятерила силы американца, и скоро враг был окончательно повержен.
— Майлз, остановись сейчас же! — воскликнула Виктория, заметив, что драка перешла в избиение. — Прекрати, ты убьешь его!
Молодая женщина бросилась к мужу, чтобы остановить расправу, но в эту минуту распахнулась тяжелая парадная дверь, едва не сбив Викторию с ног. В холл влетел Джеймс Уэлсли и сразу же принял деятельное участие в событиях.
— Хватит, Майлз, достаточно! — проревел он, хватая сына за воротник и оттаскивая от избитого в кровь Хэррисона. Вцепившись в Майлза мертвой хваткой и притиснув его к стене, Джеймс держал сына так до тех пор, пока налитые кровью глаза молодого человека не обрели мало-мальски осмысленное выражение. — Довольно, Майлз, — повторил Джеймс, когда понял, что сын пришел в себя.
Майлз кивнул в знак согласия, подошел к Виктории, заключил ее в объятия и спрятал свое окровавленное избитое лицо в ее волосы.
И тут же холл родового дома Хэррисона Гилфорда наполнился людьми. В дом вошли местный бейлиф и его помощники. Представитель власти оглядел измазанное кровью лицо Майлза, затем посмотрел на лежавшего на полу Гилфорда и пожал плечами.
— Уж и не знаю, чем и кому я могу здесь помочь.
— Нет, вы можете и даже обязаны! — воскликнула Виктория. — Этот человек, — тут она ткнула пальцем в Хэррисона Гилфорда, — украл моего призового жеребца, а затем продал его какому-то иностранцу. Он сам мне в этом признался.
— Это правда, Гилфорд? — громовым голосом осведомился бейлиф у хозяина дома, который в этот миг приподнялся на локте.
— Разумеется, нет, — пробурчал, помотав головой, Хэррисон. — Эта женщина сошла с ума. Очень может быть, что она сама продала жеребца, а теперь возводит напраслину на меня, чтобы скрыть эту сделку от мужа.
— Гилфорд лжет! Это он украл Кингз Рэнсома! — вскричала Виктория. Повернувшись к бейлифу, она добавила: — Правда, он сказал мне, что обеспечил себе алиби, подговорив для этого какую-то женщину, и уверял меня, что вы не сможете найти доказательств этого преступления, но я не верю ни единому его слову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46