Прием, который был устроен в честь новобрачных в фамильном поместье Беннингтонов, отличался исключительной пышностью. Бальный зал был убран гирляндами весенних цветов, а для жениха и невесты сплели огромный венок, украшавший арку, стоя под которой новобрачные принимали гостей.
Свадебный пирог напоминал башню и был украшен алыми розами, марципаном и сахарными фигурками жениха и невесты на самом верху.
— Красиво, правда? — спросила Виктория, когда они вошли в бальный зал.
Майлз кивнул, после чего указал на ломившиеся от снеди столы и заметил:
— В жизни не видел такого изобилия. Похоже, нас здесь неплохо покормят.
— Разве в Америке не устраивают свадебный ужин?
— Конечно, устраивают, только он продолжается всего один вечер.
Виктория одарила его смущенным взглядом.
— Но у нас свадебный ужин тоже длится один вечер.
— Не может быть! Здесь такое количество разных вкусностей, что можно кормить гостей два-три дня.
Виктория рассмеялась и указала Майлзу на оркестр из двадцати музыкантов, которые в этот момент настраивали свои инструменты.
— Похоже, нам здесь предложат также и потанцевать, — сказала она.
— Вот и хорошо, — кивнул Майлз. — Я знаю, вы любите танцевать.
Виктория улыбнулась своему кавалеру и позволила ему проводить себя к столу.
Великолепный пир шел своим чередом без всяких происшествий, хотя Майлз пару раз замечал мрачное лицо Хэррисона Гилфлорда, восседавшего в дальнем конце стола.
— По-моему, вашему ухажеру не слишком по нраву, что мы пришли на свадьбу вместе.
Шампанское настроило Викторию на легкомысленный лад, и она неожиданно для Майлза хихикнула:
— Я уже говорила вам, что я старая дева, а потому у меня нет и не может быть «ухажеров» — так, кажется, вы изволили окрестить Гилфорда?
— Не называйте себя старой девой, — попросил Майлз. — К такой красавице, как вы, эти слова не имеют никакого отношения.
Виктория посмотрела на него круглыми от удивления глазами.
— По-моему, мистер Уэлсли, вы только что сказали мне комплимент, причем от чистого сердца.
Майлз минуту рассматривал ее в упор, потом взял у нее бокал с шампанским и поставил на стол.
— Мне кажется, миледи, что шампанского с вас уже довольно. Давайте-ка лучше потанцуем.
Они завершали третий тур вальса, когда кто-то ткнул Майлза пальцем в спину. Молодой человек удивленно оглянулся и увидел перед собой Хэррисона Гилфорда.
— Я очень долго ждал возможности пригласить леди Викторию на танец, — заявил он, — но поскольку вы по неизвестной мне причине решили танцевать с ней вечно, я счел своим долгом вмешаться и разбить вашу пару.
Майлз холодно посмотрел на Хэррисона и обратился к Виктории:
— Не желаете ли потанцевать с мистером Гилфордом?
— С лордом Гилфордом, с вашего разрешения, — прошипел Хэррисон.
Покровительственная улыбка на губах Майлза ясно давала понять, как мало уважения он испытывал к этому титулу.
— Да, да, лорд. Как я мог только об этом забыть! — с ухмылкой произнес он. — Итак, миледи?
Виктория украдкой огляделась, убедилась, что на них поглядывают, и торопливо кивнула.
— Да. Я буду рада сделать тур вальса с лордом Гилфордом.
Услышав такое, Майлз поджал губы, отступил и вложил руку Виктории в ладонь Гилфорда.
— Буду ждать, когда вы закончите танец, — пробормотал он и отошел к столу, чтобы занять наблюдательную позицию рядом с огромной хрустальной чашей с пуншем. Здесь его и обнаружил Ливингстон Хейворт, который был свидетелем маленькой драмы, разыгравшейся на навощенном паркете бального зала.
— Болван совершенный, не так ли? — подходя к Майлзу, заметил он самым небрежным тоном.
— Это точно, — кивнул Майлз, даже не уточнив, о ком идет речь. — Напыщенный осел!
Ливингстон с минуту наблюдал, как кружились в вальсе Виктория и Гилфорд, после чего сказал:
— Знаешь, старина Хэрри пристает к Виктории с ухаживаниями вот уже несколько лет, но она с завидным постоянством его отшивает. Теперь же, после смерти сэра Джона, этот джентльмен, судя по всему, решил удвоить свои усилия, и, похоже, сопротивление леди стало ослабевать.
Майлз кивнул, вспомнив, что застал Хэррисона у Виктории в тот самый день, когда заехал в Пемброк-хаус, чтобы пригласить ее на верховую прогулку.
— Как думаешь, она питает к нему какие-нибудь чувства? — осведомился он ровным голосом, стараясь не выказать клокотавшего внутри негодования.
Ливингстон пожал плечами.
— Если даже она и поощряет его ухаживания, то по одной только причине — по слухам, состояние Пемброков сильно расстроено.
— Но при чем здесь Гилфорд? Он что — миллионер?
— Нет, конечно, но его семья живет в достатке. Впрочем, Хэррисон увлечен девушкой куда больше, чем она им. Виктория всегда его притягивала. Когда умер сэр Джон, он, должно быть, окончательно уверился, что она нуждается в защитнике и покровителе, и, соответственно, решил поднажать.
Ливингстон склонился к Майлзу поближе и прошептал:
— Так что, старина Уэлсли, если ты хочешь заполучить эту женщину, тебе пора вмешаться.
— Хочу заполучить? — фыркнул Майлз. — Откуда такие мысли, Хейворт? Мы с ней друзья — и ничего больше.
Ливингстон расплылся в улыбке.
— А не лукавишь ли ты часом? Что-то вас в последнее время слишком часто стали видеть вместе. Я, признаться, думаю, что здесь скрывается нечто большее, чем просто дружба.
— Так нет же! Говорю тебе, мы дружим — и все тут, — твердо сказал Майлз. — Кроме того, ты сделал еще одну ошибку, утверждая, что после смерти отца леди Виктория стала нуждаться в защитнике. По-моему, она больше нуждается в защите от защитника.
— А я о чем тебе толкую? — воскликнул Ливингстон. — Гилфорд наседает, потому что вбил себе в голову, будто со смертью сэра Джона настал его звездный час. — Молодой человек ухмыльнулся, глотнул пуншу и добавил: — Вот наглядный тому пример — музыка замолчала, а он даже пальцем не шевельнет, чтобы отвести леди Викторию к тебе, как то следовало бы джентльмену.
Майлз оглянулся и обнаружил, что Ливингстон прав.
Хэррисон дождался, когда музыка заиграла вновь, и снова закружился в вальсе с Викторией.
— По-моему, ты прав — Гилфорд и впрямь наседает, — сердито проговорил Майлз. — Я тебе вот что скажу, Ливингстон, — он повернулся к приятелю. — Что-то мне надоело быть джентльменом. Уж если Гил-форд ведет себя по-свински, то мне, как говорится, и сам бог велел.
Отставив пустой стакан, он направился через зал к вальсирующей парочке, выждал момент, когда Гилфорд повернулся к нему спиной, и положил ему на плечо тяжелую руку.
— Мне кажется, Гилфорд, вы уже натанцевались вволю, — молвил он ровным голосом, в котором, однако, звенела сталь.
Гилфорд злобно сверкнул на него глазами.
— Проваливайте, Уэлсли! Этот танец — мой.
— Нет, Гилфорд. Ваш танец — последний. Остальные — мои!
Виктория в волнении смотрела то на Майлза, то на Гилфорда.
— Господа, господа, прошу вас, — негромко взмолилась она, — не устраивайте, ради бога, сцен! Мистер Уэлсли, я закончу этот танец, а потом сразу же присоединюсь к вам, договорились?
Майлз с минуту созерцал расстроенное лицо девушки, потом отвесил ей короткий поклон, отошел в сторону и через стеклянную дверь проскользнул на балкон. Прошло несколько минут, звуки музыки стали затихать и наконец замерли. Тем не менее Майлз, до глубины души оскорбленный пренебрежением спутницы, в зал возвращаться не спешил.
Вскоре он услышал шорох атласных юбок, и знакомый нежный голосок едва слышно прошелестел:
— Вот вы где? А я все никак не могла вас отыскать.
— Мне захотелось подышать воздухом, — соврал Майлз.
Виктория подошла к нему и стала рядом.
— Если вы не возражаете, я бы с удовольствием вернусь домой.
Майлз стукнул кулаком по каменной ограде балкона и смерил девушку холодным взглядом.
— Отлично! В таком случае я пойду и скажу кучеру, чтобы подавал.
Не прошло и десяти минут, как они снова оказались в обитом стеганым шелком экипаже виконтессы Эщмонт.
Майлз и Виктория старательно избегали смотреть друг на друга и хранили молчание, отчего дорога длиной в две мили показалась им бесконечной.
Наконец, когда карета свернула на подъездную дорожку дома Пемброков, девушка решила нарушить затянувшееся молчание:
— Не понимаю, с чего это вы вдруг разозлились? Я просто хотела предотвратить неприятную сцену, и кроме того — речь шла всего лишь об одном танце.
— Так или иначе, но сцена все-таки состоялась, — с горечью сказал Майлз. — И мне была отведена в ней далеко не самая почтенная роль!
— Ничего бы не случилось, если бы вы просто улыбнулись и отправились, к примеру, пить шампанское. Но вы изволили топать ногой, как испорченное дитя, которому не досталось сладкого!
Взгляд Майлза полыхнул от гнева.
— Миледи, вы лжете! Отослав меня и продолжая танцевать с Гилфордом, вы показали, что оказываете ему предпочтение.
— Но это же смешно! Никакого предпочтения Гилфорду я не оказывала.
— Нет, оказывали. Там, откуда я приехал, девушка танцует с тем парнем, с которым пришла на танцы.
— Позвольте вам заметить, сэр, что здесь не Америка, — сказала Виктория, с мрачным видом откинувшись на расшитые шелковые подушки.
— Стало быть, здесь все по-другому? Вы что же — хотите меня уверить, что англичанин радуется, когда дама его при всех отвергает?
— Но я вовсе вас не отвергала! — с возмущением воскликнула Виктория. — Я просто пыталась предотвратить…
— Забудьте об этом! — Карета остановилась, и в наступившей вдруг тишине голос Майлза прозвучал подобно удару грома: — Этого больше не повторится!
— Полностью с вами согласна! — вскричала Виктория и, распахнув дверцу, выскочила из кареты. — Доброй ночи, мистер Уэлсли!
— Черт бы ее побрал! — прорычал Майлз, вылезая в свою очередь из экипажа и устремляясь в погоню за девушкой. В два шага он догнал ее и, ухватив за руку, повел к дому.
— Только не вырывайтесь, — прошипел он, распахивая перед ней массивные двери. — Или вы хотите, чтобы мой кучер Клемент раззвонил на всю округу, что мы поссорились?
Виктория невольно замедлила шаг.
— Уверяю вас, все уже об этом знают. Вы с таким видом ринулись на балкон, что ни у кого не осталось ни малейшего сомнения.
Майлз медленно коснулся ладонью ее щеки.
— Извините меня. Я вспылил и вел себя, как последний идиот.
Виктория, подняв на него глаза, негромко произнесла:
— Я не оказывала предпочтения Гилфорду, как вы, возможно, подумали. Просто мы с ним дружим с детства, а это, знаете ли, налагает известные обязательства…
Майлз наклонился к Виктории так близко, что губами едва не коснулся ее приоткрытых губ.
— А как быть с нами? — прошептал он. — Кто мы — тоже просто друзья?
— Я не знаю, — шепотом ответила ему Виктория.
Миг спустя их губы слились в долгом, хмельном поцелуе.
Сидевший высоко на облучке Клемент видел все, что происходило у дверей, и слышал каждое слово. Ему просто не терпелось вернуться домой и дать подробный отчет виконтессе Эшмонт.
В том, что новости придутся его престарелой хозяйке по сердцу, кучер нисколько не сомневался.
16
— Леди Виктория! Приехал лорд Гилфорд. Говорит, что ему срочно нужно вас повидать, поскольку у него важное дело.
Виктория подняла глаза от книги и с недовольным видом поинтересовалась:
— Ребекка, неужели ты сказала ему, что я дома?
Рыженькая горничная быстро моргнула и затараторила:
— А что — не надо было, да, миледи? Я не знала… Но все равно я сказала ему, что вы неважно себя чувствуете и не принимаете.
Виктория отложила книгу и встала.
— Как-то это не в духе Гилфорда — приходить без предупреждения. По-видимому, дело у него и впрямь важное. Скажи ему, чтобы шел сюда, в библиотеку.
— Слушаю, мисс, — Ребекка сделала реверанс и скрылась в дверях.
Через несколько минут она появилась снова — уже в сопровождении Гилфорда. Когда они вошли в библиотеку, Ребекка обратилась к хозяйке:
— Прикажете закрыть двери, миледи?
— Закрой, — ответил за Викторию Гилфорд.
Служанка вопросительно посмотрела на хозяйку, требуя подтверждения.
— Делай, как тебе говорят, — кивнула Виктория.
— Очень хорошо, миледи. — Ребекка покачала головой, вышла из библиотеки и с силой захлопнула за собой двери, выражая тем самым свое неодобрение.
— Я бы немедленно уволил девчонку, — заявил Хэррисон. — Терпеть не могу своевольных служанок.
— Ребекка — девушка хорошая, — вступилась за свою единственную прислугу Виктория. — К тому же она родилась в поместье и, как мне кажется, считает себя в этом доме скорее членом семьи, нежели служанкой.
— Вряд ли это может послужить ей оправданием, — сказал Хэррисон. — Видно, вы уделяли недостаточно внимания ее воспитанию и манерам.
Виктория вздохнула. Вступать в дискуссию о недостатках и достоинствах прислуги ей не хотелось. Вчерашнее приключение с Майлзом настолько ее взволновало, что ночью она почти не сомкнула глаз, а потому чувствовала себя не в своей тарелке.
Желая положить конец поучениям Гилфорда, она изобразила дежурную светскую улыбку, налила гостю чашку чая и присела на диван.
— Давайте перейдем прямо к делу, Гилфорд. Насколько я понимаю, у вас имелась веская причина, чтобы приехать в Пемброк-хаус без предварительного уведомления?
— Да, Виктория, — сказал Гилфорд, отставляя чашку в сторону и заключая ее ладони в свои. — Такая причина у меня есть. Я приехал в Пемброк, чтобы просить вашей руки.
Виктория была несказанно изумлена. Разумеется, она не знала, что именно хотел сообщить ей Гилфорд, но вот предложения руки и сердца не ожидала вовсе.
Девушка уже открыла было рот, чтобы высказать все это Гилфорду, но тот повелительно приложил палец к ее губам.
— Помолчите пока, миледи. Дайте мне закончить.
Виктория отстранилась, чтобы избежать этого ненужного прикосновения, но все же кивнула, дав понять, что он может продолжать.
Гилфорд снисходительно улыбнулся.
— Помнится, я не раз упоминал, что союз между нашими семьями принесет большие преимущества для обеих фамилий. Я полагал, что в душе вы со мной соглашались, хотя и говорили при этом, что время еще не наступило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46