– Нет, – выдавил он.
Она пробралась под белье и, взявшись за возбужденное копье, начала двигать рукой. Это всегда заставляло Думитру стонать сквозь стиснутые зубы. Кожа была нежной и бархатистой, и Алси, снова ощутив ее, забыла обо всем, кроме жажды удовольствия и ожидания наслаждения, когда Думитру окажется в ней.
Через минуту Думитру схватил ее за запястье.
– Не так, Алси, – хрипло сказал он. – Может быть, потом, но не сегодня: Если ты не прекратишь…
– Я поняла, – ответила она с лёгким разочарованием.
Дразня, Алси медленно отпустила его, и он вздрогнул.
Думитру быстро избавился от одежды, но Алси пришлось покрутиться, чтобы высвободиться из платья. Она тихонько взвизгивала, когда холодный воздух пробирался под одеяло.
– Это знаменательное событие, – задыхаясь, проговорила она, когда оба занялись завязками ее многослойных нижних юбок. – И должно произойти достойно.
– В жизни мало достойного, – со смехом пророкотал Думитру.
Алси, закрыв глаза, дрожала, на сей раз холод не имел к этому никакого отношения. От одного звука его голоса ей хотелось поцеловать Думитру, и она так и сделала, пройдясь от скулы к губам. Его щетина царапала ей губы, возбуждая своей мужественностью, от его горячих губ по ее телу прокатилась волна удовольствия. Его руки сомкнулись вокруг нее, наполняя неразумным ощущением безопасности и радостью. Он сильнее притянул ее к себе. Когда Думитру чуть отстранился, Алси сказала:
– Ты ошибаешься, я вела очень достойную жизнь, пока не встретила тебя.
– И печальную, – добавил он, занявшись шнуровкой корсета. – Когда ты приехала в Северинор, и я впервые услышал твой смех, мне показалось, что ты давно забыла, что это такое, и почти разучилась смеяться.
– Ох! – только и выдохнула Алси.
Печальная! Она считала себя практичной и рассудительной, хоть порой и страдала от собственной импульсивности, заставлявшей ее говорить и делать то, чего не следовало бы, но никогда не думала, что полное отсутствие легкомыслия может быть недостатком. И только проведя несколько недель в Севериноре, она поняла, как приятно улыбаться…
Думитру снова поцеловал ее, оборвав размышления. Его губы решительно приоткрыли ее рот, от движения его языка жаркие волны разбегались по телу, скручиваясь в центре в тугой горячий шар. Чуть отстранившись, Алси стащила нижние юбки и отбросила их в сторону. Корсет вскоре последовал за ними. Остатки одежды вдруг заставили ее почувствовать себя очень уязвимой.
– Почему ты до сих пор любишь меня? – услышала она свой тихий жалобный голос.
– Почему предметы падают вниз, а не летят вверх? – парировал Думитру.
Алси тихо хихикнула, почувствовав себя глуповатой.
– Возможно, я не способна точно объяснить тебе почему, но если хочешь, могу рассказать, какие силы на это влияют.
– А я, если хочешь, могу точно объяснить, как намерен любить тебя сегодня, – ответил он.
От его энергичного тона у Алси перехватило дыхание.
– Пожалуйста, расскажи, – хрипло попросила она.
– Во-первых, я собираюсь поцеловать тебя, чтобы ты хоть на минуту замолчала, – торжественно объявил Думитру. – Ты всегда много болтаешь, когда нервничаешь, а уж сейчас ты нервничаешь и соответственно разговариваешь вдвое больше обычного.
Алси тут же открыла рот, чтобы возразить, но Думитру, как и грозился, поцеловал ее, и ее протест мгновенно превратился в смех, вскоре обернувшийся дрожащим стоном. Ох, как хороши его губы, горячие и настойчивые, как она скучала по ним, как стосковалась по Думитру, с тех пор как покинула Северинор! Жаркие волны захлестывали ее, растапливая застывшее сердце, зажигая тело страстью. Наконец Думитру отстранился, и Алси, вздохнув, открыла глаза.
– Во-вторых, я поцелую тебя вот так, – сказал он и провел губами по ее щеке. – И вот так. – Его рот коснулся ее шеи, губы, язык, зубы дразнили кожу, делая ее необычайно чувствительной. Алси невольно задрожала от реакции на ласки. – И так. – Его губы двинулись к краю ее сорочки, оставляя жаркий след в вырезе. Все ее тело заливалось краской, и это было удивительно, поскольку Алси еще не отогрелась. Но глубоко внутри разгорался огонь, погасить который не сможет ни один ледник. Все ее существо напряглось в ожидании продолжения.
– В-третьих, – хрипло сказал Думитру.
– В-пятых, – задыхаясь, торопила его Алси.
Сквозь туман желания она почувствовала, как Думитру затрясся от сдерживаемого смеха и приложил палец к ее губам.
– Тебе запрещено говорить. Даже если я скажу, что дважды два равняется пяти. – Алси кивнула, и он продолжил: – В-третьих, я собираюсь снять с тебя сорочку, чтобы коснуться каждого дюйма твоего тела.
За словами последовало дело, Алси изгибалась, помогая снять сорочку. Ее ноги сомкнулись вокруг ног Думитру, и наконец с сорочкой и фланелевым бельем было покончено. Думитру отбросил их в сторону.
– Я собирался раздеть тебя донага, но, поразмыслив, решил оставить чулки, потому что даже сквозь них чувствую, как у тебя замерзли ноги. Нет-нет, не снимай, – добавил он, когда Алси потянулась к чулкам. – Я беспокоюсь о тебе, а не о себе.
– Я люблю тебя, Думитру, черт бы побрал твою неромантическую натуру, – сказала Алси. – Поверить не могу, что ты в такую минуту говоришь о моих холодных ногах, хотя это и не уменьшает моего желания.
Думитру снова поцеловал ее, и жар быстрее закружился в ней, скручиваясь в тугую спираль.
– Расцениваю это как комплимент, чертыханье и все остальное. – Он приподнялся, сильный, горячий, ее Думитру. – В-пятых, – продолжил он, – я положу руку сюда.
Он провел ладонью по ее ноге от колена вверх, пока его рука не легла в развилку ее бедер. Невольно все внимание Алси сосредоточилось на его ладони, ее внутреннее напряжение вдруг сменилось пустотой, отчаянно ждущей, когда он заполнит ее.
Но Думитру еще не закончил.
– А потом я буду целовать тебя, пока ты не забудешь, что тебе нельзя говорить, и попросишь меня… Нет, – возразил он, когда Алси попыталась заговорить. – Еще рано. Я не уверен, что ты отчаянно этого хочешь. Тебе придется убедить меня в этом.
– Хочу! – возразила Алси со смехом и стоном.
Она услышала в ответной усмешке мужа вожделение.
– Мало.
Думитру снова целовал ее губы, шею, живот, играл с ее телом, как опытный музыкант. Глаза Алси затуманились, она уже не различала звезд в небе, ее тело превратилось в туго натянутую, вибрирующую струну. Кровь стучала у нее в висках, хриплое дыхание сбилось, вырвавшись из-под контроля рассудка, Алси чувствовала, как Думитру оживает в ответ на ее реакцию. Он снова сосредоточил внимание на ее шее. Алси бурно целовала его в ответ, хотя с гораздо меньшим контролем и изобретательностью, чем он, и наконец из его горла вырвался низкий стон.
– Теперь? – спросила она, двинув бедра навстречу его руке.
– Her, – сказал он с озорной усмешкой. – Только когда ты действительно будешь готова. – И он снова поцеловал ее, на этот раз за ухом.
– Сейчас? – пронзительнее спросила она минутой позже.
– Нет, – повторил Думитру. Казалось, он рад помучить ее.
– Будь ты проклят, Думитру, я не собираюсь тебя умолять! – огрызнулась она.
– Не искушай меня принять вызов, Алси, – хрипло прошептал он ей на ухо и легонько прикусил мочку уха.
– Думитру…
– Вот это уже ближе. – Его рука шевельнулась, палец скользнул внутрь, медленно и настойчиво лаская ее.
Ее мир растворился в ощущениях. Это не вершина экстаза, но другой вид облегчения, у Алси было такое чувство, что она, словно птица, вот-вот взмоет в небо. Волны жара прокатывались по ней, кожу покапывало, нервы натянулись от воскресших чувств. Затем к первому пальцу Думитру присоединился второй, третий, и вскоре хаотичная дрожь Алси сменилась гармоничным уверенным ритмом.
– Пожалуйста, – всхлипнула она, едва узнавая собственный голос.
– Это похоже на мольбу, – хрипло сказал он ей на ухо.
– Думитру!
– И в-шестых, – продолжил он, словно Алси ничего не сказала, – я буду любить тебя так, как никогда раньше.
Его взметнувшееся мужское естество прошло сквозь врата ее лона. Алси не понимала, кто чьему ритму следует, и с первого мгновения была уверена, что их души слились воедино, как и тела. Они двигались вместе, поднимаясь и опускаясь, наслаждение распирало Алси, пока не разорвало ее на части, потом оба провалились в блаженное забытье. Алси была не одинока в этом круговороте ощущений, она чувствовала наслаждение Думитру и едва не заплакала от бессмысленной радости, когда остатки ее сознания разлетелись в прах от его кульминации.
Забытье медленно отступало, реалии жизни вернулись к Алси. Она ощутила шероховатость одеяла, услышала, как пофыркивают лошади, почувствовала, как Думитру замедлил движения и тяжело опустился рядом с ней. Повернувшись на бок, он прижал ее к груди, и они оба долго молчали. Она готова была целую вечность лежать так и вслушиваться в его дыхание, которое медленно возвращалось к нормальному ритму.
Холод постепенно заползал под одеяло и, несмотря на горячее тело Думитру, пожирал ее разморенное тело. Алси вертелась под одеялом, пока не нашла свою одежду, и даже ухитрилась натянуть на сорочку корсет. Ей нужно согреться. Одолевавшая ее с утра головная боль вернулась с новой силой, словно и не исчезала.
– Затяни немного, – повернулась она спиной к Думитру и одернула сорочку. – Не слишком туго, я хочу просто согреться.
Пальцы Думитру быстро нашли в темноте шнуровку и проворно справились с ней. Когда корсет перестал свободно болтаться на ней, Алси сказала.
– Достаточно.
– Это уже не сорок сантиметров, – сказал Думитру, положив руки на ее талию.
Алси не двигалась, наслаждаясь его прикосновением, но холод заставил ее потянуться за нижними юбками.
– Корсет, который дал мне князь Обренович, рассчитан на талию сорок пять сантиметров. – Она умолкла, надевая нижние юбки, потом призналась: – А платья сшиты на талию в пятьдесят три сантиметра, поэтому, с тех пор как мы покинули Белград, я корсет туже сорока восьми сантиметров не затягиваю.
– Так удобнее ездить верхом? – весело спросил он.
– Конечно, – согласилась она, без малейшей злобы признавая его победу. – И для того чтобы плавать в Дунае и проехать пол-Европы. Конечно, ты понимаешь, что я не смогу надеть ни одно свое платье, когда мы вернемся в Северинор.
«Вернемся в Северинор». Впервые Алси произнесла эти слова вслух, и от этого возвращение почему-то стало более реальным.
– Думаю, я пойду на такую жертву ради твоего здоровья при условии, что ты используешь твои деньги на покупку новых нарядов.
«Твои деньги». Алси замерла, не в состоянии в темноте справиться с завязками.
– Ты правда так считаешь?
– Что тебе придется и купить? Ну, разумеется, – беззаботно сказал Думитру, но Алси не сомневалась, что он прекрасно понял, о чем она говорит. – Мой доход не превышает двух тысяч фунтов в год, и, хоть это звучит неприлично, отказаться от тысячи или больше для того, чтобы приодеть жену, – это слишком.
– Восемьсот фунтов, – поправила Алси, глупо улыбаясь в темноте. На ощупь она нашла шелковое платье, натянула его через голову и прижалась холодной щекой к горячей груди Думитру. – Спасибо, – прошептала она.
– Необычные женщины бросают вызов вековым традициям, – прошептал в ответ Думитру, и Алси поняла, что он, как обычно, поддразнивает ее.
Театрально вздохнув, она наклонила голову, чтобы слышать, как бьется его сердце.
– Это только начало.
И она провалилась в сон.
Глава 19
Думитру не увидел засады.
Когда на следующий день они с Алси молча ехали по лесной дороге, с двух сторон выскочили двадцать бандитов, зажав их в клещи. Один из них выстрелил в воздух и потребовал сдаться.
Думитру не оставалось ничего другого, как подчиниться, поскольку ему не удалось украсть у сербов даже кинжал. Он медленно поднял руки, показывая, что безоружен, кляня себя за невнимательность и плохую подготовку. Послышался шелест ткани – Алси повторила его жест, и Думитру почти физически ощутил ее страх, столь же сильный, как его ярость, но не посмел оглянуться.
Один из бандитов что-то приказал по-болгарски.
– Что он сказал? – хрипло прошептала Алси.
– Я ни слова не знаю на болгарском, но могу предположить, что нечто вроде «кошелек или жизнь», – пробормотал в ответ Думитру. Взглянув на оружие нападающих, он решил, что лучше избегать языка, на котором говорят при дворе Османской империи, и попытался объясниться по-сербски. – Мы мирные христиане! – крикнул он.
Бандиты расхохотались, и Думитру с неудовольствием подумал, что неспроста они так веселятся Люди, которые живут грабежом и разбоем, обычно довольно угрюмы.
– Тогда мы тебя не убьем, сукин сын! – добродушно крикнул один из них. Бандиты и не собирались этого делать, иначе Думитру и Алси уже лежали бы на дороге в луже крови. – Ты хорошо одет, – продолжал нападавший. – За тебя кто-нибудь заплатит выкуп?
– Нет, – ответил Думитру. Честность – лучшая политика, по крайней мере, в том случае, когда дело касается выкупа. – Но никто нам не поверит, если мы попытаемся сообщить о вас.
– Интересно, – усмехнулся бандит. – Значит, ты думаешь, что лучше отпустить тебя с миром, чем взять в заложники. Ведь тогда тебя придется пристрелить, поскольку, если мы отпустим тебя из плена без выкупа, это дурно отразится на нашей репутации.
– Именно так и я думаю, – с нейтральным видом сказал Думитру.
Он слышал, как Алси шевельнулась за его спиной, и молил Бога, чтобы она не совершила какой-нибудь глупости.
– А может, ты врешь, – добавил другой бандит. Думитру не сомневался, что это вожак.
– Какой смысл? – возразил Думитру. – Если бы у нас был выбор, то мы предпочли бы провести несколько дней с вами и, когда привезут выкуп, оказаться на свободе с лошадьми и припасами, чем лишиться всего вдали от родного дома.
Бандиты на нескольких языках принялись обсуждать его слова и, придя к согласию, решили, что он говорит правду.
– А почему бы нам не взять ее с собой? – сказал на сербском еще один член банды, кивнув на Алси.
К чести Думитру, он не дрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37