Ходит теперь, где ни попадя, не признает ни кого.
– Ну, коль мозгов нет, так и не то еще станет.
Начавшаяся с пристрастию к чтению это его занятие сейчас приносило ему существенный доход. Позволило ему выстроить двухэтажный дом, один из самых больших в округе безбедно содержать большую семью.
Революционные волны пронеслись над теми краями, так и не затронув семью Поповых. Георгий Андреевич, подумывавший оставить работу на шахте и посвятить себя книготорговле, про себя порадовался, что еще не бросил работу в забое, когда в один прекрасный момент не нашел приказчика, покупавшего у него книги. Да и не до книг стало в эти лихие годы. Но не оставляя работу в забое он продолжал покупать книги, которые ему несли по старой памяти.
Вот только супруга, так и оставшаяся неграмотной, не в силах была примириться с тем, что муж тратит накопленные деньги на вещи, в которых она ничего не понимала.
Между тем время шло. В Сибирь пришла рабоче-крестьянская власть, вот только шахтеров перемены эти не очень затронули. Они также как и раньше спускались в забой и рубили уголь. Георгия Андреевича знали и уважали. Уже после установления советской власти, зная о его грамотности, новые власти предложили ему стать начальником шахты. Но он отказался, ссылаясь на то, что забойщик он забойщик и есть. Так и проводили его на пенсию по старости из забойщиков. Теперь он целые дни проводил в своей библиотеке. Старался привить любовь к книгам детям.
Приезд этого иностранца в городке не прошел не замеченным. Как-то странно одетый, по-русски он говорил со странным выговором, пересыпая речь словами «имеют», приговаривая «себе собственному». На улице он выспрашивал, где живет книжник Георгий. Ему показали дом, и он старательно поблагодарив, вошел в него. Никто так и не узнал о чем шел их разговор, но через четыре часа он выскочил из дома. А вслед ему Георгий, выйдя на крыльцо, во весь голос напутствовал:
– И скажи ему, что не бывать этому никогда. Сам на то не пойду, пока жив, буду, а помру, так детям накажу.
Иностранец этот, быстро собравшись, в тот же день, исчез из города и больше в нем не появлялся.
А еще через полгода, Георгий Андреевич простыл и слег, по-видимому, года проведенные в забое тоже не прошли бесследно. Врач, пришедший по вызову, посоветовал ему съездить в больницу. Здесь его осмотрели и сразу же определили в палату.
– Все милая моя Маша, не выйду я отсюда, – сказал он пришедшей его проведать жене, – пришли ко мне старшего говорить с ним буду, отцовский наказ дам.
Вскоре Георгия Андреевича не стало. В медицинском заключении было указано, что причиной его смерти стал отек легких. Но беда, как известно не приходит одна. Вскоре после смерти отца, пропал из дому и старший из сыновей. Просто ушел в один из дней и больше не вернулся. Поговаривали, что поехал он в Ташкент, а может в Самарканд. Говорили, и то, что его убили лихие люди.
Тяжело переживая обрушившееся на нее горе, вдова Георгия Андреевича, почему-то решила, что все беды пришли из-за книг бывших в доме, и в ту зиму сожгла их все. В ту зиму весь город был залеплен бумажным пеплом, разлетавшимся черными снежинкам из трубы дома Поповых. А весной она собрала все оставшиеся деньги, кое-что продала, и вместе со всеми детьми уехала на поиски своего старшего сына. Дом, простоявший год после отъезда семьи было решено временно передать детскому саду. А так как наследники не объявлялись, то и решение это не пересматривалось.

* * *
– Так что до сегодняшнего дня дом оставался в собственности семьи Поповых. Ну, вот, пожалуй, и все, что я могу вам рассказать, Сергей Николаевич, не знаю, может быть, вы хотели бы еще что-либо узнать?
– Во-первых, и не знаю, как вас благодарить, а все же скажите, возможно, узнать о происхождении моего деда о его действительных корнях.
– Боюсь, это навсегда останется тайной. Даже то, что имел место разговор между околоточным надзирателем и священником, я случайно узнала благодаря тому, что вместе с церковной книгой к нам в архив попал личный дневник отца Никона. Я пробовала найти какие-либо документы околотка, но их во время революции сожгли, да если честно не думаю, что там что-либо было.
– В таком случае мне остается лишь поблагодарить вас еще раз и считать свою миссию полностью выполненной.
– А может, Сергей Николаевич, для вас сделать выписку о праве собственности на дом, все-таки он и по сегодняшним меркам не так уж мал, да и в хорошем состоянии, – спросил Иван Алексеевич.
– Иван Алексеевич, вы говорили, что в нем детский сад? – спросил я и, увидев его утвердительный кивок, продолжил, – так вот пусть и остается детям, а менять мы ни чего не будем, что бы ни у кого не возникло желания его приватизировать и выгнать детей. Свое же и зарабатываю сам.
Когда мы вышли из архива, был уже вечер, и мы с Иваном Алексеевичем совершили прогулку до вокзала, где я купил себе билет на поезд идущий до Москвы, а затем устроили небольшой прощальный ужин в ресторанчике на половине пути между вокзалом и гостиницей.
На прощанье Иван Алексеевич записал мне свой номер телефона и предложил звонить, если у меня возникнут какие-либо проблемы.
– Сергей вас проводить?
– Мне кажется это лишнее. Билет у меня есть. К тому же я хотел бы пройтись сам по улицам города, где прошла история моей семьи, просто посмотреть по сторонам.
– В таком случае счастливого пути.
Я действительно решил посвятить оставшееся до отъезда время прогулке по городу, бесцельной, предпринимаемой мной с одной целью – ощутить атмосферу города, За время моих странствий у меня выработался порядок таких прогулок.
Первым делом я доехал до вокзала и сдал сумку в камеру хранения. Посмотрев, что у меня в запасе еще около трех часов свободного времени, я решил половину его двигаться от вокзала, а затем вернуться.
Выйдя из здания вокзала, я остановился, решая в какую сторону мне пойти. В этот момент прямо передо мной остановился джип, из которого вылезли два крепких типа. Не соотнося их появления с собственной персоной, я попытался обойти джип, но они перекрыли мне дорогу.
– Садитесь в машину. С вами хотят поговорить.
– Ребята вы меня с кем-то путаете, я здесь случайный человек.
– Садитесь, или нам придется оказывать первую помощь человеку, которому стало плохо, и все равно мы вас в него посадим, – в их словах ощущалась такая решимость, что я ни на секунду не усомнился в реальности такого развития событий.
Попытка осмотреться утешила меня не больше. Джип остановился за знаком «Проезд запрещен». Однако привокзальные милиционеры стыдливо прятали глаза, не замечая столь явного нарушения. Было ясно, что на их помощь рассчитывать не приходится. Решив положиться на судьбу, я сел в джип. Ребятки уселись по обеим сторонам от меня, и мы куда-то поехали.
Примерно через пятнадцать минут езды мы въехали на территорию садового товарищества и подъехали к небольшому деревянному домику.
Комната, в которую мы вошли, мебелью загромождена не была. Столик похожий на те, что делались для столовых, в советское время, стоящий возле окна и несколько колченогих стульев стоящих посредине комнаты, представляли всю ее обстановку.
– Садитесь, – мой сопровождающий указал мне на один из стульев.
Второй из моих сопровождающих прошел куда-то внутрь домика.
Оставшийся отошел мне за спину и, собираясь с ним заговорить, я начал поворачивать голову. В тот же самый момент, я ощутил холодное лезвие ножа у себя на шее.
– Сиди и не дергайся.
Решив не искушать судьбу, я сосредоточился на том, это было передо мной – фанерной стене, когда-то давно покрашенной синей масляной краской, и ситцевой занавеске в мелкий цветочек, двумя полотнищами закрывавшей проход в глубь домика.
Через пару минут полотнища раздвинулись, и в комнату вошел мужчина лет тридцати. Он молча подошел к свободному стулу, стоящему передо мной и оседлал его, сложив руки на спинку.
Некоторое время мы рассматривали друг друга. Одет он был ни чем не примечательно, как одевается большинство людей, не броско и не вызывающе, причем ощущалось, что одежде своей он значения не придает. Но если одежда его ничем не выделялась, то вот узкое лицо, пересеченное шрамом, а вернее даже глаза, смотрящие пронзительно и хищно, были настолько индивидуальны, что, однажды увидев их узнать этого человека, не составило бы труда и в любой толпе среди миллиона людей.
– Оставь нас одних, – сказал он стоящему за моей спиной.
Сидя спиной к входной двери, я не видел, как вышел мой сопровождающий, но явственно слышал, как хлопнула дверь.
– Ну, так что, Сергей Николаевич Попов? Что нам прикажете делать с тобой?
Эти слова его были для меня стол неожиданными, что я молчал, лихорадочно соображая, во что я оказался втянут.
Выдерживать подобные коллизии судьбы я научился еще в институтские времена, играя в преферанс, где, если вы не владеете своим лицом можете забыть о выигрыше. Вот и сейчас, несмотря на смятение в мыслях я внешне оставался абсолютно спокойным.
Пауза затягивалась.
– Ну, предлагайте, предлагайте Сергей Николаевич, а то грех на душу ой как брать не хочется.
– Я понятия не имею, что вы от меня можете хотеть, я в вашем городе совершенно случайно, да к тому же через пару часов уезжаю окончательно и навсегда.
– Если бы мы имели к вам претензии, то сегодня не сидели бы вы здесь и не вели бы мы эти беседы. Смотрю я вот на вас и думаю, как мне дальше-то быть. С одной стороны обеспечить, чтобы Вас никогда здесь больше не было или не портить отношения со своими местными органами.
– Я и не собираюсь возвращаться, – начал говорить я, но он прервал меня.
– Ладно, помолчите, – и махнул рукой.
Повинуясь, взмаху его руки из-за занавески появился громила с обожженным лицом.
– Посмотри, что там написано в билете у нашего гостя.
Громила приблизился ко мне и ловко, вытащив билет из моего нагрудного кармана, отдал его сидящему.
– Так вот Сергей Николаевич, вы побудете здесь гостем до самого отъезда, выпьете шампанского, а потом ребятки отвезут вас к поезду и посадят в вагон, чтобы с вами до отъезда не дай бог, ничего не случилось.
Сказав это, он поднялся и ушел вглубь дома. Тут же вновь хлопнула входная дверь, и вновь рядом со мной оказался мой страж.
– Так будешь шампанское, – хмуро поинтересовался он.
– Нет, спасибо, я его не пью.
– Ну, как хочешь, – он замолчал и больше не проронил ни слова.
Я тоже молчал. Ничего не происходило, только доносился приглушенный разговор, где-то в глубине дома. Но говорили так тихо, что отдельных слов было не разобрать.
Времени я не ощущал, поэтому не мог определить, когда именно вошел второй из моих сопровождающих. В руках он держал мой железнодорожный билет.
– Поехали, – сказал он, – вот только телефон свой оставьте здесь.
Не желая, чтобы мне вновь лазили по карманам я достал телефон и положил его на стол. После этого мы вышли из домика. Они вновь усадили меня между собой на заднем сиденье джипа, и мы поехали.
На вокзале они подъехали к главному входу, и мы быстро просили на перрон, где уже заканчивалась посадка в поезд. Меня буквально в последнюю секунду втолкнули в вагон. Поезд тронулся и только тут я сообразил, что мои вещи остались в камере хранения.
– А мои вещи, – закричал я.
– Ничего вам их передадут – ответил один из них.
Мне не оставалось ничего другого, как пойти в купе.
Вскоре подошла проводница, проверила билет и, получив деньги за постельное белье, ушла в другое купе, очевидно попутчики должны были подсесть на других станциях.
Вскоре проводница вернулась с запечатанным пакетом постельного белья.
– Скажите, а вагон-ресторан уже работает? – спросил я.
– Конечно, от отправления и до одиннадцати вечера, а ночью только буфет открыт.
– Тогда пойду, пообедаю, забегался перед отъездом.
Я поднялся и пошел к девятому вагону, где во всех поездах, по заверенному еще в незапамятные времена порядку находился вагон-ресторан.
В вагоне– ресторане еще никого не было, и продавец-официант приветливо улыбнулся мне.
Сказав, чтобы он принес мне поесть на свой выбор, я сел и попытался осмыслить все происшедшее со мной. Официант принес мне какую-то солянку, в которой я заметил только то, что она была горячей, и сказал:
– Второе вы немного подождите.
Тем временем поезд остановился, и я его спросил:
– А это что за станция?
– Так тоже не станция, то разъезд, но стоять будем минут пять.
– Тогда и пойду в тамбур покурю на свежем воздухе, – и, оставив ему пятисот рублевую купюру, чтобы он не переживал, что я сбегу, не заплатив за обед, и пошел в тамбур.
Дверь была открыта. На соседнем с нами пути стоял товарный поезд, и площадка одного из вагонов была прямо напротив меня. Не раздумывая, я спрыгнул, и, перейдя через площадку, оказался на железнодорожных путях, за которыми виднелось какое-то строение. Стараясь не бежать, я быстрым шагом направился к нему.
Здание оказалось служебным корпусом, принадлежавшим управлению узлового разъезда, когда –то полностью заполненное работающими сегодня оно стояло полупустым. Несколько окон было разбито, остальные же были столь грязными, что даже солнечные лучи от них не отражались. Обойдя, его я через служебные ворота, ни сколько не заинтересовав сторожа, видимо потому что шел с пустыми руками, вышел в прилегающий поселок.
Улица, на которой я оказался, многолюдьем не баловала, только возле одного дома стояли. Жигули, на крыше которых был закреплен пластмассовый гребешок с шашечками, свидетельствующий о том, что хозяин использует свою машину, как такси. Владелец машины крутился тут же, вытряхивая что-то из салона.
– Хозяин, а до аэропорта не забросишь?
– Это откуда ты такой взялся.
– Да вот с поезда сбежал, попутчики попались кошмар, поезд еще не отошел, а они уже готовые, да еще и приставать начали, чтобы с ними пил. А мне нельзя, вот и удрал.
– Так до аэропорта это денег стоит, – он посмотрел на меня, оценивая мои финансовые возможности.
Я достал бумажник и, взгляну на оставшуюся наличность, достал две купюры по сто долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45