Путешественники были совершенно согласны, что нельзя придумать лучшего названия этим горам. Зубчатые очертания их вздымались над горизонтом и как бы плавали среди серо-стальных облаков над вершинами вечно зеленых деревьев. Темно-синяя окраска горных склонов и их острых граней ясно выделяла горную цепь на фоне светлого неба, когда заходящее солнце бросало на нее пылающие лучи из-за узких серебристых облаков. На землю спустилась ночь. На усыпанное звездами небо выплыл полный лик луны, которая медленно двигалась над горными вершинами, названными ее именем, словно хотела увидеть свое отражение в ледниках, сползающих с высоких гор.
Из саванны то и дело доносился глухой топот бегущих антилоп и рычание львов, насыщающихся своей добычей. Томек до рассвета не мог заснуть: он вслушивался в голоса, долетавшие из джунглей Черного континента, которые наполняли его сердце неизвестной ранее тревогой.
В небольшой негритянской деревушке Катве, на берегу озера Эдуарда путешественникам пришлось застрелить еще две лошади. Не было смысла ожидать мучительной смерти животных, у которых появились симптомы сонной болезни. В самой деревушке Катве несколько десятков негров умирали от этой болезни, поэтому Хантер немедленно дал сигнал к отъезду. Караван пошел на север вдоль берега озера. Отроги Лунных гор остались на восток от пути каравана; перед путешественниками распростерлась огромная равнина.
В конце дня Хантер остановил караван на пологом берегу озера. Пугливые фламинго сразу же всполошились и предупредили обитателей джунглей о присутствии людей. Не успели охотники оглянуться, как огромное стадо антилоп с громким топотом умчалось в степь. Бродя среди зарослей папируса, охотники поднимали с земли тучи птиц. Вдруг Хантер остановился и показал рукой в сторону гладкого водного зеркала.
— Стойте тихо и смотрите, — шепнул он.
Сперва они услышали фырканье и звуки, похожие на хрюканье свиней и одновременно на мычание коров, потом увидели мясистые, заостренные уши, выпуклые глаза и широкие ноздри. Это гиппопотамы осторожно высовывали свои огромные головы из воды. Гневно фыркая, они приближались к берегу. Охотники были убеждены, что осторожные и зоркие животные заметили их присутствие, потому что гиппопотамы стали вдруг погружаться все глубже и глубже, так что над водой были видны только их глаза. Однако спустя некоторое время они вновь появились на поверхности озера. Гиппопотамы медленно выходили из воды, желая выбраться на берег.
В ожидании дальнейших событий охотники прятались среди стеблей папируса. Была пора, когда гиппопотамы выходят из воды в поисках пищи. Хантер надеялся, что они выйдут на сушу вблизи убежища охотников. Охотники услышали громкое фырканье и хрюканье. Томек осторожно высунул голову.
— Вы только посмотрите, — шепнул он, толкая боцмана в бок.
Животные погружали бесформенные головы в воду у самого берега в поисках водорослей. Они так бушевали, что вода становилась мутной от ила. Потом гиппопотамы поднимали головы, держа в пасти охапки вырванных с корнем растений.
Хантер жестом пригласил Смугу следовать за собой. Они тихо вышли из кустов. Бесшумно подошли к самому берегу озера. В этот момент в метрах пятнадцати от них из воды вышел гиппопотам. Его выпуклые глаза сразу же заметили людей. Гиппопотам громко фыркнул и стал спускаться под воду, но охотники уже подняли оружие. Первым выстрелил Хантер, секундой позднее нажал спуск Смуга. Мощный корпус бегемота погрузился в воду. Остальные гиппопотамы сразу же скрылись.
Вильмовский, Томек и боцман подбежали к стрелкам.
— Промахнулись, уважаемые господа! — воскликнул боцман, потешаясь над неудачей друзей. — Вы уж, наверно, губы облизывали, мечтая о жарком, а придется обойтись пустыми мечтами.
— Почему вы так думаете, боцман? — спокойно спросил Хантер.
— Потому что вы оба промазали!
— Бьюсь об заклад на бутылку настоящего ямайского рома, что обе пули попали животному точно между глаз, — ответил Хантер, подражая образной речи боцмана.
— Вот еще! Легко биться об заклад, когда толстяк канул как камень в воду. Попробуй теперь проверить точность ваших выстрелов.
— Вы ошибаетесь, завтра гиппопотам всплывет на поверхность воды и мы легко проверим, кому из нас придется поставить бутылку рома, — уверенно ответил следопыт.
— Пожалуй невозможно, чтобы такая тяжесть сама всплыла наверх, — возразил Томек.
— Невозможно? Я почти уверен, что всплывет. Это зависит лишь от того, был ли бегемот сыт. Корм, которым набит огромный желудок животного, станет бродить и накопившиеся газы выбросят бегемота на поверхность, — сообщил Хантер.
— Достаточно сказать нашим носильщикам, что бегемот лежит на дне озера у самого берега, и вы увидите, что ни один из них не уйдет отсюда прежде, чем туша бегемота всплывет на поверхность, — добавил Смуга.
Томек поспешил сообщить неграм о гиппопотаме. Они от радости стали танцевать вокруг костра. Самбо немедленно сочинил новую песенку:
«Мудрый белый буана иметь хороший карабин и застрелить большой глупый бегемот. Самбо есть и все есть очень много мяса, животы их стать как гора Рувензори».
Когда негры заявили, что хотят подождать, пока бегемот покажется на поверхности озера, Вильмовский не возражал. Дело в том, что каравану предстояло путешествие по обширным джунглям, где трудно добывать мясо. Ведь густые тропические леса бедны фауной. В них живут только некоторые виды обезьян. Кроме того, там можно встретить диких кабанов, ну и окапи, относительно существования которых ходили лишь непроверенные слухи. Утром, как только на горизонте показалось солнце, все участники экспедиции толпой побежали проверить, что происходит с убитым гиппопотамом. На самом берегу озера, на мягкой земле, виднелись глубокие следы, похожие на ямы, проделанные толстыми столбами. Бросив на них беглый взгляд, Хантер сообщил, что здесь проходили гиппопотамы на ночную жировку.
— Ставьте бутылку, — захохотал боцман, когда они очутились на берегу озера.
Томек тоже сначала был убежден, что моряк выиграл пари. На спокойном зеркале озера не видно было и следа убитого бегемота. Самбо, забыв все предостережения, бросился в воду. Смело выплыл на чистое место за линию росшего вдоль берега тростника.
Вскоре все услышали его крик:
— Буана, буана! Он здесь, здесь!
По-видимому он захлебнулся водой от радости, потому что послышалось его громкое фырканье, после чего он опять закричал:
— О! Мама, сколько же здесь мяса!
В голосе Самбо слышалось такое восхищение, что негры сразу бросились в лагерь, откуда вернулись, волоча толстые веревки. С невообразимым гамом, почти ошалев от радости, они бросились в воду и поплыли к Самбо.
— Вот сумасшедшие, ведь здесь могут быть крокодилы, — возмутился Томек, увидев проявление такого легкомыслия.
— Именно по этой причине наши носильщики подняли такой гам, — со смехом сказал Вильмовский. Что поделаешь, мой дорогой, на их долю не часто выпадает такая удача. Из-за двух тонн жирного мяса негры без колебаний готовы рискнуть жизнью.
Томек в нетерпении вертелся на берегу, но любопытство превозмогло опасения. Он разделся и плюхнулся в воду.
— Кланяйся там крокодилам! — крикнул боцман вслед ему.
Динго без колебаний бросился в воду за своим хозяином. Вскоре они исчезли за полосой тростника. Через минуту показались негры. Они захлебывались водой, но прилежно тянули веревки, привязанные к ногам животного, которое показалось из воды вслед за ними. На огромном брюхе гиппопотама, всплывшего вверх ногами сидели Томек, Самбо и Динго.
— Ого! Вместо того чтобы стать царем, наш Томек стал капитаном! — крикнул боцман. — Э-ге-гей, э-ге-гей! Право руля и полный вперед!
Когда негры вышли на берег, тянуть тяжелую тушу стало легче. Бегемот попался колоссальный. Длина его туловища, не считая хвоста, составляла свыше четырех метров, хотя высота не превышала одного метра. По расчету Хантера вес животного доходил до двух с половиной тонн. Поэтому негры не могли его вытянуть на берег, а оставили у берега до половины погруженным в воду. Они при помощи своих ножей вырезали из мясистых губ животного огромные клыки, весьма похожие на слоновые, после чего начали вырезать куски мяса и жира.
Во время обеда негры съедали огромное количество мяса, потом отдыхали лежа, а после снова начинали пиршество. Пир вперемежку с танцами и сном продолжался весь день. Вильмовский хотел отправиться в путь к ночи, но носильщики не хотели об этом и слышать. Они не могли расстаться с гиппопотамом, которого только начали есть.
— Соко очень умны и не убегут от нас из лесу, — с воодушевлением говорили они. — У бегемота же нет ума и он испортится, и есть его будет нельзя. Надо теперь есть сколько можно.
У Самбо живот выглядел как туго натянутый барабан. Поглядывая на него, Томек в шутку утверждал, что если бы пришлось вдруг переслать какое-нибудь сообщение, то живот Самбо с успехом мог бы заменить тамтам. Молодой негр не обижался на эти шутки. Он поглощал мясо и в перерывах между едой сочинял песни в честь сытости и лени.
Однако в нашем мире все имеет свое начало и конец. Поэтому на следующий день около полудня Вильмовский категорически приказал готовиться к маршу. Опечаленные негры начали свертывать лагерь. Прежде чем поднять с земли свою ношу, они натерли тела жиром. Караван тронулся вперед, но носильщики еще долго с тоской оглядывались на озеро, где остался недоеденный гиппопотам. Вскоре они запели о глупости белых людей, способных бросить зря столько хорошего мяса.
Только Самбо не печалился долго. На пути каравана часто встречались антилопы и буйволы. Один раз охотникам удалось увидеть издали головы жираф, смешно покачивавшиеся над стеблями высокой травы; поэтому Самбо вполне справедливо считал, что им голод не грозит, ведь у охотников прекрасное оружие и они в любой момент могут начать охоту.
Однако терпение Самбо было подвергнуто тяжелому испытанию. Хантер непрерывно подгонял носильщиков. Он упорно стремился на север, к небольшому поселку Бени, куда караван должен был подойти к вечеру. Измученные быстрым маршем негры с трудом разбили лагерь на краю деревушки и, как стояли, так и повалились спать на горячую землю.
После длительного отдыха они взялись за приготовление ужина. Вильмовский, Смуга и Хантер ушли в поселок, где кроме негров жили два грека и несколько индийцев. Вильмовский хотел нанять двух или трех проводников, хорошо знакомых с джунглями Итури. Кроме того, надо было пополнить запасы консервов. Если купить консервы оказалось легко, то с проводниками дело обстояло хуже. Как только негры узнали, что звероловы приехали ловить живых горилл, они в один голос отказались от участия в экспедиции. Негры очень боялись горилл и низкорослых жителей леса — пигмеев. Проводники утверждали, что в джунглях Итури им не будет покоя. Однако после долгих уговоров и обещаний щедрого вознаграждения удалось нанять одного проводника. Опасаясь, чтобы тот не передумал, Хантер сразу же отправил его в лагерь и заявил, что караван тронется в путь на рассвете. Вскоре оказалось, что предусмотрительность Хантера сослужила охотникам плохую службу.
Дело в том, что новый проводник, Матомба, своей болтливостью сумел вселить опасения в мужественные сердца носильщиков. Сидя у костра, он многословно рассказывал об опасностях, ожидающих путешественников в джунглях. По его сообщению, пигмеи были ужасными людоедами. Он говорил, будто бы в их хижинах не раз находили следы каннибальских пиров. По словам Матомбы, он сам видел, что пигмеи пьют воду из человеческих черепов. Проводник рассказывал о нападениях карликов на негритянские деревни.
Пока пигмеи сражались, пуская в жителей деревни отравленные стрелы, женщины дочиста грабили посевы на полях и уносили в джунгли урожай. Жуткие рассказы о нападениях, засадах, отравленных стрелах, жестокости и каннибальстве оказывали на носильщиков гнетущее впечатление.
— О-о! Пигмеи убьют белых буана, а потом съедят нас всех, — скорбели негры. — Кабака приговорил нас к ужасной смерти.
— Возвращайтесь домой, — подговаривал их новый проводник. — Зачем же вам отдавать себя на съедение людоедам?
— Мы не можем вернуться, — стонали бугандцы. Если мы оставим белых охотников, катикиро нас казнит. О, мама! Он лично пригрозил нам этим.
— Беда нам, беда нам всем, — повторял проводник. Самбо слушал слова проводника, затаив дыхание, и от ужаса по его спине бегали мурашки. Полюбив белых звероловов, он решил немедленно предостеречь их от грозящей опасности. Он побежал к Томеку. Дрожа от ужаса, Самбо повторил ему все, что услышал от нового проводника. Загорелое лицо Томека посерело от слов молодого Самбо, однако он мужественно ответил:
— Знаешь что, Самбо? У страха глаза велики. Проводник совсем напрасно пугает наших людей своими жуткими рассказами.
— О, белый буана, ты в самом деле храбрый как лев и сильный как слон, — прошептал Самбо, с восторгом глядя на мальчика. — Они говорить, что в джунглях даже птица-медовед вместо того, чтобы показать мед, приводит людей в засаду.
— Мне не приходилось слышать о таких птицах. Лучше всего будет, если мы все расскажем моему папе.
— Да, да, сказать все и сказать сейчас. Они немедленно вошли в палатку, где, расстелив на столе карту, держали совет четыре зверолова. Томек одним духом повторил им сообщение Самбо.
— Это правда, так говорить Матомба, — поддакивал молодой негр.
Не обращая внимания на волнение Томека и Самбо, Смуга улыбнулся и сказал:
— Мне кажется, что больше всего боится пигмеев наш новый проводник. В своих рассказах негры любят перебарщивать. Пигмеи неохотно встречаются не только с белыми, но даже с другими неграми. Поэтому о них рассказывают всякие небылицы. Я слышал много историй от Стэнли, который в непрестанных стычках с различными племенами прошел через Конго на помощь Эмину-паше. Правда, пигмеи недоверчивы, коварны и весьма воинственны, но мне не приходилось слышать о случаях каннибализма среди них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36